ФОМА

Среди детских вопросов о вере немало таких, которые касаются молитвы, икон, богослужения… в общем, того, что относится к церковной жизни. Мы собрали несколько таких вопросов и предложили ответить на них протоиерею Александру Елатомцеву, настоятелю храма Рождества Христова в селе Рождествено Истринского района Московской области, духовнику православной школы «Рождество».

Почему иконы пишутся в таком мультяшном стиле?

Своим вопросом ты попал в одну болевую точку Церкви. Дело написания икон — это очень важный способ благовестия (распространения Благой вести, то есть веры христианской). К сожалению, не всегда иконы достигают такого высокого уровня, часто они пишутся по низким вкусам заказчика или по неумению иконописца. Если ты поинтересуешься и рассмотришь настоящие иконы (Троицу Рублёва, Владимирскую икону Богородицы, иконы древних Афонских монастырей, греческие мозаики), то ничего мультяшного там не найдешь.

Иногда иконы кажутся чересчур простыми, как будто написаны ребенком. Уверяю тебя, рисовать просто как дети мечтали все настоящие художники — но не у всех получается! Так непосредственно и духовно точно изображать лики святых могут только святые и чистые души. Взрослые грешные люди пытаются подделать эту простоту и чистоту — вот и получается «мультяшно».

Хотя, может быть, ты имел в виду другое — что люди и животные изображены на иконах иначе, чем на обычных картинах, то есть не в реалистической манере, с непривычными пропорциями? Так ведь это же специально делается, а вовсе не из-за неумения нарисовать «как в жизни». Икона раскрывает нам духовный мир, который совсем не такой, как наш земной, его не увидишь обычными глазами, поэтому для его изображения реалистическая манера не годится. А какая годится? Та, которая передает самые важные смыслы, причем передает не буквально, а символически. Это и есть язык иконописи, где ничего не рисуется просто так, где все имеет свое символическое значение — и цвет, и размеры, и очертания фигур. Никакой мультяшности в этом нет, ведь если изображение не реалистическое, это не значит же, что оно непременно мультяшное.

В молитве святого Макария Великого (из вечерних молитв) есть слова: «И неосужденно ныне сном уснути сотвори и без МЕЧТАНИЯ, и несмущен помысл раба Твоего соблюди». Что значит «без мечтания»? Разве мечтать нельзя?

Фото: Мария Спартесная

Очень хорошо, что ты задумываешься над смыслом слов святых молитв. Слово «мечтание» имеет разные значения. Ребенку мечтать полезно — мечтать в смысле «думать». О дальних путешествиях и приключениях, о преодолении опасностей и о любви. Так у ребенка (и даже у взрослого) расширяется сознание, он примеряет на себя верность и предательство, силу и слабость, ставит перед собой какие-то цели.

Если это хорошие цели и ты будешь их достигать — значит, не зря мечтал. Если это так и останется только мыслями без добрых дел, тогда слово «мечтание» приобретет дурной смысл, станет «пустым мечтанием».

А в молитве мечтаниями называют воспоминания и мысли о своих грехах. Грехи вспоминаются и тянут человека к себе, смущают, пачкают душу. Вот от таких мечтаний, которые могут прийти даже во сне, мы и просим Бога избавить нас.

Пять хлебов освящают в церкви в честь того, как Иисус Христос накормил народ пятью хлебами и двумя рыбами. А почему не освящают две рыбы?

Так повелось издревле, и мне кажется, вот почему. Рыба была образом Спасителя. По-гречески рыба — ιχτυς (ихтюс) Это словечко принято было расшифровывать так:

греческий - русский

ι  Иисус - Иисус

χ Христос - Христос

τ Теу - Божий

υ Юос - Сын

ς Сотэр - Спаситель

Из-за того, что рыба — образ Спасителя, первые христиане часто рисовали рыб даже в храмах. Но рыба — только образ, а хлеб становится самим Телом Христовым в причастии. Поэтому Церковь оставила для богослужения более важный предмет, именно хлеб (числом пять, как это было в Евангелии). То есть еще накануне праздника (а хлеб освящается как раз на вечерней службе перед праздником) Церковь нас готовит к Литургии, напоминает о хлебе небесном.

Какие правила должен соблюдать священник?

Этих правил очень много. Если говорить о внешних, формальных правилах, то их и не перечислить: священник должен епископа (то есть свое церковное начальство) слушать, своим приходом руководить, храм строить (или ремонтировать), службу служить старательно, и так далее. Многие правила христианской жизни священник должен выполнять строже, чем мирянин. Например, если мирянин овдовеет, то по церковным правилам он может жениться второй раз. А священник — не может. Если он женится второй раз, то перестанет быть священником, потому что должен строго хранить святость брака, а брак, по слову Иисуса Христа, должен быть единственным.

Внешние правила вытекают из внутренних правил. А внутренних правил у священника должно быть три:

Любить Бога

Любить Церковь

Любить свою паству

Именно свою паству, а не себя, чтобы Бог не сказал священнику в конце его пути: «Себя-то ты пас хорошо, себе служил, а вот Моих овец растерял!» Поэтому священнику приходится по отношению к себе быть очень строгим, а по отношению к другим — снисходительным. Но опять же, снисходительность не должна привести к тому, чтобы люди забыли, что путь к Богу узкий, трудный. По этому пути священник должен идти первым, тогда другим идти за ним будет легче.

А можно лепить из церковных свечей фигурки, или это нехорошо?

Фото: Роман Леонов

Фигурки можно лепить, но только не из свечей, а из огарков, то есть из отходов. Все-таки свечку приготовили в жертву Богу, и именно на это ее надо употреблять. Если ты устала стоять и молиться, лучше, конечно, лепить, чем бегать по храму или болтать, но даже если лепишь что-то в храме — все равно повторяй про себя: «Господи, помилуй!»

Можно ли молиться без икон?

Можно, но это требует больших усилий.

Икона — это окошко в невидимый мир, где живут Бог и святые. Через это окошко удобно заглядывать туда и к ним обращаться. Особенно удобно, если это окошко хорошее, прозрачное, то есть через него хорошо видно и лики святых действительно сияют красотой и чистотой духовной.

Если такого окошка нет, то приходится взирать на Бога «сквозь стену». Нужно представить Его мысленным взором, предстать перед Ним, особым усилием воли перенестись туда, в мир духовный. Это труднее, но это тоже очень полезный опыт. Только Бога надо представлять таким, каким Его пишут на иконах, или предстоять перед ним как перед Неведомым и Непостижимым, но Благим и внимательным к нам.

Послесловие для взрослых

Фото: Анастасия Ситникова 

Кажется, что может быть проще, чем детские вопросы? Что стоит нам, взрослым, проявить свою осведомленность и открыть несмышленым детям глаза на что-то нам уже известное?

Но на практике выходит наоборот. Если взрослый способен следить за своей речью, за своими объяснениями, он заметит, что сложные речи никуда не годятся, а говорить просто о сложном (просто — то есть доходчиво) не всегда получается.

Кроме того, в вопросе ребенка бывает что-то невысказанное, стоящее за рамками его вопроса, что он только нащупывает или о чем боится спросить, и ответить бывает надо именно на это. Может быть, и не всегда ответишь, но понять смысл вопрошания — очень важно.

В нынешней подборке меня поразил вопрос про иконы. Вопрос кроткий, но очень хлесткий: «Почему иконы пишут в таком мультяшном стиле?» Вопрос задан 14-летним подростком, это время негативной реакции на все нежизненное, ненастоящее, искусственное. Мультяшно — значит поддельно, надуманно, ненатурально. Мультяшные иконы не отвечают запросу видеть перед собой реальную правду, в них не очень-то хочется верить и перед ними молиться. Причем в этом смысле мультяшными как раз запросто могут оказаться иконы реалистичные, написанные в академическом стиле реализма, так как они изображают только земную правдивость, но не свидетельствуют о правде духовной.

Эта правда духовная передается только символическим языком иконописи, но и этот символический язык может оказаться мультиком, если на нем говорить «понарошку», использовать известные обороты и приемы, не проживая их лично.

Мы всегда впадаем в этот «мультик», когда говорим детям про «Боженьку», а не про Бога. Мы живем в этом мультике, когда молимся на густобородого Бога-Отца, взирающего на нас с кучевых облаков. Мы, может быть, даже делаем про себя Евангельскую поправку: «Бога-Отца никто не видел, а этот Саваоф — иконописная условность». Но подросток этой поправки делать не будет! Ему нужна честная икона, духовная правда, открытая тайна.

Что-то ненастоящее есть в нашей взрослой вере и нашем бытовом православии. Вот поэтому такой простой вопрос об иконах так задел меня за живое. Очень бы хотелось являть нашим детям натуральную, не фальшивую веру и точное, высокодуховное Православие.

Протоиерей Александр Елатомцев