Преподаватель Сретенской духовной академии протоиерей Вадим Леонов и подвижник прошлого века преподобный старец Силуан Афонский за личным отношением человека к врагам усматривают «формулу» спасения его собственной души.

В этом году мы будем отмечать 1000-летие со дня кончины св. равноапостольного князя Владимира, планируются торжества. Важно помнить и чтить память святого крестителя и просветителя Руси – бесспорно. Но вспомним ли мы и о двух других великих святых, о братьях-страстотерпцах, погибших от рук родного человека в этом же году, вскоре после кончины их славного отца? Давайте вспомним, размыслив в период Великого поста, о не совсем обычных подвигах.

«Кенотический характер русского православия ознаменовался появлением первых русских святых — Бориса и Глеба — как страстотерпцев и мучеников за веру, то есть именно как кенотических подражателей Христу», - сообщает Википедия.

Ке́нозис (греч. κένωσις — опустошение, истощение; κενός — пустота), — говорится там же, — христианский богословский термин, означающий Божественное самоуничижение Христа через вочеловечение вплоть до вольного принятия Им крестного страдания и смерти. Термин взят из Фил. 2:7: «Уничижил [εκένωσεν] Себя Самого, приняв образ раба…».

И далее тут же примечается, что история Бориса и Глеба дала некоторыем мыслителям русского Зарубежья, а также России повод говорить о специфике русской культуры и истории, об их пассивном и даже рабском начале.

Жертвенность святых страстотерпцев высоко оценивается обществом. В принципе. Но мысль о том, что этот поступок есть проявление слабости, жива и сегодня, в сознании людей далеких от Церкви. Часто и православных христианин посещают похожие мысли. «Жертва – это, конечно, хорошо, но с врагом нужно бороться»: от ветхозаветного «Возвеселится праведник, егда увидит отмщение: руце свои умыет в крови грешника» (Пс.57:11) до новозаветного «Нет большей любви, как если кто душу свою положит за друзей своих» (Ин.15:13). Часто в этом контексте вспоминается концепция Льва Николаевича Толстого о «Непротивлении злу силою» и, как антитезис, труд «О сопротивлении злу силою» Ивана Ильина и т.д.

Читайте также: «Толстовское непротивление злу силою ведёт к равнодушию и торжеству зла», — утверждает студент КДА

И не разрешить дилемму одним махом... На первый взгляд.

«Кто не любит врагов, в том нет любви Божией»- мысль из сокровищницы нашего Предания. Старец Силуан Афонский вывел простую формулу спасения: «Научиться любить врагов». И еще старец говорил: «Обе заповеди Христа, т. е. о любви к Богу и о любви к ближнему, составляют единую жизнь, и потому если кто мнит, что он живет в Боге и любит Бога, а брата своего ненавидит, тот пребывает в заблуждении. Так вторая заповедь дает нам возможность проверить, насколько истинно живем мы в Боге истинном».

Проверим, живем ли мы в Боге истинном по «Силуану Афонскому»? Нет, не живем, и каждый день это себе доказываем. Возможно, читатель мыслит о себе иначе, что ж. О себе только знаю, что любить друга и брата не всегда выходит, что уж помышлять о врагах - если те, кто нам благо творят, ходят в немилости, то как могут быть любим тот, кто нам боль причиняет? Показать другому его место, завоевать свое право на уважении и власть, добиться справедливости – не этим ли, сплошь и рядом, занимается "номинальный христианин"?

И не вырваться из этого водоворота страстей самому. Вопрос о любви к врагам сегодня встал ребром, разделения, происходящие в стране, коснулись почти что каждого. Христианину не просто остаться сегодня со Христом, нельзя же читать молитву ко Отцу Небесному и одновременно - желать зла врагу своему... Не могу сказать, что вопрос об отношении к недругам для меня лично уже разрешился, но пример и четкие руководства к действию нашлись у тех, кто мудрее.

Далее о том, как себя вести с врагами: преподаватель Сретенской духовной академии протоиерей Вадим Леонов и подвижник прошлого века преподобный старец Силуан Афонский

Кандидат богословия отец Вадим Леонов в своей лекции «Кто такой Иисус Христос?» в рамках Православных просветительских курсов, отвечая на вопрос о святых благоверных князьях Борисе и Глебе, как первых кенотических подражателях Христа, останавливается на значении подвига страстотерпцев для каждого человека и всей русской культуры и истории.

Послушаем>>:

«Вы задали очень интересный вопрос о кенозисе в русской истории, как некоем прототипе, заложенном подвигом святых страстотерпцев Бориса и Глеба. Да, они совершили свой христианский подвиг, отказавшись от вооруженного сопротивления Святополку Окаянному. Борис обладал и соответствующим талантом полководца, и мощной вооруженной ратью. Но при этом говорил: «Не подниму руку на брата своего». И брат убивает его. Смысл этого убийства св. Борис так и объясняет: «Пусть брат свою лютую ненависть успокоит в моей смерти». И все, тогда не будет больше проливаться братская кровь. Он понимает: окажи он сопротивление, начнется братоубийственная война. Чтобы этого не случилось, князь себя полагает в жертву и в этом смысле подражает Христу.

Вот здесь возможно провести параллель с жертвой Спасителя и можно говорить о кенотичности подвига Бориса и Глеба (Глеб поступает практически так же).

Но я не могу согласиться с мыслью, что это пассивная позиция. Помните, как апостол Павел говорит: «Не будьте побеждены злом. Но побеждайте зло добром» (Рим.12,21). Вот в данном случае и Борис, и Глеб демонстрируют, что они умеют сражаться не мечом и копьем, а именно благодатью Божию, следуя за Христом. Это была победа, не проигрыш. И история это подтвердила – они победили. Победили - именно переломив сознание, сформировав новое. Показали, что нужно жертвовать, нужно прощать, нужно миловать. Кенотическое поведение, если оно совершается ради Христа, это огромная сила!

Вспомните как поступает преподобный Серафим Саровский, когда он в своей дальней пустыньке подвергается нападению разбойников. У него, как вы помните, всегда за поясом был топорик и вообще то он был крепким таким человечком (об этом есть исторические свидетельства). А когда на него нападают разбойники, он складывает руки, и к топору не прикасается. Его избивают буквально до полусмерти, он еле-еле приползает в Саровскую пустынь. Но что потом происходит? Этих разбойников поймали и посадили в тюрьму, но преподобный Серафим говорит, что их нужно отпустить, простить. «Я их прощаю», - говорит старец. Жандармерия возражает: «Они совершили преступление и по законам Российской Империи должны сидеть в тюрьме». На что преподобный отвечает так: «Тогда я уйду из монастыря». Все понимают, что без такого старца Саровская пустынь обеднеет. И тогда этих разбойников отдают на поруки Серафиму, и он их преображает.

Понимаете, через свой кенотический подвиг он спасает их, спасает их души. Так, что такое поведение нельзя назвать "пассивным". Это как раз действие, но не через силу человеческую, а через силу Божию. И дай Бог нам овладеть этим оружием».

Архимандрит Софроний (Сахаров), как будто продолжая мысль современного богослова, в своей книге о старце Силуане Афонском пишет так: «Каждодневный опыт убеждает нас, что даже люди, приемлющие душою заповедь Христа о любви к врагам, - в жизни ее не осуществляют. Почему? Прежде всего потому, что любить врагов без благодати мы не можем; но если бы люди, понимая, что это превосходит их естественные силы, искали бы, как говорит Старец, от Бога благодатной помощи, то, несомненно, получали бы этот дар.
К сожалению, преобладает обратное явление, а именно: не только неверующие, но и исповедующие себя христианами, боятся по отношению к врагам действовать согласно заповеди Христа. Они полагают, что это выгодно только врагам; что враги, которые чрез черную призму ненависти представляются, обычно, не имеющими в себе ничего доброго, воспользуются их «слабостью», и на любовь ответят тем, что или распнут, или бесстыдно растопчут и поработят, и тогда восторжествует зло, олицетворением которого, вообще, представляется враг».
Старец Силуан – молитвенник за весь мир, человек, который четко для себя уяснил: без любви ко всем людям, в том числе к своим врагам – нет спасения. Книга архимандрита Софрония (Сахарова) о старце – кладезь мудрости и любви.

Далее приведем еще несколько целительных для ожесточенной души современного человека мыслей преподобного Силуана на тему любви и жертвенности в отношении к ближнему: «У Старца было глубокое и определенное сознание, что зло побеждается только добром; что борьба силою приводит лишь к замене одного насилия другим. Нам много раз пришлось беседовать с ним об этом предмете. Он говорил: «В Евангелии ясно сказано... Когда самаряне не захотели принять Христа, то Апостолы Иаков и Иоанн хотели свести огонь с неба, чтобы истребить их, но Господь запретил и сказал: не знаете вы, какого вы духа... Я пришел не погубить людей, а спасти (Лк. 9:52—56). «И мы должны иметь только эту мысль,- чтобы все спаслись».«Жаление врагов», не презрительное жаление имел он в виду, а «жалость» любящего сердца, - для него было показателем истинности пути Божьего».

«Господь весь закон и пророков свел к двум кратчайшим заповедям (Мф.22:40). А на Тайной Вечере, перед самым исходом Своим на крестную смерть, сказав Апостолам: «Нет большей любви, как если кто душу свою положит за друзей своих», тут же добавил: «Вы друзья Мои... Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего» (Ин.15:13—15). Так в этих немногих словах было сказано в с е. И без них — все законы, все пророки, все культуры — «ничто»».

А о ненависти и борьбе старец говорил так: «Чтобы устоять в любви Божией, необходимо, чтобы и гнев, и «ненависть» достигли последнего напряжения, но направляются они на живущий во мне грех, на действующее во мне зло, «во мне», а не в брате.
Вся сила сопротивления космическому злу сосредоточивается в глубоком сердце христианина, в то время как внешне он, по повелению Господню, «не противится злому» (Мф.5:39).
Сердце христианина всего боится, вплоть до малейшего движения мысли или недоброго чувства; оно тревожится за все, о всем болит и печалится, и вместе с тем ничего, ничего не боится, хотя бы «небо столкнулось с землею», хотя бы горы с шумом пали на главы наши всей своею мнимою тяжестью, глубокое сердце христианина пребудет в бесстрашном покое.
Христианин самое беззащитное существо; он под ударами всех и каждого; христианин — всем раб и всем попрание (1Кор.4:13), и вместе с тем он, и только он свободен и неприкосновенен в самом глубоком и совершенном смысле этого слова».

Во всей их полноте стали понятны слова Спасителя: «Нет большей любви, как если кто душу свою положит за друзей своих» (Ин.15:13). Преподобный старец обращает наше внимание на то, что сказаны они были перед самым исходом Господа на крестную смерть. Вот она, любовь и жертва Христова! Умереть за всех - и за тех людей, кого прямо назвал Он друзьями своими, и за тех людей, которые Его распяли.