Клайв Льюис замечал, что гораздо легче прочитать несколько страниц из трудов Платона, чем из творений его исследователей, потому что Платона интересовала истина, а  не правильность оформления ссылок и сносок, в чём видят «научность» текста многие современные учёные.

«Апология Сократа» – одна из жемчужин платоновской мысли, где философ приводит оправдательные речи своего учителя Сократа на суде.

Поэт – это опыт встречи с Высочайшим и совершенство выражения этого опыта в слове. Платон – из таких поэтов. Читая его труды, вы увидите, что понять его гораздо легче, чем тех университетских умников, которые пишут к нему комментарии и составляют библиографии к своим скучным статьям. Платон был великим философом и стремился о сложном говорить просто. Умники, комментирующие его, напротив, стремятся о сложном говорить ещё сложнее, игнорируя тот факт, что о важнейшем и высшем следует говорить простыми словами, как это делал Христос в беседах с людьми.

Один мой знакомый рассказывал, как впервые зашел на философскую кафедру некого столичного университета.

–  Я рассчитывал увидеть там людей в тогах и в бочках, рассуждающих о высоких вещах, а там сидели унылые люди в костюмах, готовившие кафедральную смету...

Нет ничего удивительного в том, что философия в университетах чаще всего преподаётся скучно, ведь эти преподаватели с точки зрения философов философами как раз не являются. Для древних греков был очевидным тот факт, что философ – это тот, кто живет согласно открытой и пережитой истине. Его учение неотделимо от его судьбы и жизни, от его каждодневного выбора, и он не получает зарплату за то, что приобщает к истине желающих слушать.   Напротив, мелкие люди обижают и притесняют философа. Так, великий Конфуций замечал, что почти никто во всем Китае не понимает, чем же он занят, и что только Небо по-настоящему знает, кто он такой...

По Леонардо да Винчи, есть 3 категории людей: те, кто видят; те, кто видят, когда им указывают; те, кто не видят. Добавим, что традиция глупости, нечуткости к высоте так сильна и в мире, и нередко даже среди верующих, что её ничем разрушить невозможно. Потому Конфуций сказал в конце жизни, что только Небо до конца знало, кто он такой.

Марина Цветаева писала о Пастернаке, что она и еще несколько людей на земле знают, что Пастернак – гений. А всем остальным придется ждать до его смерти, чтоб узнать это…

Человек, несущий настоящесть, платит за это тем, что его никогда не сочтут ни поэтом, ни пророком «ни в отечестве своём, ни у сродников в доме своем» (Мк. 6:4). Конфуция чтит весь мир уже много веков, а его современники не могли понять, чем он занят. Сократ учит настоящести человечество, а его соплеменники восприняли это как личное оскорбление своего ничтожества. Данте умер в изгнании не потому, что он поддержал не ту партию средневековых флорентийцев, а оттого, что он был Данте, а все остальные –  бакалейщиками  и колбасниками.

Пророки Израиля говорили людям, что Бог ищет не формы, а сердца – и почти никто из пророков не умер естественной смертью. Мало кто осознает своим долгом почтить встреченную им современную красоту в современном ему человеке Духа. А ведь без этого никто не сможет прийти к настоящести.

Святой ирландец Кольм Килле писал об этом так: «И по этой причине надлежало бы тебе платить за сочинения поэтов и поддерживать поэтов Ирландии, поелику же весь мир есть не более чем повесть, хорошо бы тебе покупать повести долговечные, а не те, жизнь коих коротка».

Моя мама, прочитав платоновскую «Апологию Сократа» сказала: «Теперь я поняла, отчего люди убили этого великого философа. Представьте себе афинскую площадь Агору, по которой идет Сократ и подходит к какому-нибудь очередному умнику, гордящемуся тем, что он знает несколько необычных терминов да умеет правильно оформлять ссылки со сносками. И Сократ мастерски доказывает этому человеку, что этот умник на самом деле –  тщеславный дурак, весь ум которого не мудрость, а всего лишь мирское понимание и информированность. Вокруг же стоит огромная толпа горожан, которые знают не так уж много, но, как и все нормальные люди, испытывают отвращение к умникам и радуются посрамлению гордости таких неприятных лиц».

Сократ считал, что истина предполагает особый способ бытия познающего. То есть, чтобы истина открылась человеку, он должен находиться в определённом состоянии, тождественном истине, которая всегда нравственна. Эта поразительная интуиция философа позднее будет провозглашена и в христианстве: чтобы познать Бога, надо быть Ему подобным. И отсюда, по Антонию Великому, «единственное средство к познанию Бога – это доброта».

Образ жизни древнегреческого философа Демокрита казался согражданам непонятным. Он уединялся на кладбищах, чтоб обдумать свои теории, а также любил неожиданно смеяться, настолько нелепыми казались ему людские дела по сравнению с красотой и гармонией вселенной. Люди сочли его сумасшедшим и пригласили Гиппократа засвидетельствовать его болезнь. Однако известный врач признал философа не только здоровым, но и одним из мудрейших людей своего времени.

Так, впрочем, бывало не только в Элладе, ведь, чтобы понять мудреца, нужен другой мудрец. Все же прочие так и не узнают, отчего мудрец не интересуется столь насущными для них вопросами, как цены и сплетни.

Артем Перлик