– Сию же минуту выключите телефон! В храме вообще нельзя разговаривать! – резко, с надрывом прокричала кассир «свечного ящика».

– О!… Главный церковный миссионер не дремлет, – подумала Женя, заступая на пост приходского консультирования близ панихидного столика и цепляя к своему свитеру бейджик с крупно написанным словом «консультант».

«Главными миссионерами» она называла храмовых кассиров потому, что до недавнего времени именно с ними решались часто даже судьбоносные вопросы людей, случайно зашедших в храм. Естественно, Женя не попыталась её остановить, как и не сняла устрашающе-шокирующие воображение цитаты типа: «Многие скорби посылаются разговаривающим в храме», – которыми обклеен был весь притвор. Плетью обуха не перешибёшь, одним замечанием многолетние привычки не искоренишь. Воспитание церковнослужащих – прерогатива священства. Её же послушание – встречать «захожан», попавших в церковь вместе со свадебным кортежем, или приехавших отпеть родственника, или видевших накануне страшный сон и теперь ищущих, кто бы его растолковал, или кинувшихся в первый попавшийся храм выяснять, когда ждать конца света. За них у Жени болело сердце, за них обычно она молилась на Литургии оглашенных, чтобы Господь «открыл им Евангелие правды», «соединил их святей… Церкви», «да и тии с нами славят… Отца, и Сына, и Святаго Духа». За молодых, полных надежд на собственные силы; за престарелых, доживающих свой век, так и не понявших для чего; за крещённых в раннем детстве или на спор с друзьями, или не крещённых вовсе; за тех, кто не задумывался, что Церковь – Мать, Бог – Отец, а все люди – братья и сёстры; за тех, кто не понимал, для чего страдал Христос и как это величайшее из событий может изменить их жизнь и открыть в душе Царство Небесное.

– Вы не подскажете, где можно поставить свечку о здравии?

Это был один из часто задаваемых вопросов. Почти такой же частый, как «есть ли в вашем храме такая-то икона и где она располагается?» Женя объяснила женщине в мутоновом полушубке, что все подсвечники в храме, кроме вот этого квадратного, для свечей о здравии.

Обойдя церковь и натыкав свечей почти во все подсвечники, женщина вернулась к консультанту.

– Может, вы мне что посоветуете? – начала она умирающим голосом.

– Взяла большой кредит, а как расплачиваться – не знаю.

– С работы уволили?

– Нет… – уклонилась от подробного ответа собеседница.

– Как же тогда вам одобрили непосильный кредит? Банки же учитывают размер зарплаты.

– А я написала большой доход, и почему-то прошло.

– Тогда верните банку деньги или хотя бы их часть, чтоб платить поменьше.

– Деньги-то ушли. Вы лучше скажите, как мне теперь молиться, чтобы Бог кредит погасил.

Может, какую лотерейку купить, а Господь во сне подсказал бы её выигрышный номер? Я даже в какой-то книжке читала: человек молился, чтобы Бог послал денег, а Он сказал купить хотя бы лотерейный билет.

Теперь уже с удивлением Женя воззрилась на женщину. Неужели та всерьёз таким образом собиралась спихнуть на Бога решение своих проблем?

– Вы читали притчу для ленивых, которую понимать нужно в иносказательном смысле. А если не секрет, деньги вы куда потратили?

Слегка помявшись, женщина выдавила:

– В лотереи проиграла.

– Сестра драгоценная, – всплеснула Женя руками, – Бог ни за кого ничего не делает. Он только благословляет благие начинания, поддерживает в пути, а не идёт его за нас. Молиться за решение проблем – это дело хорошее, но предпочтительнее вопрошать Бога перед делом, а не когда уже дров наломаешь. Старайтесь не предпринимать ничего такого, перед чем нельзя сказать: «Господи, благослови!». А если мы без Его благословения, своим умом берём деньги, самим и думать придётся, как расплачиваться. Вот мудрости у Бога точно можно попросить. Вам сейчас, пожалуй, не молитвы нужны, а нечто более термоядерное, вроде исповеди. Хотите, священника позову?

– Ой, нет! Страшно!

– Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Не всю же жизнь бегать от банка к игральным автоматам. Всё равно когда-то гордиев узел придётся разрубать.

– Ну… ну, ладно… зовите.

Конечно, Женя знала, что сегодня вечером будет общая исповедь, и могла, сообщив об этом, успокоиться на мысли, что всё от неё зависящее уже сделано. Но не обязательно быть прозорливцем, чтобы понять: эта женщина вряд ли подождёт час, и тем более не стоит её ждать в храме в ближайшее время.

– Как-то нехорошо я ей ответила, – думала Женя, когда женщина в стороне что-то сбивчиво объясняла вышедшему из алтаря священнику. – «Сестра драгоценная», «мудрости просить у Бога»… какой пафос! Сплошное фарисейство и высокомерие. Нужно будет перед её уходом попросить прощения. Кто я такая, чтобы судить? Пост только начался, а я уже вся во грехах. Всё-таки указать на нужный подсвечник и проконсультировать – это две большие разницы.

Женя была уже не юной, но презрительное «старая дева» к себе ещё не относила. Выросла она в семье верующих и о больших грехах знала только понаслышке. Жила тихо. Выучилась в институте.

Теперь работала, помогала маме по хозяйству, ходила в церковь и православную молодёжку. Она старалась сохранить чистоту души для Бога, а чистоту тела – для будущего мужа, конечно, если таковой когда-нибудь появится на её горизонте.

Как-то само собой получилось, что отвечала за приходское консультирование в их храме именно Женя. Когда это новшество только вводилось в епархии, все из молодёжного движения наперебой старались занять место консультанта, чтобы «защищать» впервые зашедших в церковь людей от придирок и предрассудков не по разуму ревностных прихожан. На молодёжке они делились впечатлениями от этого служения, рассказывали радостные и трагические случаи, с которыми пришлось столкнуться. Но постепенно страсти улеглись, новизна превратилась в рутину. У всех находились отговорки, почему они сегодня не могут дежурить в храме: экзамены, лекции, семинары, походы в кино, свадьбы, похороны… Наверно, дело бы совсем заглохло, если бы не Женя. Она всех теребила, увещевала, в конце концов ввела график дежурств. И обязала, чтобы хотя бы по воскресеньям и большим праздникам каждый из молодёжного движения отдежурил, забронировав наиболее удобную для него дату.

Краем уха Женя слышала, что изначально предполагалось ввести должность консультанта как штатную единицу, хоть с маленьким, но окладом. Но потом на каком-то этапе эти деньги не то поделили, не то упразднили. А потому закон «если не вкладываешь финансы, то не с кого и спрашивать» сработал как часы.

Почему на Женю этот закон не оказал своего действия? Наверное, она очень хорошо прочувствовала благость Божию. Как же не поделиться ею с другими людьми? Ведь раз сунувшись в храм и не найдя, кто бы им разъяснил некоторые вопросы, они могут оставить подобные попытки… возможно, навсегда. И значит, никогда не вкусят радость от близости Господа, отходя от Чаши Причастия, не испытают великой силы единения Церкви, когда в общей молитве все вместе возносятся духом к Престолу Божию, не прочувствуют в полноте Его заботу, защиту и любовь.

Для себя Женя решила, что пока не выйдет замуж, будет тянуть лямку приходского консультирования. Может, потому Бог и не посылал ей мужа?

Служба ещё не началась, но по всей церкви мерцали свечи. Убранство храма было траурным, а одежда прихожан – чёрной, но на сердце светло и радостно. Пост – время очищения души от грехов.

Как весенние ручьи бурным потоком смывают грязь, накопленную за долгую зиму, так и пост воздержанием обнажает несовершенства характера, застойность в виде не всегда полезных привычек, мусор помыслов, огрызки грубых фраз, срывающихся с губ, стоит только лишить себя привычного бутерброда на завтрак.

Вот-вот должна была начаться общая исповедь, когда мимо Жени внутрь храма во всём свадебном великолепии прошествовала невеста. У консультанта перехватило дыхание от всей несуразности происходящего. Хотелось протереть глаза или чтобы кто-то ущипнул, дабы проверить, не грезит ли она. Невеста в храме в Великий пост! Похоже, подобное шокирующее действие данный визит оказал и на остальных прихожан. В воздухе повисла звенящая тишина.

Будь на дворе лето, звук пролетающей мухи услышали бы во всех концах церкви.

Тем временем молодая симпатичная невеста перемещалась по храму, как голодная касатка внутри косяка пугливых сельдей. То она подойдёт к одной иконе, постоит в нерешительности, не крестясь и не прикладываясь, потом кинется к другой… И везде черноплаточные прихожанки, в течение всей недели настраивавшиеся «зреть свои прегрешения и не осуждать брата своего», в ужасе шарахались от девушки в прекрасном белом платье и белой каракулевой шубке, дерзнувшей вступить в брачную жизнь на первой неделе Великого поста. Словно не живыми цветами и воздушной вуалью была украшена её голова, а язвами проказы. Почему-то ни жених, ни гости в храме её не сопровождали. Только у входа осталась стоять тоже по-праздничному одетая девушка.

Первой от оцепенения очнулась Женя и, слегка расталкивая остальных, стала пробираться к несчастной жертве своего неведения.

– Здравствуйте! Я приходской консультант. Разрешите вас поздравить со вступлением в брак!

Наверное, вы собирались обвенчаться? Теперь это можно будет только после Пасхи, где-то через полтора месяца. Если хотите, дам вам телефон храма, чтобы заранее уточнили дату венчания.

Как утопающий хватается за соломинку, так и невеста с благодарностью и слезами на глазах вцепилась в Женину руку.

– Нет. Спасибо, – прошептала она. – Мы венчаться не собирались. Я некрещёная, а мой жених, в смысле, уже муж – вообще мусульманин. Просто, понимаете… свадьба – такой день… Сегодня хочется быть ближе к Богу, поблагодарить Его что ли. Только не знаю, как это сделать. Вот я, проезжая, и попросила остановить машину.

Придя в себя после потрясения, прихожане как-то все разом зашумели, переговариваясь между собой и обсуждая случившийся инцидент. Но видя, что возмутительницей спокойствия кто-то занимается и уж точно растолкует ей что к чему, люди постепенно успокоились и продолжали ждать начала исповеди.

А Женя тем временем повела невесту к своему столику, подальше от осуждающих взглядов, по пути лихорадочно размышляя, чем же она может помочь в сложившейся ситуации. Ясно, что пригласить батюшку. А ещё? За что зацепиться? Времени совсем в обрез… Невесту ждут гости и всё такое… Нельзя охлаждать её пыл… Всё-таки у неё был порыв к Богу… Наверняка мусульманская родня мужа приложит все силы, чтобы обратить девушку в свою веру…

– У вас новая жизнь начинается… Вы выглядите такой счастливой… Наверное, очень любите друг друга?

– О, да! – невеста немного расслабилась и счастливо улыбнулась.

– Здорово! Раньше вы всё одна или с подружками, а теперь с любимым мужем… Радости и беды теперь будете делить с дорогим человеком. И если он вас понимает, то это вообще счастье.

Невеста радостно кивала головой в такт Жениным словам, а та продолжала.

– Новую жизнь хорошо начинать с Богом. Вы совершенно правильно поступили, придя сегодня в храм. Знаете, какие счастливые христианские семьи? Даже если только один член семьи христианин – брак намного крепче. Не в день свадьбы будет сказано, но почитай каждый второй брак заканчивается разводом. А у верующих только один на пятьдесят имеет такой плачевный результат. Ваша прекрасная семейная жизнь только ещё более обогатится, если в ней найдётся место для молитвы, чтения Слова Божия и церковных служб.

– Но мой муж – мусульманин…

– Насколько мне известно, муж мусульманин не имеет права принуждать жену принимать ислам.

– Но я в христианстве ничего не понимаю. Я просто зашла сюда поблагодарить Бога. Как молиться – вообще не представляю. Вряд ли удастся начать описываемую вами жизнь.

– Ничего здесь сложного нет. Просто приходите в храм, а я или другие консультанты будем потихоньку всё рассказывать. На самом деле молиться Богу очень просто. Вы же умеете разговаривать со своими родителями, что-то просить у них, за что-то благодарить, делать им приятное? Молиться – это то же самое. Что есть на сердце плохого и хорошего – несите Богу, а Он поможет всё расставить по своим местам.

Женя остановилась, не зная, что ещё сказать. Про пост? Вроде он на дворе, но для девушки это совсем не своевременная информация…

– Извините, пока не забыла, – невеста выдернула консультанта из раздумий. – Меня давно интересовал один вопрос: почему надо крестик носить?

Женя просияла. Она поняла, что всё сказанное ею до этого – важно, но не главное.

– Просто благодаря Кресту, вернее, благодаря тому, что Христос умер за нас и воскрес, возможна та счастливая жизнь, о которой я говорила. Теперь если согрешим – возможно прощение. В болезнях и скорбях, взирая на Иисуса Христа, находим поддержку и утешение; а умрём – с Ним воскреснем. Поэтому мы носим на себе крест. Это знак Божьей любви.

Наконец подошёл батюшка. Женя посторонилась, чтобы ему не мешать. О чём он говорил с невестой, неизвестно, но вскоре она подозвала подругу, мнущуюся у входа, и что-то шепнула ей. Та мотнула головой и через пару минут привела жениха… Ушли они из храма с довольным видом.

Женщину в полушубке Женя больше не видела. Возможно, та просочилась, когда консультант занималась невестой. Чтобы точно убедиться, ушла ли обиженная ею «захожанка», Женя заглянула из притвора вглубь храма. И первое, что при этом заметила – карапуза лет трёх, ухватившегося за треножник подсвечника и тащившего его на себя. Со всех сторон сразу несколько рук потянулось удержать готовый вот-вот свалиться полутораметровый столб.

– Чей ребёнок? – вполголоса спросила Женя.

– Ну, мой… – с вызовом ответила молодая мать, нехотя выступая из общей массы прихожан. Малыш, узнав родной голос, весело подбежал к маме и уткнулся в её высокие сапоги на шпильках.

– Следите, пожалуйста, за ним.

– Между прочим, я не первый раз в храме и знаю, что к чему, – огрызнулась мамаша. – Да что же это такое? Вечно здесь кто-нибудь нагрубит! – нагнетая обстановку и повышая голос, распалялась она.

– Я вам вовсе не грублю. Просто предупреждаю: если не хотите, чтобы ребёнку отдавило ногу или на него случайно посыпались горящие свечи, то держите его подальше от подсвечника.

Мать обиженно поджала губы и демонстративно отвернулась от Жени, поглаживая волосы на голове притихшего малыша.

Расстроенный консультант вернулась на своё место, ругая себя, что стала придираться к другим, как бабушки, в противовес которым здесь поставлена. Но ведь должен же быть порядок в храме! Апостол говорит: «Все должно быть благопристойно и чинно»…

– Что? Тяжело приходится? – словно пропел над ухом приятный мужской баритон. – Я видел, как та к вам цеплялась.

– А она уверена, что приставала именно я. Впрочем, подобные случаи служат нам на пользу. Конечно, если их правильно воспринимать.

– По всему видно, что вы воспринимаете правильно.

Женя подняла глаза на своего нового собеседника. Открытое, приятное молодое лицо озаряла приветливая улыбка. Прямую осанку не скрывала даже дутость пуховика. Кожаный портфель и бобровая меховая кепка в руке говорили, что перед ней солидный человек.

– Я смотрю, в вашей епархии приходское консультирование тоже на должном уровне. Сегодня захожу уже в третий храм, и везде ведётся эта работа. Вот взял вашу газету, там говорится, что и бездомным вы помогаете, и молодёжки везде работают. Прямо как к себе домой попал.

– А вы откуда?

– Из Хабаровска. Вы не думайте, что льщу. По роду службы мне во многих местах, знаете ли, приходилось бывать. Поверьте, такая благоприятная ситуация, как здесь, далеко не везде.

Жене была приятна подобная похвала, и не хотелось рассказывать, каких трудов это служение стоило.

– Одного у вас не достаёт. В Хабаровске все приходские служения более централизованы. В каждом храме есть информация о том, кто и чем по всей епархии занимается. А у вас, знаете ли, каждый храм сам по себе и не в курсе, что творится у соседей. Но это дело поправимое, ещё научитесь. А меня, знаете ли, такой же консультант, как вы, пару лет назад к Богу привёл.

– Неужели? Расскажите.

– Да, собственно, не о чем и рассказывать. Приехала к нам в военную часть комиссия. Я, знаете ли, офицер… Их культурную программу повесили на меня как на молодого. Чтобы, знаете ли, они больше развлекались и меньше копали. Ну и повёз я их по баням, боулингам, театрам, музеям. Под конец, уже не зная, что придумать, заказал экскурсию по церквям. А главный проверяльщик верующим оказался. Как началась вечерняя служба, так он остался в храме.

Прочие в сауну покатили. А мне не бросать же его одного в чужом городе. Ну и стоит он близ алтаря, а я в притворе топчусь. Все книжки пересмотрел, журналы пролистал, календарь с православными праздниками матери купил. Чем ещё заняться? Вижу, стоит парень моего примерно возраста: «Вам чем-нибудь помочь?» – спрашивает. А мне, понимаете ли, как вожжа под хвост попала. Злость взяла, что из-за столичного полковника приходится здесь торчать. И давай я засыпать того парня всякими каверзными вопросами. Но он молодец, многое пояснил, а чего не знал, то записал и говорит: «Приходите через неделю в это же время. Я на что смогу – отвечу или священника приглашу». Ага, думаю, щас! Буду я сюда ещё раз ноги бить. Но, видно, что-то поменялось во мне после того разговора. И, знаете ли, как миленький через неделю прискакал. И с ним поговорил, и с батюшкой. А потом завертелось… исповедь, Причастие, знакомства в церковном кругу… Батюшка у нас просто замечательный. Такой подвижник: молодёжью занимается, стариков без внимания не оставляет. Теперь, знаете ли, неделю на Литургию не сходишь – и вроде чего-то не хватает. А не окажись тогда того парня рядом?… В воскресную школу для взрослых, молодёжное движение или геронтологический клуб (есть у нас и такой для пожилых людей), знаете ли, не каждый пойдёт. А другой возможности для общения или вылавливания впервые зашедших, кроме приходского консультирования, просто нет. Не на Литургии же! Ты там только попробуй поговори, на тебя сразу со всех сторон зашикают.

– Это как раз то, что возмутило Христа, когда Он изгонял торговцев из храма.

– При чём тут торговцы? Я, знаете ли, не о том говорил, что в храме ведётся продажа…

– Я тоже. Вы говорили, что у нас не продумано, как встречать захожан. Если смотреть греческий оригинал Евангелия, то там тоже примерно о том говорится. Торгующими занят был не сам иудейский храм, а двор язычников. То есть именно та территория, где иноплеменники могли прийти и помолиться. Недаром Господь сделал акцент, говоря: «Дом Мой домом молитвы наречется для ВСЕХ НАРОДОВ». Это не значит, что иудеи там не молились, но там не могли молиться «все народы», не могли зайти язычники. То же самое часто происходит и в наших церквах. Не адаптировано наше богослужение так, чтобы невоцерковлённые не чувствовали себя лишними. Их вроде не выгоняют, но молчаливо дают понять: «Здесь всё устроено не для тебя». Конечно, сейчас предпринимаются какие-то попытки исправить положение в виде миссионерских Литургий с пояснениями. Но атмосфера какой-то кастовости, что ли, всё равно присутствует. Человеку приходится гигантскими шагами скакать, чтобы созреть, вырасти духовно. Потому что буквально с порога ему предлагают высоты, какие он не может взять. И если у него нет смертельной болезни или большого горя, которые бы его держали в Церкви, он может надорваться.

– Но согласитесь, всё-таки есть счастливчики, которые взбираются на эту гору.

– Конечно, есть. Но куда лучше было бы при наличии ступенек. А мы готовы это сделать? Будет ли интересно остальным слушать проповедь для новоначальных каждое воскресенье? Кто захочет повторять основы ради одного невоцерковлённого, случайно зашедшего в храм?

– Но зачем же каждое воскресенье? Подобные мероприятия, знаете ли, можно повторять раз в месяц, как и миссионерские Литургии. У нас в Хабаровске именно так всё устроено.

– Хочу в Хабаровск! – засмеялась Женя. – Возьмите меня с собой.

– Легко! Сегодня заказываем билет. Через четыре дня – вылет.

– Ну, да… Как я полечу? Шутки изволите шутить? Где я там буду жить, работать? На каком приходе консультировать?

– А какое у вас образование?

– Высшее. Экономическое.

– Бухгалтером сможете?

– Я им и работаю.

– Значит так, слушай мою команду! Работать будешь в военной части. У нас как раз, знаешь ли, главбух увольняется по возрасту. Жить, естественно, у меня. Квартира хоть и казённая, но хорошая, правда, однокомнатная. Появятся дети – подадим на расширение.

– И в качестве кого я там стану проживать? – улыбнулась Женя.

– В качестве жены, разумеется. Ты мне, знаешь ли, с первого взгляда приглянулась. Зарплату я всю в дом буду приносить. Обижаться не придётся.

От неожиданности Женя поперхнулась и закашлялась. Молодой офицер тихонько постучал по её спине.

– Я даже не знаю, как тебя зовут, – возразила она, когда немного отдышалась.

– Евгений.

– Женя, – подавая руку, произнесла она.

– Можно, конечно, и Женей звать. – Затряс мужчина её руку. – Так совсем по-домашнему. И мама меня Женей зовёт.

– Нет. Это меня зовут Женя. Похоже, мы с тобой тёзки, «знаете ли», – передразнила девушка нового знакомого.

– Значит, ты согласна?

– Не то чтобы согласна…

– По крайней мере, не против. Тогда все пазлы складываются! Завтра идём расписываться. Как раз суббота – время свадеб. Да военнослужащего, знаешь ли, в любой день распишут без проблем. Потом – в аэропорт за билетом. В воскресенье – венчаться. День на сборы. Утром в среду – в Хабаровске новая семейная жизнь.

– Подожди, подожди… Как венчаться? Ведь Великий пост идёт!

– В самом деле… Пост… – офицер выглядел растерянно, а затем расцвёл. – Ну, Великий пост – это ещё не конец света. Он когда-то закончится. Немного подождём?