ФОМА

Делу покаяния тоже нужно учиться, и в этом может помочь как духовная, так и художественная литература.

Блаженный Августин, «Исповедь»

Покаяние лучше всего познается не в теоретических рассуждениях, а на жизненных примерах. Один из ярчайших — блаженный Августин, епископ Гиппонский, живший в IV веке в Северной Африке. По просьбе своего друга он написал «Исповедь», которая на многие века стала образцом покаяния, незаменимым путеводителем для всех душ, ищущих Бога. Эта книга стоит у истоков автобиографического, исповедального жанра, который имел немало последователей в мировой литературе. Но блаженный Августин остался непревзойденным.

В его книге переплелись автобиография, мемуары, философские трактаты, литературная критика, педагогические заметки, экзегетические штудии — и всё это в форме вдохновенной молитвы к Богу. Искренне и горячо, с африканским темпераментом, блаженный Августин рассказывает о своем пути к Богу.

«Кто даст мне отдохнуть в Тебе? Кто даст, чтобы вошел Ты в сердце мое и опьянил его так, чтобы забыл я всё зло свое и обнял единое благо свое, Тебя?»

«Древний патерик, или Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов»

Другой пример деятельного покаяния — короткие рассказы о подвижниках раннего христианства, монашеские истории, объединенные в патерики. Только на первый взгляд кажется, что они рассказывают про другую жизнь и другое время. Время, конечно, изменилось, но человек с его страстями и добродетелями остался таким же. Как воспитать в себе благородство чувств, победить гордыню, увидеть в ближнем Христа, а в себе — нищего, который просит подаяния у Бога, — об этом повествуют «Достопамятные сказания».

«Авва Антоний говорил: от ближнего зависит и жизнь и смерть. Ибо если мы приобретаем брата, то приобретаем Бога, а если соблазняем брата, то грешим против Христа».

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин), «Опыт построения исповеди»

Нам не всегда понятно, в чем нужно каяться на исповеди и в какой форме это можно изложить священнику. «Опыт построения исповеди» приснопамятного старца, отца Иоанна (Крестьянкина), призван помочь человеку покаяться глубоко и от души. Это беседы отца Иоанна перед исповедью, записанные в Великий пост и систематизированные им для печатного издания.

«Всякий из нас по мере сил и возможностей старается в обыденной жизни соблюдать чистоту в жилище и опрятность в одежде. А есть некоторые особенно чистоплотные люди, которые ревностно поддерживают чистоту и порядок. И как озабочен такой человек, если по каким-либо обстоятельствам эти порядок и чистота нарушаются. Также и человек, привыкший следить за чистотой своего сердца и опрятностью своей души, не может жить без покаяния».

Святитель Игнатий (Брянчанинов), «Плач мой»

Один из примеров глубокого искреннего покаяния, подобного тому, которое мы видим в Великом каноне преподобного Андрея Критского. Написанный по образцу Плача Иеремии, «Плач мой» святителя Игнатия создан в форме обращения к своей душе и одновременно молитвы к Богу.

«Я родился, не зная, что я существую, — начал существовать, как бы несуществующий. Увы! я родился падшим, я начал жить уже умершим: в беззакониях зачат есмь и в смерти греховной роди мя мати моя. Жизнь и смерть были вместе началом моего существования. Я не знал, вполне не понимал, что я живу, что при жизни — мертв, при существовании — погибший».

Федор Михайлович Достоевский, «Преступление и наказание»

Да, как ни странно, этот роман Достоевского — о покаянии. О том, как трудно раскаяться человеку, с какой жестокой внутренней борьбой это связано, какими плодами должно сопровождаться подлинное покаяние, наконец, кто может прийти на выручку человеку в эту трудную минуту. Это произведение изучается в школе, но все ли понимают, что смысловым центром повествования является чтение Соней Раскольникову евангельского рассказа о воскрешении Лазаря?

«“Всё об воскресении Лазаря”, — отрывисто и сурово прошептала она и стала неподвижно, отвернувшись в сторону, не смея и как бы стыдясь поднять на него глаза. Лихорадочная дрожь ее еще продолжалась. Огарок уже давно погасал в кривом подсвечнике, тускло освещая в этой нищенской комнате убийцу и блудницу, странно сошедшихся за чтением вечной книги».

Архимандрит Симеон (Томачинский)