Радонеж

На днях Патриарх Московский Кирилл отметил, что «Константинопольский Патриарх отпал в раскол». Это было встречено новой волной утверждений, что это «Москва отпала от мирового Православия», и что это непримиримая позиция Москвы является причиной раскола.

Что же, сам по себе раскол налицо — между Константинопольским и Московским Патриархатами общение утрачено — но вопрос о том, кто именно пребывает в расколе, можно рассмотреть немного подробнее.

Люди отвечают на этот вопрос исходя из двух фундаментально различных представлений о Церкви.

Согласно одному из них принадлежность к Церкви определяется правой верой и сохранением канонического устройства, в частности, апостольского преемства.

Согласно другому — что такое Православная Церковь, и что в ней правильно или неправильно, определяется не Писанием, не Преданием, не канонами, а личным произволом одного человека — патриарха Константинопольского.  Быть членом православной Церкви — значит находиться в общении с Константинополем. Как говорит сам патриарх Варфоломей, «Начало Православной Церкви — Вселенский Патриархат, "в нем жизнь, и жизнь есть свет Церквей"… Православие не может существовать без Вселенского Патриархата» Константинополь провозглашает себя «первым без равных», и обладающим диктаторской властью над всей Церковью Христовой.

Он может — как мы это и видели на Украине — объявить, простым актом личного произвола, смещенным с кафедры митрополита Онуфрия, которого признавал еще недавно, и которого признают свои предстоятелем миллионы православных украинцев, и объявить новым «митрополитом киевским» Сергея Думенко, который даже не имеет ни канонического пострига, ни рукоположения — то и другое ему «преподал» в свое время находящийся под анафемой Филарет (Денисенко). Причем эту анафему в своей время признавал и сам патриарх Варфоломей, что обращает внимание на полную непредсказуемость его действий.

Он с легкостью отменяет как многосотлетней  давности решения его предшественников, так и берет назад свои собственные слова — раньше он признавал митрополита Онуфрия, теперь не признает (причем без каких-либо канонических нарушений с его стороны), раньше считал так называемый «Киевский Патриархат» анафематствованными раскольниками, сейчас признает совершенные ими «рукоположения».

Эта уверенность в своем «праве» раздавать приказы, ни с кем не советуясь и ни на кого не оглядываясь, проявилась и в том, как он объявил об упразднении Архиепископии русских церквей в Западной Европе, до того пребывавшей в общении с Константинополем. Сами Епископы русской Архиепископии узнали об этом решении из новостей — с ними никто и не думал советоваться. Им было предписано влиться в местные структуры Константинопольского патриархата — от чего они отказались, предпочтя воссоединение с Москвой.

Нельзя не отметить иронии ситуации, когда либеральные публицисты в России и Украине, люди неукротимо демократических, свободолюбивых и антиимперских убеждений, горячо поддерживают такое представление об устройстве вселенской Церкви, при котором она управляется из единого центра, причем даже не папистским, а каким-то султанским образом, по ничем не ограниченному произволу одного лица.

На фоне вызывающе грубого нежелания Константинополя как-то оглядываться на своих единоверцев и принимать в расчет свои собственные слова, ранее им сказанные, особенно контрастно выглядит его заискивающее почтение по отношению к внешним по отношению к Церкви силам.

Что побудило Константинополь пренебречь как желанием миллионов членов Украинской Православной Церкви, так и собственным словом (напомним, раньше он признавал митрополита Онуфрия) ? «Просьба досточтимого правительства Украины» — решительно поддержанная «лучшими друзьями»  Константинополя из Государственного Департамента США.

Цели американской политической элиты совершенно понятны. С одной стороны, они видят в Церкви инструмент «мягкой силы», культурного и цивилизационного влияния Москвы, и хотели бы этот инструмент ослабить. С другой – Демократическая Партия США (с которой у Константинополя сложились особенно теплые отношения)  проводит принципиально антихристианскую политику, вывешивая ЛГБТ-флаги на посольствах по всему миру и всеми силами продвигая аборты как в самих США, так и за рубежом, и воспринимает любых традиционных христиан, а православных особенно, как своих неизбежных противников.

Признавать, что Церковь должна управляться по произволу одного человека было бы неправильно в любом случае. Но когда этот человек еще и действует по указке внешних и откровенно враждебных Церкви сил — это особенно немыслимо.

Нам не следует бояться оказаться в расколе с Демократической Партией США и всеми мерзостями ее — скорее, нам надо бояться оказаться с ней в единстве.

Но что с каноническими притязаниями Константинополя? Конечно, их абсурдность уже разобрана, терпеливо и тщательно,  в статьях специалистов по каноническому праву — и мы можем обратиться, например, к недавним выступлениям Патриарха Кирилла и митрополита Илариона.

Однако не-специалисты могут обратить внимание на тот очевидный исторический факт,  что на Константинопольской кафедре неоднократно оказывались еретики — осужденные, впоследствии, самой константинопольской Церковью. Напротив, канонизированные Церковью святые — такие, как Максим Исповедник — противостояли еретикам, занимавшим в их время место патриарха. Сама по себе кафедра не делает непогрешимым — и не гарантирует человека, занимающего ее, ни от греха, ни от ереси.

Вопреки мнению Фанара, Православие может существовать без Константинополя. В истории были заметные периоды, когда Константинополь пребывал в ереси — и, конечно, это не означало прекращение существования Православной Церкви.

Нынешняя ситуация, при всей ее трагичности, не уникальна — Константинополь падает далеко не в первый раз, и нам незачем падать вместе с ним. Как Господь исцелит Свою Церковь — мы еще не знаем. Но знаем, что Он сделает это через людей, которые будут упорно и несмотря ни на что стоять в истине.

Сергей Худиев