Размышления кинокритика.

Уж затрудняюсь сосчитать, какое поколение кряду черпает свои познания о Максе Отто фон Штирлице исключительно из анекдотов, имея весьма смутное представление о том, кто это... Литературный герой, персонаж фильма или реальный человек, живший во времена войн – то ли с Наполеоном, то ли со Сталиным, а может, с кем-нибудь и посовременней? С Саддамом Хусейном, например…

Но мы-то, кто постарше, знаем о Штирлице все или почти все. Прежде всего благодаря замечательному советскому многосерийному телефильму Татьяны Лиозновой «17 мгновений весны» и, конечно же, блистательному Вячеславу Тихонову, сыгравшему, как оказалось, свою самую звездную роль –  отечественного Джеймса Бонда. Именно так кто-то из столичных киноинтеллектуалов назвал советского киноразведчика Штирлица-Исаева, появившегося в том далеком августе 1973 года на наших черно-белых телеэкранах. О Бонде мы тогда только слышали, а Штирлиц мгновенно и навсегда стал своим. Но все равно такое сравнение было приятным... Пока, наконец, сами не увидели в постперестроечные времена этого загадочного «забугорного» агента 007. Не в кинотеатре, а на своих домашних анилиново-цветастых «видаках», т. е. видеомагнитофонах. И что же?.. Перед нами явился кичливый, лощеный господин с «Ролексом» на руке, постоянно палящий из Беретты во все, что движется, и гоняющийся на новеньком Aston Martin за очередной блондинкой или брюнеткой.

Как же он, сей недалекий и пошловатый «шпион её величества», отличался от нашего мудрого и печального разведчика Максима Максимовича Исаева, известного в коридорах гитлеровской рейхсканцелярии как штандартенфюрер СС Штирлиц... И мы понимали, о чем это, когда он останавливал свой «мерседес» и в придорожной березовой немецкой роще вглядывался в стылое небо, где таял журавлиный ключ... «Грусть моя, ты покинь меня, облаком, сизым облаком, ты полети к родному дому...»

Похоже, большинство анекдотов «про Штирлица» на самом-то деле отражают «житие» и «подвиги» не советского разведчика, а британца Бонда. Вот он-то с легкостью мог бы обмануть собственную жену…  Если бы у него она была... У Штирлица была. Кто кино видел – не забудет знаменитую сцену их встречи в кафе «Элефант», где любящие друг друга мужчина и женщина после многолетней разлуки «встретились», но... только глазами и всего на несколько минут. И глаза оставались сухими. Плакали их души...

«– Вы не волнуетесь? – А это поможет?»

Только за одну эту реплику, трижды произнесенную актером Марком Райлэнсом в новом фильме Стивена Спилберга «Шпионский мост», можно было схлопотать «Оскара». Что и произошло в начале этого года. Правда, получил актер его не только за фразу, а за «лучшую мужскую роль второго плана». И это был единственный «Оскар» из шести номинаций, которых удостоился фильм, пожалуй, самого титулованного мэтра Голливуда. Собственно, сие событие и подтолкнуло к написанию данного материала.

Ведь картина не просто о шпионах, она о разведчике, настоящем реальном разведчике, более того – легендарном. Но самое главное – советском! Была опасность, что Спилберг «сольет» сюжет в бурный, но мутноватый поток нынешний американской пропаганды. Ведь, будучи режиссером именитым, он умудрился прослыть еще и вполне конъюнктурным ремесленником в пределах Лос-Анджелеса. 

Как ни странно, все обошлось. И это невзирая на международную политическую погоду, близкую к «холодной войне». И на сюжет об одном из самых драматичных эпизодов «холодной войны» – только той, давней. Речь о знаменитом обмене в начале шестидесятых раскрытого в штатах советского разведчика Рудольфа Абеля на Гари Пауэрса, сбитого над СССР летчика-шпиона. Тогда граждане по обе стороны Атлантики провели непримиримую черту разграничения между шпионами и разведчиками. Разведчиками были, разумеется, «свои», а шпионами – «чужие». И единственное, что их объединяло, – слово «бывшие»... Рудольф Абель как-то на очередной встрече с общественностью горько пошутил в ответ на представление его как знаменитого разведчика: «Знаменитый разведчик – это провалившийся разведчик. Неудачник, который потерял свою работу навсегда»...

Напомню вкратце, какую «работу» потерял тогда Рудольф Иванович.

Но сначала – имя. Настоящее, ибо у разведчика их может быть дюжина. Итак, его звали – Фишер Вильям Генрихович. Характер нордический. Родился в Англии в семье русских политэмигрантов. Отец – обрусевший немец, соратник Ленина по революционным делам, а мама – революционерка из Саратова. Тем не менее, женщина глубоко верующая и образованная. Это важно. Да и свое имя мальчик получил в честь обожаемого в семье «Вильяма нашего Шекспира»... Поэтому рос Вилли интеллигентным и очень способным парнем по части языков и естественных наук.

Опускаем юность – и сразу к работе. После армии Фишер-младший попадает в НКВД. Спокойно! На службу... Но уже в 1939-м в звании лейтенанта госбезопасности, что было равно майору в армии, его без объяснений увольняют. Немец, знаете ли... Но затем по той же причине (совершенное владение немецким языком) вначале войны восстанавливают в разведке.

И тут (внимание!) у нашего героя начинается период, который многое нам напомнит и вызовет неизбежное кинематографическое дежавю... Впрочем, к нему мы обязательно возвратимся, но чуть ниже.

Буквально с первых дней войны Вильям Фишер внедряется в Абвер. Фантастика?! Но это только начало. Как офицер немецкой контрразведки, он добывает секретные документы, содержащие, в том числе, списки немецкой агентуры, действующей на территории СССР. И тут, собственно, знакомится с Рудольфом Абелем, таким же советским разведчиком, работающим в «тылу врага». Они становятся друзьями и вместе организуют диверсионные группы и даже целые партизанские отряды для борьбы с фашистами на территории Германии. И не только... Фишеру удается, казалось бы, невозможное: он одновременно контролирует работу как немецких радистов, передающих и принимающих секретную информацию, так и радистов советских разведывательных групп, среди которых, возможно, была и «русская пианистка Кэт»... За «заслуги» перед Третьим рейхом фашистское командование представляет Фишера к Железному кресту. Ему даже доверяют допрос «сослуживца», еще одного советского разведчика Конона Молодого, задержанного немцами. Разумеется, Вилли его спасает. И, наконец, помните пастора Шлага из «17 мгновений...» и эпизоды, где Штирлиц вербует его для антифашистской работы с церковными лидерами Европы? Так вот, я не утверждаю, но, сопоставив некоторые факты с интервью создателей фильма, а также автора романа «17 мгновений весны» Юлиана Семенова, можно сделать вывод – Вильям Фишер готовил для разведывательной работы в Германии не только секретных агентов и диверсантов, но и священников, пасторов, которые затем вели антифашистскую духовную деятельность во всей центральной Европе...

В фильме Штирлиц спрашивает пастора Шлага:
– Вы включились бы в борьбу против режима, если бы вас лишили сана?
– Не знаю. Я всю жизнь ненавидел насилие. И для каждого человека наступает момент, когда он уже не может терпеть... А вам недавно пришла в голову эта мысль – дать людям мир?
– Да как вам сказать... Трудно ответить до конца честно, пастор. И чем честнее я вам отвечу, тем большим лжецом я могу вам показаться...
Вот она, сущность профессии разведчика, где мораль и нравственность подчас вынуждены уступить более высокому чувству – долгу, присяге, служению Отечеству. Когда отказ от защиты святынь – преступление, а жертвенность есть любовь, которой нет больше, как говорил ученикам в Своей прощальной беседе Христос: «Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет  больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих».

За друзей своих... При этом, не афишируя ее, и даже не помышляя о корысти...

Но главная миссия разведчика Фишера была уготована ему после войны. Время было тревожное, и причина сей тревоги состояла в том, что США первыми создали атомную бомбу и даже испытали ее на бедных японцах в Хиросиме и Нагасаки. Результат был чудовищным. Мир висел на волоске от Третьей мировой войны. И разрядить обстановку могла только... советская атомная бомба, так называемый ядерный противовес. И хотя «Атомный проект» в СССР уже был запущен, нужна была секретная информация из американских атомных объектов, чтобы сократить сроки создания собственной бомбы хотя бы на три-четыре года. Как вы уже догадываетесь, в Америку «за бомбой» послали Фишера – он и английский знал блестяще, и с наукой был на «ты». Конкретную оперативную работу в штатах разведчик начал в мае 1949-го, а уже в августе того же года первая советская атомная бомба была создана. Тогда же Вильям Фишер получил шифрограмму из Москвы: «Поздравляем вас с награждением орденом Красного Знамени».

Что ж, а теперь самое время вернуться к фильму Спилберга «Шпионский мост».

Все то, что вы только что прочли, – в фильме отсутствует. Ибо главный его герой отнюдь не советский разведчик, а его американский адвокат. Дело в том, что после «атомной операции» Вильяма Генриховича оставили в США под именем Эмиль Гольфус, где в 1957 году он был арестован ФБР по доносу дезертира-перебежчика. Увы, такое иногда случалось и случается с обеих сторон. С этого эпизода и начинается голливудская картина. И тут, собственно, всплывает фамилия Абель. Арестованный разведчик-нелегал не мог назвать свое настоящее имя, ибо предполагал, что американским спецслужбам оно могло быть известно. Но при этом ему нужно было сообщить «Центру» о своем провале. И он назвался Рудольфом Абелем, именем своего друга-разведчика, который к тому времени уже скончался. В Москве мгновенно все поняли и начали работу над операцией «Освобождение».

Донован (слева) и Абель (справа) на процессе 1957 года по обвинению Абеля в шпионаже

Но самое удивительное, что помощь, да и просто теплое человеческое участие арестованный «русский шпион» неожиданно почувствовал совсем рядом. В лице бруклинского адвоката Джеймса Донована, которого назначили или пристегнули к обвиняемому в шпионаже человеку – чужому и чуждому во всех смыслах. Правда, не учли господа его честности и порядочности – черт, у которых нет политического окраса. Конечно, Донован и в жизни, и в фильме испытывал невероятное давление и суда, и ФБР, даже Белого дома, да и общественности в целом! Ибо как можно истинному патриоту защищать врага... Но адвокат ведь защищает не преступника, а человека, которого всего лишь обвиняют в совершении преступления. Он так думал и так действовал. В ответ получая угрозы, оскорбления и даже расстрел собственного дома. При этом отношение «формального» адвоката к этому мужественному, но внешне спокойному человеку менялось – от интереса к уважению и, наконец, к симпатии... Ключевая сцена в этих взаимоотношениях – разговор перед судом, когда адвокат Донован чуть ли не со слезами на глазах пытается в последний раз убедить Абеля признаться во всем и, что называется, «слить информацию», на что тот отрицательно качает головой. Адвокат вбрасывает последний козырь: «Вы же понимаете, вас расстреляют? И вы не волнуетесь?»... «А это поможет?», грустно улыбнувшись, отвечает вопросом на вопрос Рудольф Иванович. Этот краткий диалог, повторяясь несколько раз, стал своеобразным рефреном всего фильма. Визитной нравственной карточкой наших героев. Воистину, самоирония – преимущество людей сильных и мудрых...

Откроем еще одну «нестандартную» фишку этого фильма (первая – советский шпион как положительный герой Голливуда). Фишка вторая – «соль нации», всеобщий любимец Том Хенкс в роли адвоката Донована. Надеюсь, вы его помните хотя бы по фильмам «Форест Гамп», «Изгой», «Спасти рядового Райяна», «Терминал». Кстати, последние две картины снял все тот же Спилберг. И когда режиссер получил сценарий «Шпионского моста», первым, кому он позвонил, чтобы предложить главную роль, был давнишний его друг Хенкс. Актер чрезвычайно чуткий и искренний, способный даже молчанием своим наполнить кадр глубоким смыслом. Его игра чем-то неуловимо напоминает манеру Вячеслава Тихонова. В «Шпионском мосту» они с Марком Райлэнсом (Рудольф Абель) создали идеальный дуэт, чему, кроме таланта, немало поспособствовало еще и то, что Том Хенкс – человек православный. А быть православным в Лос-Анджелесе, согласитесь, непросто. Среди предков его второй супруги Риты Уилсон были болгары и греки, они сумели передать ей сокровища православной веры, которыми она, в свою очередь, поделилась с мужем. Сам Хенкс неоднократно повторяет в своих интервью, что «важно и прекрасно иметь возможность ходить в церковь и размышлять над теми важными вопросами, которые задает тебе православие, и над ответами, которые оно предлагает».

Впрочем, адвокату Тома Хенкса размышлять уже было некогда, и он решает действовать самостоятельно, как герой-одиночка, пытаясь спасти от расстрела «русского шпиона», ставшего для него уже близким по духу человеком. Но спасти не с помощью дробовика или Смит Вэссона 10, а интеллекта. Донован предлагает судье сохранить Абелю жизнь, чтобы затем обменять его на разведчика американского, если тот, не дай Бог, попадет в руки Советов. И Америка принимает это предложение! А вскоре появляется и «сбитый летчик» – Френсис Гари Пауэрс, американский пилот-шпион, чей «недосягаемый» самолет-разведчик У-2 над городом Свердловск «достала» советская ракета.

Эпохальный обмен состоялся в Берлине, разделенном тогда на Западный и Восточный, на мосту, ровно посредине которого проходила граница между двумя враждующими мирами. А на суше в это время как раз спешно возводили пресловутую «Берлинскую стену», чтобы окончательно, вопреки здравому смыслу, разделить нас... На мосту стояли двое. Еще вчера они были враги – им так сказали, их в этом убеждали... Но они не поверили и разрушили стену вражды и непонимания внутри себя, в душах своих. Ибо «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих».

Обнялись на прощанье, и Рудольф-Вильям сказал Джеймсу еще одну фирменную фразу, высочайший комплимент из лексикона советских разведчиков: «Ты – стойкий мужик, Джеймс!»...

P. S.

Существует байка, а может и правда, что Леонид Ильич Брежнев, в очередной раз пересмотрев свой любимый фильм о суперразведчике из Абвера, спросил у тогдашнего «рулевого» Госкино СССР: «А мы Штирлица наградили?» И, услышав путаный ответ, что поздновато, мол, согласился присвоить звание Героя Соцтруда Вячеславу Тихонову, сыгравшему его на экране. Как оказалось, Штирлиц – персонаж невымышленный, у него были прототипы, главный из них – Вильям Фишер, он же Рудольф Абель.

Еще при его жизни у нас сняли две картины, невероятно популярные в те годы, где его биография, личность и даже прямое обращение с экрана стали основой сюжетов фильмов «Мертвый сезон» Саввы Кулиша и «Щит и меч» Владимира Басова.

А сейчас к ним присоединился еще и американец Спилберг вместе с исполнителем роли Абеля Марком Райлэнсом, который за эту роль получил «Оскара»...  А значит, частица славы, и не малая, этого позолоченного рыцаря вполне заслуженно принадлежит и Максу Отто фон Штирлицу. Или наоборот...

Валерий Майкут,
режиссер-документалист, кинокритик