Святогорское влияние в судьбе Великого князя Литовского Войшелка (1223 — 1267) изучено недостаточно. Из древнерусских и других летописей и хроник известно, что сын основателя объединенного литовского государства и первого литовского короля Миндовга Войшелк (Войшелго) под влиянием русского святогорского старца Григория Полонинского (†после 1268) принял монашеский постриг и, прожив у старца около трех лет, по его благословению отправился в путешествие к Святой Горе Афон.

О самом старце Григории не сохранилось подробных известий. Из ряда скупых и косвенных упоминаний в летописях можно предположить, что он пришел со Святой Горы. Где находился его Полонинский монастырь, в котором он постриг литовского князя, сведения тоже не сохранились. Однозначно, что действовал он в пределах Галицко-Волынского княжества, предположительно где-то в Карпатах, неподалеку от Галича или Холма. Как известно, полонина — это название, традиционно употребляемое в Галиции для обозначения безлесного участка в Карпатских горах, используемого как пастбище и для сенокоса.

Из Галицко-Волынской летописи кон. XIII в. мы лишь знаем, что князь Войшелк пришел «в Полонину ко Григорьеви в манастырь и пострижеся во черньцѣ» из своей вотчины в Новогородке (ныне Новогрудок, Белоруссия), проведя «в манастыри у Григорья три лета». При этом летописец о старце отмечает, что «Григорѣи же бяшет человек свят, якогоже не бысть перед ним и ни по нем не будет».

Великий князь Литовский Войшелк. Гравюра XVI в.

Известно также, что перед принятием пострига Войшелк отказался от княжеской власти и передал Новгородское княжение сыну Даниила Галицкого — Роману, «а сам просися ити во Святую Гору».

По прошествии трех лет послушания в Полонинском монастыре, старец Григорий, дабы усовершенствоваться в иноческих подвигах, благословляет князю-иноку отправиться на Афон, откуда и сам пришел ранее: «оттоле же поиде во Святую Гору, приемь благословение от Григория». По всей видимости, это было заветной мечтой и самого литовского князя, поскольку не каждый мог отважиться на столь дальнее, непростое и небезопасное по тем временам путешествие. Кроме того, упоминание в хронике, что Войшелк еще до принятия пострига, отказавшись от княжения, «просися ити во Святую Гору», дает повод считать, что этой идеей князь проникся очень давно.

Паломничество к далеким Святым местам, сопряженное в пути со многими трудностями, лишениями и опасностями, в эпоху средневековья приравнивалось к аскетическому подвигу. И лишь сознательная целеустремленность приобщиться к святыням и наследию Святой Горы могли заставить подвижника решиться на такой шаг. Из этого вытекает, что князь-инок Войшелк перед этим, должно быть, очень много слышал от старца Григория и читал в книгах о подвижниках и святынях Афона, что произвело на него глубокое впечатление, и благодаря чему в его сердце и зажегся такой благочестивый порыв.

Предприняв длительное и нелегкое путешествие на Балканы, князь-инок так и не смог добраться до вожделенного Афона. Прибыв в Болгарию и посетив здешние монастыри и святыни, он вынужден был, по прошествии некоторого времени, возвратиться обратно из-за разразившейся тогда в Македонии войны Болгарского царства с Никейской империей: «Воишелкъ же не може доити до Святѣи Горѣ, зане мятежь бысть великъ тогда в тѣх землях. И приде опять в Новъгородокъ и учини собѣ монастырь на рѣцѣ на Немнѣ межи Литвою и Новымъгородъкомъ и ту живяше. Отец же его Миндовгъ укариваше его по его житью».

Некоторую путаницу в эти события вносит Новгородская Первая летопись. В частности, в ней сообщается, что князь Войшелк, будучи «поборником по правой вере», удалился «от отца своего, и от рода своего, и от поганыя веры своея» на Святую Синайскую гору, где в одном из монастырей крестился, обучался грамоте и принял монашество. Непонятно, почему летописец утверждает, что князь удалился на Синай, где будто бы провел около трех лет. По всей видимости, повествователь перепутал Синай с Афоном, что и нашло свое отражение в такой странной интерпретации. Однако почему летопись утверждает, что Войшелк все же дошел до Святой Горы и подвизался там в одном из монастырей, на этот вопрос пока что не было дано обоснованного ответа. Тема эта еще ожидает своего более глубокого исследования.

Как бы там ни было, достоверно известно, что по возвращении из путешествия на Святую Гору Афон, князь-инок Войшелк основал собственный православный монастырь на Немане (предположительно – Лавришевскиий монастырь, где игуменом стал прп. Елисей).

Памятник сподвижнику Войшелка прп. Елисею Лавришевскому

Миндовг был крайне недоволен выбором сына и настоятельно убеждал его отречься от монашеской жизни и вновь «прияти княжение свое». Войшелк долгое время категорически отказывался уступить требованиям отца, однако в 1258 г. произошли события, заставившие его временно покинуть монастырь.

Отец Войшелка - основатель Литовского государства, Великий князь и король Миндовг

В связи с нашествием ордынских полчищ Бурундая Войшелк вынужден был прийти на помощь своему отцу для защиты родной земли, временно приняв на себя правление Новогородским княжением. Когда в 1263 году в результате заговора был убит его отец Миндовг, Войшелк объединил пинские и новогородские дружины и, разбив войска противников, занял отцовский трон Великого князя Литовского. После этого заключил союз с галицко-волынскими князьями Шварном (Сваромиром) Даниловичем и Васильком Романовичем. Более того, первого он объявил своим соправителем, а второго – "отцом" и "господином", тем самым признав над собой сюзеренитет волынского князя. По мнению проф. Д. Огицкого, Войшелк стремился к созданию прочного союза и объединенного православного Русско-Литовского государства.

В Летописях отмечается, что и на Великокняжеском престоле Войшелк оставался православным монахом, а поверх княжеских одеяний носил на голове монашеский клобук. Как подчеркивает Д. Огицкий, «свое пребывание вне стен монастыря он считал положением временным, вызванным необходимостью оказать в критический момент помощь родной земле». В Новгородской Первой летописи говорится, что Войшелк дал Богу обет вернуться в монастырь через три года и что, будучи князем, он продолжал соблюдать монашеский устав. По словам «Кройники Литовской и Жмойтской», и на княжеском престоле Войшелк «трвал (пребывал) набожне в законѣ чернцем, бо завше (всегда) на княжих сукнях (одеждах) свѣтло-дорогих на головѣ зверху клобук чорный носил». Об этом же говорится и в польской «Хронике» М. Стрыйковского.

В период правления Войшелка православие стало приоритетной религией в Литве, что вызывало недовольство как местной языческой знати, так и католических соседей – Тевтонского ордена и Польши. Не признал прав на трон Войшелка и римский папа, который благословил чешскому королю Пшемыслу Оттокару II поход против «неверных» литовцев, ятвягов и пруссов (папская булла 1264 г. упоминала Литву как враждебную страну, где победили «схизматики»). Поэтому Войшелку совместно с православными галицко-волынскими союзниками довелось вести войны еще и с католическими Чехией, Польшей и Тевтонским орденом.

Одержав победы над врагами и стабилизировав ситуацию в Великом княжестве Литовском, Войшелк, несмотря на просьбы Шварна остаться у власти и править совместно, покинул престол и вернулся к монашеской жизни. Трон Великого князя Литовского он добровольно передал своему другу – Великому князю Галицкому Шварну (Сваромиру) Даниловичу, а сам поселился в волынском православном монастыре в Угровске, продолжая следовать духовным наставлениям святогорского старца Григория Полонинского, приезжавшего к нему в обитель наставлять «на путь чернечьскии».

Великий князь Галицко-Литовский Шварн (Сваромир) Данилович

Как отмечает Д. Огуцкий, «результатом этого шага Войшелка было объединение Литвы с Галицкой Русью под властью общего Великого князя. Казалось, сбылась заветная мечта Войшелка, ради осуществления которой он всегда готов был жертвовать узколичными интересами. Создавшееся теперь положение могло бы быть равнозначным персональной унии двух государств, если бы не раздоры в Галицко-Волынском княжестве после смерти Даниила...»

Процесс естественного и мирного объединения Галицкой Руси и Литвы под властью русского князя был подорван в 1268 г. По инициативе амбициозного брата Шварна – князя Льва Даниловича и под гарантии личной безопасности князь-инок на Светлой седмице был приглашен на переговоры во Владимир-Волынский. Однако по окончании встречи, когда Войшелк уже приехал на ночлег в монастырь св. Михаила, он был здесь ночью убит князем Львом, претендовавшим на литовский великокняжеский престол. Как сообщают летописи, он не мог простить Войшелку, что тот уступил правление Литвой его брату Шварну, а не ему. Правда, это не помогло Льву стать литовским князем. Хроники описывают, что в Литве народ горько оплакивал смерть Войшелка, а литовские князья долго мстили Льву, совершая набеги на его владения.

Великий князь Галицкий Лев I Данилович

Как отмечает Д. Огицкий, «своим поступком Лев подорвал основы литовско-галицкой дружбы и нанес непоправимый ущерб обоим государствам... Объединение Литвы и подчиненной уже ей Черной Руси с Русью Червонной в единое государство с преобладающим в нем православным населением не осуществилось из-за ограниченности и недальновидности Льва. Дальнейшая история показала, что на этом выиграла католическая Польша. Первой утратила политическую самостоятельность и стала подвергаться западным религиозным, денационализирующим, влияниям Галицкая Русь. Потом пришла очередь Литвы и подчиненных ей русских земель».

Русско-литовский князь-инок Войшелк был погребен в монастыре св. Михаила во Владимире-Волынском, где и принял смерть от рук убийцы. Всю жизнь пытаясь бежать от мирской суеты и уединиться в монастыре, он этого смог достичь лишь после своей кончины. И хотя ему так и не довелось побывать непосредственно на Святой Горе Афон, ее влияние незримо отразилось на его монашеском выборе и устремлениях, которое он пытался воплотить, по мере сил и способностей, в своей жизни.

Оставив в Литве глубокий след в памяти современников и последующих поколей, образ первого литовского православного князя и монаха приобрел легендарно-фольклорный характер, найдя свое отображение и в более поздних белорусско-литовских литературных памятниках XVI-XVIII вв.

По мнению литовского писателя и литературоведа Бучиса Альгимантаса, сохранившиеся в древнерусских летописях (XIII—XIV вв.) сведения о монахе-князе Войшелге, возможно, были заимствованы из не дошедшего до наших дней первого литовского литературного произведения, которое он условно назвал «Житие богоизбранного Войшелка».

Сергей Шумило

Русский Афон