К лику святых причислено на данный момент 1776 новомучеников и исповедников периода большевистских, советских репрессий и гонений на Церковь. Цифра огромная, которая, к сожалению, для многих из нас остаётся лишь данными страшной исторической статистики. Но за каждым из 1776 (а сколько неучтённых!) опыт живого человека, его свидетельство Христа своими жизнью и смертью. Как писал митрополит Антоний Сурожский, мало просто «благоговейно, благодарно, трепетно к ним относиться», нужно поставить перед собой вопрос, «на что мы готовы» ради Бога?

О том, что значит феномен новомученичества для современного христианина, беседуем с иереем Андреем Гавриленко (Одесса), клириком храма Сятого великомученика Георгия Победоносца, организатором прошедшей в Одессе и Черноморске выставки «Из смерти в жизнь. Путь новомучеников и исповедников».

– Расскажите, пожалуйста, как родилась идея проекта выставки «Из смерти в жизнь. Путь новомучеников и исповедников»? Почему для Вас был он важен?

– Эта идея зародилась ещё в студенческие годы. Формат выставки был подсказан  выставочным проектом «Жизнь для меня – Христос», посвящённым митрополиту Антонию Сурожскому. Выставка, в которой я также принимал участие как волонтёр, была представлена в итальянском городе Римини в рамках международного Митинга дружбы народов в феврале 2016 г. Там я воочию увидел, как можно говорить о Боге, его святых для самых разных людей: воцерковлённых и только начинающих свой путь в Церковь, людей разных возрастов, интересов и пр. Это были групповые экскурсии  по стендам с прямыми цитатами и биографическими данными, фотографиями, разные по подаче, содержанию, так как каждый экскурсовод стремился передать свой опыт. Там же я услышал о  выставке 2013 г. «И свет во тьме светит» о гонениях на отечественную Церковь XX века, подготовленную учащимися и сотрудниками ПСТГУ для этого же форума. Сначала появилась идея привезти эту экспозицию в Одесскую епархию. Но потом стало ясно, что мы ничего не знаем об украинских новомучениках, исповедниках нашего края, и мы решили заполнить эту лакуну. Нужно было провести работу «возвращёния имён» этих забытых, к сожалению, людей, прославить их, ведь они жили в Украине, в нашем городе, в наших домах, молились и служили в наших храмах. К тому же важными являлись и сам творческий процесс, и понимание, что же такое новомученичество, что оно значит для нашей Церкви.

Особыми вдохновителями были Александр Семёнович Филоненко, харьковский православный мыслитель, и прот. Андрей Ткачёв. Запомнилось мне, как отец Андрей говорил, что феномен новомученичества нужно изучать годами.

Проект нашей выставки, подготовка которого заняла примерно 7-8 месяцев, интересен тем, что это совместный плод работы не только священнослужителей, но и курсантов Катехизаторских курсантов при отделе религиозного образования и катехизации Одесской епархии. Желание курсантов, с которыми мы занимаемся 2 раза в месяц по 2 часа, помогло воплотить этот замысел в жизнь, ведь нам одним проект пришлось бы организовывать параллельно служению, преподаванию в семинарии и пр. Волонтёры помогали собирать материалы из книг, фильмов, работали в архивах с личными делами, встречались для обсуждений, совместными с нами усилиями составляли текст каталога. Сложилось всё, как в замечании свт. Иоанна Златоуста: если люди будут рады трудам священника, то и ему будет в отраду его служение.

– В каталоге выставки подчёркнута очень важная мысль из воспоминаний С. И. Фуделя. Он обращал внимание на специфику учебной программы в имперской школе: 60 % учеников выпускались лишь со знанием Ветхого Завета, так как по учебному плану Новый Завет начинали изучать лишь в старшей школе, куда эти ребята, вынужденные работать и помогать материально семьям, кормить себя, уже не шли. Какова связь этой «невстречи» с Евангелием, но лишь с Ветхим Заветом больше половины выпускников школ и разразившейся впоследствии гуманитарной, духовной катастрофы? Это редукция этики лишь к принципам справедливости (постулируемой ветхозаветными авторами), но не милости или…?

– Cвязь прямая. Невстреча с Евангелием – это невстреча с Христом, с подлинным пониманием свободы, достоинства человеческой личности. Революция же предложила суррогат свободы.

Известно, что большевики откровенно извратили православную культовую практику (вместо крестных ходов – марши, вместо мощей – мумифицированный Ленин в мавзолее на Красной площади, вместо икон – портреты вождей, вместо участия в Литургии как «общем деле» – обязательное участие в партийных собраниях, вместо пения молитв и псалмов – пение «Интернационала» и т. д.). Но подмена совершилась и на более глубинном уровне – искажены были сами христианские ценности равенства, свободы. Революционное «кто был ничем, тот станет всем» оказалось прямой отсылкой к евангельской цитате «Многие же будут первые последними, и последние первыми (Мф. 19:30), однако лишённое своего подлинного содержания. Христос, призывающий «придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф. 11:28), предложил Царствие Небесной не во временной перспективе – большевики же возводили утопическое Царствие Небесное с «успокоением» трудящихся без Бога, без соизмерения с вечностью. А где забыт Бог, нет места пониманию и ценности человеческой личности. «Великая цель» оказалась оправдывающей немыслимые человеческие жертвы, принесённые на алтарь гипотетического грядущего «блага» трудящихся. Так, без Евангелия  жажда справедливости обернулась насилием.

– Известно святоотеческое высказывание о том, что невозможно встретить Царствие Небесное, не увидев его в глазах хотя бы одного человека. Вам, как свидетельствующему этой выставкой о людях с Царствием Небесным в глазах, как удавалось помочь встретиться с этими новомучениками гостям выставки как с живыми людьми, а не «железными» героями хронологически отдалённых от нас историй, часто обезличенных лишним пафосом и пр.? В чём были главные трудности такого свидетельства?

– Важно было коснуться сердец людей опытом новомучеников, а не только ознакомить с историческими данными, именами и пр. Потому значимо делать акцент не на подвижническую кончину новомучеников, а раскрывать весь тот жизненный путь, который ей предшествовал. Это были люди, которые ещё до таких трагических обстоятельств часто свидетельствовали своей жизнью Христа: помогали нуждающимся, рисковали собственной жизнью в годы гонений, активно продолжая проповедь и служение и пр. Например, мученик Леонид (Сальков) до мученической кончины по благословению св. прав. Ионы Одесского раздал всё своё имущество, был большим молитвенником (есть упоминание в воспоминаниях митр. Вениамина Федченкова), толковал Апокалипсис. Священномученик  Михаил (Накаряков) в пасхальные дни обходил дома бедных людей, раздавая им деньги. Священноисповедник Николай (Лебедев) организовал приют для реабилитации алкозависимых, в котором они могли найти себе работу в мастерских; также им был организован приют для детей, оказавшихся на улице. Православное братство для помощи бедным и больным было основано и священномучеником Аркадием, епископом Лубенским. Самопожертвенность этого святого не знала границ и не подчинялась мирской логике: так, как-то он отдал нищему последние брюки и остался в одном нижнем белье, а чтобы не было видно окружающим, зашил подрясник. Список подобных примеров можно продолжать очень долго. Обо всех этих людях можно было бы сказать словами священномученика Анатолия Жураковского: «Мне хотелось всю жизнь превратить в богослужение». 

Конечно, нельзя обойти вниманием и последние дни жизни этих людей. Психологическому и физическому давлению со стороны большевиков на христиан, допросам и лагерной жизни было посвящено несколько стендов. Мы стремились показать, что люди в этом мраке, где «человек человеку волк», сохраняли себя, сохраняли верность евангельскому завету «свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ин. 1:5).  Это был урок для нас, организаторов, и для гостей выставки, как нести свет в тёмные времена, встречать вызовы своей жизни и перерождаться в них на примере опыта святых новомучеников. Они совершали миссию и в заключении, так как поддерживали и вдохновляли даже узников-атеистов, возвращали их назад к вере. И ведь это были не только священнослужители, но и миряне – статистическое большинство новомучеников составляют именно они.

Важно было развеять флёр мифотворчества вокруг новомучеников: показать, что это были живые люди со своими страхами, сомнениями, внутренней борьбой. Например, известны случаи, когда люди «ломались» под давлением, но потом всё же находили силы вновь подняться и идти. Так, свящ. Иоанн Козырев в 1934 г. на допросе оклеветал себя и попал в концлагерь, но спустя 3 года уже на новых допросах вместе с братом-священником Иоанном отрицал свою вину по всем лживым обвинениям и мужественно встретил мученическую кончину.

Эти люди преодолели не просто внешние тяжёлые, невыносимые  обстоятельства без всякой внутренней работы, подобно марвеллским супергероям из блокбастеров. Эти люди победили прежде всего самих себя. Помните, у митр. Антония Сурожского была очень верная фраза-вопрос: «Как жить с самим собой?». С этой задачей они даже в тех «пограничных ситуациях» справились в пример нам.
Только при такой подаче опыт новомученичества может оказаться близок современному человеку.

– Знаю о Вашей дружбе с прекрасным харьковским православным мыслителем А. С. Филоненко, который очень много в своих лекциях уделяет проблеме современной рецепции новомученичества. Расскажите, пожалуйста, что Вам дала эта дружба, выступления А. С. Филоненко для подготовки выставки?

– В годы студенчества, лет 5 назад, я попал по приглашению Лидии Лозовой, одной из организаторов школы, в Летний богословский институт в маленькое с. Лишня под Киевом. Недавно почивший владыка Иларий (Шишковский) тогда делал доклад, во время которого с комментариями о новомучениках выступил Александр Семенович. Я много слышал о нём раньше. То, что он говорил, очень заинтересовало меня, я подошёл, и мы разговорились. Благодаря этому общению я впервые узнал об архивах с личными делами новомучеников и многое др., что вдохновило на создание впоследствии выставки о новомучениках нашего края.

– В каталоге выставки приведена цитата патриарха Тихона из Письма Совету Народным Комиссарам: «Вы обещали свободу. Великое благо – свобода, если она правильно понимается, как свобода от зла, не стесняющая других, не переходящая в произвол и своеволие. Но такой-то свободы вы и не дали…» Прошедшая в Одессе, Черноморске выставка – это и важное напоминание о том, к каким практикам расчеловечивания может привести неправильно понятая свобода. Какова эта линия водораздела между свободой и произволом?

– Эта граница находится там, где происходит редукция свободы. Прп. Максим называет свободу следованием за Богом, потому как лишь Бог до конца подлинно свободен, Сам Весь свобода. Редукция же – движение от сложного к простому, от высоких моральных норм к простым, упрощение, уменьшение напряжения, изъятие настоящего её основания. Патр. Тихон, исповедник, говорил о комиссарах, что они соблазнили тёмный и невежественный народ возможностью лёгкой и безнаказанной наживы: они «отуманили его совесть и заглушили в нем сознание греха. Обещали свободу, но не свободу от зла, а произвол.

Справедливость заканчивается там, где из-за зависти на ноже, которым желали резать хлеб, появляются капли крови ‟врагов”. Патр. Тихон называет вещи своими именами, не прикрываясь безопасными для себя тогда эвфемизмами: это просто грабеж, уголовные преступления, а не поиск справедливости, это было попрание законов Всевышнего, а не устройство порядка. Весь этот разбой сопровождался богохульством в печати, клеветой на Церковь. Большевики осознавали, что Церковь понимает, что они делают, Она может «протрезвить» народ, поэтому спешили дискредитировать Её в общественном сознании.

Произвол начинается тогда, когда твои действия не согласуются с Промыслом Божьим, не ищут своей основы в Нём – тогда они «произвольны». Это «заплытие за буйки», туда, где «сильное течение», способное тебя уничтожить.

– Часто говорят о том, что репрессии на отечественную Церковь в XX веке во многом были обусловлены и самим внутрицерковным длительным кризисом синодального периода. Тогда Церковь карикатурно была сращена с государством, которое беззастенчиво и грубо вмешивалось в решение Её насущных вопросов. Как следствие такого вмешательства, например, знаменитые «исповедальные списки» и «ведомости неисповедавшихся», штрафные санкции за неучастие в церковных Таинствах и пр., введённые ещё Петром I.  Всё это вульгаризировало отношения Бога и верующих, сводя их подчас к гражданской обязанности с 7-летнего возраста и необходимости поставить галочку в нужных строфах официальных отчётов… Что ещё, на Ваш взгляд, создало благоприятную почву для возможности зарождения таких яростных антицерковных настроений (понятно, подогретых искусственными манипуляциями и пропагандой) среди населения? Какой урок может вынести сама Церковь из этого трагического опыта?

– Конечно, это общеевропейская интеллектуальная ситуация и бунт против Господа XVIII–XIX вв., начиная от яростного атеизма просветителей, затем материализма и атеизма в немецкой классической философии, в частности в творчестве Л. А. Фейербаха, далее в «философии подозрения» (в том числе и к религии) Ф. Ницше и пр. его идеях, резюмированных в знаменитой фразе «Бог умер», и идеи других мыслителей.

Человек, живущий без ощущения присутствия Бога, лишается чувства ответственности за свои поступки. «‟Нет бессмертия души, так нет и добродетели, значит, всё позволено”, ‟Только как же, спрашиваю, после того человек-то? Без Бога-то и без будущей жизни? Ведь это стало быть теперь всё позволено, всё можно делать?”» – писал Ф. М. Достоевский.

Отрыв интеллигенции от Церкви, от народной почвы, да и сам недостаток просвещения населения подготовили благоприятные условия для будущей исторической катастрофы.

У С. Фуделя есть страшный в своей сути рассказ о том, как  после Пасхи девушка шла с продуктами к бабушке. На пути её встретил разбойник, убил и съел все её постные продукты. Потом его следователь спрашивал, почему он съел всё, кроме крашенок? На что убийца возмущённо ответил: «Ну, как же, день ведь постный был!» Вот такое страшное непонимание заповедей Божьих, Евангелия из-за сведения веры к обрядоверию, к букве. Законничество не просвещало душу, но лишь дисциплинировало физически и задавало ритм образу жизни. Но эта дисциплина была домом без фундамента и скоро обернулась хаосом произвола.

В целом перед революцией наблюдалась ситуация отхода сына из Отчего дома в «страну далечу». Отсюда и будущая духовная, культурная неразборчивость и довольствование затем всякими суррогатами  «рожков свиных».

– В экспозиции выставки представлены удивительные свидетельства о разных новомучениках. Например, история о служившем хвалебные моления Господу после изматывающих пыток и допросов св. исп. Афанасии Сахарове и пр. Лично Вас какие истории поразили наиболее и почему?

– Когда мы готовились к выставке, встречали много материалов и свидетельств, которые потрясали нас. Например, когда прп. исп. Леонтия (Стасевича) большевики насильственно погружали на Пасху головой в выгребную яму, держали там, требуя его отречься от Христа. На что прп. Леонтий отвечал лишь: «Христос Воскресе, братцы!» Сколько верности  и любви в исповедничестве священнических жён, не оставлявших в испытаниях своих супругов и разделявших с ними страдания! Много удивительных свидетельств  о мирянах. Например, когда пытались разрушить храм для возведения на этой территории зернового склада, женщина-староста отдала ключи от собственного дома под складское помещение, чтобы уберечь от осквернения храмовое здание. Или история о том, как 20 семей из-под Измаила отправились в ссылку за свящ. Павлом (Гайдаем),  чтобы не разлучаться со своим духовным отцом. Эти и многие другие истории показывают нам, что нужно полностью довериться Богу и оставить страх – с Господом всё преодолимо. «Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся?» (Пс. 26:1).

– В каталоге выставки указано, что к лику святых причислено на данный момент 1776 новомучеников и исповедников. Это огромное число. Тем не менее, как отмечает А. С. Филоненко, несмотря на обилие сказанных слов, литературы, документальных фильмов и пр., феномен новомученичества парадоксальным образом, к сожалению, оказывается закрытым и непрочувствованным в его полноте для современного христианина. С чем это связано, на Ваш взгляд?

– Для понимания этой проблемы необходимо заглянуть в церковную историю. Почему мучеников так чтили древние христиане? В древней Церкви после страдания мученика в отдельном городе местная община во главе с епископом прославляла его в лике святых. В данном населённом пункте часто люди были очевидцами его исповедничества, мученичества, потому его опыт был более доступным, близким и «живым» для местных христиан. Свидетельства передавались  из поколения в поколение. Община свято чтила память мученика, берегла рассказы о нем. День страдания мученика становился днём великого праздника, когда раздавалась обильная милостыня от общины, сложилась Литургия. Какими бы ни были гонения, такой, как в СССР, массовости они никогда не достигали. В нашем случае времени прошло относительно немного. Но свидетелей страданий новомучеников по сравнению с их количеством почти не осталось, свидетельства для нас – это зачастую лишь документальные материалы.

Каков выход из сложившейся ситуации? Начать активное почитание местных новых мучеников: пусть служатся Литургии, произносятся тематические проповеди. И обращать внимание на особенности опыта новомучеников, принципиально  отличного от опыта древних мучеников.

Беседовала Анна Голубицкая