Так что же на самом деле случилось в отношениях между Русской и Константинопольской Церквями в период с 1448 по 1589 год?

В последнее время все чаще и чаще в дискуссиях с раскольниками из самопровозглашенного «Киевского патриархата» стала подниматься тема о якобы имевшей место быть 140-летней изоляции Русской Православной Церкви от Вселенского Православия. Если быть более точным, то, по версии наших оппонентов, РПЦ пребывала в изоляции с 1448 по 1589 год. Эти даты выбраны не случайно: в 1448 году в Москве собором епископов, без одобрения Константинополя, был выбран первый митрополит Киевский и всея Руси святитель Иона. С точки зрения раскольников, это событие и послужило причиной раскола между Константинополем и Москвой. А в 1589 году в Москве уже при полном одобрении Константинополя состоялись выборы первого Патриарха Московского и всея Руси Иова и признание автокефалии Русской Церкви.

Однако прежде чем начинать подробный разговор о тех далеких событиях, необходимо сделать одно важное уточнение: сама попытка экстраполировать рассматриваемую нами историческую ситуацию в современном украинском контексте является по меньшей мере явным передергиванием исторических фактов, а может быть, даже и откровенной провокацией, устроенной с целью оправдания фактической изоляции «Киевского патриархата» от Вселенского Православия.

На самом деле, даже если поверить в миф о том, что между РПЦ и Константинополем произошел разрыв отношений, то все же до этого разрыва Русская Церковь  являлась органической частью Вселенского Православия и была признана всеми древними патриархатами. С «Киевским патриархатом» дело обстоит совершенно иначе, а именно: ни самопровозглашенная «Украинская автокефальная церковь», ни отколовшийся от нее «Киевский патриархат» никогда не являлись составной частью Вселенского Православия, следовательно, никогда не имели канонического статуса. Т. е. для того чтобы отколоться от Церкви, нужно изначально в ней пребывать. В случае же если это условие не выполняется, не может быть и речи ни о каком разрыве отношений и изоляции от других православных церквей. «Киевский патриархат» просто никогда не был Церковью и никогда ею не будет. А не станет он Церковью потому, что в Православии недопустима ситуация самопровозглашения: с точки зрения православного вероучения и церковного права – Истинная Церковь, основанная Господом нашим Иисусом Христом, около двух тысяч лет назад, представляет собой ОРГАНИЧЕСКОЕ ЕДИНСТВО всех Поместных Православных Церквей, имеющих благодатное общение в таинствах и общую (восходящую к апостолам) церковную иерархию. При этом административное устройство этих Церквей может быть различным – автокефалия, автономия, патриархат. Церковь – одна!  И поэтому,  чтобы стать ее органической частью, нужно к ней присоединиться. В Церковь можно только войти и пребывать в ней. Впрочем, можно и отколоться от Церкви, противопоставив ей свои мелочные, карьерные интересы, как это произошло в случае с Михаилом Антоновичем Денисенко. 

Именно по этой причине у нас нет оснований говорить о каких-то «священниках» или «епископах» «Киевского патриархата». Нет никакого «патриарха» Филарета и других якобы «священнослужителей» этой самопровозглашенной структуры. Есть обычные светские  люди, которые надели священнические облачения и выдают себя за служителей Церкви, к тому же еще бессовестно лгут нам, когда пытаются найти оправдание своим раскольническим действиям в церковной истории.

Так что же на самом деле случилось в отношениях между Русской и Константинопольской Церквями в период с 1448 по 1589 год? А произошло вот что:
В 1434 году в Константинополе был избран новый первоиерарх русской церкви. Им стал игумен цареградского монастыря Исидор. Он, как и император Иоанн VI, симпатизировал унии с Римом, надеясь на то, что это может помочь Константинополю выстоять в войне с турками.  Великий князь Московский Василий II Васильевич, зная о таких предпочтениях нового митрополита и не желая разрыва с Константинопольским патриархатом, все же принял Исидора как законно избранного предстоятеля.

Впрочем, Исидор не стал долго задерживаться в Москве и в 1437 году отбыл в Италию для участия в Ферраро-Флорентийском соборе, где в числе 20-ти православных митрополитов, представлявших другие православные церкви,  заключил унию с Римской Церковью:

«Митрополит Исидор вернулся в Москву 19 марта 1441 года. Он вошел в город как папский кардинал и легат… На литургии в Успенском соборе он приказал поминать Римского папу Евгения, по окончании литургии была прочитана грамота Собора, а великому князю передано послание папы о совершившемся соединении Церквей…» (1).

Естественно, в Москве не согласились с таким решением новоизбранного митрополита. И правильно сделали. Дело в том, что для православных объединение с католиками означало ни много ни мало – измену истинной христианской вере и переход в католичество со всеми вытекающими отсюда последствиями. В итоге Исидор был смещен с митрополичьего стола и заточен в Чудов монастырь. После чего был созван собор русских епископов, на котором предполагалось обсудить преступление Исидора. Правда, последний не стал дожидаться решения своей участи и, недолго думая, осенью 1441 года перебрался сначала в Тверь, оттуда в Литву и затем в Рим.

Кстати, в самом Константинополе Флорентийская уния вызвала такое сильное неудовольствие среди православного населения, возбужденного преимущественно монахами, что император и патриарх не решились на ее торжественное провозглашение в Софийском Соборе. Заключение унии не помогло и в войне против турок: запад фактически не оказал какой-либо существенной помощи в обороне Царьграда  и в 1453 году Константинополь пал, а вместе с ним закончила свое существование и Византийская империя.

А что же Русь? На Руси в 1448 году первым русским митрополитом был епископ Рязанский, святитель Иона. Основным доводом для такого решения послужило  15-е правило Двукратного Собора, согласно которому в случае возникновения ситуации, когда кто-либо из епископов, митрополитов и патриархов начнет проповедовать еретическое учение, противное православию, прочие священнослужители вправе и даже обязаны тотчас отделиться от этого епископа, митрополита и патриарха, причем за это они не будут подвержены какому бы то ни было каноническому наказанию (2). Таким образом, после поставления святителя Ионы в митрополиты, русская церковь оказалась в состоянии фактической автокефалии. Причем, как уже было отмечено выше, новый русский митрополит носил титул митрополита Киевского и всея Руси, а не митрополита Московского.

После этого в отношениях между Москвой и Константинополем начался довольно длительный период затишья, осложнявшийся еще и тем, что в результате смуты, царившей в пределах, готовой вот-вот обрушиться  Византийской империи и опасностей от татар сношения между двумя столицами практически прекратились.

И все же это нисколько не означает, что с 1448 по 1589 год между Русской и Константинопольской Церквями имел место разрыв отношений. Это также не подразумевает, что имел место разрыв отношений с другими православными Церквями. Более того, если уж и говорить об изоляции, то скорее нужно речь вести об изоляции Константинополя от других православных Церквей. Одним из оснований для подобного вывода может служить, например, осуждение унии и ее сторонника – патриарха Константинопольского Митрофана II со стороны трех восточных патриархов, произошедшее на их встрече в Иерусалиме в 1443 году.

Однако вернемся к той ситуации, которая сложилась в церковных отношениях между Москвой и Константинополем. Конечно, сегодня историки спорят по поводу аутентичности отдельных исторических документов той эпохи, касавшихся дискуссии о том, могла ли Москва сама, без санкции Константинополя, назначать себе митрополита. Оставим этот спор профессионалам и обратимся к фактам истории, подлинность которых ни у кого не вызывают ни малейших сомнений.

Итак: любой раскол между двумя или несколькими православными церквями или отпадение одной церкви от Вселенского Православия характеризуется, в первую очередь, соборным решением о разрыве евхаристического общения.  Так, например, на Константинопольском соборе 1872 года была провозглашена схизма (3) между Константинопольским патриархатом и Болгарской Церковью, вследствие чего было прекращено евхаристическое общение между двумя церквями, а действия болгар были осуждены как ересь филетизма (4).

Увы, для наших оппонентов ничего подобного не наблюдается в отношениях между православными церквями в изучаемый нами исторический период.

Более того, практически сразу после взятия Константинополя турками никогда не покидавший пределы Палестины Иерусалимский патриарх Иоаким обратился за помощью к Московскому великому князю Василию II и отправился с миссией в Москву. В дороге он заболевает, пишет ряд дружественных посланий Великому князю Московскому, в которых указывает на бедственное положение Иерусалимской Церкви, и затем умирает. Послания патриарха вместе с «отпустительной грамотой» на имя великого князя были доставлены в Москву племянником патриарха Иоакима Иосифом. 4 марта 1464 года Иосиф подтвердил свое православное исповедание и отвержение Флорентийской унии, после чего по воле покойного патриарха он был рукоположен митрополитом Московским Феодосием в митрополиты Кесарии Филипповой. И никогда ни у кого на протяжении всей церковной истории это рукоположение не вызывало никаких сомнений, тем более неприятия. Оно также не вызывало никаких вопросов и в самом Константинополе, где, собственно, и обосновался митрополит Иосиф после своего отъезда из Москвы.

Но самое интересно состоит в том, что, несмотря на определенные разногласия по поводу самочинного назначения Москвой главы русской церкви, несмотря на все трудности сношений между двумя православными столицами, в Константинопольском патриархате не разрывали евхаристического общения с РПЦ, признавали ее священноначалие и даже отправляли в Москву церковные делегации во главе с высшими иерархами Константинопольской Церкви. Так, например, в 1518 году в Москву из Константинополя прибыло посольство патриарха Феолипта. Посольство состояло из митрополита Зихны Григория и патриаршего иеродиакона Дионисия, а также представителей двух афонских монастырей: Пантелеимонова и Ватопедского.

«В грамотах константинопольского посольства содержались просьбы о помощи «соборной Церкви», терпящей насилие («нужи») и «обиды великие». Титулатура привезенных грамот свидетельствовала о признании Московского митрополита. Так, в грамоте патриарха Феолипта (июль 1516) митрополит Варлаам именован «митрополитом Киевским и всея Руси», а также «митрополитом Московским и всея Руси». В грамоте Анфимия, игумена Ватопеда Варлаам также назван «митрополитом Московским и всея Русиˮ. Митрополит Григорий и иеродиакон Дионисий оставались в Москве около полутора лет и уехали с «милостыней»» (5).

В составе этой делегации в Москву прибыл и известный православный богослов Максим Грек, который отрицал возможность самочинного назначения Москвой первоиерарха Русской Церкви. Однако ни ему, ни другим представителям этой делегации и в голову не пришло отказаться от служения вместе с русскими епископами и священством. Да и сам Максим Грек, несмотря на свои разногласия и даже гонения со стороны части русского духовенства, был впоследствии канонизирован как русский святой.

Исходя из всего вышеизложенного, становится понятным тот факт, почему в 1589 году в Константинополе (и в других древних патриархатах) согласились на признание права Русской Церкви выбирать себе первоиерарха, причем не только митрополита, но и патриарха.

Безусловно, мы понимаем, почему сторонники самопровозглашенного «Киевского патриархата» выдумали эту историю с «непризнанием» Русской Православной Церкви: мол, нет ничего страшного в том, что нас не признают, придет время – признают, как признали РПЦ. И все же ложь не становится правдой даже в том случае, если в нее кто-то сильно уверовал. Русская Православная Церковь, впрочем, как и Украинская Православная Церковь (Киевская митрополия), всегда были и будут органической частью Вселенского Православия. Впрочем, и у раскольников из «Киевского патриархата» тоже есть шанс стать «по-настоящему» православными: им просто нужно присоединиться к Церкви, признав грехи и раскаявшись в той лжи, которой они пытаются отравить души людей.

Иеродиакон Иоанн (Курмояров)

Ссылки:

1. Православная энциклопедия. М., 2000. Том «РПЦ». Статья «РПЦ в период автокефалии». С. 62–63. 

2. 15-е правило Двукратного Собора: «Что определено о пресвитерах и епископах и митрополитах, самое, и наипаче, приличествует патриархам. Посему, аще который пресвитер, или епископ, или митрополит, дерзнет отступити от общения с своим патриархом, и не будет возносити имя его, по определенному и установленному чину, в божественном тайнодействии, но прежде соборного оглашения и совершенного осуждения его, учинит раскол: таковому святый собор определил быти совершенно нужду всякого священства, аще токмо обличен будет в сем беззаконии. Впрочем сие определено и утверждено о тех, кои, под предлогом некоторех обвинений, отступают от своих предстоятелей, и творят расколы, и расторгают единство церкви. Ибо отделяющиеся от общения с предстоятелем, ради некие ереси, осужденные святыми соборами или отцами, когда, то есть, он проповедует ересь всенародно, и учит оной открыто в церкви, таковые аще и оградят себя от общения с глаголемым епископом, прежде соборного рассмотрения, не токмо не подлежат положенной правилами епитимии, но и достойны чести, подобающей православным. Ибо они осудили не епископов, а лжеепископов и лжеучителей, и не расколом пресекли единство церкви, но потщились охранить церковь от расколов и разделений» (Правила Святых Поместных Соборов с толкованиями. Паломник, 2000. С. 850–855).

3. Схизма (др.-греч. σχίσμα – «расщепление, раскол, распря») – раскол в Церкви или иной религиозной организации.

4. Филетизм (греч. φυλετισμός – «расизм, трайбализм») или этнофилетизм (от др.-греч. ἔθνος – «народ» + φυλή – «род, колено», племя») –  тенденция в поместных православных Церквях приносить общецерковные интересы в жертву национал-политическим, племенным интересам. Осужден как ересь на Поместном Константинопольском Соборе 1872 года.

5. Православная энциклопедия. М., 2000. Том «РПЦ». Статья «РПЦ в период автокефалии». С. 70–71.