Рассказ.

Поезда нужны человеку.

Нет-нет, совсем не имеется в виду быстрота передвижения. Я вовсе о другом. Необходимо иногда ощущать состояние, когда тебя уже нет в пункте «А», но еще ты не в пункте «Б». Где ты сейчас, неизвестно. На твою жизнь в данный момент никак не влияет все твое прошлое, и никто в вагоне уж точно не заподозрит твое какое-то замечательное будущее. Есть только настоящее: стук колес, дребезжащий на столе стакан, спящие попутчики, тьма за окном. И есть я, и я именно есть. И почему-то ощущение того, что я есть, наполняет в такие моменты, когда меня уже нет в пункте «А» и еще нет в пункте «Б». В остальное время это чувство часто теряется.

Стоя на перроне, я смотрю на вас.
Зеленый свет зажегся, красный свет погас.
Вот идет мой поезд, рельсами звеня.
Спасибо всем, кто выбрал время проводить меня… (1).

Иногда вечером, после рабочего дня, после суеты и беготни, спрашиваешь – где был я в этом всем? И часто можно ответить себе – не знаю. Не знаю, где я был, но днем со мной меня не было, это точно. Сейчас я есть, а днем, в суете, меня не было. Чудно? Наверно. А в поезде, на пути из пункта «А» в пункт «Б», я этим ощущением наполняюсь.

Смотри, вот идет мой поезд,
Вот он идет, мой медленный поезд,
Смотри, вот идет мой поезд,
И завтра меня здесь уже не будет…

У Набокова есть рассказ о молодом человеке, который в детстве часто ездил с родителями на поезде и по ночам любил смотреть в окно на мерцающие вдали огни. Когда он вырос, то, однажды путешествуя куда-то поездом, вновь засмотрелся на эти огни и, сойдя ночью на неизвестной станции, пошел к ним пешком через поле. Под утро он дошел до цели (а источником огоньков оказался небольшой поселок), поселился в гостинице и прожил там год, наслаждаясь тем, что он есть и живет среди тех самых огней. Мечты детства превратились в  реальность, и парень был счастлив, хотя по факту провел целый год невесть в какой дыре.

Я раньше не мог уразуметь этого рассказа, но теперь понимаю именно экзистенциальный уклон Владимира Владимировича (имеется в виду Набоков, конечно). Иногда действительно трудно бывает поверить, что ты есть, и данный факт нужно доказать и себе, и другим людям. Периодически необходимо наполняться утешительным и дивным чувством своего собственного бытия, чтобы осознавать: я есть и уже никуда не могу исчезнуть. Это, по сути, начало религиозного чувства, веры в бессмертие души. И данное чувство заполнило набоковского героя именно в поезде.

Мне тоже время от времени нужен поезд. Не рычание автобусного двигателя и не равномерный гул самолета, а именно перестук колес поезда, похожий на биение сердца, превращающий состав в живое существо. Тук-тук, чух-чух – отсчет твоего «я есть».

Смотри, вот идет мой поезд,
Вот он идет, мой медленный поезд,
Смотри, вот идет мой поезд,
Ведь завтра меня здесь уже не будет…

Дело, наверное, даже вовсе не в поезде как таковом, а в уникальной, неповторимой красоте каждого мгновения жизни, о блаженстве, заключающемся в возможности сказать: «Я живой!» Всякая земная жизнь трагична, ибо она неминуемо проходит, и даже эти самые неуловимые моменты собственно жизни (в поезде, например) рождаются, чтобы тут же исчезнуть. Но и в умирании этих мгновений – таинственная красота. Тем они и прекрасны, что мимолетны и неповторимы. Каждая секунда жизни уникальна и единственна! Какой же это великий дар Божий, это непрестанное рождение и умирание времени, насыщенного жизнью, а значит и смыслом, а значит и Богом, ибо только Господь дарит смысл времени и жизни. Поэтому и в смерти можно увидеть скрытую пронзительную красоту. Смерть дает ощущение продолжения; утверждает то, что красота – явление из другого мира, который откроется во всей полноте именно после смерти. «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2:9).

Вспоминается один эпизод из автобиографической повести «Вино из одуванчиков» Рэя Брэдбери. Разговаривают дети, Дуглас и Том. Дуглас говорит Тому: «Ты уверен, что каждый человек знает о себе, что он – живой?» А действительно – знает ли? Не мертвы ли мы большую часть жизни? Дети это чувствуют. «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18:3). Ребенок всегда ощущает в себе жизнь и поэтому не отвыкает радоваться.

Об этом свидетельствует и церковная мудрость: «Не привыкай к благодати». Нельзя ли в том же смысле сказать: «Не привыкай к жизни»? Ведь она каждую минуту новая, любой момент ее благодатен, ибо «Святым Духом всяка душа живится». Потеря радости жизни, восторга от обычных вещей – не следствие ли пагубного привыкания к тайне жизни, к тайне Бога, Который есть Источник всякой жизни? Не следствие ли нашего неверия? Кстати, в той же повести рассказывается о безумной попытке создания искусственной Машины счастья. Гениальный Брэдбери дает понять, что такая машина уже создана и находится как внутри человека («Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк.17:21)), так и рядом с ним – круг семьи, друзья и знакомые, родной дом, красота Божьего мира.

***

Каждый человек живет в своем времени и в своей реальности. Чаще всего это реальность прошлого или будущего. Жить в настоящем и радоваться ему, как благодатному подарку, иногда не так уж просто. Отчасти мешают грехи или же обычная наша бесчувственность. Но научиться этому можно, и иногда в этом способен помочь самый обычный поезд. А еще песня, запавшая в память:

Смотри, вот идет мой поезд,
Вот он идет, мой медленный поезд,
Смотри, вот идет мой поезд,
И завтра меня здесь уже не будет…

Сергей Комаров
Примечания:

1) Здесь и далее – фрагменты песни М. Науменко «Медленный поезд».