Начало дня было многообещающим – нас нежданно-негаданно отпустили с последних уроков, так что настроение у меня было самое что ни на есть приподнятое.

На улице тогда только-только потеплело, но уже однозначно чувстовалось: весна. Трава еще не пробилась, но солнце светило невероятно. И стало мне ясно, что вот теперь-то все будет непременно хорошо. Я шла домой и улыбалась своим мыслям.

Не помню, куда подевались тогда мои одноклассницы, но из школы домой я почему-то вояжировала одна. На улице в не очень-то и ранний час, как ни странно, тоже не оказалось ни души. В общем, чертовщина какая-то творилась с самого начала.

На полпути посреди аллеи ко мне вдруг подошла женщина и попросила о помощи. Надо сказать, о весьма странной помощи. Она пришла снимать порчу, но боится идти одна, поэтому очень сильно меня просит сходить с ней за компанию. Кроме меня вокруг никого, и я, следовательно, ее единственная надежда. Женщина просила настойчиво, от меня ничего особо не требовалось, погода и настроение были хорошими, и я решила, а пуркуа бы и не па?

Страдалица повлекла меня в кусты, где нас ожидала снимательница порчи. А где, собственно, еще проводить серьезные сеансы духовного оздоровления, как не в кустах? Ведьма отработанным движением скомкала лист бумаги и подожгла его. Он феерично вспыхнул и с загадочным шипением сгорел. Таких спецэффектов я никогда еще не видела. Много позже узнала о селитрованной бумаге, но тогда, в мои далекие четырнадцать, это было за гранью фантастики.

Пепел от бумаги ворожея технично размазала по тетрадному листику, и – о ужас! – на нем отобразилась черная могила с крестом. Происходило все так стремительно, что информация о том, что данное изображение свидетельствует о наличии порчи на смерть, не у моей товарки, а у меня, произвела впечатление, мягко говоря, неизгладимое.

Работали тетушки профессионально: тараторили на одном дыхании без умолку и грозили всеми самыми кошмарными ужасами. Видимо, оценив, что нужная кондиция достигнута, экстрасенсша вдруг увидела, что порча сделана на золотые украшения. «Есть дома золото?» – спросила она меня требовательно. «Ну, да», – расстроенно промямлила я. Она молча торжествующе на меня посмотрела: мол, видишь, какая я прозорливая – все сошлось.

Далее незамысловатый сюжет сводился к тому, что я должна принести ей золото, а уж она с него порчу-то снимет, причем просто так, по доброте душевной. Я же ведь всего лишь мимо проходила, а вон оно как удачно получилось. Есть же на свете добрые люди!

К сожалению, на этом моменте случилась загвоздка. Мама надумала взять то ли отпуск, то ли отгул и была дома, о чем я сердобольную знахарку и оповестила. Данный факт ее на секунду обескуражил, но она быстро нашлась и посоветовала вынести драгоценности тайком, ничего маме не говоря. Вообще никому нельзя говорить, ибо не снимется. Есть, говорят, у порчи такая особенность.

И вот тут мы с ней вошли в клинч. Я просто не представляла, как обмануть маму и вынести из дома при ней то, что мне трогать особо и не положено. Украшения-то мамины. Воровство какое-то, получается, честное слово.

Целительница начала меня убеждать, что, мол, обман – меньшее из зол, я ведь их после сеанса тут же на место и верну, а мама сама потом будет благодарна, что я ее от смерти избавила (уж, простите, не помню чьей: своей или ее собственной) и т. д. и т. п. Но я уперлась и стояла на своем. Помню, они начали меня даже вести по направлению к дому и обещали подождать у подъезда. Билась она надо мной довольно долго, но я хоть чуть и не плакала от страха, что порча останется теперь навсегда, однако внаглую обмануть маму мне тогда казалось не менее ужасным.

В конце концов ведунья сдалась и раздраженно, тем не менее по-прежнему властно, велела мне идти. Я оторопела: «А порча?!» Она попыталась покрутить рукой в воздухе таинственные пассы, но затем устало махнула в мою строну рукой и сказала: «Иди, иди! Все у тебя будет хорошо!»

Вот так еще в цветущем юном возрасте я на своем личном опыте убедилась в действенности пятой заповеди: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле…» (Исх. 20:12). Даже от порчи, сделанной на смерть, помогает. Проверено.

Екатерина Выхованец