Потерянные годы

На дворе стоял жаркий августовский полдень, а внутри церкви Андрея Первозванного, или, как его обычно называли с незапамятных времен все тбилисцы, «Лурджи монастери», было сумрачно и прохладно.

Эка вошла внутрь и огляделась. Да, за десять лет тут почти ничего не изменилось. Тогда она забрела сюда на эмоциях. Кто-то особо умный поделился с ней ценной информацией, мол, когда особенно тяжело, надо молиться не в только построенных церквях, а именно в старинных, намоленных, из таких мест «быстрее дойдет» до небесной канцелярии. У Эки был тяжелый период: казалось, что жизнь прожита напрасно и дочка – самое родное существо на свете – спит и видит, как отправить мать в психушку, настолько ведет себя безобразно и неуправляемо.

Эка заходила в разные старые церкви Тбилиси: Сиони, Кашвети, Метехи. Все они были с многовековой историей, овеянные легендами и воспеты в летописях. Но сердце ее почему-то остановилось именно на относительно неприметном «Лурджи монастери», стоящим напротив белоснежной церкви Иоанна Богослова. На этом месте в VII веке находился монастырь, но его не раз разрушали. Долгое время это были кладбищенские церкви. В начале XX века кладбище ликвидировали и организовали парк с кафешантанами. Говорят, именно здесь Нико Пиросмани встретился с танцовщицей Маргаритой и потерял свой покой, немудреное имущество, превращенное в розы ради свой любви, зато создал свой шедевр. При коммунистах это место приукрасили и объявили сие творение Парком культуры и отдыха им С. М. Кирова. Церкви так и остались. «Лурджи монастери» при коммунистах долгое время стоял закрытым, а с наступлением 90-х его открыли и в нем возобновились службы.
Тогда, 10 лет назад, Эка тихо ступая по каменным плитам, вошла сюда и обратилась к вышедшему из алтаря священнику.
– Можно с вами поговорить, мамао?

Настолько было грустно, что хотелось выплеснуть свою боль первому встречному. И Эка стала быстро, захлебываясь словами, рассказывать то, что загнало ее в тупик.

Марика всегда была с характером, вся в отца-покойника, его достойное продолжение и в плохом и в хорошем. Целеустремленная, энергичная, захочет – и уберет, и приготовит лучше мягкой податливой матери, но, если упрется на своем, ее не сдвинешь, хоть со стулом вместе передвигай. Эка как могла педагогически воздействовала, прививала разумное, доброе, вечное в традиционном стиле: читала с ней книжки, водила на танцы и в церковь по воскресеньям, причащала дочку до 4 класса, пока та наотрез не отказалась, проверяла уроки, затем оплачивала репетиторов. Словом, выполняла свой материнский долг из последних сил, физических и материальных вкупе. В 15 лет Марика по интернету закадрила какого-то араба с немецким гражданством и собралась замуж, серьезно, насовсем, даже основательно подтянула немецкий. В школе резко улучшились контрольные по немецкому, который до того был самым ненавистным предметом. Эка приветствовала академические успехи, но исподволь проводила агитацию другого порядка.

– Марика, зачем тебе араб-мусульманин? Грузин и так мало. Лучше обрати внимание на Торнике, приличный мальчик из хорошей семьи, твой отец и его дружили в молодости, а я училась с его троюродной сестрой.

– У него идиотская улыбка, – отрубила Марика раз и навсегда предлагаемого жениха. – Я сама решу, за кого мне выходить замуж. И не надо мне рекламировать грузин. Вот Хусейн – совсем другое дело.

Эка очень переживала и одновременно молилась, чтоб ухажер сам собой сгинул с сердечного горизонта дочери, и со временем так и вышло. Дело расстроилось. Марика осталась дома, благополучно поступила в институт, правда, не туда, куда хотела Эка, но это не главное. А в 18 лет пришла новая беда, откуда не ждали. В один прекрасный солнечный день, будь он неладен, Марика привела в дом высокого парня в рваных джинсах и объявила матери:

– Вот, познакомься. Это Бека. Можешь считать его своим зятем. Мы будем жить вместе по ситуации. Может быть, когда-нибудь поженимся. Сейчас во всем мире нормальные люди сперва проверяют себя на практике, а потом разбираются с бумагами.

Бека очаровательно улыбнулся и подал руку кандидатке в тещи.

Эке показалось, что разверзлась земля и поглотила ее в том, в чем была: в фартуке и не первой свежести домашних тапочках. Парень будет жить с ее дочкой у них дома без каких-либо официальных оснований. А что скажут соседи? Репутация Марики будет раз и навсегда испорчена.

Марика насладилась произведенным эффектом, поправила обесцвеченную прядь волос и добила мать окончательно.

– Вижу, что тебе не нравится, но мы все решили. Мы совершеннолетние, вполне адекватные люди.

Эка попыталась разрулить этот «кошмар на улице Вязов» и услышала свой лепет как бы со стороны.

– Может быть, вы повенчаетесь, раз уж не хотите расписываться.

Марика смерила мать ироничным взглядом.

– А зачем? Чтоб через полгода бежать в Патриархию и стоять в очереди за развенчанием, как Гио и Тамта? Нет, это наша жизнь и это не обсуждается.
Так они стали жить втроем.

При более близком общении выяснилось, что Бека женат на какой-то «деревенской дуре» и имеет ребенка. Разрывается на два фронта: «хочу» и «надо». Нужна ему самая малость, и он разрулит свои запутанные семейные дела. Марика для него совсем другое дело. Тут любовь и полное взаимопонимание. На другой день Бека исчез, видимо, ушел разрубать семейный гордиев узел. Потом снова появился как ни в чем не бывало, не сказав о каком-то достигнутом логичном решении. Марика принимала его без вопросов. Чувствовалось, что все было обговорено заранее.
Эке казалось все происходящее дурным сном. Ох, почему ее муж умер так рано? Милосердный Господи, Лексо, наверное, в гробу переворачивается, видя этот ужас и позор. При нем никакой Бека не посмел бы вот так явиться в их дом. Тут не Европа и Америка, здесь пока еще Грузия, и люди хоть и изменились, но еще сохранили остатки разума.

Через два дня после обретения «зятя» Эка вытряхивала половик в подъезде и случайно услышала разговор соседок через три этажа.

– Цицо, ты слышала новость? Экина Марика совсем стыд потеряла, какого-то парня в дом привела. Я видела его рано утром в окне, потом шли в обнимку по Кекелидзе.

– Тьфу, бессовестная. Эти современные девочки ни одна для семьи не годятся. Все курят... Не то что мы в наше время. Еще неизвестно, кого мой сын в дом приведет. Заранее страшно.

Эка покраснела до корней волос.

– Эка тоже дура, – продолжала свою мысль Цицо, – если б моя Нино посмела такое сделать, я б выгнала обоих. А эта все терпит. Не смогла одну дочь нормально воспитать...
Вот тогда Эка и пошла бродить по городу, не зная, кому выплакать свое горе. Именно в таком настроении она оказалась перед тем самым чернобородым священником средних лет, которого видела впервые.

Он предложил ей присесть на длинную скамейку в углу, с первых слов вник в суть дела, дал Эке возможность выплакаться, потом подвел печальный общий знаменатель:

– Это у многих сегодня такая проблема. Постоянно ко мне обращаются с подобными жалобами те, кому за 40. Вот вчера пришла одна раба Божья. Сыну 45, всем обеспечен, работает, но жениться не хочет, ходит по своим пассиям, а семью создать боится. Панически. Мать мечтает о внуках и молит Богородицу. И таких много. Или другой случай. Обращается ко мне девушка, 35 лет, вроде все при ней, даже ученую степень имеет, не говоря про стабильную работу и востребованность. Жалуется на депрессию: жить не хочется. Но и замуж выйти нет желания, говорит, что «пока не готова». А так, одной жить – скучно. Или еще новая напасть. Приходит ко мне прихожанка и жалуется на невестку. Она убежденная «чайлд-фри». Только для себя хочет жить и мужа так настроила: «Зачем обрекать новых людей на мучение?». И, представьте, не от нужды такие рассуждения. Духовно больные люди. Так что у вас еще не самый страшный случай. Вы молитесь и верьте, что дочь одумается. Старайтесь ее не раздражать. Кроме скандалов, ничего хорошего не выйдет. С «зятем» ведите себя по-христиански, с любовью. Тоже ведь чей-то сын.

Ушла Эка от мамао слегка успокоенная. Вроде ситуация не изменилась, но посмотрела на ситуацию под другим углом, этак наискосок и через другое увеличительное стекло.

Благословил ей мамао читать тропарь Иверской Божьей Матери неукоснительно и уповать, что все само собой управится к лучшему. Главное, не вмешиваться, не умничать и не давить возрастным превосходством.

За десять лет много чего переломали молодые экспериментаторы. Марика и Бека сходились и расходились несколько раз. Она пару раз пила довольно сильные успокоительные. В итоге Марика после очередного исчезновения Беки как-то заявила матери:

– Пусть уматывает. Десять лет мне потребовалось, чтобы понять: это не мой человек. Жалко, что столько времени потеряла напрасно. Бека не стоил таких страданий.

Эка только перекрестилась.

Наконец-то ушло это помрачение. Может, сейчас дочь нормально выйдет замуж и остепенится. И Эка еще успеет повозиться с внуками.

Потому она и решила сходить в тот самый неприметный «Лурджи монастери» поблагодарить. Только, жаль, того самого мамао на месте не оказалось. Свечница сказала, что перевели куда-то. Как ни крути, десять лет – это немало.

Мариам Сараджишвили
 

 

Теги

Теги: 

Социальные комментарии Cackle