Православие.Ru

О духовном смысле поста.

Великий пост — один из важнейших периодов церковного года, значение которого для души православного христианина трудно переоценить. Вместе с тем подлинный смысл, духовное содержание поста очень часто ускользает от понимания постящегося человека, оттесняется на задний план его внешней, телесной составляющей. Мы попросили нашего постоянного автора игумена Нектария (Морозова) поделиться своими размышлениями над текстом известной стихиры:

«Постимся постом, приятным, благоугодным Господеви:
истинный пост есть злых отчуждение,
воздержание языка, ярости отложение,
похотей отлучение, оглаголания, лжи и клятвопреступления.
Сих оскудение
пост истинный есть и благоприятный»

Ниже представлена завершающая часть этих размышлений.

***

«Ярости отложение, похотей отлучение, оглаголания, лжи и клятвопреступления. Сих оскудение пост истинный есть и благоприятный».

Что главное в этом ряду, связывающее между собой все, о чем упоминается здесь? Мне кажется – похоти, от которых призываемся мы «отлучиться». Похоти – то есть страстные желания наши или – иначе – похотения. Ведь именно они – та страшная и дремучая чаща, которая встает у нас на пути, когда мы хотим идти к Богу; в ней мы блуждаем, в ее мраке теряемся. Благодаря им враг буквально, как ему угодно, вертит и крутит нас, сбивает с толку и морочит.

Они – те рычаги, кнопки, за которые он тянет, на которые нажимает, чтобы вызвать реакцию, вожделенную для него.

Например, ту же самую ярость. Ведь что обычно провоцирует ее, отчего человек приходит в такое состояние, что на него и смотреть становится страшно, и слушать его дико, и хочется сбежать от него скорее, пока не напал он на тебя и не покалечил? Ярость – следствие неисполненных желаний, столкновение нашей воли с людьми или обстоятельствами, которые ее реализации более или менее решительно препятствуют. И чем больше порабощен человек своими страстями, чем более привык он к тому, что ему всегда и все можно, что желание его – закон, тем пламеннее ярость, тем разрушительнее – и для него, и для окружающих – ее действие. Иногда и бедствие стихийное такого вреда не причинит, как вспышка ярости. Вот пример из сегодняшней или вчерашней новостной ленты: сидел человек дома, а за стеной веселились соседи и их гости. И так они его раздражали, так ему хотелось, чтобы замолчали они, что взял он ружье, пошел к ним и застрелил на месте пятерых. Совсем. Насмерть. Вот что такое ярость…

Или – оглаголание. Оглаголание – обвинение, причем очень часто ложное, то есть клевета, возведение напраслины на ближнего, укорение его в глаза или за глаза в том, что действительности не соответствует. Оглаголание очень часто превращает людей, имевших лишь частные разногласия, в самых настоящих врагов – ожесточенных и непримиримых. Сказано слово осуждающее, произнесен приговор, и все – не воротишь уже сделанного, и начинается очередная повесть о том, «Как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Зачем, для чего, по какой причине – неважно уже: обидные слова уязвляют сердце, словно острые копья, ранят, лишают покоя, а память о них никак не дает примириться. И рождается оглаголание это от тех же страстей, что и ярость, потому что страстью же – той или иной – приводится в движение наш язык, и страсти заставляют произносить слова жестокие и несправедливые.

И ложь… Лжем мы оттого, что хотим настоять на своем и приводим доводы, с реальностью расходящиеся, реализуя таким образом страсть властолюбия. Или же потому решаемся на обман, что стремимся избежать ответственности, позора, чего требует наша гордыня. Или ради того врем, чтобы показаться лучше, чтобы похвалили нас, воздали честь либо хотя бы позавидовали нам, как угодно это нашему тщеславию. Врем из страха, врем ради корысти, врем по невнимательности, поскольку увлечены чем-то другим и неважно уже для нас – правду мы говорим или так, болтаем что ни попадя. И здесь опять в основе всего похоти, за которыми мы следуем, которые ослепляют нас, да и сами слепы, которые неминуемо увлекают нас, по слову евангельскому, в яму – то в одну, то в другую, еще более глубокую.

И более глубокая яма, чем ложь, не яма даже, а бездна настоящая – клятвопреступление. «Не клянись», – сказано Спасителем (Мф. 5: 34), потому что не твое то, чем ты клянешься. И здравый смысл подсказывает то же: мы ведь знаем, как часто преступает человек клятвы, как изменчиво его намерение, как обращается сказанное им ему в осуждение, как чувствует он потом, что разрушила данная и нарушенная клятва что-то важное в его жизни, а порой и саму жизнь. И что же заставляет клясться? Наверное, более всего пламенное желание, чтобы тебе поверили, чтобы никто не смел оспаривать твоей правоты, не думал даже противоречить тебе. А еще – уверенность в том, что истина – не что иное, как твое мнение, твои взгляды, твое слово. И клятва как бы печатлеет собой эту убежденность.

Худшее же, на что решается в этом смысле человек, – это клятва ложная, когда произносит он заведомую неправду – в личном общении, в общественном пространстве или даже на суде – и подкрепляет сказанное клятвой, становясь посему преступником не только перед людьми, которых обманывает он, но и перед Богом, Которого обмануть невозможно. Ради чего это, зачем?.. Да просто потому, что так – хочется…

Мы можем считать, что пост прошел не напрасно, если не нарушили его ни разу, если воздерживались по мере сил и отказывались от пищи, возбраняемой Типиконом.

Можем полагать, что достойно прошли это поприще, если неукоснительно выполняли свое молитвенное правило, не выходили без молитвы из дома и голову на подушку не опускали, не положив перед тем изрядного количества поклонов.

Можем успокаивать себя мыслью о том, на скольких богослужениях побывали за Четыредесятницу и сколько раз приступили к Святым Христовым Тайнам.

Но все это лишь необходимые делания или же дары, данные нам от Бога, чтобы укрепить нашу немощь и просветить помраченные грехом очи сердечные. А то, не вхолостую ли трудились мы, не пренебрегли ли дарами, показывает лишь результат, плод поста, который либо есть, либо же отсутствует.

И что это такое, прекрасно объясняет нам эта удивительная стихира:

«Сих оскудение – пост истинный есть и благоприятный».

Сих – то есть всего того, что перечислили и объяснили мы выше. Что превращает нашу жизнь из радости в мучение, что отравляет ее, словно самый страшный яд. И оскудение чего воспринимается душой как освобождение. Как та легкость и ясность, та чистота, с которыми мы и должны прийти к торжеству Пасхи.

Игумен Нектарий (Морозов)