Как известный архитектор Ольга Кругляк стала монахиней Еленой — в эксклюзивном интервью для PravLife.

Каждый из нас – архитектор своей души

— Что было раньше: Вы пришли осознанно к Богу или начали заниматься церковной архитектурой?
— Конечно,  вначале пришла к Богу. Я крестилась в 20 лет. Это основополагающее. Церковная архитектура – это только служение. Это как итог. Не придя к Богу,  заниматься церковной архитектурой – невозможно. Для меня быть с Богом — важнее. Самый главный, мудрый и лучший архитектор на земле – это Господь. А мы все — Его «руки и ноги».
Каждый из нас – архитектор своей души. Ведь архитектор — это тот, кто создаёт пространство. Пространство взаимоотношений со своими близкими и, в первую очередь, — взаимоотношения с Богом. Человек выстраивает себя и строит мир вокруг себя.
Архитектор –  это тот, чьи мысли и образы материализуются посредством  соработничества с другими людьми. Архитектор может сам только придумать и нарисовать, но сам он не строит. И его задача  — «зажечься» самому, чтоб впоследствии «зажечь» своей идеей других,  принимая ответственность. Архитектору доверяют и материальные ресурсы, и человеческие. 
Профессия архитектора подобна профессии врача — сразу видны плоды и ошибки. И эти ошибки могут быть фатальными. Это очень духовная профессия.   

Ты ничего не сделаешь, пока не полюбишь заказчика

— Вы сталкивались с нереальными задачами?
— Есть одно условие когда выполнение задачи нереально: «Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его».
А в остальном нет невозможных идей и задач, как  говорил мне один из моих преподавателей, есть задачи, выполнение которых просто дороже стоит. Сегодня можно нарисовать всё — и, соответственно, осуществить. Раньше зодчий придумывал в меру того, что можно было реализовать.
И еще ничего не получится, если любви не будет. Ты ничего не сделаешь, пока не «полюбишь» заказчика и объект проектирования – это закон. Без любви архитектурное творчество невозможно. Не будет хорошего результата.
Храм – это Дом Божий. И для меня строительство храма – это возможность продемонстрировать Господу свою любовь к Нему. Возможность своими руками прославить Его.
— Для Вас лично церковная архитектура это что: служение, осуществление Божьего плана, самореализация своих талантов?
— Это — моя жизнь.
— Вы бы смогли жить без архитектуры, без церковного строительства?
— Да, могла бы. Но не могла бы жить без Христа.
Господь дал мне эту возможность творить. Сейчас, анализируя, я понимаю, что Он услышал мои молитвы и просьбы...
Господь дал мне возможность заниматься церковной архитектурой, и в Его воле — забрать всё это. Главное — чтобы Он меня не отдалил от Себя.

Всегда лучше идти по проторенной тропинке

— Если говорить о стилях, заметно, что в своих работах Вы тяготеете к Византии. Причём интересно, что у вас нет прямых кáлек, Вы не копируете, а синтезируете. Какие  образы Вас вдохновляли?
— Всегда лучше идти по проторенной тропинке. Тем более, церковная архитектура – это  каноны, которые мы обязаны соблюдать. В главном – единообразие, во второстепенном – многообразие,  и во всём – любовь.
Нет двух одинаковых людей, но есть голоса, которые созвучны. Птицы с одинаковым оперением собираются в стаи. Точно так же и нашем случае. Церковная архитектура имеет богатейшие традиции, и современные архитекторы должны продолжать эти традиции —быть «в стае этих птиц». Господь  даёт восхищение и интересные идеи… изучение церковной архитектуры, поездки. Необходимо вживую видеть памятник - посмотреть, проанализировать, зарисовать, чтобы научиться на аналогах, а потом творить.
Проектировать новое очень помог опыт, полученный в реставрации памятников церковного зодчества.
Сохранившиеся древнерусские храмы: Святая София киевская, Собор Выдубецкого монастыря и Киево-Печерская лавра… и архитектура Византии, Афона, Сербии, Греции, Румынии, Грузии… конечно же Святая Земля – вот источник вдохновения.
Тяготение к Византии закономерно, именно в византийской традиции были построены наши первые храмы, и еще что хочется отметить, я очень люблю народную культуру, а в византийском стиле используются приемы, применяемые в народной архитектуре.
— Но почему тогда архитекторы, которые сегодня занимаются храмостроительством, игнорируют каноны? Считают, что это что-то отжившее, что люди не воспримут? Хотят сделать что-то своё, новое и яркое. А ведь хочется уйти в полумрак, спрятаться, чтобы помолиться тихонечко.  Такие сокровища лежат под ногами – вся мировая церковная архитектура. Почему так происходит? Почему люди делают хай-тек?
— Ничего нет плохого в хай-теке, на мой взгляд. Плохо без Христа что-либо делать. Но хай-тек – это же не грех. А вот гордость — грех. Когда говорят: «Я не хочу знать ничего» – это гордость.
Представьте себе, мы с вами оказались на необитаемых островах. У нас есть священник, мы с вами община, и нам нужен храм. Хорошо если среди нас есть архитектор. От его знаний, опыта зависит, какой у нас будет воздвигнут храм. Некуда ведь подсмотреть. Но сейчас мы с вами не на необитаемом острове. Архитектор-профессионал должен изучать аналоги, определиться с выбором стиля. Будет неправильно не обратить внимания на эти несметные сокровища – наследия церковного искусства, тем боле, что сейчас мы живем во время, когда не выходя из-за своего рабочего места архитектор с помощью техники архитектор может оказаться в любом уголке земного шара. Но опять же повторюсь, что для профессиональной работы желательно видеть в живую выбранные аналоги. Если всему этому следовать, творчески переработав, то и в стиле хай-тек, думаю, можно создать шедевр.
Вообще смелые решения – это хорошо, без этого не было бы роста и движения. Кстати, у меня есть такая мысль. Каждая девятиэтажка – это деревня. Как люди могут жить без церквей? Надо на крышах их возводить.

Что это за улица, которая не ведёт к храму?

— А что ещё важно в Вашей профессии?
— Церковная архитектура – это соработничество Господа, Он во главе, заказчика, а это Церквь, мецената, если таковой есть, зодчего-архитектора с командой, строителей.
Раньше люди всеми фибрами своей души  стремились послужить Богу и на каждой улице построить храм. Дома были малоэтажные, а храмы возводились доминантные. Что это за улица, которая не ведёт к храму? А что мы видим сейчас? В большинстве своем нет желания отдать в жертву Богу самое лучшее.
Большая ответственность на архитекторе – авторе проекта. Во-первых, необходимо правильно подобрать команду. Один в поле не воин. Нужен хороший конструктор, если говорить о церковном строительстве, желательно, чтобы это был специалист с опытом реставрации церковных памятников. Здание должно — элементарно быть прочным. В нашей мастерской любимая фраза: «Мы строим даже не на сто лет». Поэтому и технологии, и материалы, применяемые в проекте, должны соответствовать  требованиям долговечности. Необходимо участие технолога в проекте, безусловно когда речь идет и о новом строительстве, а тем более реставрации памятников церковной архитектуры.
И главное, архитектор должен никогда не забывать, что священникам и прихожанам должно быть комфортно пребывать и молиться в храме.

— Русские эмигранты часто  возводили церкви на крышах, на этажах многоэтажек… Св. Иоанн Шанхайский служил в одной из таких церквей.
— Сегодня можно нарисовать всё — и, соответственно, осуществить. Раньше зодчий придумывал в меру того, что можно было реализовать.
Византийская архитектура – это стоечно-балочная система или арочные перекрытия, это пролёт определённого размера, это определённые рамки, полёт фантазии архитектора в те времена был ограничен техническими возможностями.
При постройке храма исходили из тривиальных задач – необходимо данной конкретной общине создать нормальные условия для богослужений. Какой приход, какое количество людей – это влияет на размеры храма и молитвенного зала. Сколько священников будет служить в храме – от этого зависит размер алтаря и т.д.

Все объекты –  как дети

— У Вас есть любимое детище?
— Спросите у человека, у которого шестеро детей: есть ли у него любимый ребёнок?
Вопрос абсурдный. Все объекты –  как дети. Каждый — как отдельная личность, которая живёт вне тебя. И удивляешься, что ты имел к этому отношение. Я люблю все свои объекты. Из построенных можно отметить особый по сложности и масштабности, степени ответственности - Зверинецкий монастырь. Этому объекту отдано более 10 лет жизни.
— Может, вспомните то детище, где полнее выразилась синергия, гармония?
— Я — счастливый архитектор. Я благодарна коленопреклоненно заказчикам, без которых это было бы нереально, меценатам  и всем тем, кто помогал и участвовал. Признаюсь, у меня много недостатков, особенно по организационной части. Чтобы меня выдержать, нужно иметь хорошие нервы (смеется). Терпения — не воз, а целый обоз.
Но чистосердечно всегда хочу сделать хорошо. Всё то, что получилось – это чудо! Прижимаю уши, закрываю глаза и преклоняюсь перед милостью Божией. Каждый раз понимаешь, что сам можешь только напортить, а что получается – благодаря Ему.
— И же что получилось создать?
— Иконостас в Ильинской церкви, в Свято-Георгиевском храме. Затем — удалось потрудиться в Свято-Троицком Ионинском монастыре (кстати, у меня родители познакомились в Ионинском монастыре), в Архистратиго-Михайловском Зверинецком монастыре, в монастыре в честь иконы Богородицы «Отрада и утешение») в Ольшанке.

Господь творил чудеса во время строительства

— Зверинецкий монастырь – это невероятно красивый и гармоничный архитектурный ансамбль.
— Признаюсь, у меня была внутренний трепет: мне такое доверили — Зверинецкий монастырь (!) ведь Зверинецкие пещеры - памятник археологии национального, значения), сложный рельеф, стесненные условия… Всё время обращалась к Господу: “Господи, помоги!” По каждой мелочи. Изучала, старалась команду подобрать профессиональную, соответствующую важности места и со вниманием относиться к каждому нюансу.
— А по факту получилось — сказка, жемчужина храмостроительства.
— Это милость Божия. И огромная синергия. Действительно, соработничество и священника – архимандрита Кассиана (настоятель Зверинецкого монастыря - ред.), и человека, который финансировал, команды проектировщиков, строителей, иконописцев… и главное – множество людей, которые переживали и молились за строительство и возрождение этой святыни. Всем им нижайший поклон.
Господь творил чудеса во время строительства. Вот например, отец Кассиан,  хотел, чтобы были каменные фасады, а мы его отговаривали. Говорили, что это очень трудоёмко и сложно. Мы его даже отговорили. И он смирился с тоем, что центральный храм монастыря будет просто оштукатуренным. И вот мы приходим с батюшкой в городское управление охраны памятников согласовывать документы. Главе управления всё очень понравилось, он тщательно  изучал проектную документацию, потом сказал: “Всё хорошо, вот только если б фасады были каменные…” Отец Кассиан в лице изменился. Я объяснила чиновнику, что это мы отговорили батюшку, а он как раз хотел каменные. И глава управления говорит: “Камень, который отвергли строители, сей бысть во главу угла”. Я ответила: “Будут фасады — каменные”.
Вообще строительство церквей постоянно сопровождают чудеса, происходящие с самими участниками процесса: происходят неожиданные физические исцеления больных, рождения детей у неплодных, налаживаются семейные отношения. Сколько нечаянных радостей, непредвиденной помощи в материальных вопросах. И глядя на все это еще более укрепляемся и получаем силы дальше работать Богу.

Я Богу пообещала стать монахиней и шла к этому 20 лет

— И последний вопрос: почему монашество? Ведь можно служить Господу, будучи архитектором, но в миру.
— Безусловно. Для меня этот путь был долгим, но выбор был сделан 20 лет назад. Я Богу пообещала стать монахиней и шла к этому 20 лет. И все эти годы все более и более утверждалась в этом решении.  И вот в 2014 году на Успение Божией Матери я приняла постриг в Рождества Пресвятой Богородицы Десятинном монастыре. Для меня это — и исполнение обета, и особенная радость, что я приняла монашество на месте, где святой равноапостольный князь Владимир построил храм в честь Пресвятой Богородицы, на месте, которое находится под особым покровительством Царицы Небесной. Киев – удел Божией Матери, и именно с этого места берет начало Её покровительство над Киевом, особое избранничество.
Хочется послужить Христу всем тем, что у меня есть. И на этом месте, в Десятинном монастыре,  ощущаю особую ответственность перед Ним. Довёл Господь “мой корабль” в нужную пристань. Для меня огромная честь и чудо — быть здесь, участвовать в деле воскрешения этой святыни. Остатки фундамента Десятинной церкви, церкви Успения Пресвятой Богородицы, сейчас — в страшном запустении, небрежении. А ведь это — наш первопрестол. Он возведен на мощах первомучеников Феодора Варяга и сына его Иоанна. Князь Владимир воздвиг этот Собор Пресвятой Богородицы на месте первой жертвы. Мне, как христианину, архитектору и гражданину, наивысшая честь — послужить на этом святом месте, вывести его из мерзости запустения и сделать так, что это было образцом соработничества церкви, научных специалистов, археологов, музейных работников, государства.