Кто и зачем ввел употребление Символа веры во время Божественной литургии.

Этот вопрос довольно сложный. В борьбе с язычеством и ересями апостолы и отцы Церкви часто брали за основу языческие или еретические предметы, отвергая их языческую или еретическую суть. И в их форму вкладывали уже православное содержание. Чаще всего это было связано с тем, что нужно было эллинскому миру, людям с языческим мышлением объяснить суть христианства понятным им языком.

Пример. Термин «логос», используемый святым апостолом и евангелистом Иоанном Богословом в Евангелии: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин. 1:1). На греческом «Слово» звучит как «Логос». Хотя впервые термин «логос» ввел античный философ Гераклит. И в античной философии, довольно тесно связанной с языческой религией древних греков, логос был некоей космической силой, которая приводит мир в гармоничное целое. Логос для древних философов являлся общим миропорядком, внутри которого всё течет и изменяется, но Логос остается верным себе. Т. е. античные философы видели в Логосе какое-то сакральное божественное, хоть, быть может, и безличностное начало. А святой апостол и евангелист Иоанн Богослов воспользовался термином «Логос», развив его и вложив в него христианское понятие. Он в начале своего Евангелия словно бы ведет диалог с языческим миром и говорит ему: «Да, от Логоса произошло всё. Логос – начало всему. И источник жизни для всего. Но Логос не безличностен. Бог – это Личность. Это Отец, Сын и Святой Дух. И Второе Лицо Святой Троицы – Бог Сын, Господь наш Иисус Христос – и есть Логос». Таким образом святой Иоанн понятным для античного мира языком благовествует всей ойкумене-вселенной о Христе.

Примерно то же и с греческими именами. Например, имена мужское Димитрий и женское Муза. Имя Димитрий переводится с греческого как «посвященный богине Деметре». В эллинской языческой религии это была «богиня» плодородия и земли.  А музы, соответственно, в этой же языческой бесовской религии были «богинями», пробуждающими у людей различные таланты к искусствам.

Но в силу того, что в начале IV века в греческом городе Фессалоники жил человек с именем Димитрий, который отдал жизнь свою за Христа (святой великомученик Димитрий Солунский), а в Риме в V веке жила девочка, блаженная отроковица Муза, служившая Спасителю и Пресвятой Богородице, то Церковь приняла эти имена и сделала их христианскими. Ведь они были омыты кровью и трудами святых. Из них исторгся языческий смысл, и они наполнились христианским содержанием.

Примерно то же произошло и с антифонным пением. Его употребляли в своих служениях еретики-гностики. Оно имело красивое звучание. Поэтому для того, чтобы бороться с гностическим вредоносным учением, Церковь ввела антифонное пение на богослужениях в храмах, только антифоны имели теперь православное содержание.

Теперь с этих объясненных нами позиций вернемся к введению Символа веры на Литургии. Мы знаем, что Символ веры был написан святыми отцами Первого и Второго Вселенского Соборов, водительствуемых Святым Духом, на основе ранее существующих символов веры, употребляемых при обучении вероучительным истинам оглашенных перед Таинством Крещения. Это произошло в IV веке. Но в богослужебное употребление Символ веры вошел лишь спустя почти столетие.

И с введением Символа веры на Литургии перед Евхаристическим каноном связаны имена двух исторических личностей. Первая – это Петр Кнафей, Патриарх Антиохийский. Вторая – Патриарх Константинопольский Тимофей Первый.

Петр Кнафей занимал кафедру Патриарха Антиохийской Церкви во второй половине V столетия. Примечательно, что он был убежденным еретиком-монофизитом (они верят только в одну природу Христа – Божественную, но не верят, что Христос был еще и Человеком; мы же, православные- диофизиты, верим, что Спаситель – Истинный Бог и Истинный Человек). Петр Кнафей и его учение были осуждены 81-м правилом Шестого Вселенского Собора. Но так как он ввел в Литургию именно Никео-Цареградский Символ веры, т. е. наш православный Символ без повреждений и искажений, то эта традиция осталась и прижилась в православном богослужении.

Также введение Символа веры в Константинопольской Церкви приписывают Её Патриарху Тимофею Первому, который занимал эту кафедру в начале уже VI столетия. Дело в том, что Тимофей, скажем так, не будучи открытым еретиком, симпатизировал монофизитам и даже пытался ввести пение в главном храме Константинопольского Патриархата Соборе Святой Софии на Литургии «Трисвятого» с прибавкой «распявшийся за нас», а это было характеристикой как раз монофизитских еретических служб. Среди народа поднялся огромный бунт против нововведения, едва не закончившийся свержением императора Византийского Анастасия.

Поэтому, чтобы доказать то, что он является православным, Патриарх Тимофей и ввел употребление Никео-Цареградского Символа веры во время Литургии.

Из всего этого мы видим, что богослужебная история Церкви непроста. И можно сказать, что она выстрадана и выкристаллизовывалась, огранялась, словно драгоценнейший бриллиант, благодатью Святого Духа в тяжкой борьбе – борьбе за истину.

Но вернемся к нашему предмету и ответим теперь на вопрос «Зачем Символ веры поется на Литургии?».

Для этого внимательно рассмотрим место, которое он занимает в чинопоследовании Божественной литургии. А данное место очень интересное и важное. Это преддверие Евхаристического канона. Только что отзвучала Херувимская песнь, в которых верующих призвали отложить всякое земное попечение, и вот перед великой тайной, когда должна снизойти с небес благодать Святого Духа и пресуществить хлеб, вино и воду в Тело и Кровь Христовы, поется Символ веры. Почему именно он?

Потому что этим самым мы свидетельствуем Триединому Богу Отцу и Сыну и Святому Духу, что мы не язычники, не еретики и не раскольники, но православные христиане, свято блюдущие чистоту Православной веры и её святые догматы. И это свидетельство открывает небесные шлюзы, и благодать Божия сходит на наши дары и пресуществляет их.

Кто и когда ввел пение Символа веры на Литургии?

В греческих церквях Символ веры читается. Так было и на Руси примерно до середины XIX столетия. Во второй половине этого века по вопросу «Петь или читать Символ веры на Литургии?» много спорили. Но победила традиция петь. Примечательно также, что всенародное пение молящимися в храме на Литургии молитв «Символ веры» и «Отче наш» ввел в употребление Святейший Патриарх Алексий Первый. Это, конечно, очень хорошо. Потому что в этом мы становимся похожими на первых христиан и становимся словно бы сами единым телом, единым сердцем, славословящим Господа. И едиными устами исповедуем православную веру. В этом, конечно, выражается соборность Церкви.

Кроме того, и на отдельного человека это действует очень благотворно. Он участвует в богослужении. Пропускает святые слова через себя и, как говорил один человек, «Божьим глаголом полощет себе горлышко». Его душа становится «псалтырью», музыкальным инструментом в руках Господа. Человек также в пении Символа веры чувствует, что он не один, что он часть огромного единого целого, которое называется Телом Христовым: единой Святой Соборной и Апостольской Церковью.

Что происходит на Литургии во время пения Символа веры?

Во-первых, предначинательной молитвой на Литургии перед пением Символа веры является священнический возглас: «Двери, двери, премудростию вонмем!». Разберем его.

В переводе с церковнославянского языка он буквально обозначает «Двери, двери, будем внимать премудрости». Еще его можно небуквально перевести как «стерегите двери, будем внимать премудрости». Итак, мы видим, что возглас состоит из двух частей. Первая часть – «двери, двери». Этот возглас относился к пономарям, калька с греческого «парамонарь», т. е. «привратник». Это позже уже, когда исчезла угроза, пономарь стал алтарником, помогающим священнослужителю во время совершения богослужения. А в ранней Церкви это был особый человек, который следил за дверями храма: чтобы вышли все оглашенные, чтобы в храме остались только верные, т. е. крещеные православные христиане. Чтобы не было языческих или еретических агентов, потому что в древности могли на храм напасть язычники или еретики, которые желали сорвать богослужение, убить христиан и осквернить Святые Дары. К примеру, такое было в Константинополе во второй половине IV века, когда во время пасхальной всенощной в храм, где служил Патриарх Константинопольский святитель Григорий Богослов, ворвались еретики-ариане. Они убили сослужившего святому Григорию епископа, а его самого ранили.

Конечно, сейчас фраза «Двери, двери» имеет более символическое значение (хотя и с оглядкой на нашу современность не совсем). Вторая же половина возгласа «Премудростию вонмем» обозначает «Будем с предельной внимательностью внимать премудрости», которая заключена в догматах Символа веры. Настольная книга священнослужителя так говорит об этом возгласе: «При утрате практического значения этого возгласа Церковь словами “Двери, двери...ˮ приглашает верующих блюсти двери своего ума и сердца от сторонних помыслов и попечений. Словами “премудростию вонмемˮ, предшествующими пению Символа веры, указывается на сокрытую в нем Божественную премудрость и на то, чтобы молящиеся внимательно и с благоговением слушали Символ веры».
Также во время пения Символа веры происходят в алтаре две вещи.

Первая: отверзается завеса над Царскими вратами. Вторая: священник отнимает покровец, именуемый «воздух», от дискоса и Чаши и потрясает им над дискосом с Агнцем и Чашей с вином и водой, которые вскоре пресуществлятся в Тело и Кровь Христовы, говоря при этом Символ веры. Есть два символических момента в этих действиях. Во-первых, оба эти действия символизируют отваление камня Гроба Господня во время Воскресения Христова. Во-вторых, это символ того, что вера и её правильное (православное) исповедание, заключенное в догматах Символа веры, «открывает нам тайны Божественной Премудрости», как пишется в «Настольной книге священнослужителя».

Колебание священником «воздýха» над Дарами имеет также огромное тайноводческое и символическое значение. С одной стороны, оно символизирует веяние воздуха-ветра, которое предшествовало сошествию Святого Духа на апостолов. С другой, колебание воздуха над Дарами говорит нам о землетрясении, случившемся во время Воскресения Христова. 

Итак, мы видим, что исповедание догматов Православной веры в наших сердцах и устах отверзает двери Святому Духу, Который совершает величайшее на земле чудо пресуществления хлеба, вина и воды в Тело и Кровь Христовы и вводит нас через Таинство Причастия в блаженное соединение-общение с Богом – в Воскресение Христово, в котором исчезают, попаляются наши грехи. И мы тоже воскресаем для жизни вечной. И здесь, еще на земле, для нас наступает благоуханный рай.

Протоиерей Андрей Чиженко