Православие.ru

Заметки счастливого папы.

В Дивеево многодетностью не удивишь. Да и все давно друг друга знают. Да и вообще, разве это много – четверо? У нас и по 10–11 детей в некоторых семьях. Но если мы оказываемся в каком-нибудь большом городе, то непременно кто-нибудь спросит:

– Это что, все ваши?!

Оглянешься по сторонам – вроде никто лишний не привязался. Ах, это ж горожане, для них и четверо – экзотика!

– Все наши, все до одного, – скажешь утвердительно.

– Тяжело, наверное… – сочувствует собеседник.

Вздохнёшь как можно трагичнее:

– Очень тяжело. Просто сил никаких нет, – и умоляюще прибавишь: – Может, возьмёте парочку?!

Глядишь, а вопрошающего как ветром сдуло.

Нет, для нас «дети» и «тяжело» – это какие-то очень разные слова. Дети – это интересно, весело, волшебно. Дети – это легко и радостно! И каждый день – что-нибудь новое. Если бы не было детей, взрослые давно уже скисли от своей взрослости.

В доказательство готов представить фрагменты родительского дневника счастливого папы двух мальчиков и двух девочек.

Женщина – всегда женщина

Ирочке два с половиной года. Как-то раз построил ей домик из стульев и одеял. Дочь залезла в него, огляделась, и первыми её словами были:

– Папа. У нас в доме нечего есть, и совсем нет денег.

И тогда я понял, что, в отличие от мужчин, которые до старости остаются мальчишками, девочки уже с самого раннего детства – женщины.

Ещё один иллюстрирующий эту мысль случай произошёл во время прогулки. Ирочка играла на детской площадке, а я сидел на лавочке и читал. Неожиданно она подбежала и с горьким плачем уткнулась мне в колени.

– Доченька, что с тобой? Ты ушиблась? – допытывался я.

Сквозь слёзы и всхлипывания до меня донеслось:

– Мне просто... (всхлип) хочется поплакать...

Удовлетворив свои эмоциональные потребности, Ирочка как ни в чём не бывало отправилась играть дальше.

Дедушкин паук

Трёхлетний Серёжка замечает в дедушкиной комнате на потолке маленького паучка и встревоженно зовёт родителей:

– Папа, возьми тапок и прихлопни вон того паука.

Мне жалко насекомое, и я пытаюсь выкрутиться:

– Серёжа, в этой комнате всё дедушкино, и паучок тоже, его нельзя трогать.

Недоумение и испуг:

– Пап, ну он же может дедушку съесть!

Я снисходительно объясняю:

– Сынок, подумай сам: ну, как такой маленький паучок может съесть такого большого дедушку?

Серёжа, очень серьёзно:

– Как-как! По кусочкам…

Смеялись долго.

Велика вера твоя

У детей очередное поветрие. Напокупали в храмовой лавке пузырьков с освящённым маслицем. В ход пошла мелочь из личных копилок. Завела всех, конечно, старшая, Ира.

– Это целебное масло, – воодушевлённо говорила она. – Если что-нибудь заболит, помажешь – и сразу пройдёт!

Сама она, по обыкновению, припрятала свой пузырёк про запас. Артём умудрился намазать маслицем зуб, который ему недавно лечили.

Младшая, Даша, слонялась с покупкой до вечера, страстно желая что-нибудь полечить, но ничего не болело. Вечером подходит ко мне и нежным голоском просит:

– Папочка, дай мне, пожалуйста, щелбан, сильно-пресильно!

– Доча, ну зачем? – ничего не понимаю я. – Тебе же будет больно!

– А я маслицем помажу, и всё пройдёт! – объясняет дочь.

Папа большой

Как ребёнок видит папу? Взрослым это трудно себе представить. Он огромный, сильный, всё могущий и всё знающий. Что-то вроде Бога.

Гостим у родителей, в просторном доме с высокими потолками. На первом этаже большая кухня-столовая. На втором – небольшая кухонька, которой практически не пользуются.

Проснувшись утром, Серёжа просит воды.

– Пойдем на кухню, нальём, – говорю.

Он оглядывает меня и уточняет:

– Пап, мы на маленькую кухню пойдем? Пап, а ты туда вообще поместишься?

Бутерброд

Дети периодически играют в «Бутерброд». Лежит, например, Артём на диване, подходит Ира, ложится на него и говорит:

– Я сыр!

На Иру залезает Даша и заявляет:

– А я колбаска!

Серёга, пыхтя, лезет на Дашу:

– Я в белом, знатит, я маимез! (Майонез)

Придавленный Артем хрипит снизу:

– А я хле-е-еб…

Каприз

Пятилетняя Даша заявила, что хочет покрасить волосы в рыжий цвет и нарисовать на щеках веснушки. Женские капризы непредсказуемы.

Художественный приём

Артем рисует войну: летят самолеты, танки идут в атаку, солдаты сидят в окопах.

– А это что за уголочки тут в воздухе?

– Это они сапогами кидаются!

Мера времени

Едем в «Детский мир» тратить деньги с дней рождений. Все в предвкушении. Даша спрашивает:

– Пап, а сколько нам ехать?

– Полчаса.

– А полчаса – это сколько?

– Полчаса – это половинка одного часа.

– А это сколько?

– 30 минут

– А 30 минут – это сколько?

– Ммм… Одна серия «Муми-троллей»!

– А, понятно.

Грани науки

Объявил день без компьютера. Артём надел очки, набрал книг и уселся за стол изучать. Слышу странные звуки, произносимые по слогам:

– Ке-ке-ке-ке…

– Тсир-тсир-тсир…

– Кри-кри-кри…

Озадаченно подхожу и переворачиваю книгу: «Атлас-определитель птиц европейской части России».

– Артём, ты что делаешь?

– Учу язык птиц!

Угощение

Задремал с книжкой. Сквозь сон слышу, как меня настойчиво зовёт от входной двери Даша:

– Пап! Папа! Пап! Папа! Пап! Папа!..

Вскакиваю, бьюсь головой о шкафчик над кроватью, бегу со всех ног на голос.

– Даша, что-то случилось?

Дочь протягивает мне ягодку в ладошке, в саду нашла:

– Хочешь малинку?

– Спасибо, доченька, что-то не хочется… – отвечаю, потирая ушибленный лоб.

Важное открытие

После дня рождения четырёхлетний Серёжа делится своими размышлениями:

– Пап, а я ведь самый главный на свете. Мне столько игрушек подарили! Могли бы одну только подарить, а подарили много-много!

Так он пытается поделиться открытием, что, оказывается, он важный, нужный человечек. Родительское внимание в многодетных семьях в дефиците, а на день рожденья ему было столько всего: поздравления, объятия, поцелуи, подарки, да ещё и торт со свечками. Заметно, как ребёнок изменился в ответ: стал послушнее, спокойнее, почти перестал плакать. После этого он иногда ни с того ни с сего признаётся нам в любви:

– Папа, я тебя люблю! Мама, я тебя люблю!

После ранней службы зашли в монастырское кафе, купили всем какао и сладости. Серёжка забрался под стол и кричит оттуда:

– Мама, я даже под столом тебя люблю!

Смертный грех

Читаем Закон Божий, десять заповедей.

– Седьмая заповедь. «Не прелюбодействуй»…

Хор голосов:

– Пап, а что такое «прелюбодейство»?

– Прелюбодейство – это когда человек изменяет своей семье. Когда папа уходит от мамы к другой женщине или мама – к другому мужчине, бросая своих близких. Прелюбодейство – это предательство, в общем.

Ирочка уточняет:

– А вот Настя перешла из нашего класса в 4-й «Г» – это прелюбодейство?

Горизонты знаний

Серёге 4,5 года, и он изучает мир. Каждый день огорошивает взрослых вопросами типа:

– Из чего делаются деревья?

– Из чего делаются облака?

– Из чего делается пластик?

На эти вопросы можно отвечать так: «Из веток», «Из воды», «Из полимеров». Любой ответ удовлетворяет. Похоже, что ему важен сам процесс: задать вопрос и получить ответ от взрослого. Отрабатывает способ получения информации.

Нечаянно стал свидетелем ещё одного способа познания – экспериментального.

Серёжа хочет налить воды в стакан, открывает синий вентиль. Из крана вытекает немного тёплой, остатки из трубы. Трогает:

– Хм, тёплая…

Открывает красный вентиль. Соответственно, полилась тоже тёплая. Потрогав воду, ребёнок изумляется:

– Что такое?! Открываю этот – тёплая, открываю другой – тоже тёплая!

– Попробую включить оба, – решает малыш.

Откручивает оба вентиля, получает прохладную воду, делает вывод:

– Если смешать тёплую с тёплой – получается холодная!

Чистые сердцем

То, что с наукой у малышей сложно, ещё не значит, что дети недоразвиты, и взрослым надо торопиться их «развивать», то есть превращать в себе подобных. У них есть нечто, чего взрослым не дано.

Серёжа перед сном вдруг говорит:

– Пап, а ты знаешь, что сердце может быть разноцветным (он потешно переиначивает: «раздвацветным»)?

– Нет, – отвечаю, – не знал. А что, у тебя разноцветное сердечко?

– Да, – подтверждает Серёжа, – когда я радуюсь, у меня сердце раздвацветное!

– А когда злишься? – интересуюсь я.

– Когда злюсь, то оно чёрное.

– А если грустишь? – не отстаю.

Задумавшись на мгновенье, ребёнок отвечает:

– Если я грущу, то сердце – бежевое.

– А когда маму любишь сильно-пресильно, тогда какое у тебя сердце?

– Когда я маму люблю, у сердца вырастает цветок. Вот такой, – тянет палец вверх, как росток. И уточняет: – Роза называется!

Засыпая, Серёжа из последних сил смотрит на меня влюблёнными закрывающимися глазами и улыбается.

– Серёжа, что такое счастье? – спрашиваю.

– Счастье – это когда кого-то сильно любишь, – не колеблясь, отвечает четырёхлетний малыш.

Что это было? Как в полусонной головке четырёхлетнего малыша могла сложиться такая формула? Случайность? Откровение? Нет ответа. Точно знаю только одно: нам есть чему у них учиться.

Павел Сушков