15 июля – день памяти Антона Павловича Чехова.

Есть писатели однодневки, которых если и прочтешь, то они не оставят следа в твоей душе. Но есть великие авторы, после которых в нас навсегда что-то остаётся. К ним хочется возвращаться снова и снова, и каждое такое возвращение - памятью ли или прочитанным текстом, приносит сердцу новые впечатления, которые всегда бывают, когда прикасаешься к истине. Таков Антон Чехов...

Потому все представленные здесь заметки не объединены общим сюжетом, но они объединены читательским сердцем.

***

Как-то я разговаривал с одним посредственным автором, и речь зашла о том, что великие много страдали от критики. Но он ничего не понял из моих слов и только  постоянно повторял: "Есть критика, а есть критиканство, вообще-то критика это хорошее средство улучшать себя!".

–  Только для неумелых художников, мой друг, только для них, –  отвечал я ему.

Но он и тут не унялся и стал шуметь "Да кто же может определить, где хороший, а где плохой художник?"

–  Посмотрись в зеркало и ты увидишь плохого, -  хотел сказать я ему, но не стал его ранить и ответил, что дерево познаётся по плодам, и что пьесы Чехова и Шекспира любят даже в Японии, а посредственные авторы забываются через 3 дня…

***
Пока автор молод, он может много забавляться со стилем, языком. Но, когда он обретает мудрость, он всегда приходит к классическому стилю в письме.

А автор великий, как Чехов, с него, как правило, начинает. Ведь, когда мы начинаем замечать ложность человеческих отношений, царящую в людском обществе, то тогда мы начинаем хотеть нормальности и духовного здоровья. Потому-то Сергей Довлатов и замечал, что в русской литературе можно восхищаться разными авторами, но похожим быть хочется только на Чехова.

*** 
Когда христианство преподносится человеку не в его святоотеческом, пасхальном, мудром и добром измерении, но сквозь искаженность, дикость, глупость, формализм или бескультурье того, кто говорит о христианстве другим, то неизбежны боль и разочарование до тех пор, пока травмированный ложностью не откроет для себя с Божьей помощью Церковь как Царство Троицы, как встречу с Богом и жизнь с Ним, как евангельскую свободу и светоносность.

Даже такой мудрый человек,  как Чехов,  страдал оттого, что его родитель насаждал в семье веру как суровость и формализм и ни разу не думал о том, что настоящесть состоит не в строгости и внешнем соблюдении правил, а в милосердии, благодарности, нежности и радости умножать во всём красоту…

***
Родитель Чехова был крайне религиозен и ценил длинные службы, но это не мешало ему тиранить жену и детей. Он, как и многие верующие, так никогда и не понял, что настоящая религиозность должна проявляться только в человечности и милосердии.

Брат Чехова как-то крикнул этому тираническому родителю: "нам хочется слышать от вас что-то доброе, человечное, а слышишь только: "иди в храм!"

***
У Чехова и Исаака Сирина, есть одна и та же мысль, что всегда лучше сказать человеку "ты умница", чем "ты дурак". Потому что "дураком" мы обрезаем его крылья и не даем пожелать расти, а похвалой вдохновляем тянуться к свету и стать прекрасным.

***
Христианство рассказов Чехова не в том, что в некоторых из них он обращается к теме священства, а в самой глубине его произведений, позволяющих увидеть мир через христианство. В этом мастерство подлинного автора, а вовсе не в том, как думают многие, чтобы наполнить книгу христианской символикой. Ведь высокие слова драгоценны только, когда они произносятся из опыта.

Как говорил об этом некий древний старец: «Один скажет "Бог" –  и огонь запалишта (запылает), а другой скажет "Бог" –  и нема ништа (ничего нет)».

Антоний Сурожский замечал, что для того, чтобы говорить на высокие религиозные темы, автор должен быть полностью проникнут личным опытом веры, иначе у него выйдет банальность. Но, если мы говорим об авторе гениальном, таковой ощущает истины веры по самому своему дару. Потому Чехов мог много сказать нам, где в жизни мы встречаемся с подлинностью, а где с уродством…

***
Чехов считал, что самое страшное –  это привычка людей к унижению, когда они охотно готовы ощущать себя рабами чего угодно и кого угодно, лишь бы снять с себя ответственность выбора, мысли, поступка. Больше века прошло со дня смерти Чехова, но привычка к унижению, так и живёт в людях, и они все ходят подавленные и запуганные, не столько обстоятельствами, сколько плохими мыслями о том, что выхода нет. А всевозможные «умники» только подогревают их в этих безвыходных размышлениях. Великий человек велик своей свободой, а ещё тем, что он предлагает выход.

Чехов как психолог, помогает  капля за каплей выдавить из себя раба. Выдавить раба и бросить вызов тому внутреннему полицейскому, который говорит такому огромному множеству людей, что им по тем или иным причинам нельзя быть счастливыми.

Вспоминаю, как однажды я шел по дороге со своей супругой, и мы веселились и играли на флейтах. А люди с удивлением смотрели на нас и как будто спрашивали: "Неужели в мире уже разрешили радоваться?".

***
Христос всегда сострадателен к несчастным людям, Ему больно за всех униженных и забитых, и обличает Он только умников и формалистов. Точно так поступает в своих книгах и всякий великий писатель. Потому и Чехов всегда сострадает своим героям, ведь он и сам с детства знал много боли, и ему было не всё равно, когда люди страдают.

И он как мог старался облегчить их боль. Известно, что Чехов  очень много благотворил и помогал. Ведь он был из тех высоких людей, кого собственные пережитые страдания привели ни к ропоту, а к желанию послужить и помочь.

***
Одна старушка по имени Феодосия, родившаяся ещё при царе и умершая в 2013м году, с юности и до последних дней певшая на клиросе, вглядываясь в свою долгую жизнь говорила: «Вера у людей всё умножается и умножается, а любви всё нет...»

Мудрость часто говорит с чеховской афористичностью, и это очень смешно звучит, но каждый раз хочется плакать...

***
Во всех чеховских рассказах мы можем прочесть, что счастье приходит не от социальных преобразований, какими бы громкими именами те ни назывались, но от того, что в Евангелии зовётся "Носить тяготы друг друга". Только наша личная доброта способна изменить мир к лучшему.
А теперь, отойдя в вечность, и встретившись  с Богом лично, Чехов мог бы добавить –   и молитва…

Артём Перлик