Митрополит Арсений о войне на Донбассе: Такая боль души, криком бы кричал за это до Бога
«В колокола надо бить и не слушать тех, кто призывает к войне, да прекратить эту бессмысленную бойню братоубийственную…»
О страшных военных буднях на Донбассе рассказал журналистам НТН наместник Успенской Святогорской лавры митрополит Святогорский Арсений. Третья часть интервью посвящена воспоминаниям очевидцев, трагическим примерам из жизни беженцев. Отвечая на вопросы, владыка рассуждает о причинах, побудивших бессмысленную братоубийственную бойню, рассказывает о посещении обители военнослужащими, а также об отваге и мужестве священников Донецкого края, каждый день рискующих жизнью, но не покидающих свои храмы.
– Владыка, расскажите с какими вопросами к Вам приходят люди, что их волнует, о чём они с Вами говорят?
– Знаете, в самом начале люди приехали в стрессовом состоянии. Как у нас батюшки говорили, «мы людей на исповеди не останавливаем, пусть выплачутся, пусть выкричатся, пусть все свои эмоции выскажут». И одно дело по новостям всё это увидеть, в каком-то репортаже, а другое дело, когда мужчина приходит к тебе или женщина, и они с эмоциями, с таким сердечным надрывом, с таким криком душевным выказывают свою боль… Бывало, люди выговаривались, а ты приходишь вечером в келью, и руки трясутся, спать не можешь. И спать не можешь не от того, что перепуганный, а от того, что криком бы до Бога кричал: «Господи, ну как такое может быть? Мы люди или звери? Что мы между собой делаем?» Просто такая боль души, криком бы кричал за это до Бога.
Люди рассказывали о трагедиях, причём страшных трагедиях. Приведу такой пример. Женщина приехала с двумя котятками к нам. Мы её спрашиваем: «А почему Вы с котятками приехали?» А она так серьёзно говорит: «А это всё, что у меня от прежней жизни осталось. Снаряд прилетел в дом – погиб муж, двое деток и кошка. Котятки остались, и я… Это всё, что у меня осталось». Вот представьте, она говорит и плакать уже просто не может. Или как мужичок приехал из Славянска, спрашивает: «Батюшка, что мне делать? В летней кухне пообедали, мы пошли в хату, а мама осталась посуду мыть. Прилетела мина, маму по кускам пособирал, сложил, стою – и слёз нет. Потому что Красная Книга птичку защищает, рыбку какую-то нельзя ловить, потому что будешь браконьером и уголовное дело на тебя заведут, траву нельзя рвать, потому что она – редкое растение. А маму убили – и спросить не с кого. И за что? Всю жизнь трудилась, нас вырастила, внуков любила, плохого слова никому не сказала. За что?»
Вот с какими вопросами люди приезжают. Или ещё пример приведу. Конечно, мы люди церковные, живём в монастыре, и Рождественский пост идёт. И Новый год попадает в самый пик Рождественского поста, когда он самым строгим становится. И мы, конечно, православные, празднуем Рождество. Но тут такая ситуация – несколько сот деток здесь находятся. Приехали помощники, благотворители и говорят: «Деда Мороза нам на Новый год привезли и Снегурочку, можно, чтобы они деток поздравили в актовом зале?» Я так рассудил: Господи, что тут такого… И так эти бедные дети столько всего насмотрелись, столько видели, и хотелось дать им хоть какой-то радости – ведь отогревать их души как-то надо. И вот в актовый зал деток с мамами собрали, Дед Мороз, Снегурочка – все поздравили. И конечно, детки есть детки: они реагировали на поздравления. Конечно, они и пищали от восторга, и в ладошки хлопали, и на вопросы Деда Мороза отвечали, а он им подарки раздавал. Я там тоже присутствовал и в конце встал поблагодарить артистов, Деда Мороза и Снегурочку, что приехали деток утешить, проявили своё сострадание и желание хоть чем-то помочь. И вы знаете, я, когда встал и повернулся к залу, смотрю – детки сидят все в восторге, глазки светятся, а мамы сидят и плачут. У меня и комок в горле встал… Что тут сказать? Мамы сидят и плачут… Весь зал… Вот такие случаи были.
У нас, конечно, организации разные были, ОБСЕ приезжали и спрашивали: чем помочь? Я говорю: одним помогите – чтобы войны не было. Почему мы разгребаем последствия, а не устраняем саму причину? В колокола надо бить и не слушать тех, кто призывает к войне, да прекратить эту бессмысленную бойню братоубийственную, от которой страдают люди. Приехали корреспонденты и такой вопрос задают: «Как Вы думаете, батюшка, за что Господь Донбасс наказал?» А разве только Донбасс наказал? А что, на Ровенщину гробы не идут с хлопцами? А что, на Львовщине и на Буковине матери над гробами с ума не сходят, когда дитя своё хоронят – из зоны АТО в гробу прислали? А такие ведь случаи были, когда после похорон родители вешались. Такого не было? Это разве счастье? Это не наказание? А то, что вся страна в какой-то неопределённости, настороженности живёт – что дальше будет? Разве это не беда для людей? А экономическое положение, когда пенсионеры последние копейки считают, а цены всё повышаются? Это что, людям сладко жить и хорошо? Разве это не беда для всей страны? Эту беду надо решать какой-то любовью, взаимопониманием, молитвами, каким-то изменением собственной своей жизни к лучшему, Божьему, чтобы Божье благословение привлечь на нашу державу. Иначе если так дальше будет, то своею злобою, своею непримиримостью мы гнев Божий вызовем к себе ещё в большей степени.
– Владыка, часто к вам в монастырь военные приезжают? Вы с ними общаетесь?
– Приезжают военные. И на экскурсии приезжают, и кое-кто приезжает и помолиться, и поисповедываться, и причаститься, но таких меньше. Может, кому-то не нравится из их руководства, что мы к миру призываем, может, кому-то надо карту войны разыгрывать, я не знаю. Может, не нравится, что мы говорим о мире и пытаемся людей на это настроить. Поэтому я бы не сказал, конечно, что такая массовость есть и что многие из военных в церковь приходят.
И такой ещё показатель. У нас в каждом селе есть храм. В Славянске, Красном Лимане, Изюме. Батюшки ж не покинули свою паству, под бомбёжками были, в кафедральном соборе гуманитарную помощь раздавали во время бомбёжек, когда стёкла летели в храме. И отец Тихон в храме служил, когда обстрел начался, Херувимскую лёжа пели на клиросе, и люди из храма не ушли, а на паперти женщине осколком голову оторвало. И отпевали бабушки и отец Димитрий девочку и мальчика, три и пять годиков. Родители живы остались, а детки погибли… Это тоже страх такой… Как отец Тихон сказал: «Вы знаете, не страшно, когда бомбят. Страшно хоронить людей после бомбёжки». Господи, помилуй, это просто не передать словами, что переживаешь при этом.
– Владыка, о чём Вы с военными говорите?
– Вы всё как-то разделяете на категории – это военные, а это мирские. Да все люди обыкновенные – и военные, и мирские. Кто-то может правильно понимать ситуацию, кто-то заблуждается в озлоблённости какой-то своей, но все люди. И мы со всеми беседуем. Приезжает заместитель министра обороны и спрашивает: «Владыка, как Вы относитесь к украинской армии?» Я говорю, что, во-первых, я знаю, что армия – это такая организация, которая для государства необходима. Во-вторых, я сам в армии служил и сержантом был, и не жалею об этом. Так вот, я говорю, что к армии отношусь хорошо, а вот к дуракам в армии – очень плохо. Он так с сочувствием покачал головой и сказал: «К сожалению, у нас и таких хватает»…
Все люди, и мы за всех и по сей день молимся в храме: и о властях, и о воинстве. Но молимся не для того, чтобы мы были во взаимном каком-то озлоблении и доходили до крайности в отношениях друг с другом. Мы молимся о том, чтобы все люди – и миряне, и военные, и волонтёры, и благотворители – чтобы все мы людьми остались в этой ситуации. Вот ради чего мы молимся и к чему людей призываем. В наше время очень важно остаться человеком с большой буквы.
Источник: Svlavra.church.ua
Опубликовано: пт, 20/05/2016 - 10:11
