– Отец Димитрий, вы занимались изучением церковного служения священномученика Илариона. Расскажите, пожалуйста, об основных этапах жития святителя.

– Здравствуйте, Дмитрий, здравствуйте, уважаемые наши зрители!

Святитель Иларион родился в 1886 году в семье священнослужителя. Его отец был священником. Его братья стали: один – епископом, другой – священником. И с детства будущий святитель имел церковное воспитание.

Он говорил, что христианство – это религия радости, любви к Богу. И этому учил студентов академии

Поступил в Московскую духовную академию, и все отмечали, что за многие годы существования Московской духовной академии это был наилучший студент при поступлении и лучший выпускник, настолько яркие способности он проявил уже будучи студентом. Причем способности у него были очень разносторонние: он проявил себя и как богослов, написав ряд догматических сочинений, и как историк Церкви, и был экстраординарным профессором по кафедре Нового Завета. Так что свою жизнь до 1913 года – года пострига, принятия священства – священномученик Иларион посвятил науке. При этом он был человеком удивительно радостным, удивительно духовным. Он всегда говорил, что христианство – это религия любви, религия радости, любви к Богу. И этому он учил студентов, будучи инспектором духовной академии, – это многие запомнили.

В 1913 году он стал иеромонахом и сразу же через несколько месяцев был посвящен в высокий сан архимандрита, некоторое время исполнял обязанности ректора академии, был профессором по кафедре Нового Завета и инспектором до момента, когда грянула революция и когда академия начала постепенно угасать. Закрыта она была уже в 1921 году. До последних дней существования академии в Сергиевом Посаде он продолжал служение, и даже кода занятия были перенесены в Москву, он, пока позволяли силы и возможности, вел работу в академии.

– А каким было его служение как наместника Сретенского монастыря?

– Святитель Иларион был настоятелем Сретенского монастыря – тогда монастырь не был ставропигиальным, – и это послушание он получил от патриарха Тихона одновременно с епископской хиротонией в 1920 году. Обитель, находившаяся в центре Москвы, уже тогда была частично закрыта: административные помещения монастыря советская власть изъяла, братия значительно поредела. В этих сложных условиях епископ Иларион возглавил монастырь и стал примером для братии. Как вспоминает один из московских бытописателей Окунев, посетивший летом 1920 года богослужение в Сретенском монастыре, святитель Иларион, в одном подряснике, без епископских облачений, пел на клиросе, читал канон всенощного бдения. Причем всех, кто присутствовал, поражала искренность его молитвы. Он действительно был примером молитвенности и человеком, который хорошо знал и любил богослужение.   

Будучи настоятелем монастыря, он много заботился о братии, ходатайствовал перед властью о сохранении обители. А в 1923 году, сразу после освобождения из ссылки в Архангельскую область, он заново освятил главный собор обители, потому что с 1922 по 1923 год здесь проходили служения обновленцев во главе с епископом Антонином (Грановским), запрещенным в служении. Обновленцы, как известно, исказили богослужение, перенесли алтарь в центр храма, изменили порядок совершения служб, Литургию. Для святителя Илариона всё это было скверной, после которой необходимо заново великим чином освящать храм, что он и сделал 5 июля 1923 года.

– Священномученик Иларион был ближайшим помощником патриарха Тихона.

– Действительно, святитель Иларион был правой рукой патриарха Тихона в определенный период его служения, потому что для святителя Тихона было очень важно иметь надежных, проверенных помощников. Таковым был святитель Иларион. Особенно ценным для патриарха Тихона было его служение как фактического возглавителя Московской епархии. Святитель Иларион в 1921–1922 годах, будучи архиепископом Верейским, руководил жизнью московских приходов, принимал священнослужителей, много ездил, как он сам пишет: «бывают концы и по многу верст». Он посещал областные города, особенно в 1922 году, до момента ареста – 22 марта 1922 года он был арестован, некоторое время находился в Москве в заключении, затем отправлен в ссылку в Архангельскую область, где пребывал до конца июня 1923 года.

Он добился того, что за короткий период – за два летних месяца 1923 года – обновленцы были изгнаны почти из всех храмов, фактически потеряли Москву

Освободившись и сразу направившись сюда, в Сретенский монастырь, – это краткий период, всего четыре месяца, – он стал лидером борьбы против обновленчества в Москве. Причем роль святителя Илариона была непростой. Для власти он должен был быть примером лояльности. То, что он говорил властям, то, что он писал, выражало его лояльность к ним. Они воспринимали его некоторое время как человека, которому можно доверять, с которым можно договариваться. И поэтому, использовав эту возможность, святитель Иларион добился того, что за короткий период – за два летних месяца 1923 года – обновленцы были изгнаны, фактически потеряли Москву. До выхода патриарха Тихона из заключения они обладали большинством храмов в Москве. Они за два месяца буквально лишились всех московских приходов, потому что народ и сами рядовые священники не захотели их видеть. Святитель Иларион ежедневно вел прием, ежедневно совершал объезды храмов, совершал богослужения. Причем он свою роль никогда не выпячивал, всегда был в тени патриарха и выполнял такую, я бы сказал, «черновую» работу. Он был действительно смиренным человеком. Он считал себя человеком, который несет вот такое тяжелое послушание повседневное. И ведя прием духовенства, убеждая духовенство перейти в патриаршую Церковь, беря на себя такую роль, он заведомо знал, что он обречен – за это.

Он был человеком, который взял на себя всю тяжелую работу. И эта работа и привела его собственно к Соловкам, а затем к ранней гибели. Но святитель Иларион сознательно это делал. Он понимал, что он должен это сделать. И власть, опомнившись в ноябре 1923 года, теперь воспринимала его уже как врага, а не как человека, которому можно доверять, но уже ничего сделать не могла: патриаршая Церковь восторжествовала. И тогда вся злоба, вся ненависть властей, и прежде всего ГПУ, обрушилась на святителя Илариона. Когда он был арестован в ноябре 1923 года, с ним уже не церемонились. Ему отомстили за то, что он так активно действовал. А ведь власти никак не могли предположить, что он будет так активен и поведет себя совсем иным образом, чем от него ожидали те, кто тогда следил за церковной жизнью, кто боролся с Церковью. Поэтому для нас очень важно его служение именно как служение жертвенное. Он понимал, что ему отведен очень короткий срок на свободе и использовал каждый день во благо Церкви, защищая патриарха Тихона. Хотя его ревнители – а тогда было и правое крыло – обвиняли его в том, что он просоветский, что он идет на переговоры с властью. Но он таким не был, он брал на себя функцию мостика между патриаршей Церковью и властью, он вел переговоры с Тучковым – он понимал, что это необходимое служение. И благодаря этому он добился очень многого, но и пострадал именно поэтому.

– Отец Димитрий, что бы вы еще хотели сказать в день памяти священномученика Илариона?

– Сегодня своеобразный юбилей – 85 лет со дня мученической кончины, исповеднической кончины святителя.

В тех суровых условиях он укреплял даже епископов – собратий своих по Соловкам – надеждой, уверенностью, мужеством

Он, находясь с 1923 по 1929 год на Соловках, имел возможность получить свободу, ему такую возможность предложили в 1925 году, когда образовывался григорианский раскол, уже против святителя Петра. Создавали группу архиереев, которая должна была стать руководимой ГПУ и при этом оппозицией святителю Петру. Священномученик Иларион не согласился и опять был отправлен на Соловки. Как тогда он шутил: «Господь всемогущ, Он смог сделать из рыбарей апостолов и богословов, а теперь Он делает из богословов вновь рыбарей», – потому что послушание, которое несли священники на Соловках, заключалось в том числе и в том, что они плели и чинили сети для ловли рыбы. И на Соловках святитель Иларион тоже явил пример удивительного смирения и радости. В тех суровых условиях он укреплял даже епископов – собратий своих – надеждой, своей уверенностью, своим мужеством.

Он предсказал свою смерть. «28 декабря будет решаться моя судьба, и я этот кризис не переживу», – так он писал митрополиту Серафиму (Чичагову) в последнем письме. Слишком слаб был его организм, и он чувствовал приближение кончины. У него была возможность, в отличие от других соловчан, умереть так, как христиане должны умирать: он причастился, он исповедовался, в сознании находился и, призывая имя Божие, умер 15 декабря по старому стилю – 28 декабря по новому стилю – в 1929 году. Причем когда его тело было доставлено в Ленинград и его увидел митрополит Серафим (Чичагов), он его не узнал, потому что при жизни святитель Иларион был человеком очень красивым: высокий, русобородый, статный – а митрополит увидел мощи старца: его обрили, он был очень худой, это был человек, который пострадал, тяжело мучился, но вынес всё.

С радостью о Христе, с любовью к Богу преставился святитель. Это для нас пример – жизни и служения.