Святой Владимир ужасно неудобен именно своим масштабом. Крещение Руси – слишком грандиозное событие, чтобы оно могло удобно поместиться в чьи-то геополитические расклады. Они слишком мелкие для этого.

Споры о том, кому принадлежит святой Владимир – России или Украине – являются анахронизмом, поскольку до образования обеих стран в их нынешних границах (в результате распада СССР) во времена князя оставалась еще тысяча лет.

Это был русский князь, который называл свою землю русской и правил людьми, которые называли себя русскими. Эти люди явились предками нынешних украинцев, белорусов и, собственно, русских. Те, другие и третьи могут с полным основанием возводить свою генеалогию к святому Владимиру и событию днепровского Крещения.

До того как стать киевским князем, он был новгородским, а родился, вероятнее всего, под Псковом, хотя есть предположения, что он мог родиться на территории нынешней Белоруссии или Украины. Он – наш общий; как и Крещение – событие нашей общей истории.

Этот святой, не зря названный «равноапостольным», является основателем целой цивилизации, тысячелетнего культурного мира, который включает в себя Киево-Печерскую Лавру и Храм Покрова на Нерли, святых киевских, полоцких и московских, преподобного Андрея Рублева и святого Сергия Радонежского, Тараса Шевченко и Александра Пушкина, Гоголя, Толстого, Достоевского и Чайковского – весь этот огромный мир, и в духовном, и в культурном, и в государственном отношении, восходит к святому князю.

Святой Владимир ужасно неудобен именно своим масштабом. Крещение Руси – слишком грандиозное событие, чтобы оно могло удобно поместиться в чьи-то геополитические расклады. Они слишком мелкие для этого.

И именно поэтому нам так важно – жизненно важно – о нем помнить. Князь Владимир противостоит одной крайне разрушительной духовной и психологической болезни, которую можно было бы обозначить как самоненависть или восточноевропейский комплекс неполноценности.

Это болезнь, которая есть в России и на Украине, и ее можно было бы описать как убежденность в фундаментальной неполноценности собственной культуры и представление о прогрессе как о ее преодолении.

Я бы назвал это явление «инвертированным колониализмом». Колонизаторы рассматривают чужую культуру, с которой они имеют дело, как заведомо низшую – и уверены, что несчастным, мятущимся дикарям, или, как выражается Джо Байден, троглодитам, определенно пойдет на пользу подчинение более высокой культуре.

Они исходят из того, что для туземцев будет великим благодеянием, если они оставят свои туземные верования и обычаи и покорятся благодетельному свету подлинной цивилизации.

Инвертированный колониализм – ситуация, когда сами туземцы с этим полностью согласны. Как говорил Смердяков, это прекрасно, если умная нация (то есть чужая) завоюет глупую (то есть нашу). А еще лучше – если «глупая» нация сама идет на поклон к «умной» и попросит ее править и владеть.

В этом случае люди, вслух или по умолчанию, рассматривают свою культуру как низшую, а чужую – как высшую, и видят «прогресс» как культурную ассимиляцию – чтобы все говорили по-английски и воспринимали свою страну (с радостью и благодарностью) как провинцию всемирной Империи.

Так германец, побывавший в древнем Риме, или африканец, побывавший в Лондоне, с горечью и разочарованием смотрел на родные обычаи и ощущал себя выше соплеменников, поскольку он-то приобщился к высшей культуре.

Запад в этом случае рассматривается как источник безусловного добра и света, а восточнославянские земли – как отсталые и дикарские, которые он должен цивилизовать, опираясь на наиболее продвинутых туземцев.

Подобное настроение было очень сильным в России начала 1990-х, и кое-где живо (хотя уже не популярно). Популярно оно на нынешней Украине – переживающей во многих отношениях похожий период.

Россия после падения коммунизма пережила момент романтического западничества – выяснилось, что карикатура, которую рисовала советская пропаганда, лгала, и люди шарахнулись в обратную крайность – пойдем покоримся Соединенным Штатам, и они научат нас путям своим.

Вскоре, однако, выяснилось, что мир устроен не так романтично – государства, включая, разумеется, США, преследуют свои собственные интересы (а чего бы вы хотели?), переделать Россию в Америку не получится уже хотя бы потому, что вы не можете (при всем желании) переделать одну культуру в другую, а на Западе живут вовсе не ангелы, а подобные нам грешные человеки, так же, как и мы, совершающие глупости и преступления.

В любом случае стремление покориться чужой цивилизации очень плохо сочетается с исторической памятью – с осознанием того, что мы не дикари, у нас есть наша собственная тысячелетняя цивилизация. Чем более вы видите в истории достойные подражания образцы, тем меньше у вас желания безоговорочно повиноваться Джо Байдену.

Поэтому для наших прогрессоров очень важно максимально принизить и святого Владимира, и нашу историю вообще. Как минимум – ограничить его значение, объявив его «только украинским» и лишив его заслуги во всем, что выходит за узко очерченные рамки современного национализма.

Еще лучше – вообще объявить его дурным человеком, которого «приличные люди» не примут в свой узкий круг. Чем слабее сознание своих корней, тем легче делать с обществом все что угодно.

Приведу пример. В проекте новой конституции Украины предполагается убрать определение брака как союза мужчины и женщины. Некоторые религиозные лидеры, например, лидер УГКЦ епископ Святослав Шевчук, понимая, что это делается, совершенно очевидно, для того, чтобы подготовить почву для объявления однополых сожительств «браками», выражают свой протест.

Но откуда вообще появляются такие изменения в конституции? Понятно откуда – и Джо Байден, и Джим Керри, и сам президент Обама очень ясно говорят о своей решимости навязать соответствующее решение американского Верховного суда по возможности всему миру.

Как сказал Керри, «решение Верховного суда посылает четкий сигнал в каждый уголок земного шара: ни один закон, опирающийся на фундамент дискриминации, не сможет устоять перед волной справедливости». Понятно, что большинство украинцев были бы против – если бы их кто-то спрашивал.

Ситуация, когда конституцию для страны пишут иностранцы – хотя бы весьма богатые и могущественные – исходя из их собственных представлений о правильном, возникает, когда политическая элита утрачивает связь со своей собственной цивилизационной традицией, которая могла бы служить источником достоинства, гордости и способности сказать «нет».

У наследников святого князя Владимира должна быть гордость. Мы являемся частью европейской цивилизации именно в результате Крещения Руси. Именно благодаря этому событию мы стали наследниками Восточной Римской империи и восприняли те основания, на которых созидалась европейская цивилизация – Библейское Откровение, греческая традиция философской мысли и римское право.

Князь Владимир – основатель цивилизации, которая имеет свое собственное право на существование и должна развиваться, исходя из своих собственных оснований, выбирая свой путь развития самостоятельно и исходя из своих исторических ценностей.

Восточнославянский православный мир – это полноценный голос в хоре человеческих культур. Чем раньше мы все поймем это, тем с большей надеждой мы сможем смотреть в будущее.

ВЗГЛЯД деловая газета