Считается, что старость — самое время «подумать о душе». Но может оказаться, что сил на размышления, а тем более изменения уже и нет. И что тогда делать?

Отец Всеволод Кулешов – личность в некотором смысле легендарная. Шутка ли, рукоположен он был за 2 года до смерти Сталина (1951). Сейчас ему 88 лет. У нас в храме он почти каждое воскресенье, а еще — каждый двунадесятый праздник. Сидит, исповедует. Отец Всеволод уже больше десяти лет сам почти не ходит, то есть ходит, но с помощью ходунков. При этом я более жизнерадостного и открытого человека за последнее время не припоминаю.

В памяти о. Всеволода множество событий и удивительных случаев. Да и как им не быть за 65 лет служения в священном сане. Почти свидетель века, причем не просто века, а одной из наиболее печальных его страниц, он не понаслышке знает о временах гонений на священников, то есть на себя. И такой путь он прошел достойно. Впрочем, почему прошел? Путь еще продолжается.

По заданию редакции (был заказан разговор молодого священника со старым) с о. Всеволодом я решил встретиться после воскресной Литургии, мы сели в ризничной и я вдруг понял, что разговор о старости как закате жизни с моим экспертом может и не состояться. Как-то не по-стариковски он смотрит на жизнь. Но вопросы решил задавать «по списку», думая по ходу подправить разговор.

Отец Всеволод в молодости. На фото слева — до священства, с другом (справа); на фото справа — с матушкой

— Отец Всеволод, вы много общаетесь с людьми, в том числе и на исповеди, где люди открывают душу: чего больше всего на душе наших российских стариков?

— Немало уныния, настороженности, боязни чего-то, иногда озлобления, причем как на живых, так и на тех, кого уже в этом мире нет – вот чего немало на душе наших стариков. Некоторые обижены на Бога, но чаще всего — на детей и внуков, которых они порой считают неблагодарными, которым отдано столько сил, а выросло совсем не то, что ожидалось.

Выводы просятся такие, что старикам, людям пожилым очень не хватает внимания, искреннего интереса к своей жизни. Они страдают от ощущения ненужности. Ропота много, терпения почти нет – наверное потому, что молодость нынешних стариков прошла в тяжелое время, и к старости невероятно сложно как-то изменять себя.

И вот жизнь в Церкви помогает человеку посмотреть на свою старость, и возможно, поискать причины того, что его печалит, в самом себе.

Все же приходящие в храм пожилые люди, как и молодые, — тоже в состоянии поиска, и обретя веру, они начинают учиться терпению и терпению именно к своей старости.

Ведь все в Церкви учит человека смотреть на себя – честно, но под любящим, отцовским Божиим взглядом. И тогда многие причины того, что печалит тебя, можно найти в себе – но не расстроиться, а настроиться потерпеть и смириться — в надежде на милость Божию, Его любовь и прощение.

— Иногда можно услышать, что старость – самое время «подумать о душе». Многие о ней задумываются?

— Вольно или невольно, явно или неявно, но, мне кажется, большинство людей начинает о многом задумываться: о прожитых годах, о сделанном или не сделанном в жизни. А это все про душу. И именно с таких раздумий нередко начинается путь к покаянию, к переосмыслению поступков, совершенных в жизни.

Но признавать ошибки в итоге жизни нелегко. Перемена в человеке может произойти в любом возрасте, но обращение к Богу особенно непросто, когда за спиной жизнь. Это, наверное, подвиг.

В молодости, когда больше занятости, востребованности, надежд на самого себя, еще достаточно сил и день завтрашний видится в иной перспективе, о душе подумает не всякий. А ведь умирают не только старики, но и молодые, полные сил и надежд люди.

Но главный вопрос жизни откладывается на старость – когда сил самой души меньше, когда возникает усталость от жизни, утрата интереса к ней, начинается уныние.

И часто так потому, что жизнь жилась вне Бога, вне источника самой жизни. Апатия, депрессия в старости – это не норма, а признак того, что человек жил, слишком надеясь на себя, на свои силы, или на других людей, а силы любого человека конечны.

— Есть такие пожилые люди, которые, напротив, стараются работать, не снижая активности, быть курсе всего, боясь «отстать» от жизни, от молодых…

— Мне кажется, что боязнь «отстать от молодых» не совсем хороша. Старость — время подведения итогов, время созерцания, деятельного отдыха. Мне вот доводилось наблюдать в прежние времена в сельской местности стариков, которые жили очень спокойно и достойно, даже не получая пенсии.

Сейчас-то ведь пенсионер работает больше для того, чтобы как-то помочь самому себе, потому что пенсии очень небольшие и их не хватает на жизнь. И он, бедный, крутится, как белка в колесе, и этот труд его утомляет и опять-таки отводит внимание от главного – души, смысла всего. И это печальнее всего: старость сегодня все больше напоминает испытание на выживание, возможно, и поэтому среди пожилых людей так часто встречается утрата интереса к жизни. Из насущного остаются лекарства и еда.

Какие этому причины? Разные. От ситуации в стране до ситуации в душе. Получается, что человек в старости не живет, а угасает, а быть такого не должно.

Отец Всеволод исповедует

— Бывает, что в старости человек неожиданно начинает молодиться, одеваться не возрасту. Нормально ли это?

— Это отчасти хорошо, ведь человек стремится сохранить в себе силы, сохранить форму, побудить себя к активной жизни. Но надо смотреть, чтобы это не стало побегом от реальности и здравого смысла.

— Как вы сами переживаете свой возраст?

— Старость я почувствовал в 75 – 77 лет, и опять же в связи с болезнью.

Чего не хватало и иногда не хватает мне? Наверное, дружеского общения, ведь я человек общительный. Одиночество в старости самое, видимо, тяжелое испытание.

— А часто ли вы встречали у пожилых людей страх пред смертью?

— Нет, нечасто. Бывали очень искренние, светлые люди, которые как-то очень просто об этом говорили, выражая даже готовность к уходу.

Старение — это действительно подвиг. Подвиг, потому что приходится бороться и с болезнями, и с обстоятельствами, а немощь свою осознавать и переносить очень нелегко.

Но этот подвиг научает человека терпению, как одной из, может быть, немногих добродетелей, на которую теперь способен человек.

В алтаре за литургией: причастие Святых Тайн из рук епископа Саратовского Лонгина. Архиерейское подворье Саратова — храм Преподобного Серафима Саровского

— В старости у человека нередко портится характер, порой он становится невыносим, причем случается это не только с одинокими людьми, но и с теми, у кого есть дети, внуки. Как не превратиться в старого ворчуна, всем и вся недовольного?

— Человек не находит ответов на свои вопросы: почему все сложилось так, а не иначе? Почему его никто не понимает, не слышит? Почему у него так мало денег, сил, здоровья? И он нередко приходит к вражде со всеми и всем вокруг.

Это печально, но выход здесь только один – постараться принять себя таким, какой ты есть, воспитывать терпение не только к другим, но и к себе.

А одиночество тоже может переноситься по-разному. С Богом человеку возможно почувствовать себя не одиноким, возможно преодоление вот этого человеческого одиночества, разделение его с Господом. У человека с Богом нет одинаковых скучных дней. Старость ведь не только перечитывание старых страниц, но и открытие в себе новых. Главное помнить, что это часть большой книги, которая никогда не кончается.