Архиепископ Ермоген (в миру Алексий Степанович Голубев) родился 3 марта 1896 г. в Киеве в семье профессо­ра киевских высших учебных заведений — Духов­ной академии и Императорского университета Св. Владимира — известного церковного истори­ка С. Т. Голубева.

Монашеский постриг при­нял 21 июня 1919 г.

В 1915 г. окончил с серебряной медалью Киевскую 3-ю гимназию, в 1919 г. – Московскую духовную акаде­мию со степенью кандидата богословия. Еще с гимнази­ческих лет начал готовить себя к монастырской жиз­ни. В 23-летнем возрас­те поступил в Московский Свято-Данилов монастырь, где принял постриг в мона­шество. 25 августа 1919 г. рукоположен в сан иеро­диакона. Пребывал в Свято-Даниловом монастыре до 27 августа 1920 г. По благо­словению Патриарха Тихона, в связи с болезнью, переве­ден в Киевский Свято-Михайловский Златоверхий монастырь. Из-за отсутствия мест не был зачислен в штат монастыря.

о. Ермоген. Фото 1920-х годов

9/22 октября 1920 г. принят в число братии Свято-Успенской Киево-Печерской Лавры. С 28 октя­бря 1920 г. выполнял послушание помощника миссионера-проповедника, совершал очередное богослужение в Великой лаврской церкви. 14 августа 1921 г. Патриархом Тихоном в Малом Успенском Собо­ре на Крутицах (Москва) о. Ермоген рукополо­жен в сан иеромонаха.

28 сентября 1921 г. о. Ер­моген освобожден от должности помощника миссионера-проповедника и назначен для про­ведения в монастыре бесед на 6oгословские, церковно-исторические и общеобразователь­ные темы. 16 января 1922 г. о. Ермоген стал чле­ном Духовного Собора Лавры. С января 1922 г. – миссионер-проповедник. Одновременно на него были возложены обязанности библиотекаря. 23 июля 1922 г. возведен в сан архимандрита.

На будущего архиепископа Леонтия Чилийско­го о. Ермоген «произвел впечатление человека очень строгого и аскета. Он был так худ, что ка­залось одна кожа держит eго кости. Это был как бы скелет. Но глаза необыкновенно проницатель­ные, как бы прямо заглядывают в твою душу, видя ее насквозь».

Архиепископ Ермоген (Голубев). Фото 1920-х годов

В ночь на 6 апреля 1923 г. (за три дня до Пасхи) ар­химандрит Ермоген был арестован ГПУ. По следствен­ному делу проходил вместе с епископами Дими­трием (Вербицким), Василием (Богдашевским), Назарием (Блиновым), священниками Анатоли­ем Жураковским, Василием Словачевским. «Отец Ермоген, все преосвященные и два иерея служи­ли Страсти Христовы в арестантском вагоне, чи­тая по очереди Святые Страстные Евангелия. Вначале их привезли на Лубянку, а затем отвезли в Бутырскую тюрьму». Ссылку отбывал в Красно-кокшанске (ныне Йошкар-Ола). В начале декабря 1924 г. о. Ермоген вернулся после ссылки в мона­стырь.

Позднее, в августе 1926 г., в благодарность за свое освобождение из ссылки о. Ермоген совершил паломническую поездку в Саров и Дивеево. На­вестил также в Нижнем Новгороде митрополита Сергия (Страгородского), Заместителя Патриар­шего Местоблюстителя, и епископа Димитровского Иоасафа (князя Жевахова), находившегося в городе.

К этому времени, благодаря изощренным действи­ям НКВД-ГПУ, в Лавру внедряют обновленцев. После отказа братии монастыря признать обнов­ленцев городские власти с 15 декабря 1924 г. пере­дали последним лаврские храмы. С этого периода на верхней территории Лавры богослужения про­водились только в Успенском соборе.

Стремясь уничтожить монастырь, власти в сво­их обоснованиях иногда доходили до полного аб­сурда: «Життя ченців в Лаврiдуже заважаєтійнауковійроботi, що її проводять різнінауковіорганізації^;по вивченнюжиття Лаври, як ма настиря, а також викликаєнарікання багатьох екскурсантів, яківідвідують Лавру».

Размышления о подобных событиях передачи хра­ма обновленцам оставил в своем дневнике жито­мирский протоиерей Иоанн Андреевич Серов (1875-1959 гг.). «Основная цель современной ру­ководящей власти –отрицание Бога и борьба про­тив всего того, что напоминает о Боге. Так как Цер­ковь Христова есть установление Божественное, которое содержит в себе идею Божества,то по­нятно, она является большой горошиной в глазах слепого безбожия, а поэтому ее стараются всеми силами вынуть совсем или дать ей такую припра­ву, которая бы не резала так глаза своею внешно­стью[...]

Для чего правительству отбирать храмы у так на­зываемых «Тихоновцев» и отдавать их обновленцам?Этот вопрос заслуживает очень большого внимания, большого психологического рассужде­ния и религиозного анализа. Обновленчество, выродившееся из чрева живизма, есть самый вер­ный авангард безбожия[...]

Иуда [был] между апо­столами до последнего момента: он был так же близок ко Христу, как и прочие апостолы. Следо­вательно, и обновленцы должны мало отличаться от истинных священников, и должны быть участ­никами вечери Господней, чтобы исполнилось непреложимое слово Господа Иисуса Христа: «И ни­кто от них не погибе, токмо сын погибельный». Да будет Твоя, Господи, воля!»

В декабре 1924 г. была зарегистрирована обнов­ленческая община, состоящая из 72-х человек, в 1925 г. – из 65 человек. В дальнейшем обновлен­ческая братия на территории Лавры в июле 1928 г. составляла 20 человек (из них бывших лаврских монахов было всего пять). По сведениям НКВД, на 1 января 1929 г. количество членов лаврской обновленческой общины составляло 22 человека.

ГПУ делало все возможное для уничтожения ка­нонической Церкви и не скрывало своих намере­ний. «Синодальное движение используется нами для разложения тихоновщины как группировки крайне реакционно настроенной и имеющей сре­ди населения большой авторитет». В 1927 г. раз­рабатывалась новая программа «охвата и внедре­ния осведомителей» по тихоновскому движению по 2 с/а [спецагента – Л.П Р.] на округ».

В декабре 1924 г. - январе 1925 г. ГПУ арестована большая группа лаврских монахов во главе с насто­ятелем — архимандритом Климентом (Жеретиенко) –по обвинению в укрывательстве церковных ценностей. ОтецЕрмоген организовал посещение заключенных.

После отправки о. Климента на по­селение в Харьков архимандрит Ермоген избран настоятелем Лавры и 5 октября 1926 г. утвержден в этой должности митрополитом Сергием (Страгородским). В 1926 г. архимандритом Ермогеном подготовлены Статут и Совет монастыря, кото­рые также были утверждены митрополитом Сер­гием, Заместителем Патриаршего Местоблюсти­теля.

По свидетельским показаниям (1933 г.). после из­брания о. Ермогена настоятелем «оживилась вся братия Лавры», «жизнь иноков ее протекала сво­им обычным порядком».

Музейными работниками и обновленцами про­должалось расхищение Лавры. Состояние наци­онализированной территории Лавры «підчас передачівідсоцбезу до наросвіти» с болью описал в газете «Пролетарская правда» 11 апреля 1926 г. в статье «До кого маєперейти колишня Лавра?» известный искусствовед Ф. Эрнст: «Все майно роздано, загинуло, продано, покрадено. Загинули чудеснілаврськімеблі... їх вивозили, продава­ли, дарували, щезли... дорогiкилими, на пам'ятках шитва сиділи канцелярськіслужбовці.. Розібрано на цеглу i4 корпуси господарчих приміщень». «Викрадено... чавунніогорожіз могил, бронзовий надгробок Кайсарова французькоїроботи .. об­крадено трапезну церкву iпошкоджено Троїцьку Браму...» В 1925 г. проданы колокола Больнично­го монастыря, вывезены колокола и с колокольни Дальних пещер.

В 1920-е гг. между верными чадами Русской Пра­вославной Церкви распространялось послание, в котором говорилось: «Приготовьтесь к исхо­ду, как первые христиане, в катакомбы, но толь­ко не в буквальном смысле этого слова, а про­сто приучив себя в сокровенности хранить веру и таинства, отказавшись от привычной обстановки [...], творя свой христианский подвиг покаяния и молитвы в тишине души своей среди обычных условий и тревог жизни, в общении с немногими близко известными верными христианами, с ве­личайшей предосторожностью общаясь с благо­датными пастырями ради восприятия через них благодати христианских Таинств».

Так и лаврская братия во главе с настоятелем про­должала творить свой христианский подвиг в но­вых для себя условиях.

После отобрания храмов братия перешла служить в печерские приходские церкви – прп. Феодосия Печерского, Воскресен­скую, св. Ольги. В церковь св. Ольги перешел хор в составе 25-30 клирошан. Была организо­вана большая и сплоченная приходская община. При церкви продолжала существовать просфор­ня (просфорник о. Ксенофонт (Величко), в схи­ме Кукша). Часть лаврской братии перешла в Ни­кольский монастырь, некоторые из схимников стали духовниками в женских монастырях.

По согласованию с архиепископом Димитрием (Вербицким), в условиях нарастающего в стра­не богоборчества, десятки лаврских монахов были посланы для укрепления сельских при­ходов в церкви Киевской, Винницкой, Полтавской и др. областей Украины, а также в Белорус­сию. Лаврские монахи, служившие приходскими священниками, постоянно имели связь с брати­ей и поддерживали ее экономически, ежемесячно передавали или привозили лично в монастырскую кассу 3-5 рублей.

По данным НКВД, на 1 января 1929 года старосла­вянская община монахов, проживавшая на тер­ритории Лавры, составляла 197 человек, в Китаево – 28, в Спасо-Преображенской пустыни – 28, в Голосеево – 24. Часть монахов с 1925-1926 гг. снимала жилье на Печерске и Зверинце.

Архимандрит Ермоген снимал комнату в Бутышевом переулке, а затем на ул. Миллионной. На квар­тире у о. Ермогена или в Китаево регулярно, два раза в месяц (до арестов в 1931-1933 гг.), прохо­дили заседания Лаврского Совета (аналог запре­щенного в 1922 г. Духовного Собора). Совет состо­ял из 14 человек: отцов Ермогена (Голубева), Иадора (Ткаченко), Антония (Лобова), Вонифатия (Черевко), Валерия (Устименко), Серафима (Сукача), Бориса (Павлика), Евфимия (Кириаченко), Флора (Гончаренко), Тертия ( Гкача), Феодосия (Михайловского) и др.

В октябре 1929 г. с территории монастыря высе­лено «138 монахов старославянской ориентации». 18 ноября того же года киевский окрисполком принял решение о закрытии Киево-Печерской Лавры и Китаевской пустыни.

По сообщению директора Всеукраинского музейного городка, действовавше­го на территории Лавры, по состоянию на 10 декабря 1929 г. «все церковные строения были закрыты и опечатаны», «нетрудовой элемент» – монахи – выселены. Таким образом, с декабря 1929 г. уже вся лаврская братия (за исключением нескольких че­ловек) проживала вне стен Лавры

В дальнейшем, после ареста в 1931 г. о. Ермогена, исполнять обязанности настоятеля стал казначей монастыря архимандрит Вонифатий (Черевко). С 1933 г. заседания лаврского Совета не собира­лись, но вопросы решались путем опроса, бесед поочередно с каждым членом Совета. С введени­ем паспортной системы и усилением со второй по­ловины 1930-х гг. репрессивных мер против Пра­вославной Церкви, лаврское братство перешло на полулегальное существование. Были выделены некоторые из братии (как, например, иеромонах Наркисс (Синица)), кто поддерживал связь меж­ду монахами, находившимися в разных районах, и собирал средства для лаврского братства.

Архимандрит Ермоген был непреклонным сто­ронником митрополита Сергия, Заместителя Патриаршего Местоблюстителя, и Декларации 1927 года. 28 января 1931 г. он был арестован КО ГПУ УССР. При обыске на квартире в Мышеловке ни­чего выявлено не было. Содержался в ДОПРе-2ц. Следственное дело на «Голубева Е.С.» (в составе группы из 29 человек, в основном священнослу­жителей) было выделено в отдельные тома. 4 мая 1931 г. о. Ермоген письменно заявил: «Я решил до­бровольно, чистосердечно раскаяться в к/р де­ятельности, которую осуждаю и с которой раз­рываю раз и навсегда. Вместе с тем, я осуждаю и контрреволюционную деятельность тех церков­ных групп, которые вносили в церковную жизнь политический к/р элемент».

Архиепископ Ермоген в Жировицком монастыре. Фото 1970-х годов

Обвинительным заключением, утвержденным 15 августа 1931 г. прокурором киевского опер, сек­тора ГПУ, «как организатор и руководитель к/р организации церковников» приговорен к рас­стрелу. Заседанием судебной Тройки при колле­гии ГПУ УССР от 14 сентября 1931 г. это обвини­тельное заключение было подтверждено.

Приговор пересмотрен заседанием коллегии ОГПУ (судебное) 2 января 1932 г. Осужден на 10 лет заключения в исправительно-трудовой ла­герь, считая срок с 28 января 1931 г.

В 1932 г. бывший келейник архимандрита Ермоге­на о. Леонтий (Филиппович) выезжал в Харьков и добился разрешения ГПУ на поездку к о. Ермогену в Темниковский лагерь.

Но проведывать настоя­теля по полученному разрешению ездил келейник схиархиепископа Антония (Абашидзе) М. Люби­мов. В 1932 г о. Ермоген подал через уполномо­ченного лагеря заявление об обжаловании свое­го приговора. На обратном пути келейник заехал в Москву и сообщил митрополиту Сергию о заяв­лении о. Ермогена.

25 января 1936 г. медпункт Алатырской исправительно-трудовой колонии признал о. Ермогена непригодным к труду вследствие «активного туберкулеза легких с упадком питания и порока сердца». На основании медицинского заключения руководство лагеря сделало запрос в ГУЛАГ «о возможности досрочного его освобождения». Протоколом заседания Президиума ЦИК СССР от 27 июля 1936 г. срок заключения в лагере был сокращен до 8 лет.

В эти же годы старший брат о. Ермогена священник Георгий до 1935 г. служил в Малом Софийском со­боре в Киеве. Затем переехал в г. Переяслав, был без прихода и средств существования. Арестован РО НКБД 8 августа 1937 г. Проходил по следствен­ному делу в составе группы из 7 человек переяслав­ских священнослужителей и прихожан. Заседанием Тройки при Киевском облуправлении НКВД УССР от 16 сентября 1937 г. по ст. 54-11 УК УССР пригово­рен к 10 годам исправительно-трудовых лагерей и, вероятно, в 1938 г. погиб в заключении.

С отцом Ермогеном на протяжении 1930-х гг. поддер­живалась допустимая по тем временам связь – схиархиепископ Антоний (Абашидзе) посылал ему в лагерь письма и организовывал отправку по­сылок.

О. Ермоген поминался на богослужениях как на­стоятель Лавры до 16 января 1943 г.

В 1939-1941 гг. проживал на Кавказе. Вынужден­ный перерыв в священнослужении длился более 14 лет. В 1941 г. архимандрит Ермоген переехал в Астрахань и с 4 марта 1945 г. стал настоятелем Спасо-Преображенской церкви г. Трусово (приго­род Астрахани), а через три месяца, с 1 июня того же года, – настоятелем Покровского собора и бла­гочинным церквей города.

Архимандрит Ермоген (Голубев) с архиепископом Филиппом (Ставицким). Астрахань, Покровский собор, 1948г.

С 1 марта 1948 г. на пол­года переведен в число братии Троице-Сергиевой Лавры. 13 сентября 1948 г. назначен настояте­лем Покровского собора в Самарканде. 1 марта 1953 г. был хиротонисан во епископа Ташкентско­го и Среднеазиатского, с 28 августа 1958 г. – архиепископ. Дважды владыка Ермоген временно управлял Алма-Атинской епархией (1955-1956 и 1958 гг.) Организовал под видом капитального ремонта строительство Успенского кафедрально­го собора в Ташкенте.

В результате возобновившейся со второй поло­вины 1950-х гг. разнузданной антирелигиозной пропаганды и гонений на Православную Цер­ковь, непосредственно коснувшихся архиепи­скопа Ермогена, владыка с 15 сентября 1960 г. до начала июня 1962 г. находился на покое. С 13 июня 1962 г. по май 1963 г. – архиепископ Омский и Тюменский. 29 мая 1963 г. переведен архиепископом Калужским и Боровским. Высо­кая духовная жизнь, твердость в вере, активная деятельность владыки в условиях сплошной атеи­стической и антиправославной направленности вызвали негативное отношение к нему властей, в результате чего с 25 ноября 1965 г. архиепископ Ермоген был отправлен на покой. Местом пре­бывания владыки был определен Жировицкий монастырь (Беларусь). Ему хотелось остаток сво­их дней провести в родном Киеве, но этому не суждено было сбыться.

Владыка Ермоген почил 7 апреля 1978 г., в день Благовещения Пресвятой Богородицы. Еще при жизни он распорядился похоронить его в Киеве на Корчеватском кладбище, расположенном рядом с лаврским Преображенским кладбищем [5].

По материалам книги «Биографические сведения о братии
Киево-Печерской Лавры, пострадавшей за Православную веру
в ХХ столетии».

Составитель Л. П. Рылкова

[5]. ЦГИАКУ, ф. 128, оп. 3 общ , ед. хр. 921;

ЦГАООУ ф 263. oп. 1 ед. хр. 66923;

Архиепископ Леонтий Чилийский. Автобиография // Русский па­ле шик XLVII. — № 35;

Александр Мирза. Архиепископ Ермоген (Голубев): Жизнь и исповедничесгво // Лаврський альманах. — К., 2001. — Выпуск 7;

Реабілітовані icтopiєю. Київська область. Книга перша. — К., 2004.