Человек во все времена имел в себе семя богоискательства. Археологические свидетельства религиозной жизни ушедших цивилизаций, из которых нет ни одной атеистической, сообщают высокую и радостную истину: во все времена и эпохи человечество стремилось ввысь и искало Бога.

Древние представления о Боге в чем-то похожи и в чем-то различны. Главнейшие из них говорят или о неком безличностном начале (пантеистические религии и философско-религиозные системы Древнего Востока), или же ставят верховного Бога во главу более слабых богов (политеизм), или же осмысляют Творца вселенной как доброе начало, совечное злому (дуализм). Интересно, что некоторые дохристианские религиозные и философские учения вплотную подошли к идее монотеизма. Так, в древнегреческой философии было понятие о Демиурге, «творце и отце» материального мира, а в древнеегипетских религиозных системах хранилось знание о солнечном боге Ра, отце всех прочих богов, а также о боге Пта, создавшем мир. Однако все эти концепции объединяет одно важное положение: Бог или совсем не рассматривается как Личность, или же если и получает некие личностные характеристики, то не наделяется способностью полноценного общения со Своим творением.      

Евреи были единственным народом, получившим от истинного Бога откровение – им не нужно было ничего о Нем выдумывать. Но и тут мы видим, что Яхве разговаривал не столько с личностью каждого члена еврейской общины ради него самого, сколько с целым народом – через личность пророка, царя, священника. Соответственно, Творец открывался евреям скорее как грозный законодавец, мздовоздаятель и судья, а не как сладкий собеседник сердца человеческого или жених, зовущий душу на брак. Таинственно, прикровенно говорилось в Ветхом Завете о будущем личностном взаимообщении Творца и Его высшего творения – человека. Чтобы вступить в тесное взаимодействие с душой Адама, Бог Сам должен был стать Человеком – воплотиться, воспринять и исцелить больную грехом человеческую природу.                                                                                            

Как же ждало этого измученное дьяволом и израненное страстями сердце высшего творения Божьего! Впоследствии Сам Спаситель в притче о милосердном самарянине показал состояние человечества ко времени Своего прихода. Человеческий род уподобляется избитому до полусмерти страннику, лежащему у дороги, ожидающему спасения и милости. Как жаждал помощи едва дышащий странник, так и наша душа всеми глубинами своими жаждала Бога. Человеку нужен был Тот, Кто назвал бы его и сыном (см. Притч. 23:26), и братом (см. Ин. 20:17), и другом (см. Ин.15:15) – и Он пришел. Пришел Мессия, сказавший о себе: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин. 14:6); расцветивший земное существование подлинной радостью богообщения и наполнивший обветшавший сосуд будней новым и непреходящим смыслом.

Его приход все изменил. Ум обрел твердую платформу христианского мировоззрения, сердце упокоилось в несомненном и узнаваемом опыте встречи с Отцом, язык произнес сладчайшее Имя Сына, душа подчинилась Духу; ноги обулись в благовествование мира, руки поднялись в молитве; человек обрел себя. «Сидящий во тьме… и тени смертной» (Мф. 4:16) встал, сделал шаг к Богу и заговорил с Ним – устами к устам, лицом к лицу. А  увидев Бога, разглядел и Человека… Все это дал нам Христос.

***

Предчувствуя пришествие Спасителя, от лица всей земли некогда воскликнул к Творцу псалмопевец: «Тебе рече сердце мое: Господа взыщу, взыска Тебе лице мое, лица Твоего, Господи, взыщу» (Пс. 26:8). Увидеть лицо – в библейском контексте значит близко узнать, вступить в личный контакт. Это почти то же самое, что и узнать имя. Об этом также говорит Давид: «Боже! Именем Твоим спаси мя» (Пс. 53:3). Узнавание имени – познание самой сущности того, кто его носит. Поэтому Иаков, боровшийся с Богом, спрашивал: «Скажи мне имя Твое» (Быт. 32:29).

А как зовут нашего Бога? В Ветхом Завете есть более ста имен Божиих нарицательных, таких как Элогим («Бог»), Адонай («Господь мой»), Эль Шаддай («Бог всемогущий», или «Всевышний», буквально «Тот, Кто на горе»), Саваоф («[Господь] воинств») и другие. Но единственное имя собственное, которое подарил Всевышний Своему народу, было по-особому открыто Моисею при неопалимой купине (см. Исх. 3:14–15). Это имя – Яхве (евр. יהוה). При «расшифровке» Своего имени Бог дает, как считают многие исследователи, скорее уклончивый, чем прямой ответ: «Эхье ашер эхье», что значит «Я буду, Который буду» (или «Я есть Тот, Который есть»). Скорее всего, ответ означал невозможность определить сущность Божества на человеческом языке. А еще может быть, что отказ Яхве исчерпающе объяснить Свое имя имеет тот же смысл, что отказ Бога назвать имя Иакову: «На что ты спрашиваешь о имени Моем? [оно чудно]» (Быт. 32:29).

Но вот спустя более тысячу лет входит в земную историю Имя, Которым Бог Себя еще не называл: «Родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус» (Лк. 1:31). И миру суждено услышать новый ответ на уже знакомый вопрос: «Кто Ты, Господи?» Господь ответит: «Я Иисус» (Деян. 9:5). Пришло время исполнения пророчеств – Бог вступает в личностное общение с человеком. Началась эпоха Нового Завета. 

Интересно, что буквальный смысл имени Иисус – «Яхве спасает» (полный вариант еврейского имени Мессии: (יְהוֹשֻׁעַ – Yehoshua). В имени Спасителя скрыто присутствует священный Тетраграмматон, в котором также подчеркивается спасительная сила Божия. Христос – это именно Тот Бог, Который некогда вывел Израиль из Египта, но теперь Он пришел вывести всякого человека из плена диавола и рабства собственным страстям. Евреи I века, смотря на Иисуса из Назарета, видели бродячего сына плотника – а перед ними стоял их Бог, Тот Самый древний Яхве, пришедший теперь на землю спасти мир. Открытие новозаветного имени Иисуса Христа вместе со всем домостроительством нашего спасения означало наступление новой эры во взаимоотношениях Бога и человека – эры личностного богообщения. 

***

Удивительно думать, какую возможность познания Бога имеем мы сейчас. Господь желает жить в нас и не раз об этом говорит («Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин. 14:23)). Причем нам даны для этого все средства. Нам дано страшное и непостижимое Таинство Причащения, при котором мы едим Тело и пьем Кровь нашего Бога. Если бы древнему еврею сказали о возможности такого богообщения, он бы просто не поверил. Нам дана исповедь, на которой Бог прощает наши грехи и делает их «яко не бывшие». Взаимоотношения Церкви и Христа в духовном смысле определяются как брачные  (см. Еф. 5:24–33), т. е. подразумевается теснейшее духовно-телесное единство верующего со Спасителем. «Тайна сия велика», – комментирует апостол Павел эти новые отношения Бога и человека.
Да, все это удивительно. Но также удивительно думать, насколько мы привыкли к этому чуду и насколько мало мы используем возможность иметь такие близкие отношения с Богом. Нам и не приходит в голову, например, благодарить Господа за жизнь в эпоху новозаветной Церкви. Мы порой совсем не понимаем той высоты, на которую поставлен христианин – в сравнении с остальными религиями и с религиозным прошлым человечества вообще. Нам незнакомо чувство долгого ожидания Спасителя и ликования от Его прихода. Мы далеки от радости открытия имени Божьего, и наше сердце не ощущает разницы между благодатным небом Нового Завета и холодными небесами дохристианского мира. А размышлять об этом надо – чтобы научиться благодарить Бога и ценить то, что имеем; чтобы научиться любить Христа и иметь представление о подлинном человеческом достоинстве; чтобы знать о своем призвании и плакать о нашем несоответствии ему; чтобы осмысленно жить в Церкви Христовой и смотреть на мир глазами новозаветного человека.

Сергей Комаров