В начале нулевых я, тогда еще 20-летний молодой человек, учился в Московской духовной семинарии – престижной духовной школе, в которой на тот момент обучались ребята со всего бывшего Союза.

Был в моем классе грузин с древнейшей грузинской фамилией. Саша Стуруа его звали. И вот приглашает меня как-то Саша, курсе этак на третьем, съездить с ним в Грузию на каникулах.

«Поедем, ‒ говорит, ‒ остановимся в Тбилиси. Я со Святейшим хорошо знаком. Он встретит нас, поможет. И по святым местам поездим. Там в Бодби святая Нина в мощах лежит. И Хитон Господа там, в прежней столице Мцхете. Да и Колю с собой возьмем. Поехали». Коля – мой давний друг. И добавил его Саша в нашу компанию, чтобы удобнее было меня уговорить. В общем, я согласился.

Было это в начале учебного года, но к его концу Господь, как это часто бывает, наши планы подкорректировал. Человек, как известно, лишь предполагает. Мой Коля летом задумал жениться и молвил мне: «имей мя отреченна». Я, конечно, поскорбел, но эту скорбь с лихвой восполнила ликующая радость за друга: слава Богу, его жизнь уже устраивается! Главный сюрприз ожидал меня впереди. Визы уже были сделаны и билеты куплены, до поездки оставался какой-нибудь месяц. И тут подходит ко мне грузин Саша и с весьма невозмутимым видом заявляет: «Ты прости, поехать не могу, меня начальство не отпускает (он был иподиаконом). Но ты не переживай, поезжай один. Ни о чем не беспокойся, я позвоню в патриархию, тебя там примут. Тебе, главное, доехать до Тбилиси». Это уже было серьезно.

До сих пор я никогда не выезжал, да еще и в одиночку, за границу нашей необъятной Родины, и подобные вояжи не входили в мои планы. Но Сашины слова, при его удивительном обаянии, были столь убедительны, что я, после небольшого колебания, все же согласился. «От Господа стопы человеку исправляются»…

Скорый поезд Москва-Владикавказ (авиасообщения тогда не было) быстро домчал меня до столицы Северной Осетии, и вместе с первым глотком кавказского воздуха я вкусил незабываемое ощущение начинающегося путешествия. Была твердая уверенность в том, что если и встретятся на пути какие неприятности, Господь подаст и избавление, и моя вера, слегка «припудренная» «тепличной» семинарской жизнью, через испытания лишь обретет «свое лицо». И Господь, надо сказать, дал мне такой шанс, ибо приключения начались практически сразу.

Самый короткий путь от Владикавказа до Тбилиси пролегал через грузинский Гори, перед которым надо было преодолеть российский и грузинский пограничные посты. И вот, благодаря совместным усилиям наших русских и грузинских братьев, передо мной встала первая проблема: посты пришлось преодолевать более 12 часов! Это никак не входило в мои планы и серьезно осложнило достижение цели. На территорию Грузии мы заехали уже заполночь.

От Гори до Тбилиси примерно 80 км пути, и ехать по пустынной грузинской дороге было бы легко и радостно, если бы меня не ожидала отнюдь не радостная перспектива оказаться на месте глубокой ночью. Но ничего ‒ Господь не оставит, ‒ верил я.

Полупустая маршрутка неслась по пустынным провинциальным городкам, и я, дабы отвлечься от мрачных мыслей, пытался присматриваться к мелькавшим за окнами образцам грузинской флоры. Но отвлечься, увы, не получалось, да и начавшийся при подъезде к Тбилиси дождь добавил «пороху». Начавшись, он упорно не хотел успокаиваться, а к «конечной» и вовсе «ударил» по моему настроению, став проливным.

Итак, в 2:30 ночи я оказался на безлюдной улице столицы незнакомой мне страны под проливным дождем (хорошо, что зонтик взял). Ну, здравствуй, Грузия! О, если бы мои приключения на этом закончились, я считал бы тебя самой гостеприимной страной в мире. Но приключения, увы, только начинались.

На автовокзале приезжих встречала группа таксистов, которые, обступив нас вокруг, предлагали свои услуги. Мой выбор пал на пожилого грузина – интуиция подсказывала: если что, приютит. Мы погрузили мои вещи к нему в автомобиль и тронулись. Однако не успели мы проехать и километра, как догнавший сзади автомобиль с включенными «синими ведерками» заставил нас съехать на обочину и остановиться.

Из машины вышел двухметровый грузин с автоматом наперевес, открыл мою пассажирскую дверь и, предъявив «ксиву» стража порядка, приказал мне следовать за ним с вещами. Усадив меня в свой автомобиль, стражи (их было двое) сначала потребовали мои документы, оказавшиеся, разумеется, в полном порядке. Затем их заинтересовала моя дорожная сумка, которая после «ревизии» лишилась двух новых рубашек. Заключительный же аккорд прозвучал так:

‒ Ну, теперь поехали в отделение.

‒ За что? Какие у меня нарушения?

‒ Мы найдем.

‒ Нет, ребят, давайте разбираться на месте.

‒ Хорошо, давай по 10 лари «на нос», и мы отвозим тебя обратно.

На тот момент ни одного лари (грузинская валюта) у меня на руках еще не было, и ребята «добродушно» согласились подвезти меня до ближайшего обменника. Попросив водителя такси немного меня подождать, я отправился со «стражами какого-то порядка» к обменнику. В голове крутилось и ироничное «вот оно, грузинское гостеприимство», и саркастичное «поделом тебе, отправился в одиночку за границу, смелый какой», но сердце (или голос Божий) подсказывало, что Грузия еще «отыграется». В общем, после похода в обменный пункт в сопровождении двоих с автоматами я «оплатил секьюрити» и был благополучно возвращен своему таксисту. Спасибо им и на этом! Взяли по нашим меркам совсем немного!

У таксиста, как сейчас помню, была старенькая «шестерка», которая, без особой, впрочем, перспективы, помчала меня прямо в патриархию. Подъехали. Было начало субботы, и патриархийный охранник, недовольный тем, что нарушили его «субботний покой», сухо пробурчал:

‒ Я не в курсе, никаких указаний относительно вас не поступало. Приезжайте лучше в понедельник, в субботу все равно не будет никого, кто мог бы вам помочь.

Приехали. Что делать? Хорошо, с таксистом интуиция не подвела. Таксист с замечательным русским именем Сергей пригласил меня к себе домой, по крайней мере до утра. Было решено, что до утра пробуду у него, а часам к 9 вернемся сюда же. Если же и утром ничего не получится, то, как говорится, «доживем до понедельника». Вот оно, гостеприимство грузинское, уже безо всяких кавычек! Едем. Недолго едем. У старенькой «шестерки» «закипел» движок. И, к сожалению, надолго. Сергей пытался реанимировать автомобиль, заливал в радиатор холодную воду, но ничего не получалось. И мы решили переждать где-нибудь на обочине до утра. Уже улеглись спать, откинув сидения назад, как вдруг Сергей вскакивает и говорит:

‒ Нет, так не годится, мой гость не может ночевать в машине. Кого-то поймаем и попросимся на буксир.

Ловили недолго. Вскоре около нас остановилась «Ока», из которой вылез человек… нет,   пол-человека. Это был мужчина лет сорока, у которого ниже пояса была лишь подставка с колесиками, на которых он к нам и подъехал. Такие мне уже встречались в нашей московской подземке, но чтобы они еще и автомобиль водили по улицам столицы, такого я еще не видел. Этот «водила», Рома его звали, как оказалось, потерял ноги еще в грузино-абхазскую войну начала 1990-х. А рулить заставила жизнь. Приспособил автомобиль так, что одной рукой рулит, а другая ответственна за акселератор и тормоз. Вот так и до нас доехал. И какой же это наглядный пример для нас, почти здоровых телом, но покалеченных душой! Мы и средь бела дня не можем склонить себя пожертвовать своим временем (силами, средствами) ради ближнего, а этот покалеченный, но не опустивший руки человек с благородной душой не только «бомбит» ночью ради своего пропитания, но и находит время и силы для помощи ближнему! Вот оно, назидание без всяких слов!

«Битый небитого везет». Так и довез нас Рома до дома. А дома нас встречала уже добродушная Зинаб – супруга Сергея, которая попотчевала нас превосходной яичницей. И я, уже утешенный искренним гостеприимством этих замечательных людей и слегка убаюканный грузинской ча-чей, заснул сном младенца, уверенный в том, что утром все будет уже точно по-другому.

Утром Сергей, к тому времени уже «договорившийся» со своей «шестеркой», повез меня снова в патриархию. Но, несмотря на то, что охранник был уже другой, меня там по-прежнему никто не ожидал (!), и все реальней становилась перспектива пожить еще пару дней у грузинских пенсионеров. И тут случилось первое, пусть небольшое, но чудо, за которым последовали и остальные. Когда мы с Сергеем, слегка обескураженные, отходили от патриархийного КПП, к нам подошел молодой человек и предложил помочь. Мне он показался тогда ангелом, посланным от Господа, а в земной реальности оказался лишь семинаристом Тбилисской семинарии. Здания Тбилисской академии и семинарии находились тогда (не знаю, как сейчас) неподалеку от патриархии, и этот молодой Каха «случайно» оказался рядом. Выслушав мой сбивчивый рассказ о сложившейся ситуации, он пообещал Сергею устроить меня в семинарии, и мне пришлось попрощаться со ставшим мне уже другом Сергеем. Доброжелательность и гостеприимство этого настоящего грузина навсегда останутся в моей памяти.

В Тбилисских духовных школах, так же, как и в Московских, были тогда летние каникулы. А поэтому в зданиях никого, кроме охранника, не было. Каха мгновенно договорился с ним ‒ тот был из тех же семинаристов, ‒ и мы, оставив у охранника мои вещи, отправились искать проректора семинарии отца Георгия, который мог оставить меня здесь погостить. Отец Георгий, дай Бог ему здоровья, оказался очень внимательным и скорым на помощь человеком. Выслушав рассказ о моих приключениях, он предложил достаточно интересный и, наверное, единственно верный вариант:

‒ Слушай, ну ты же ехал к Патриарху, а не в семинарию. Патриарх сегодня вечером служит в Сиони. Я буду служить там же. Приходи на всенощную и стой где-то близко к алтарю. Я выберу момент и позову тебя. Сам подойдешь к Патриарху и все ему расскажешь.

Собор Сиони

«Сиони» ‒ так называется в Тбилиси Сионский собор, названный в честь одноименной палестинской горы. Располагается он недалеко от здания Патриархии и в те годы был главным кафедральным собором города. Небольшого размера собор виден практически из любой части старого Тбилиси. Но главное в нем – не размеры, архитектурные решения или фрески, а святыни: Крест святой Нины, сделанный из виноградной лозы и сплетенный волосами самой Нины, и глава св. апостола Фомы. Сюда я и пришел на всенощное бдение в ожидании аудиенции у Святейшего.

Тогда о Патриархе Илии я знал чрезвычайно мало. Знал, что Патриархом он стал раньше моего появления на свет – в минувшем году исполнилось 40 лет со дня его избрания на престол, ‒ знал, что в 1960-м году он закончил Московскую духовную академию (фото выпуска висит в академическом коридоре), знал, что с ним хорошо знаком мой однокурсник Саша. Это все, что я знал о Святейшем Илии.

И тем трепетнее было мое отношение к возможному с ним общению: я никогда не разговаривал с глазу на глаз с самим Патриархом. Как я буду ему обо всем рассказывать? И вообще, о чем мне ему говорить? О том, что мой друг посоветовал мне к нему приехать и сказал, что меня тут с радостью примут? О том, что я очень важная персона – семинарист из Москвы – и потому могу приезжать без приглашения?

Богослужение шло своим чередом, и, хотя все было на грузинском, я (семинарист!) понимал, какой идет момент богослужения. Примерно на стихирах «На Господи воззвах» я пришел в такое состояние, что готов был уже убежать из собора – не только из-за множества вопросов, на которые я сам не знал ответа, но и оттого, что почти без сна и еды в прошедшие сутки уже едва стоял на ногах.

Но вот пропевают «Господь воцарися, в лепоту облечеся», и «момент истины» наступил – отец Георгий выходит из алтаря и зовет меня «на аудиенцию». Пришлось брать себя в руки и приказать своим «ватным» ногам проследовать в алтарь за отцом Георгием. Надо отдать должное этому священнику: он не только кратко рассказал обо мне Святейшему до того, как позвал в алтарь, но и в алтаре, видя мое состояние, подхватил меня и проводил прямо к цели! Святейший сидел в кресле справа от престола. Едва дойдя до него уже трясущимися ногами, я упал перед ним на колени, взял благословение и стал рассказывать. Сбитое дыхание и чрезвычайное волнение делали мою речь очень сбивчивой. Я говорил ему, откуда я, сказал что-то о Саше Стуруа, который передает Святейшему поклон, и о том, что Саше, видимо, не удалось дозвониться до патриархии. Мне, конечно, было стыдно за все, что я говорил. Не только оттого, что гость я незваный, но и потому, что не по чину Патриарху заниматься личными проблемами какого-то русского семинариста. Но Святейший рассудил иначе. Выслушав мою несвязную речь, слегка кивая головой, он на совершенно чистом русском спросил:

‒ Где вы(!) остановились?

‒ Пока нигде, ваше Святейшество.

‒ Тогда остановитесь у меня в патриархии.

Подозвав своего старшего иподиакона, он что-то стал говорить ему уже на грузинском. Потом сказал мне еще пару фраз, и я был оставлен молиться в алтаре до конца богослужения.

Трудно на бумаге изобразить мое тогдашнее состояние. Я воспринимал это как явление Божией благодати мне, грешному, за пережитые в прошедшие сутки испытания.

После богослужения мне приказано было пройти к зданию патриархии, находящемуся неподалеку, где меня встретил старший иподиакон Святейшего и препоручил немолодой уже инокине. Патриархия (по крайней мере, тогда) включала в свою структуру женскую иноческую общину, которая проходила здесь свои послушания и для которой совершались богослужения в домовом храме. Инокиня тотчас отвела меня в приготовленную для моего вселения отдельную комнату, показала трапезную и… повела меня к самому Святейшему Илии. Пройдя со мной в приемную, она остановилась недалеко от двери в кабинет Святейшего, и мы стали ждать. Приемная вся была устлана прекрасными коврами, на стенах висели (если мне не изменяет память) картины грузинских мастеров живописи, а у дверей в кабинет лежал огромный живой пес. В породах я ничего не смыслю, но кто-то вроде огромного ротвейлера. При нашем появлении он невозмутимо продолжал лежать, лишь на краткое время повернув голову в нашу сторону.

Патриарх вышел через несколько минут. Красивая ряса и панагия на груди придавали его скромной фигуре особенно величественный вид. Выражение открытой доброжелательности ни на секунду не сходило с его лица. Снова благословив меня, он обратился ко мне с вопросом:

‒ Как вы устроились?

‒ Благодарю вас, ваше Святейшество, очень хорошо.

‒ Вы провели моего гостя в трапезную? ‒ спросил он уже инокиню.

‒ Да, ваше Святейшество, я ему показала.

‒ Нужно не показать, а провести и накормить.

‒ Да, конечно, ваше Святейшество, сейчас все сделаю.

После этого Патриарх протянул мне конверт со словами:

‒ Это вам на личные расходы.

‒ Благодарю вас, ваше Святейшество.

Я поклонился Святейшему Патриарху и вышел от него с чувством благоговейной благодарности. Для меня, как студента духовной школы, такая встреча, помню, имела немалое педагогическое значение и оставила ощущение заученного важного урока.

Около недели я прожил в Патриархии. Денег, которыми меня одарил Святейший – в конверте лежало 100 лари (ок. 1400 руб. – тогда большие деньги) – хватало и на поездки по городу и его окрестностям, и на фрукты. Это же Грузия, как здесь без фруктов! К примеру, килограмм персиков или абрикосов стоил порядка 40 рублей (у нас ‒ в три раза дороже).

Но, несмотря на столь длительное пребывание рядом с Патриархом, я имел возможность краткого общения с ним лишь однажды. Каждый вечер иноческая община Патриархии собиралась на молитвенное правило в домовом храме, в котором участвовал и Святейший Илия. Я также иногда посещал это правило. Именно иногда, поскольку было оно довольно длительным и совершалось на грузинском языке. По окончании основных молитв совершался крестный ход с иконами вокруг храма. Его путь пролегал через сад, в котором можно было иногда отдохнуть с книгой в руках. И однажды я, сидя вечером на одной из лавок в саду, услышал молитвенное иноческое пение.

Приближался крестный ход. С инокинями шел сам Святейший. Во время одной из остановок, которая совершалась недалеко от места моей «дислокации», Патриарх подошел ко мне и спросил:

‒ Как вам отдыхается у нас?

‒ Благодарю вас, ваше Святейшество, за ваше гостеприимство.

‒ Ну хорошо, отдыхайте.

Благодарил я его Святейшество не только за прием и великодушное ко мне отношение. Благодарил и за удивительную поездку в Давидо-Гареджийскую пустынь, которую он помог организовать, и за посещение древней Мцхеты с ее удивительными святынями. А главное ‒ за тот духовный урок, который был мне преподан…

Возможно (и даже очень вероятно), кто-то из читателей не увидит в этом рассказе ничего удивительного и назидательного. Однако всякому верующему человеку известно, что наша жизнь состоит из небольших (и больших) «случайных» «пазликов», из которых слагается прекрасное и живописное «полотно» нашего спасения. Вытащи какой-нибудь маленький «пазлик», и «полотно» станет в чем-то ущербным. А значит, не бывает случайных «случайностей». Ведь Промысл Божий есть «непрестанное действие всемогущества, премудрости и благости Божией…». Всякое событие в нашей жизни есть одновременно и действие Бога, Который, по слову святителя Игнатия (Брянчанинова), управляет жизнью человека во всех ее подробностях. А потому во всякой «мелочи» есть свой духовный урок. Надо просто его понять. Что я вынес из этого путешествия? Очень многое.

Во-первых, на собственном опыте познал, что трудные обстоятельства в жизни человека – способ для Господа открыть ему Свое присутствие. Попал в тяжелую ситуацию и не знаешь, как поступить – жди «явления» от Господа. Знай, что Он обязательно пошлет человека или ситуацию, неожиданную для тебя и тебе в помощь. Во-вторых, я открыл для себя подтверждение известной поговорки «слова назидают, а примеры влекут».

Примеры жертвенного грузинского гостеприимства открыли разницу между декларативным и настоящим христианством, объяснив мне, к моему стыду, что «на моем счету» пока лишь одни «декларации», а настоящие христиане ‒ это пенсионер Сергей и Рома «на колесиках». Наконец, образ Святейшего Патриарха Илии – святого (по моему глубокому убеждению) нашего времени ‒ учит очень многому. Пусть каждый сам подумает, чему.

Для меня же образ Святейшего Патриарха Илии навсегда останется светлым символом Грузии, с любовью лобызающей и незваных гостей.