Что стоит за гранью физических законов? Существует ли конфликт религии и науки? И почему вера и неверие – всегда личностны и индивидуальны? На эти вопросы отвечает благочинный приходов Сурожской епархии Шотландии и Северной Ирландии, доктор философии, кандидат технических наук, магистр богословия, член Союза писателей России, протоиерей Георгий Завершинский.

– В прошлом вы – серьезный ученый-ядерщик, а сегодня уже ученый-богослов. В наши дни часто можно услышать от скептиков, мол, наука опровергает религиозные предрассудки и рационально объясняет то, что религия излишне мистифицировала. Так ли это на самом деле? Существует ли противостояние науки и религии? Или оно создано искуственно?

– Замечательный философ нашего времени и богослов греческого происхождения Христос Яннарас написал ошеломительный для западноевропейской философии наших дней труд. Книга называется «Postmodern metaphysics», то есть «Постсовременная метафизика». Главные темы и вопросы книги – что же такое физика и метафизика, какая между ними связь, если она есть? Вывод, к которому приходит Яннарас, таков: границ между физикой и метафизикой в реальности нет. Они появились как результат склонности человеческого мышления к рационализации. А мышление не всегда рационально и вообще не должно быть ограничено рациональным подходом. Как писал Яннарас, есть метафизическое расширение физики.

Действительно, я использовал эти примеры в своей книге «Богословие диалога», ссылаясь на труды Христоса Яннараса. Есть отображение той метафизики, которая как бы вплетена в физические процессы. Привожу пример как представление частиц: есть корпускулярная теория, а есть волновая. И представление об электроне как о частице с массой, зарядом, импульсом – это одно. А есть иное представление об электроне как вероятности нахождения его в данной точке пространства в данное время. Таким образом, вероятностное описание целиком и полностью завершает характеристику того, что мы называем частицей. Представление уже иное, метафизическое, когда мы полностью описываем материю в терминах вероятности. Не углубляясь в эти вопросы, скажем так, что никакого противостояния и разделения нет между религией и наукой, которая описывает явления в материальном, ощутимом, описуемом, умозрительном мире, и, описывая их, анализирует эти явления, а затем синтезирует и с помощью каких-то систем получает прогнозы об ожидаемых явлениях. И если опыт или большинство опытов подтверждает это, значит, модель верна. Тогда модель принимается в работу и живет до определенного времени, пока ее не заменит модель более точная и более совершенная. Очень условно говоря – вот так действует наука.

В области метафизики, где появляется человеческая личность, научные описания имеют место быть. Например, такое явление как психотерапия или исследование души, анализ и синтез душевных явлений до определенной степени и с определенным успехом использовался такими учеными как Фрейд, Юнг и их последователям, которые достигали результатов в исследованиях и лечении пациентов с их фобиями и заболеваниями. Но это не приводит к окончательным ответам на вопросы не только о том, что такое душа, но и какой будет ответ той или иной человеческой личности на то или иное обстоятельство. Насколько мы далеки будем в наших предположениях о том, как ответит на это Начало всех начал, Всемирный Разум, Бог, если о Нем говорить как о личности? Имеем ли мы на это право? Не меньшее, чем говорить о личности человеческой. Потому что описать личность в терминах научных, сделать выводы и прогнозировать реакцию личности и попадать с какой-то долей успеха в точку со своими прогнозами, я думаю, возьмется далеко не каждый. Или назвать это научным подходом, или, наоборот, антинаучным, трудно. Поэтому здесь личность – как раз то средостение, на котором сходятся физика и метафизика, в котором разрешается их предполагаемый конфликт. Научный подход – доказательный, обоснованный, аргументированный, исследованный – с одной стороны. С другой стороны – духовный подход, личностный, неопределенный, и мотивированный иными, неподдающимися описанию тенденциями или склонностями, такими, например, как вера в Бога.

Можно свести вопрос противостояния науки и религии к тому, что его нет. А остановиться стоит на том, что существует метафизическое расширение физики, но, и если угодно, духовное расширение или продолжение науки. Наука не может быть зависима от желания человечества, где яркие фигуры нашего времени, как Андрей Дмитриевич Сахаров, гениальный ученый и создатель мощнейшего оружия, вдруг перестал этим интересоваться и перешел в совершенно иной «лагерь» тех, кто сопротивляется дальнейшему наращиванию вооружения и стоит на том, чтобы прекратить эти разработки, потому что они не несут человечеству блага с последующим для себя осуждением, изгнанием, ссылками, восстановлением в правах, а потом определенной памятью и прославлением в нынешнее время. Все-таки, не может быть абсолютно безличного и не заинтересованного подхода к научным разработкам, достижениям и прогрессу. Наука обоснована, эффективна и успешна лишь тогда, когда служит ко благу человечества или, по крайне мере, ограничивает в нашем мире зло.

– При этом любопытно, что немалое количество известных и даже величайших ученых разных эпох были людьми верующими. Почему на это закрывают глаза некоторые ученые, ярые атеисты, в наши дни?

– Ученый – это образ жизни, мышления и мировоззрения человека. Верить в Бога может сапожник александрийский, а Антоний Великий, подвижник и аскет будет изумляться, будет приведен самим Господом к этому сапожнику, чтобы научиться у него вере. И такое бывает. И ученые – совершенно разные люди, совершенно разные личности, и их выбор – это их выбор. До конца сказать, что Альберт Эйнштейн был верующим, мы не можем, хотя он не отрицал Бога и, в конце концов, пришел к выводу, что есть там, за пределами самого глубочайшего уровня физико-математических или иных систем, которые описывают процессы мироздания, как, например, адронного коллайдера, пытаясь создать модель появления материи во вселенной. Есть известный тезис о том, что вместе с материей появились время и пространство, которые без материи не существуют.

Два «лагеря», ученых верующих и ученых неверующих, спорят: если Бог есть – докажите, а им отвечают, что если Его нет – опровергните существование Творца. Вряд ли кто-то после великого Фомы Аквинского рискнет приводить новые доказательства существования Бога или заниматься опровержением их, кроме, конечно, персонажей литературных произведений. Итак, Бог недоказуем и неопровержим, как недоказуема и неопровержима ни одна человеческая личность. Скажите мне, каков Иван или какова Мария, опишите их до конца. И тогда я смогу вам сказать, как можно обратиться к Тому, Кто их привел к жизни, сказал бы человек верующий. С другой стороны, мы говорим, что есть разум, способность логически выстраивать систему и делать выводы, которые помогают другим людям, использующим результаты этой системы, помогают жить лучше, и появляются глобальные системы, технологические процессы, которые все укрупняются, а на выходе представляют очень компактные, удобные и практически незаменимые продукты, например, смартфоны, автомобили, самолеты, без которых мы свою жизнь уже не мыслим независимо от того, верим мы или нет. Это результат колоссального технологического процесса и деятельности человеческих личностей, которые его организовали, поддерживают и доводят результаты до удобного и красивого вида.

А споры остаются. Мне кажется, что это право человека, склоняться к той или иной системе взглядов в отношении мира и Бога. Даже если он утверждает, что не верит в Бога, это не так важно. Глубина личности, как только эта личность появляется с рождением, то человек сознает, что «он есть». Но, как и каким образом, – другой вопрос. И вот это «я есть» тянет ручонки к матери, видя первые недели мир в перевернутом виде. Первое, что он видит в жизни - близкого себе человека, и последнее, что он видит в жизни, с чем он уходит, эта личность «я есть», тоже - кого-то рядом. Он уходит с этим осознанием себя. Низвести это до уровня дискуссий на тему «есть ли Бог?», и соотношения религии и науки было бы безрассудно. Потому что это разные по природе явления. Но споры останутся. Один человек способен аргументировать свою веру, а другой способен аргументировать свое неверие, и заметим, что это есть определенные тезисы, которые подтверждают или опровергают веру и в этом тоже есть своего рода научный подход. Если такие тезисные дискуссии происходят, то это из области научного подхода. А если взять подход, что метафизика есть расширение физики, то есть продолжение мысли к тому, чтобы было изначально, если такое продолжение существует, значит, споры остаются где-то на поверхности, и до глубины не доходят.

Я думаю, что закрывать глаза в определенных случаях можно и нужно на предметные дискуссии о науке и вере. А в определенных случаях - не стоит. Увидев, с кем ты имеешь дело, стоит обратиться к изначальному факту бытия: «я есть», «ты есть», «он есть», «она есть». И отсюда уже исходить: доказуем ли факт личного бытия или опровержим? И это будет похоже на то, доказуемо ли бытие Того, Кого мы называем Богом.

– Назовите главные аргументы как представитель научного сообщества, почему, занимаясь серьезными исследованиями мира материи, нельзя не заметить мира духовного на примере вашей специализации?

– Надо заметить, что моя специализация – не собственно ядерная физика, как иногда думают, а, скорее, управление полем энерговыделения ядерного реактора для производства определенного продукта. И выравнивание этого поля давало продукт более высокого качества, что и требовалось. Я занимался созданием математических моделей, введением их в программную среду, реализацию их на промышленных ядерных реакторах. Но когда человек посвящает себя серьезным научным исследованиям, входит в научную среду… На собственном примере могу сказать, что когда я занимался своей научной работой, писал диссертацию, находился в закрытой комнате секретного Первого отдела с отпечатанными на машинке листами своей диссертации, конечно, анализировал и использовал результаты достижений предшествующих авторов или научных коллективов. Любая диссертация должна была включать собственные научные достижения. Здесь как раз и наступает момент, когда человеческая личность может создать и описать понятными словами то, чего ты достиг, чтобы это стало полезным для улучшения качества процессов продукта, который получается в результате технологических процессов и так далее.

А духовный мир – это и есть соприкосновение с личностью самого исследователя. Это неизбежно. И тут никто не может абстрагироваться. Иначе научным исследованием могли бы заниматься какие-то математические алгоритмы, программы. Может ли компьютер достигать научного результата, чего не было прежде? Большой вопрос. Способен ли компьютер на творчество? Есть аргументы за и против. Творчество – прерогатива личности. Тут есть тот самый духовный мир, о котором мы говорим в общих категориях, но избежать этого невозможно. Человек включает себя в процесс мышления, обработки, анализа тех данных, которые у него имеются с тем, чтобы на основе его синтезировать что-то новое, чего не было до сих пор, и что стало бы полезным для получения новых результатов.

Итак, новизна, творчество, создание чего-то совершенно нового – это, несомненно, эффект духовного характера. Бог создал мир из ничего. И подобного рода способность есть у человека. Как писатель, я могу привести пример. Садишься писать рассказ. Ничего нет, только пустой лист бумаги или белый экран компьютера. Появляются первые слова. Но главным образом в твоем произведении как писателя должны появиться герои. Герои – это, прежде всего, люди, но ими могут быть и какие-то природные явления. В моих романах ими обычно выступают море, океан, небо, горы, одухотворенные фигуры. Это, конечно, художественный прием, но главное, что личность автора создает личности героев. Способность творить воспроизведена по подобию божественного качества - творить из ничего благо, то, что хорошо. Поэтому, разделить и разъединить материю с духовным, мир физики с миром метафизики, нельзя. Теоретически можно, но синтеза при этом у нас не получится. Потому и возникают вопросы: синтезировать мир духовный и материальный, науку и религию как-то не получается. Почему? Да просто потому, что существуют личные возражения. И тут мы подходим к главному. Отобразить мир духовный может только личность. Личность исследователя, творца, художника, писателя, поэта, ученого, общественного деятеля, музыканта. Здесь и сходится духовное и материальное, физика и метафизика – в личности человека.

Беседовал Владимир Басенков