Отвечает протоиерей Владимир Пучков.

Давайте для начала разберёмся, что следует считать унижением. В обычном понимании это попрание человеческого достоинства, нанесение оскорбления или обиды, насилие физическое или психологическое, принудительное ограничение свободы, поведение, действующее разрушающе на личность и её психологическое здоровье. Может ли кто-то утверждать, будто что-либо из вышеперечисленного культивируется или хотя бы просто поощряется в Церкви? Конечно же, нет. Любые формы насилия над человеком христианство воспринимает как грех, и даже в столь важном вопросе, как вера, христианская жизнь и спасение души, оно видит недопустимым любое принуждение, утверждая, что  в основе жизни по Евангелию всегда лежит свободная воля человека.

Откуда же тогда взялся стереотип, что женщина в христианстве пребывает в униженном положении? В первую очередь, надо полагать, это связано с тем, как Священное Писание, а конкретно – апостол Павел, устанавливает иерархию отношений между супругами. «Жёны, повинуйтесь своим мужьям как Господу», «мужья, любите своих жён, как Христос возлюбил Церковь и себя предал за неё». Если посмотреть на эти слова как на повеление, регулирующее семейные отношения на веки вечные, и впрямь может показаться, что в отношении женщин имеет место некоторая дискриминация. Однако если не обращать внимания на то, что кажется, нам станет ясно, что речь здесь совсем о другом. Послушание жены мужу для тех времён, когда жил апостол Павел, явление повсеместное и само собой разумеющееся, ставится апостолом в прямую зависимость от отношения к ней мужа. Муж же, в свою очередь, обязывается не просто обеспечивать жену и решать проблемы семьи, он должен любить жену до полного самоотречения. До самопожертвования, как Христос возлюбил Церковь. Совсем простыми словами это значит любить, ценить и беречь жену превыше себя. Не надо думать, что самопожертвование – это исключительно отдать жизнь за любимого человека. Такая возможность, как хорошо известно, и раз в жизни представляется единицам из тысяч. Самопожертвование – это уложить спать ребёнка в три часа ночи, когда в пять вставать на работу. Или прибраться в доме в единственный выходной, чтобы жена хоть раз в неделю отдохнула от домашней круговерти. Или научиться обслуживать себя в быту самостоятельно, пока на женских руках маленькие дети. Самопожертвование – это когда собственное «хочу» на последнем месте, когда нужды семьи важнее амбиций, когда, даже валясь от усталости, сначала думаешь о покое жены и детей. Выходит, что мужчинам-хистианам апостол предлагает такой образ семейных отношений, при котором на само собой разумеющееся в то время подчинение жены мужчина может рассчитывать только в том случае, если будет соответствовать весьма серьёзным требованиям. Ну и кто же здесь более ограничен?

К тому же не следует забывать, что в основе апостольского наставления лежит простая норма общественной жизни I века, поэтому делать христианство виноватым в том, что современным людям неприемлемы нормы быта двухтысячелетней давности, как минимум неумно.

Ещё одна причина, по которой относительно христианства и его отношения к женщине бытуют стереотипы, – исключительное право мужчин на священнослужение. Впрочем, ни о каком унижении здесь не может быть и речи. Просто христианство исходит из очевидного: люди разные. В силу естественной разности между мужчиной и женщиной Церковь определяет им разное служение. Конечно, с точки зрения современного, зацикленного на равенстве мира это не совсем понятно. Но так ведь мир сегодня верит в одно, завтра – в другое. Церкви ли интересоваться, как выглядят её вековые традиции в глазах изменчивого мира?

Ну и, наконец, самое очевидное: сколько существует христианство, столько оно исповедует превосходство женщины, Пресвятой Богородицы не только над мужчинами, но и над всем родом людским, и даже над бесплотными силами. И пусть об этом я упоминаю в самом конце, уже одного этого факта достаточно,   чтобы любые разговоры об унижении христианством женщины перестать рассматривать  всерьёз.