Интервью с владыкой Варсонофием о его служении и положении дел в епархии.

Мы находимся во временном помещении Винницкой епархии, в здании православной школы при Крестовоздвиженском храме г. Винница. Еще по дороге в сей город, в поезде, удалось прочитать статью о нынешнем положении дел во временном помещении Винницкой епархии: авторы сравнили это место с ульем, где всегда есть жизнь. Они оказались совершенно правы, так и получилось, в отличие от захваченного здания управления, которое мы тоже посетили, но не смогли найти там никого, кроме скучающего сторожа. Мы встретились с митрополитом Винницким и Барским Варсонофием. Он занял кафедру в очень непростое время.

– Владыко, в 2018 году был проведен «раскольничий собор» и Вы заняли кафедру Винницко-Барской епархии. При каких обстоятельствах это произошло?

– Для меня это было неожиданно. Я как раз служил Литургию в день памяти вмц. Варвары, 17 декабря. И мне сообщили, что Священный Синод избрал меня на Винницкую кафедру. Всё произошло после лжесобора, то есть после событий, когда наш бывший иерарх Симеон изменил и перешел на сторону новой структуры. Мне пришлось ехать в Винницу для того, чтобы поддержать священников в то непростое время, чтобы сохранить каноническую Церковь. Это действительно было очень сложное время, потому что тогда государственная «машина» работала на новую церковную структуру. Меня даже не хотели пускать в Винницу. Хотя, казалось бы, 2018 год, как везде говорят: «Демократия. Свобода». Но состоялось совещание губернатора, на котором приняли решение: город закрыть и меня не пустить, учитывая, что тогда было военное положение (декабрь 2018 года), введенное тогдашним президентом. Винницкая область также входила в этот приграничный перечень районов. И действительно, существовала опасность, что меня вообще могли не пустить к своей пастве, к тому же было решение Священного Синода.

Я разные варианты обдумывал, каким же образом мне приехать. Сказали, что мою машину не пропустят. Ее номера уже внесли во все списки, а тогда были блокпосты на въезде в Винницкую область. Я решил приехать поездом.

В то время велись разные переговоры. Я выяснял, по какой причине мне запрещен въезд. Аргументация была такой: я еду захватывать собор Преображенский, что повлечет накал и агрессию в обществе, возможные столкновения людей. И для того, чтобы не провоцировать подобную ситуацию, они закрывают для меня въезд в Винницкую область.

Это небольшая черта к тому, каким образом выстраивали отношения с УПЦ и как создавали новую структуру ПЦУ под давлением разных государственных структур. Начиная с первого дня, с 15 декабря, была включена административная машина против нашей Украинской Православной Церкви, хотя заявлялось: «Всё свободно, пожалуйста. Люди пусть себе выбирают, где, с кем молятся, в какой храм ходят». То есть озвучивалось по телевидение одно, а внутри государственных кабинетов придумывались различные схемы, каким образом придавить, запугать, перевести общины, людей в новую структуру. У них были свои планы.

Ожидалось, что в Винницкой области после «раскольничьего собора» должно перейти 30 % храмов, когда привезут томос – 50 %, а после Пасхи – 70 %. У них был такой план, и они должны были его выполнить. Речь о президенте, губернаторе. Они на все администрации накидывали, им рапортовали о своих планах: «Сколько у тебя перешло? Почему не перешло?»

Вот так происходили события в то время, когда я был назначен.

На каждого настоятеля давили административным ресурсом, вызывали в различные государственные структуры

– А насколько им удалось реализовать этот план?

– Они сами признали, что он не осуществился. У них были планы, каким образом отжимать, забирать юридические лица: это судебные процессы, запугивания, административное давление. И понятно, что коллектив, который запугивают, на который давят, увольняется, уходит, директор где-то «ломается». И таким образом структуру забирают.

По такому же плану они рассчитывали отобрать церковь: иерархов запугают, настоятелей храмов… Они ж как пугали? «А как вы будете содержать семью? Мы же всего этого вас лишим!»

Также у каждого настоятеля были вопросы, которые он решал с городом. «Всё, это всё вам перекроется. Ничем не будем вам помогать. Выбирайте: или вы останетесь голодными и холодными, или вы переходите завтра к нам», – обещали чиновники. Так на каждого настоятеля давили административным ресурсом, вызывали в различные государственные структуры, где с ними общались и выставляли условия. Давили психологически, запугивали. Нет, не физически, а именно тем, что им перестанут помогать: «Спонсоры все откажутся, люди не будут ходить к вам в храм, а пойдут в новую структуру. Вы останетесь сами, у вас будут храмы пустые». То есть определенное время они психологически «обрабатывали» настоятелей в винницких храмах и в других городах.

На местах все происходило точно так же, в селах, например. Всё зависело от позиции главы села, который брал «под козырек» установки президента, губернатора, местной администрации. Батюшку также вызывали, с ним общались. Но были и люди совести среди руководства селами, которые старались в такие дела не вмешиваться. Они понимали: это дело святое, это дело церковное, поэтому в это не будут вмешиваться.

В Администрации президента, в том мозговом центре, который был создан при Порошенко,  рассчитывали, что посредством такой обработки всех структур их план осуществится. Но нет. Во-первых, очень много глав администраций районов отказались агитировать и вмешиваться в церковную жизнь. Во-вторых, людей, наоборот, это сплотило. Они поняли, что государство, которое заявляет, что Церковь отделена от государства, активно вмешивается в дела Церкви, заставляя осуществить переход. 18 декабря 2018 года я приехал в Крестовоздвиженский храм: у меня был всего один день, то есть 17-го мне сообщили и я сразу окончания службы позвонил в Винницу и сказал, что на следующий день приеду, чтобы встретиться со священниками. Имелось меньше суток, и я, честно говоря, не рассчитывал на такое количество людей. К тому же снег и мороз на улице. Для нас это было особенное событие. А людей собралось очень много. Это стало подтверждением тому, что их сплотило то, что государство вмешивается в церковные дела.

По многим причинам их план не осуществился, точнее, осуществился очень маленький процент из ожидаемого. Они даже друг друга обвиняли потом: мол, кто недоработал? ПЦУ или Администрация? У них внутри там начали выяснять, кто виноват. К примеру, Служба безопасности говорит: «Я там отработал, а вот ПЦУ, Епифаний не поработал». Главы Администраций тоже говорят: «Я же работал. А там их батюшки плохо поработали».

Ничего не вышло с самого начала, когда они заявляли: «Десять архиереев к нам придут!» И это понятно, им и Порошенко нужны были эти десять архиереев. И это не из-за того, что они нашли 10 архиереев. Им нужно было хотя бы 10, как Порошенко говорил, для того, чтобы лишить регистрации нашу Украинскую Православную Церковь. Всё решалось впопыхах, им там кто-то пообещал, что их будет 10. И что мы видим? Только один правящий и один викарный и 2 из 10 из всех остальных планов. И получилось, согласно их плану в 70%, на сегодняшний день примерно 4%.

Они не учли, как Блаженнейший Митрополит Онуфрий сказал, фактор верующего человека, который доверяет Богу и никогда не изменит Христу, своей канонической Церкви, где его крестили, где он молится, где получает благодатные силы, ощущает Божию благодать. Они этого не изменят. Это не учли чиновники государственного ранга, потому что они в этом ничего не понимали. Они люди не церковные, ими прописывалось всё как схемы для рейдерства разных фирм и структур. А здесь они столкнулись с совсем другим. Поэтому их план не сработал.

– Владыко, скажите, пожалуйста, почему так случилось, что Синод избрал именно Вас на пост правящего архиерея Винницко-Барской епархии? Почему именно Вы и почему Винница? 

– Не могу точно ответить, ведь мне не аргументировали это решение. Предполагаю, что стараются подбирать в Священный Синод выходцев из других епархий, поскольку на Западной Украине, в центральных регионах есть проблемы, с Восточной Украины могут не принять, и это будет одним из факторов вот такого противостояния. Я родился здесь, именно на этой Подольской земле в Винницкой области. Думаю, это один из факторов, почему меня избрали сюда, на Винницкую кафедру.

Вернется епархия, вернется собор. Я верю и надеюсь

– Владыко, бывший митрополит Украинской Православной Церкви Симеон Шостацкий, уходя, забрал, помимо прочего, собор и епархиальное управление. Есть ли надежда вернуть эти здания канонической Церкви?

– Да, надежда есть. Верю, что нам необходимо еще немного потерпеть и всё вернется. Надо учитывать, что структуры «готовили» тоже определенное время. Мне священники рассказывают, что в тех же Уставах прописывался возврат имущества. Там упоминались Вселенский, Константинопольский Патриархат. Потом со священниками вели беседы около двух лет, до 2018 года, о том, что делать, если перейти на новый стиль. Задавали вопросы, то есть тестировали и подготавливали. А каким образом, если у нас будет автокефалия? То есть все готовилось. И все документы, учитывая тот же Устав нашей Винницкой епархии (он как раз был переподписан у покойного Блаженнейшего Владимира, примерно в 2013 году). Я думаю, что они планировали, начиная уже с 2014 года, прорабатывая разные варианты, каким образом сделать так, чтобы осталось имущество.

Винницкий кафедральный собор ныне у раскольников

И когда уже произошел этот лжесобор 15 числа (15 декабря 2018 г. – Прим. ред.), сразу же бывший правящий архиерей Симеон дает доверенность своему юристу. А потом юрист по этой доверенности здание епархии, землю передает обратно Симеону, где он является руководителем кафедрального собора Преображенского. Таким образом, всё это прозрачно видно, белыми нитками шито, что он дал доверенность не случайно своему юристу, который потом бесплатно подарил епархию. Причем епархию, которую строили многие предшественники мои, его по Винницкой кафедре. Он сам недавно в своем интервью сказал, что это всё начиная с 50-х годов строилось. Каждый архиерей, владыка – и Симеон, и Николай, и Агафангел, и Макарий – понемногу вкладывали свои силы, энергию, а также священники всей Винницкой епархии много делали для того, чтобы было место для встреч, для решения всех административных вопросов.

Меня также беспокоит один вопрос – на сегодняшний день они забрали епархиальное управление, здание просто пустует. Почему? У них 30 священников, у нас 260 священников. И нам, чтобы собраться, те же самые документы, папки, архивы – это большие объемы, слава Богу, нас отец Николай приютил сегодня. Но это помещение школы, и мы временно находимся здесь. А у них епархия пустует, они её не используют. У них есть здание собора – огромное помещение, где располагаются и кельи, и покои для архиерея. Там же рабочие кабинеты, там же залы для заседаний. У них, можно сказать, две таких епархии есть, но они не используют их.

Вот таким образом просто украли, но мы верим, мы надеемся, что и по собору, и по епархии придет время и суд однозначно вынесет справедливое решение. На сегодня он говорит – нет политической воли. И по собору 5-е или 6-е заседание просто переносится. То судья берет отвод, то еще из-за чего-то переносится, а по сути они не могут рассмотреть. Они не хотят рассмотреть. Я считаю потому, что есть сверху какие-то указания. Поэтому и прокуратура против, и полиция, на сегодняшний день все наши уголовные производства закрывают, причем оснований вообще никаких. На меня в Луке-Мелешковской когда накинулись, правоохранители не увидели никакого правонарушения. Владыка Ионафан тоже подавал заявление об уголовном преступлении, полиция просто закрыла производство. У них такая позиция. А почему такая позиция? Её озвучивают в Киеве. Я предполагаю, что помощник Арсена Авакова Антон Геращенко влияет на эту политику. По-другому не могу никак объяснить, почему все наши уголовные дела просто закрываются. Шестой раз уже закрыли. Но мы не собираемся останавливаться, будем обжаловать эти решения. Правда на нашей стороне, и это всем понятно, но её не хотят видеть. Однако придет время, все увидят.

Вернется епархия, вернется собор. Я верю и надеюсь.

– Вы говорили о том, что бывший правящий архиерей епархии увел с собой порядка 30 священников. А вот вопрос, который у ПЦУ почему-то овеян тайной: сколько монахов ушло с ним, сколько монастырей? О монахах они всегда молчат.

– У нас в епархии до 2018 года было 3 монастыря и сейчас также сохранилось 3 монастыря. Ни один монастырь не перешел, и скажу: огромная благодарность матушке Антонии, которая первая не побоялась еще в те времена, до собора. Она сказала: «Я никуда переходить не буду». Этот вопрос задавался, тестировался еще до 15 декабря, за месяца 3-4 до событий. И матушка первая встала, игуменья нашего Браиловского монастыря, и сказала: «Где я приняла крещение, где я приняла постриг, там и останусь, в канонической Церкви со Христом. Ни в какую новую структуру я не перейду». Точно так же поступили Барский монастырь и Лемешевский наш мужской монастырь, отец Марк тоже сказал: «Никто никуда переходить не будет». И ни один монах, ни один монастырь не перешел. На них сложнее давить, а вот на священников Винницы они оказали давление, кому-то что-то пообещали, так часть и переманили.

Для информационного нападения использовались старые «затертые» фразы 90-х годов

– Владыко, можем ли мы за два с небольшим года Вашей работы в Винницко-Барской епархии подвести какой-то промежуточный итог Вашего труда? Что было сделано, что произошло, насколько увеличилось число приходов либо, наоборот, удалось сохранить то число?

– Мне сложно подводить итоги, так как время было непростое и задача первая стояла – все-таки сохранить. Поэтому не могу сказать, что намного приходов приросло, но мы освятили новые храмы на протяжении последних 2,5 лет. Это 6 новых храмов. В ближайшей перспективе еще храмов 5, которые готовятся к освящению и открытию. Также мы открыли временные храмы: в Стрижевке, Малой Стаднице. Там, где захватили храмы УПЦ, мы открыли временные храмы. Повторюсь еще раз: задача была – сохранить, сплотить людей, помочь им не сломаться под давлением. Стоит только вспомнить 2018 год, в селах был такой разгул националистов. Они в школах преследовали прихожан УПЦ, на улицах обзывали. В той же Луке-Мелешковской, мне рассказывали, просто не давали прохода, люди боялись за свою жизнь. И передо мной стояла задача – встретиться с ними, пообщаться, поддержать, помочь, напомнить, что наша жизнь земная короткая, а мы-то стремимся к вечности. И для каждого из нас выпал свой непростой крест. Это испытание, и Господь смотрит, насколько ты готов для Царствия Небесного. Поэтому не надо бояться. С Божьей помощью мы сможем всё пройти, устоять. Я могу сказать, что с этой задачей, слава Богу, наши священники, епархиальные сотрудники справились.

Также очень много мы работали в юридической плоскости. Нужно много сил. Это наш юридический отдел – отец Владимир, адвокаты, которые у нас в Виннице работают, всего около 15 человек. Они помогали и помогают сейчас. Готовили документы, протоколы собраний, подавали в суды. На сегодняшний день у нас около 30 производств, мы их ведём и хотим доказать, что переходы были неправильными, незаконными. В то время нам приходилось помогать тем священникам и приходам, которые захватывали. Тогда лично меня обвиняли в том, что я собираю автобусы «титушек» и везу их. Я говорю: «Нет, подождите. Это прихожане, и они зачастую не привязаны к определенному селу или городу». Почему? Потому, что это свобода воли верующего человека. Есть священники УПЦ и в самой Виннице, но, к примеру, люди из Винницы хотят ходить в церковь в другой город или село, в ту же Луку Мелешковскую, потому, что им нравится батюшка. Это прихожане храма, этого батюшки, и они едут помочь отстоять, когда у него забирают храм рейдерским методом. Поэтому нашей задачей, особенно 2018-19 гг., было помочь отстоять наши храмы, чтоб рейдерским методом их не забрали. Я считаю, слава Богу, благодаря усилиям наших священников, мирян, которые боялись, но все равно помогали, мы храмы сохранили. Не все, конечно, учитывая такое давление, но справились, по моему мнению, хорошо. Относительно прироста количества прихожан я скажу – да.

Информационно, начиная с конца 2018 года, картинка телевизионная была направлена против нас, чтобы очернить: мы – агенты ФСБ, мы – московские засланцы. Причем для информационного нападения использовались старые «затертые» фразы 90-х годов: мы отдаем деньги в Москву, управляемся мы тоже из Москвы. И, безусловно, некоторые люди за неимением времени, чтобы анализировать информацию, где-то поддавались. Но они вернулись. Раскаявшись, говорили: «Вы знаете, я поддался картинке, того же ‟1+1”, который в то время массу грязи выливал на УПЦ». Все каналы, подчиняющиеся в то время Администрации президента Порошенко, действительно очень много грязи выливали. А потом туман рассеивается, человек понимает, что ситуация совсем не такая, которую ему показывали по телевидению, и возвращается. На сегодняшний день в Винницкой епархии очень много людей вернулось в лоно канонической Церкви, осознав, что ранее они поддались лживой информации, кто-то побоялся чиновников. Но осознали и вернулись. Так что в этом отношении есть позитив, поскольку уже на начало 2021 года количество людей значительно увеличилось. А от них ушли потому, что поняли: эта структура создавалась государством, Порошенко и другими заинтересованными в этом чиновниками. Да и сейчас мы видим, насколько администрация заокеанских государств показывает, что она принимала активное участие, чтобы томос привезти, чтобы Епифанию помочь. А для людей этими словами и действиями раскрывается вся суть произошедшего.

Слава Богу, людей очень много на сегодняшний день

– В соборе, который сейчас временно захвачен раскольниками, насколько изменилась численность прихожан во время службы?

– После лжесобора 15 декабря в интервью бывший иерарх Симеон сказал о том, что приехал, огласил людям, что переходит в новую структуру и они аплодировали. О чем это говорит? О том, что в соборе люди были нецерковные. Вы где-то видели, чтоб в церкви люди хлопали? О чем это говорит? О том, что еще 14 числа (14 декабря 2018 года. – Прим. ред.), когда узнали, что Симеон едет на собор 15-го, батюшки забрали свои вещи после поздней Литургии и ушли, люди верующие оттуда ушли. Остались, как говорят некоторые, «захожане». Там собрали «патриотов». Я читал где-то комментарий: «Я – атеист Киевского патриархата». Вот точно так же собрали на вечер, а государство курировало этот вопрос, «патриотов», которые и в церковь не ходят. Они даже не знают азов православия. Но их собрали, они были рады, что Симеон перешел в «патриотическую церковь», и, соответственно, похлопали ему.

Я также могу сказать, что все прихожане собора, которые постоянно были на службе, исповедовались, причащались, ушли. Остались околоцерковные люди, идеологически настроенные против Москвы. Сколько там осталось сейчас людей? Этот храм в центре, и не все люди Винницы разбираются, понимают, что к чему. Они смотрят: возле работы храм, зашли, поставили свечечку, помолился. Я не отрицаю, но это за счет локации и за счет того, что многие привыкли, что ходили туда в храм. Вот, например, в Киеве Владимирский собор с 92 года к Филарету перешел. Встречаешь людей в церковной среде, а они говорят: «Я привык, во Владимирский хожу». Отвечаю: «Он же раскольничий». «А? Что? Как?» – недоумевает человек. Люди привыкли, околоцерковные тоже привыкли, что они туда ходили, и дальше ходят. Поэтому это не показатель того, что все поддерживают новую структуру. Новая структура должна была всё начинать заново. Вот они на соборе приняли решение – будут строить свой храм. Люди должны объединиться, вместе построить этот храм, чтобы понимать, что он их рук творение, дело. Тогда это будут ценить. А те, кто просто были рядом и зашли поставили свечечку, не являются прихожанами. Я там не бывал, но рассказывали, что мало там людей. Но те, кто раньше ходили в собор, перешли в разные наши храмы по месту: к отцу Николаю большинство, к отцу Сергию в Сретенский храм, к отцу Валерию в Георгиевский храм (потому что туда духовник перешел, когда священники ушли из собора, их распределили по другим храмам). Естественно, с ними и перешли их духовные чада, те люди, которые ходили в собор. Наши прихожане ушли оттуда, остались «захожане», считающие, что главная цель – борьба с Россией и с «агентами ФСБ», как они говорят. А я отвечаю: «Мы – агенты Христовы. Вы чуть-чуть путаете». При чем здесь политика и Церковь? Мы-то спасаемся для вечной жизни. И все средства, которые мы здесь употребляем, не влияют на вечную жизнь. А они что-то путают, неправильно называют, перекручивают, но цели не добиваются своей.

Поэтому скажу: слава Богу, людей очень много на сегодняшний день здесь, в Крестовоздвиженском храме, на службе и вечером на Литургии. Храм заполнен. Учитывая карантинные ограничения, мы дистанцию стараемся соблюдать, но людей действительно очень много.

– Владыко, спасибо огромное за содержательную беседу и за слова надежды, что, даст Бог, всё будет и всё вернется.

–  Однозначно. Мы же смотрим историю, что оно так, временно. Неправдой ты надолго всё это не построишь. Оно развалится рано или поздно. Об этом свидетельствует сама история человечества. Поэтому я верю, надеюсь, что в скором будущем вернется епархия, вернется собор. Люди смогут уже молиться в том храме, где они в свое время в 1991 году молились, отстаивали, чтобы его отдали канонической Церкви. Ведь действительно все очень переживают. Для них это родное место, они много сил туда вложили. Это и прихожане, которые днем и ночью приходили, делали ремонт, чистили, и батюшки, которые там дневали и ночевали, делали купола и все остальное. И тут в один момент – раз! И у них всё забрали. Поэтому люди тяжело переживают это.

И мы должны молиться и просить, чтобы Господь помог вернуть нам наше место, чтобы люди порадовались и имели возможность молиться в том прекрасном храме. Верю, надеюсь, что скоро это осуществится. Я благодарю, что имел возможность с Вами пообщаться, за прекрасные вопросы – они очень актуальны и животрепещущие.

Беседовали Денис Лапин, Андрей Теплицкий, Telegram-канал «Вітраж інформ» специально для портала «Православная Жизнь»