Всякая революция идеологически противопоставляет себя прошлому. Всякая революция так или иначе с этим прошлым борется. И наконец, всякая революция хотела бы  «разрушить до основанья» старый мир, чтобы на его руинах воздвигнуть свой новый. При этом часто «разрушение старого мира» превращается в буквальное уничтожение памятников прошлого. Это было и в России, и в Англии, и в Испании – практически везде в большей или меньшей мере. Но никакая революция не боролась с прошлым так тотально, как Французская. 

Базилика Сен-Дени

Страна, провозгласившая «декларацию прав человека и гражданина» и взявшая себе девиз «свобода, равенство и братство», сама не замечая того, скатывалась в ужасы террора и бесправия. Короли свергнуты, Церковь объявлена пособницей старого режима. Вместо культа Христа объявлен «культ Разума», который в действительности стал культом необузданного безумия.

Парижские храмы закрываются, католическое богослужение под запретом. Литургии заменяются кощунственными карнавалами, во время которых священников принуждали отречься от сана, осквернялись и уничтожались святыни.

Апофеозом антихристианского беснования стал «Фестиваль Разума» в ноябре 1793 года, когда одну из актрис парижской оперы, обрядив в «богиню разума», торжественно посадили на Престол в алтаре собора Парижской Богоматери...

«Богиня Разума» в соборе Парижской Богоматери

Но мало было свергнуть королей и запретить Церковь как «поборницу контрреволюции». Нужно было истребить саму память о королях и христианстве.  Отныне даже летоисчисление стало вестись не от Рождества Христова, а от установления республики. И даже неделя из семи дней сменилась декадой (промежуток в десять дней), чтобы стереть память о Воскресении запрещенного христианского Бога.

Однако и этого показалось мало. Монархия низвержена. Король обезглавлен. Теперь настала очередь всех его предшественников...

Пожалуй, самым симптоматичным эпизодом «великой революции» стал разгром королевской базилики Сен-Дени.

Городок Сен-Дени в пригороде Парижа был назван в честь священномученика Дионисия, жившего в III веке – первого епископа Парижского, поскольку именно в этом месте он был погребен.

Сен-Дени известен прежде всего своей знаменитой базиликой, первые строения которой были воздвигнуты ещё в 475 году. Именно в этот храм король Людовик IX Святой повелел перенести прах королей Франции – своих предшественников. И с тех самых пор собор Сен-Дени стал усыпальницей последующих французских королей.

Базилика Сен-Дени. Интерьер

Средневековых королей погребали прямо под полом собора, над их гробами ставилось скульптурное надгробие, изображавшее монарха во всем величии королевского сана на смертном ложе. Государи эпохи Возрождения, боровшиеся со знатью за абсолютизм своей власти, демонстрировали свои властные претензии – их традиционные надгробия венчали роскошные мавзолеи, где скульптурные фигуры покойных повторялись на этот раз в молитвенных позах. Короли же победившего абсолютизма имели более скромные гробницы (при жизни они обладали реальной властью, чтобы лишний раз самоутверждаться) – их хоронили в тесном склепе под алтарем базилики – ни пышных надгробий, ни роскошных мавзолеев, просто стоявшие в ряд гробы.

Базилика Сен-Дени. Интерьер

К началу Французской революции в некрополе Сен-Дени покоился прах 46 королей, 32 королев, 63 принцев и принцесс и 10 государственных деятелей не королевского дома.

Неудивительно, что этот древний храм вызывал особую ненависть революционеров.

И вот к первой годовщине республики в августе 1793 года Национальное собрание издает указ:

«Гробницы и мавзолеи бывших королей, воздвигнутые в церкви Сен-Дени, в храмах и других местах по всей территории Республики, будут разрушены 10 августа».

Помимо идеологических причин предполагаются и вполне прагматические: Французская республика воюет с «тиранической Европой» и крайне нуждается в свинце для изготовления пуль. А ведь все эти сваленные в базилике Сен-Дени гробы традиционно изготовлены именно из свинца. Зачем же добру пропадать? Наверняка в этих гробах имеются королевские сокровища – все в пользу республики.

Никакого плана работы у строителей новой жизни не было. Потому они просто принялись крушить надгробия. С большим трудом представителю Комиссии изящных искусств Александру Ленуару удалось добыть разрешение сохранить хотя бы частично статуи и надгробия для музея. Но не более того.

Разгром королевских гробниц

Возле собора были вырыты две ямы, куда предполагалось сбросить извлеченные из усыпальницы смертные останки правителей Франции.

Вскрывают склеп Бурбонов, где в тесном пространстве в два ряда стоят гробы последней династии. Первым на свет извлекли гроб одного из славнейших королей – Генриха IV. Короля, который смог объединить Францию после десятилетий гражданских и религиозных войн и пал от ножа религиозного фанатика. Когда гроб вскрыли и сдернули саван, оказалось, что тело короля нетленно (это неудивительно, ведь церемония королевских похорон могла длиться неделями и тела практически всегда бальзамировали). Гроб Генриха прислоняют к колонне, и толпы народа в течение двух дней специально приходят посмотреть на невероятное зрелище – государя, умершего почти двести лет назад. Поразительно, но даже в дни революционного угара многие сохранили почтение к памяти «доброго короля Генриха» – некоторые даже целовали иссохшую руку монарха, как святые мощи...

Эксгумированное тело короля Генриха IV в Сен-Дени. Гравюра XIX века

Это нужно было прекращать. Генриха IV перенесли из собора, опустили в подготовленную яму и принялись за остальные гробы. Когда очередь дошла до самого Людовика XIV, все невольно замерли в почтении – настолько грозно и величественно выглядел потемневший лик одного из знаменитейших монархов. Возможно, кто-то уже засомневался в правильности происходящего. Ситуацию нужно было срочно спасать. Тогда осквернители, не теряя времени, без всякого почтения сбрасывают тело Короля-Солнца в яму. Один из санкюлотов спускается вслед за королем и на глазах у публики вспарывает его тело, извлекая наружу паклю, которой бальзамировщики заменили извлеченные внутренности усопшего. Некоторые особо чувствительные зрители падают в обморок. Но эффект произведен:  выпотрошенный Людовик больше не опасен – чары королевского величия, которые, казалось бы, на какое-то время поколебали решимость революционеров, рассеялись.

С остальными покойниками уже не церемонились. В течение двух недель планомерно вскрывали склеп за склепом, гроб за гробом. Короли-воители, короли-святые, короли-законодатели, короли-реформаторы, короли-меценаты... Людовик Святой, Филипп Красивый, покровитель Леонардо да Винчи – Франциск I, пылкая королева Марго, «королева подвесок» Анна Австрийская...  Тысячелетняя монархия, все пять династий – Меровинги, Каролинги, Капетинги, Валуа и Бурбоны, все пронумерованные Карлы, Людовики, Филиппы, Генрихи, их жены и дети сбрасываются в ямы как ненужный хлам. 

Осквернение королевской усыпальницы. Картина XIX века

Свинцовые гробы, как и предполагалось заранее, идут на переплавку. А вот те, кто рассчитывал на королевские сокровища, остались разочарованы. Французские монархи не были фараонами и не стремились унести на тот свет несметные богатства. Конечно, в гробах государей эпохи Средневековья можно было обнаружить короны и скипетры, но эти символы верховной власти в данном случае были символами в буквальном смысле: их изготавливали не из золота, а из золоченой жести и меди. Несколько колец, пряжек и браслетов – вот вся добыча разорителей гробниц. Впрочем, и эти небольшие трофеи, представлявшие известную археологическую ценность, были отправлены на переплавку. Новой Франции не нужна история.

Но при этом толпа не считала зазорным взять себе в качестве «сувенира» какой-нибудь кусочек королевских останков.

Итак, королевские гробницы освобождены, а их царственные обитатели сброшены в братские могилы, останки засыпают негашеной известью, затем землей и утрамбовывают катком, который тянет лошадь.

Волна осквернения могил пронеслась по всей стране. Везде, куда только могла добраться рука революции, уничтожались гробницы принцев и знати. В самом Париже возле разгромленной церкви университета Сорбонны, основанной кардиналом Ришелье, прохожие с ужасом могли наблюдать, как чернь разрывает на части тело одного из величайших государственных деятелей Франции и как парижские мальчишки гоняют по мостовой голову великого Ришелье.

Руины церкви Сорбонны

Одновременно с войной, которую революционеры ведут с мертвецами, идет и война с живыми – со всеми, кто назван врагом революции. Гильотина работает не переставая. И в те дни, когда в Сен-Дени расправляются с королями прошлого, в Париже на площади Революции обезглавливают нынешнюю королеву – Марию-Антуанетту.

Монархия уничтожена, память о ней сравняли с землей.

После этих событий монастырь Сен-Дени стал складом. Базилика пребывала в руинах. Очевидец тех дней Франсуа Шатобриан писал: «Сен-Дени является пустыней. Здесь прогуливаются птицы, на сломанных алтарях растет трава и не слышно ничего, кроме падения капель воды с разобранной крыши».

Прошло время, и все вернулось на круги своя: новый король вернулся из изгнания в Париж, а покойные короли – в усыпальницу Сен-Дени. В 1817 году братские могилы были эксгумированы, обнаруженный прах заботливо собрали и перенесли в отреставрированный собор. Разумеется, уже невозможно было идентифицировать, кто есть кто из королей и все найденные останки совместно погребли в крипте базилики в специальном помещении. На его стене размещены плиты, на которых выбиты имена погребенных...

Время революционного террора на самом деле было не таким уж долгим – всего около двух лет. Затем революция «свернулась», наиболее рьяные ее поборники вскоре сами взошли на эшафот, а власть толпы и идеологических фанатиков сменила власть казнокрадов и коррупционеров. Потом был Наполеон и полтора десятилетия непрекращавшихся войн.

Но этот недолгий период, когда революция явила свое ужасное лицо, нанес Франции раны, которые не залечены до сих пор. Такова цена идеалов «свободы, равенства и братства». Никакие войны и никакие завоеватели не принесли стольких потерь французской культуре, сколько принесла революция, подобострастно названная «Великой». Но самое важное: раны были нанесены не только собственной культуре, но и душам людей, ведь последствия этого расчеловечивания мы можем наблюдать и в наше время.

В этом году мы отмечаем 100-летие нашей собственной революции, но смогли ли мы за этот век осознать ее уроки и сделать выводы?

Дмитрий Марченко

Использованная литература:

1) Les tombeaux des rois sous la terroreur. Max Billard. Paris, 1907.
2) Recherches historiques sur les derniers jours des rois de France. Paris, 1825.