Что такое одиночество? Наверное, это когда мы не пускаем никого в свою душу. А может быть, оно приходит тогда, когда мы остро чувствуем, что наша душа никому не нужна. Иногда оба варианта соединяются.
А может, это просто осознание человеком своего бытия? Я есть, и по-настоящему, опытно, я знаю только то, что я есть. Поэтому я в принципе, экзистенциально один. Возможно, так бы ответили Сартр или Камю. Но в таком ответе не хватает чего-то. А лучше сказать, Кого-то.
Продолжаем искать ответ.
***
Одиночество – это страдание. Действительно, в одиночестве ты всегда остаешься один на один со своей болью. И, наверное, большая часть человечества поставит знак равенства между одиночеством и страданием.
Однако в истории всегда были люди, которые сами искали одиночества. Таковых много из писателей, художников, музыкантов. Они бегут от мира для того, чтобы впоследствии отдать ему плоды своего уединения. Гениальная музыка, которой мы восхищаемся. Картины, собирающие вокруг себя миллионы людей. Книги, поражающие глубиной мышления. Все это рождено творческим одиночеством – и оно всегда сопровождается внутренним страданием художника.
Гении – это люди, которые ищут одиночества и вместе с тем мучаются им. Все остальные тоже страдают от одиночества, но убегают от него.
***
Человеческая душа естественно желает открыть себя кому-то, делиться самой собою и питаться от другой души. Но в то же время, подпуская человека очень близко к себе, мы чувствуем неудобство из-за вторжения в святая святых нашего сердца и неминуемую горечь непонимания.
Эту ситуацию описал Шопенгауэр в знаменитой «дилемме дикобразов». Когда дикобразам бывает холодно, они прижимаются друг к дружке, чтоб согреться. Почувствовав боль от уколов игл, животные разбегаются, но вскоре замерзают и вновь сближаются, постепенно находя приемлемое расстояние. Так внутренние пустота и холод толкают людей друг к другу, но, получив взаимные раны, они расходятся – для того, чтобы вновь сойтись, когда одиночество сделается невыносимым. Светская вежливость и общепринятая культура поведения есть не что иное, как безопасное расстояние между нашими одиночествами.
Вообще, у Шопенгауэра есть просто сокрушительные афоризмы на эту тему, насколько точные, настолько и горькие. Например: «Общительность людей основана не на любви к обществу, а на страхе перед одиночеством». Или: «Каждый человек может быть самим собою только пока он одинок».
***
Вместе с развитием мегаполисов широко распространился странный феномен одиночества в больших городах. Оказывается, чем больше толпа, суетящаяся рядом с тобой, тем острее может быть лезвие одиночества, режущее сердце. Почему? Потому что ты понимаешь, что они живут своей, а не твоей жизнью. Огромное множество «не тебя», которым до твоей персоны нет никакого дела, растравляют душу пропорционально их количеству. Чем больше вокруг «не тебя», тем более одиноким ты себя чувствуешь.
Если в этой безликой толпе есть кто-нибудь, думающий о тебе и ждущий встречи с тобой, тогда чувство брошенности и ненужности как будто уходит. Но чужая любовь – как наркотик. Чем больше употребляешь, тем больше зависим. А с другой стороны, привыкаешь и уже менее ценишь. По-настоящему победа над депрессией одиночества приходит тогда, когда учишься любить других и отдавать им себя. Так было, есть и будет. Любой психолог расскажет десятки историй о том, как их пациенты побеждали внутренний кризис через служение другим. И действительно, нас не спросят на том свете, как здесь любили нас. Спросят, любили ли мы.
***
Для того, кто склонен к размышлению и любит учиться, одиночество может стать школой самопознания и богопознания. Если человек уединяется, сводит сообщение с миром до минимума, его ждут три возможных варианта развития ситуации. Либо он не выдерживает и прерывает свой покой, либо сходит с ума, либо в его душе начинается напряженная внутренняя работа.
Вспоминается замечательный рассказ Чехова «Пари». Состоятельный банкир и бедный молодой юрист поспорили: если юрист просидит в одиночной камере пятнадцать лет, получит от банкира два миллиона рублей. Поселившись во флигеле в саду банкира, молодой человек прошел несколько этапов развития. Первый год он скучал, читал романы и детективы, играл на рояле. Во второй год музыка умолкла, и отшельник потребовал тома классиков. В пятый год узник попросил вина, вновь зазвучал рояль. Книги в этот период не читались. В шестой год юрист начал скрупулезно изучать иностранные языки, философию и историю. После десятого года мудрец проводил дни и ночи за чтением одного только Евангелия. Затем были вытребованы книги по истории религий и богословию. В последние два года уединения затворник читал все без разбора. За пять часов до окончания пятнадцатилетнего срока он ушел из флигеля, нарушив тем самым пари. В оставленной им записке было сказано, что в миллионах он уже не нуждается. Годы одиночества, проведенные в самообразовании и самопознании, привели к Богу и разрешили вопрос о смысле бытия.
А вот уже случай не из литературы, а из жизни очень известного человека – последнего атамана Запорожской Сечи Петра Калнышевского. После упразднения Сечи 85-летний казак был отправлен в тюрьму Соловецкого монастыря, где 25 лет провел в тесной одиночной камере. На улицу его выпускали три раза в год: на Рождество, Пасху и Преображение. После помилования 110-летний Калнышевский отказался возвращаться на Украину и остался в монастыре. На Соловках он прожил еще почти три года, проводя большую часть времени в молитве. Ныне прославлен как местночтимый святой Запорожской епархии.
«Личность зреет в одиночестве, в холодной пустоте, в которой человеку ясно: и рождаться, и умирать ему приходится одному. В этой пустоте человек начинает молиться. И тогда пустота наполняется Богом, прошлая жизнь осмысливается, вечность становится очевидной»[1], – пишет современный проповедник.
Одиночество показывает нам, кто мы есть, и дает возможность наполнить зияющую пустоту человеческой души. Будет ли она наполнена Богом, или трескотней телевизора, или бегством от самого себя в лабиринты соцсетей - мы решаем сами. Но в истории есть примеры, которые могут помочь нам совершить более правильный выбор.
***
Есть еще особое одиночество – монашество. Одиночество и монашество в некотором роде однокоренные слова. Монашество – от греческого слова «монос», что значит «один». Такой род добровольного одиночества определяется еще словами: и Бог. Монашество – это я и Бог. А лучше сказать: Бог и я. Если монашество таково, то оно становится подлинным и единственным оправданием одиночества. Однако, что мирянину толковать о монашестве? Оно как прекрасный, но закрытый ларец с сокровищем. Любоваться можно. Ощутить и понять нельзя, оставаясь в миру.
Впрочем, святитель Игнатий (Брянчанинов) писал о «монахах во фраках», то есть о мирянах, ведущих настоящую евангельскую жизнь, знающих об умной молитве и других подвигах не только из книг, но из личного опыта. И у святителя Феофана Затворника можно найти подобные мысли. Сам святитель посылал из затвора письма к некоему помещику-мирянину с просьбой совета в молитвенном делании. Впоследствии замечательный проповедник и писатель протоиерей Валентин Свенцицкий развил тему «монахов во фраках» в свою идею «монастыря в миру». Так что одиночество, наполненное Богом – это идеал, достижимый и вне стен монашеской обители. Только тогда, наверное, лучше употреблять слово «уединение». Когда Господь приходит к человеку, тот уже не одинок.
***
Мы никогда не сможем полностью избежать одиночества, но способны встретить внутри него Бога и выйти из скорлупы отчуждения навстречу людям. И скорее всего, другого выхода из проблемы нет.
Хочешь освобождения от многолетней пытки одиночества? Стань незаменимым хотя бы для одного человека в мире. Послужи тому, кто нуждается в помощи. Пойми, что счастье – это быть полезным.
Больница, тюрьма, дом престарелых, детский приют – вот места, которые помогают превратиться из философов в делателей. В этих стенах само качество нашего одиночества меняется. Во всяком случае, уныние и депрессия гарантированно потеснятся, потому что на них просто не найдется времени.
***
Одиночество неизбежно. Оно – постоянный спутник любого индивидуума на всех путях его бытия. Это чувство попущено Богом и нормально для отпавшего от Творца грешника. Отколовшаяся от лозы ветвь всегда будет ощущать свою недостаточность и потерянность. Счастлив ли человек в земном отношении или глубоко несчастлив, он до конца дней сохранит естественное, онтологическое переживание одиночества как личной уникальности и личной боли – то самое «я есть». Нам всегда дает о себе знать бездна нашей души, предназначенная для бесконечного Бога. Бездна бездну призывает голосом водопадов Твоих… (Пс. 41, 8).
Одиночество необходимо. Оно дарит самопознание и обнажает вековую боль согрешившего Адама, который и доныне прячется от Господа в кустах своего одиночества. Из-под этих ветвей нужно выходить навстречу Творцу и Его творению. Да, идти по данному пути может быть еще больней, чем сидеть в Адамовых кустах. Но только на этой дороге бездна нашей души найдет Того Единственного, Кто способен ее наполнить, и встретит тех, кто носит такие же глубины внутри. «Воззови к Творцу из пропасти своего сердца, и Он наполнит твою ограниченную бесконечность», – так говорит нам одиночество.
Для этой встречи и звучит в нас неумолкаемый голос одиночества, и для нее мы с вами живем на земле.
