Настоятель Спасо-Преображенского монастыря в селе Княжичи под Броварами архимандрит Софроний (Шинкаренко) – представитель старшего поколения Украинской Православной Церкви, в этом году ему исполнилось 75 лет.

В начале 1990-х батюшка, будучи насельником Киево-Печерской Лавры, исполняя послушание казначея возродившейся святыни, получил благословение приснопамятного Блаженнейшего Митрополита Владимира (Сабодана) возрождать древний Преображенский монастырь с. Княжичи.

Осенью 1992 года по благословению Митрополита Киевского и всея Украины был заложен фундамент Спасо-Преображенского собора уже действующего монастыря. Сооружались корпуса и малый храм, в котором молилась братия, был построен скит, о. Софроний также сумел получить землю для сельскохозяйственных работ. Параллельно, несмотря на финансовые трудности, шло строительство собора.

5 августа 2014 года митрополит Бориспольский и Броварской Антоний освятил Преображенский храм монастыря.

Мы встретились с о. Софронием. Батюшка поделился воспоминаниями.

– Отец Софроний, Вы рассказывали о Вашей встрече с прп. Лаврентием Черниговским в детстве. Как это было?

– Я родился в 1941 году, когда началась война. Жили мы в Бобровице. После войны в 1949 году мои родители, люди верующие, поехали в Чернигов к отцу Лаврентию и взяли меня с собой. Туда же, только раньше, чтоб поклониться мощам святителя Феодосия Черниговского, пошли пешком мои дедушка и бабушка, одолев 50 километров. Поэтому, когда мы попали к старцу, бабушка и дедушка уже были там. В это время отец Лаврентий проводил спевку с матушками. В тот день батюшка благословил меня, сказал, что я стану монахом и буду возрождать монастырь. «А в другой раз ты уже ко мне приедешь на могилку…» Мне было девять лет, но эту встречу и благословение, его ласковую улыбку и прикосновение к моей голове (он погладил меня на прощанье) я запомнил на всю жизнь. Отец Лаврентий сказал также, что в Киеве появился угодник Божий. «Кто это?» – спросила бабушка. «Это Кукша. И вы будете к нему ездить».

– Преподобный Кукша был Вашим духовником? Расскажите об этом.

– Уже после смерти батюшки Лаврентия в 1950 году, мы оказались в Киеве, в Киево-Печерской Лавре, у будущего прп. Кукши (Величко). Он посмотрел на меня, отрока, и надел на меня мой первый подрясник – по благословению наместника епископа Нестора. Этот простенький холщевый подрясничек много лет хранился у меня как память.

В духовной жизни все промыслительно, каждая встреча имеет сакральное значение. О. Кукша в то время продавал свечи у входа в Ближние пещеры. Так вот, надел подрясничек на меня, затянул потуже поясок и сказал:

«Отведите отрока на Дальние пещеры к окошечку прп. Софрония Затворника. Пусть протирает его иконочку и окошечко его кельи, где почивают мощи Софрония, пусть молится. Он будет хорошим монахом». А ведь батюшка уже знал мое будущее монашеское имя. А я этого тогда не понимал.

Но сразу я хорошим послушником не стал. (Улыбается.) Дело в том, что мама работала на трикотажной фабрике, и мы снимали комнату возле завода «Арсенал», чтоб быть поближе к Лавре. Как все дети, я любил утром поспать, а потом бежал в Лавру на полунощницу. Вставать нужно было раньше 5 утра. И как ни старался, все время опаздывал. Бегу, а навстречу братия уже идут обратно. Кто-то пошутил, обращаясь к о. Кукше: «Помолитесь, батюшка, мы из храма идем, а ваш послушник только успел подрясник надеть и глаза протереть». Стыдно мне стало. И на следующую ночь я без будильника в 4 утра был уже на ногах и побежал к Крестовоздвиженскому храму в Лавру. И был первым на полунощнице. С тех пор больше не просыпал, так что братия шутили: «Ну, наш Петя (мое мирское имя) раньше петухов встает». И  полюбил я полунощницу и до сих пор, уже более 60 лет, не пропускаю.

– Вы уже тогда решили быть монахом?

– Нет. Мне в детстве очень нравились паровозы, и я мечтал стать машинистом. Окончив школу, решил поступать в железнодорожный институт. Пошел к о. Кукше за благословением. А он отвечает: «Иди учись кашу варить, без тебя паровозы и так ходить будут». Обидно мне стало. Думаю: хотя батюшка не благословил, да еще такое обидное послушание дал, не послушаюсь, пойду сдавать экзамены в вуз. Учился я хорошо и был уверен, что поступлю. Билет попался легкий, обрадовался я. Вышел отвечать, а в голове туман, трех слов связать не могу. Провалился. Пошел снова к батюшке, а он как ни в чем не бывало говорит: «Петя, на улице Киквидзе есть техникум пищевой промышленности, подавай документы. Послушался я старца, пошел, и меня без экзаменов приняли, аттестат у меня был хороший. Потом, уже в Одесском Свято-Успенском монастыре, я 10 лет был поваром. И до сих пор здесь, в Княжичах, слежу за поварами, советы даю, они по моим рецептам готовят, и братии нравится, добавку просят…

– Батюшка, Вы были в Лавре до закрытия в 1961 году?

– Да. 9 марта в праздник Второго обретения честной главы Иоанна Предтечи была отслужена последняя литургия. О. Кукша сказал: «Иди в алтарь, что сможешь в карманах подрясника вынести – неси». Вокруг храма уже стоял кордон милиции. Мне братия напихала в карманы что только можно было: кадило царское, святыньки, кресты. Навстречу знакомый сержант милиции. Увидел меня и говорит: «Ты, Петро, видать перемолился, идешь, шатаешься». Я мимо прошел, молчу.  Дома все это богатство выгрузил, а потом передал нашему ризничному. И закрыли Лавру.

И лишь в 1988 году на 1000-летие Крещение Руси вновь открыли по Промыслу Божьему. И я со старой братией и молодыми послушниками начали там первые службы в Аннозачатьевском храме. Трудно было, но Матерь Божия помогла. Теперь  Лавра наша сияет во всей красе. Большая часть моих ровесников и сослуживцев уже у Господа. А я вот еще кряхчу. (Смеется.) Уже и гроб стоит приготовлен, и место для погребения…

– Дорогой батюшка, многая Вам лета. Спасибо за эти чудесные воспоминания.

Сергей Герук

Справка

Название села Княжичи связано с именем Черниговского князя преподобного Николы Святоши, чудотворные мощи которого почивают в Ближних Пещерах Киево-Печерской Лавры. В XII веке князь заложил здесь Спасо-Преображенский собор, который вскоре был сожжен татарами вместе с людьми, закрывшимися в нем от врага. В XIV веке, после освобождения земли Русской от татаро-монгольского ига, на этом месте возник монастырь, храм был возрожден.

В 1917 году насельников обители сослали на Соловки, храм уничтожили.