Что самое важное на Афоне? Впечатления паломника.

...святой Афон...

В известной церковному народу повести «Архиерей», написанной в начале ХХ века, есть одно запоминающееся место. Епископ, главный герой книги, посетил некий монастырь. Спустившись в пещеры, вырытые древними подвижниками, и осмотрев все, архиерей обратился к сопровождавшим его монахам: «Продолжаете ли вы труды отцов? Роете ли дальше пещеры?» — «Куда уж нам, немощным», — последовал ответ. «Тогда зачем вы здесь?» — спросил епископ.

Подобные вопросы часто приходят на ум при посещении любых святынь, особенно монастырей. Здесь подвизался знаменитый святой? — Хорошо. Где же святые теперь? Это место стало свидетелем великого подвига? — Слава Богу. Но где подвиг сегодня? В общем, Православие — это древняя реликвия, или живой поток благодати, действующий с той же силой, что и в прежние эпохи?

Святая гора Афон, в отличие от многих других паломнических объектов, дарит радостное ощущение встречи именно с живой святостью. Да и на Афоне пребывает неисчислимое множество святынь мирового значения.

Святая гора Афон

Мощи святых, чудотворные иконы, целебные источники, старинные храмы... Но люди всегда важнее святынь, важнее храмов и икон. Человек сам призван стать храмом. Тот, Кто больше храма, должен найти обитель в человеческом сердце. И Афон полон этих живых храмов, и насыщен святостью так же, как и всякой экзотической зеленью, символизирующей святость в православной иконографии.

Наша паломническая группа увидела и облобызала десятки мощей и икон. Но гораздо важнее для нас было видеть лица ныне здравствующих монахов. Говорить с ними, смотреть в их глаза, молиться рядом с ними на богослужении, слышать их пение. Только через этот опыт молитвы и общения возможно почувствовать дыхание древнего монашества, ради которого паломники и приезжают на Афон. Ведь не для того здравый христианин стремится на Святую Гору, чтобы увидеть какие-то артефакты и сфотографировать их. Но для того, чтобы вдохнуть в себя воздух иной жизни, такой далекой и в то же время такой близкой; чтобы пополнить елеем свой затухающий светильник. И Афон щедро уделяет от своих богатств, научая, как нужно жить и как нужно умирать.

Трудно сказать, что было важнее для нашей паломнической группы - войти в пещеру Афанасия Афонского, или же увидеть, неподалеку от нее, такую же пещеру современного подвижника. Эти две пещеры, расположенные рядом, надолго вошли в память как некий символ Афона: древность и современность, соединенные в горячем порыве подвига. Две кельи, стены которых стали свидетелями продолжительных молитв, покаянного плача, ночных бдений, строжайшей аскезы. Только первая - в Х веке, а вторая - в ХХІ.

Итак, на Святой Горе не возникает вопроса: а что же сейчас? Афон - это именно здесь и сейчас. Это спасение в действии, это фабрика святости. В некотором смысле, Афон вынуждает к святости. Отсутствие женщин, постная пища, тишина, уединение, видение чужого подвига настраивает на волну святости, делает ее нормой. И тем самым оберегает от гордости. Чем гордиться, если подвизаются все? Поэтому Афон по самому укладу жизни является современной кузницей подвижников и заповедником святости.

Многоликая Святая Гора...

***

Святая Гора - калейдоскоп Православия, многонациональная монашеская республика. Литургия здесь звучит на греческом, церковнославянском, сербском, румынском, болгарском языках. Вспоминаются слова из Псалтири: «Хвалите Господа, все народы, прославляйте Его, все племена» (Пс.116,1). Но дело не только в языках, а в различном переживании Православия. Например, у греков чувствуется больше радости, простоты, свободы. Суровость, строгость, дисциплина и особое внимание к телесному подвигу отличает русское монашество. А еще есть сербы, болгары, румыны со своими характеристиками. И все это правильно и хорошо. Очевидно, Бог дает каждому народу прославить Его по-своему. Наверное, Афон есть единственное место на земле, где множество национальностей могут мирно жить рядом друг с другом, не теряя своих особенностей, но принося их в дар Христу. На Святой Горе прямо исполняется мессианское пророчество Псалтири о поклонении Христу от всех народов: «цари Фарсиса и островов поднесут ему дань; цари Аравии и Савы принесут дары; и поклонятся ему все цари; все народы будут служить ему» (Пс.71,10-11).

...Монастыри Афона...

***

Интересно, что сами греки - горячие патриоты. Перед кельями, а иногда и в храмах, часто приходилось видеть греческие флаги. Но при этом монахи имеют в своих национальных чувствах ту меру, о которой однажды сказал патриарх Кирилл: «Всякий патриотизм должен уравновешиваться христианским универсализмом». Они просто очень любят свою родину, и любовь эта относится к сфере душевной. Но при этом они еще очень любят Христа - а эта любовь уже духовна, и она выше душевных чувств. Великая любовь ко Христу наводит порядок во всем остальном, все ставит на свои места. Отсюда очевиден и обратный вывод: где зашкаливает национализм, там нет любви ко Христу. Кстати, эти виды любви обозначаются в греческом языке разными словами.

Можно этому удивляться, но афониты совсем не аполитичны. К политике они относятся серьезно, следят за новостями, и иногда активно участвуют в политической жизни Греции. Например, недавно Афон письменно выразил свое отношение к проблеме отношений с Евросоюзом. Очевидно, насельники Афона понимают политику вполне по-аристотелевски, как совокупность всех сфер человеческой жизни. И наверное, правильно понимают. Отделенность Церкви от государства вовсе не означает устранение Церкви от жизни граждан. Церковь правомерно участвует в этой жизни своим свидетельством: она прозревает черное и белое в разных аспектах жизни государства и смело говорит об этом. И в этом ее святое призвание: свидетельствовать в мире правду Божию, предупреждать об опасности и призывать к решению даже и политических процессов в духе Евангелия. И здесь Церковь просто не имеет права молчать, хотя врагам Церкви очень хотелось бы видеть ее молчащей. Когда Церковь заставляют молчать, лишают ее возможности влиять на жизнь общества, или же она сама заболевает какой-то странной немотой - она теряет важнейшую грань своей миссии в мире людей.

***

По прибытии с Афона понимаешь, что это паломничество усложнило твою жизнь. Святыня всегда обнажает какую-то внутреннюю проблему. Святость имеет свойство не только утешать, но и обличать. Так и здесь. Афон остался на Афоне, а я вернулся домой, и мне здесь жить. Да, вернулся другим - но надолго ли хватит во мне этого «другого»? Осколок древней Византии, Святая Гора Афон, заходит в память сердца - и сердце кровоточит, поранившись об острые края твердого византийского стекла. Больно помнить, что жизнь может быть совсем, совсем другая. Я увидел иную жизнь - и что мне теперь с этим делать?

Наверное, выходов два. Можно вернуться на Святую Гору — и сделать ее жизнь своей жизнью. Но можно найти Афон дома. И такой вариант мне больше подходит. Афон ведь не столько место, сколько состояние. Афон есть одновременно и святость, и борьба за нее.

Вспоминается прп. Серафим, устроивший в саровском лесу свою Палестину. Помните, у него был и Гефсиманский сад, и поток Кедрон, и Елеонская гора, и река Иордан? Святой Серафим показал нам, что Иерусалим не только там, где древние развалины. Иерусалим там, где присутствует Христос.

Также и Афон не только там, где тысячелетние кипарисы возвышаются над кельями старцев, но в той христианской душе, где живут Богоматерь со святыми. Не место освящает человека, а человек место. Афон создали люди, любящие Бога, и свят Афон не иконами и мощами, а теми же людьми - любящими Бога и ищущими святости. Мешает ли кто-то любить Бога и искать святости? Нет. Также никто не сможет запретить нам, помолившись, каждое утро выходить из дома на свои обычные дела - но при этом ходить дорогами Афона.

Афон остался на Афоне. Но Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же (Евр.13,8), и Он рядом со мной. Я ездил на Афон, чтобы найти Христа. И я прихожу ко Христу, чтобы внутри себя найти Афон.

Эта мысль меня утешает. И будет утешать до той минуты, когда паром снова подберет меня в Уранополисе, и подвезет к побережью благословенной Святой Горы.