Православие и Мир

Молодые люди держат «пост» для улучшения фигуры и здоровья, а служба для них – это поставить свечку и рассказать священнику о проблемах. Но часто у людей объективно нет времени и сил на глубокое чтение и соблюдение всех правил – что же тогда делать?

Протоиерей Николай Соколов рассказывает о том, почему предпринимать попытки все же стоит, а вопрос о спасении – для каждого.

– С начала 90-х годов изменились ли у православных ожидания от поста?

– За эти 30 лет прихожане точно стали другими. Те, кто пришел в храм на заре возобновления духовной жизни в России, кому тогда было по 60-70 лет, ушли в жизнь вечную. Мои ровесники, которым сейчас 70 и больше, сохраняют традиции, в которых воспитывались, но нас мало. А вот молодежь, я подразумеваю в том числе 30-40-летних – это совершенно другие люди. Требования к церковной жизни у них особые. И Церковь они видят и понимают по-своему.

Если те, кто остался из прежних прихожан, стараются максимально соблюдать требования Типикона: постятся, читают молитвенное правило, посещают службы, то молодежь с этим практически незнакома. Слово «служба» они понимают как возможность прийти поставить свечку, написать записку, максимум – рассказать священнику о своих проблемах и попросить совета. О посте речь заходит крайне редко.

Да и полноценно поститься уставным порядком сегодня довольно сложно. Нет, не потому что человек этого не хочет. Некоторые вообще всю жизнь постятся, особенно молодые женщины, которые не едят ни мяса, ни рыбы, называют себя веганами, а в питании доходят до истощения. Держат «пост» для улучшения физического здоровья и сохранения молодости. К духовной жизни, правда, это отношения не имеет. Зато имеет отношение к окружающим.

Рядом с такими «постящимися» в храме часто стоят люди, которые не могут так поститься. Не могут не есть, потому что работают на производстве, в школах, больницах. У них нет возможности высчитывать калории, готовить себе салатики, у них часто и перерыва на еду нет. Едят то, что могут себе позволить.

Но пост – это не еда и питие. Это внутренняя духовная жизнь, которая готовит человека к жизни вечной.

«Царство Божье заключается не в пище и питье, а в праведности, в мире и радости, которую дает Святой Дух» (Рим. 14:17).

Если мы готовимся к встрече с Богом, то понимаем, что ни еда, ни питие в этой встрече ничто, по сравнению с тем, что происходит в твоей душе. Только духовной жизнью человек способен подготовить себя к вечности.

Как священник я всегда приветствую желание поститься, благословляю на пост, который сам для себя человек считает возможным. Но никогда не оговариваю деталей, максимум говорю, что хорошо бы воздержаться от мяса.

– Пару десятков лет назад священники были довольно строги. Три канона не вычитал, три дня не постился, утром стакан воды перед причастием выпил – все, гуляй, сегодня причастие не про тебя. Но все чаще слышно, что пост необязателен, если не видишь для себя в этом смысла. Молиться можно своими словами, главное – качественно. Это что – желание подстроиться под требования новых верующих?

– Ничего такого, о чем вы говорите, не помню. Я был знаком с самыми разными священниками. С теми, кто прошел лагеря, ссылки, гонения. Все это были люди, преисполненные глубокой веры и благочестия. Когда я, будучи юношей, приходил к кому-нибудь из них на исповедь, никто ни разу не спрашивал, сколько я прочел канонов. Не было таких вопросов, тем более требований. Читать каноны я стал, когда уже учился в семинарии и получил духовный сан.

До канонов нужно же дорасти. Они должны ложиться на сердце не тяжелым грузом, а радостным. Каноны помогают видеть себя со стороны и очищать сердце молитвой.

Но вы правы, не только длинными правилами и канонами можно молиться. Порой достаточно произнести: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного. Для многих этого бывает достаточно.

Дома у меня хранится старинный молитвослов, изданный в конце XIX века. Перед последованием ко Святому Причащению там написано, что если человек неграмотен, ему достаточно прочитать Иисусову молитву 100 раз с благоговением и радостью. Одним словом, эта молитва заменит ему все остальные.

«Отче наш», «Богородицу» знают все, если остального не знаете, Господь не спросит. Приходя к Святой Чаше, единственное, о чем нам следует помнить и знать – «примирися тя опечалившим, таже дерзая таинственное брашно яждь». Тут не о молитве говорится, как вы заметили, не о поставленных у икон свечках, не о поклонах и даже не о посте. Здесь говорится о необходимости примириться с теми, кто особенно тебя опечалил, с кем ты во вражде и злобе. Речь об отношениях, которые мешают твоей духовной жизни и миру в душе. Пойди и примирись. Тогда это действительно будет настоящей подготовкой к Причастию.

И меня на исповеди духовники спрашивали, нет ли врагов, простил ли тех, с кем подрался, и если не простил, то нужно пойти и помириться. Главное, чему они меня учили – подходить к Чаше в мире. Именно духовный мир важен для человека и вне поста, и постом.

Впрочем, я не сказал бы, что мы как-то подстраиваемся под современную молодежь. Такого никогда не будет. Просто невозможно службу перестроить, сделать удобнее. Максимум – сократить какие-то сверхдлинные моменты, перевести на русский язык особенно непонятные тексты. Но другой службы у нас просто нет. Важно, что она совершается.

Есть такое хорошее слово – воспитываться.

Храм нас воспитывает. Если человек способен воспитаться, он будет пребывать в храме и принимать происходящее там.

Не нужно пытаться навязать человеку какое-то количество канонов для прочтения, это и правда подчас может отвратить молодого человека от храма. Конечно, все сейчас в жизни упрощается. Даже книжку можно не читать, а слушать в пересказе или смотреть экранизацию. Опасность обмирщения, секуляризации велика. Но, попадая в христианский мир, тот, кто хочет, кто правильно себя настраивает, однажды вырастает. Однажды у него возникает желание открыть святых отцов, последования, написанные ими перед принятием Святого Причащения. Люди делают это, потому что им вдруг перестает хватать собственных слов в беседе с Богом. «Господи, я все сказал. Ты видишь сердце мое. Ты знаешь даже больше, чем я знаю про себя. Помоги мне высказаться…» Тогда-то и оказывается, что Иоанн Златоуст нашел прекрасные слова, а за ним и Василий Великий, Григорий Новый Богослов…

Другое дело, молодежь сейчас перестала читать, причем даже те, от кого этого ждешь. Многие ни Евангелие, ни Библию ни разу не открывали. По долгу службы я связан с учебным процессом. Когда передо мной сидят студенты духовного учебного заведения, а я читаю им лекцию по библеистике, кажется, ну уж они-то точно Евангелие и Библию в руках держали. «Читали?» – спрашиваю. В ответ молчание всей группы.

Если уж сравнивать, то тридцать лет назад православный человек начинался с того, что читал Евангелие. Было великим счастьем найти Книгу, которая лежит сегодня на всех прилавках. В детстве, помню, держал Евангелие, переписанное от руки, которое люди передавали друг другу по секрету и только на одну ночь.

Это даже странно, что кто-то задается вопросом о том, как есть и пить, а духовной пищей не питается. Чтение религиозной литературы наряду с художественной – бесценно. Именно это формирует человека в духовном отношении. Как только начнешь читать, тут же появится правильное отношение к посту.

– А если неинтересно читать святых отцов, если их вообще не понимаешь, выходит, нет шанса духовно вырасти?

– Шанс, конечно, есть. Да, читать Игнатия Брянчанинова, Феофана Затворника современному человеку трудно. Стиль другой, мышление другое, образы, которые дают эти святые, сегодняшним молодым людям воспринять сложно. Святые подвижники описывают пережитое на пути ко Христу. А современный человек смотрит на все это глазами космической эры. Мы в космос вышли, на Луне гуляли, на Венеру и Марс сверхсложные аппараты отправляем, узнали, что вселенная безгранична, а тут святые отцы, для которых все это было закрыто, рассуждают о бесконечности в каких-то странных категориях.

Молодежь вполне способна читать адаптированные тексты, упрощенные в языковом отношении, потому что творения святых отцов – это тоже определенная высота, до которой нужно дорасти, как минимум захотеть прочесть.

– Мы живем в сверхстремительном мире, где голову поднять некогда, не то что читать святых отцов или утреннее правило…

– Христос в Евангелии говорит: «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его». Заставлять себя приходится ежедневно.

Стоишь перед Богом, Ему и говорить-то ничего не нужно, Он видит все, что у тебя на сердце. Но пытаться донести то, что хочешь сказать, все-таки важно.

Спаситель Сам являет нам пример молитвы, когда уходит в пустыню, когда до кровавого пота молится перед Своим распятием.

Что такое молитва вообще? Одна из немногих возможностей соединиться человеку с Богом. Если в сердце есть искра божественной благодати, которую зажег Господь, может быть стоит приложить усилия, чтобы ее поддержать? Может, стоит понудить себя прочесть сегодня одну молитву, завтра две, а послезавтра все правило? Это же как с детьми, которые не хотят утром и вечером чистить зубы. Но если однажды настаиваешь и поддерживаешь, через несколько лет чистка зубов входит в привычку.

Я воспитывался в Советском Союзе, но отец мой был священником, да и предки были из священнического сословия. С детства перед глазами стоят два примера молитвы.

Мы маленькие, мама целует и крестит нас на ночь, просит прочесть перед сном «Отче наш» и «Богородицу». И вот ночью я просыпаюсь и вижу, как она стоит на коленях перед лампадой в нашей детской. Стоит так час или два…

Другая картина связана с дедом. Я какое-то время жил с ним. Ему было сильно за семьдесят. Бывало, проснусь ночью, часа в четыре утра, и вижу деда, стоящего на коленях со свечой и молитвословом.

Обычно в половине двенадцатого в нашем доме все уже спали. Выходит, он проспал часа четыре и встал на молитву? И обязательно бабушкин голос, а обращались они друг к другу только по имени-отчеству: «Николай Евграфович, ложись спать, хватит молиться, тебе утром на работу в институт идти. Что ты все молишься? Бог давно простил тебе все твои грехи». Бабушка ужасно переживала, что дед не высыпается. Но выходит, у него была потребность души? Вот эту потребность в молитве нам всем и нужно у Бога просить. Это и есть главное проведение поста: молитва, мир в душе и добрые дела.

Если сможете постом сделать хоть малое доброе дело, не обязательно деньгами, просто кого-то утешить, подежурить у постели больного, а ведь никого сейчас не заставишь сделать это, и будет настоящий пост. Как говорил один знакомый пожилой священник: «За питие и еду никто не сидит в аду». Сидят за грязные дела и по грехам.

– По опыту общения с прихожанами, существует ли сегодня в поле верующего человека вопрос спасения, он вообще актуален?

– Как-то я спросил прихожан, задаются ли они, хотя бы в своем сердце, встав на молитву, вопросом: «Господи, что мне сделать, чтобы наследовать жизнь вечную?» Оказалось, не задаются. Приходящих в храм людей в первую очередь беспокоит материальное благополучие, здоровье детей и близких… Но неужели мы думаем, что Бог не знает, что все это нам нужно? Знает, конечно.

– Может, это высший пилотаж – задаваться вопросом спасения, и удел монахов?

– Вообще это вопрос для каждого. Мы же понимаем, что подвиг монашества непростой, не всем дано с ним справиться. Знаете, даже великих святых, которые шли в затвор, Господь выводил из затвора, чтобы тот дар, который получили от Бога, они отдавали. К сожалению, даже среди монахов есть те, кто живет по принципу «келья – гроб, дверью хлоп, сижу спасаюсь, ни с кем не знаюсь». Хорошо, если при этом он задался вопросом, как спасти свою душу, но чаще бывает, что человек забыл и про больную мать, и про несчастную сестру, и даже про собственных детей.

В прошлых приходах, где я служил, были случаи, когда мужчины по благословению некоторых старцев уходили в монастыри спасаться, а их дети и жены в буквальном смысле оставались на улице.

Но старец благословил! Не стану никого осуждать, но считаю, неправильно бросать близких. Если т кальмарах ы такой подвижник, сделай так, чтобы вспоминали о тебе с любовью. Раздай богатство, завещай деньги родным и близким, тогда и уходи. Как бывает чаще? Люди оставляют себе запасной аэродром на случай, если монахом быть не понравится.

Помню молодого человека, решительного и горячего, который ушел спасаться. Стал послушником. Первое время работал секретарем при архиерее. Принимал гостей, всем улыбался, ходил в новом подряснике. Потом отправили на послушание в коровник, по колено в грязи навоз грести. Не понравилось. Сбежал.

Или другой случай. Монах, напротив, требовал все большей нагрузки. Просил поставить на самое трудное послушание ради смирения, пока не повредил позвоночник, рванув в одиночку двухсоткилограммовую плиту. Но вот такими простыми вещами человек и проверяется на духовную зрелость.

Хочется пожелать всем нам одного: правильно относиться к посту. Есть праздники, есть постные дни, но в центре всегда стоит человек – венец творения Божьего. В каждом из нас живет дух Божий. Его-то и нужно учиться хранить.

Дарья Рощеня

Протоиерей Николай Соколов