Может ли материнская любовь калечить? Наказание и запреты, гиперопека и тотальный контроль – способствует ли это идеальному поведению ребенка? Как не превратить воспитание детей в способ реализации своих собственных желаний, рассказывает матушка Виктория Могильная, мама восьмерых детей.

Виктория Могильная. Фото из личного архива семьи Могильных

– Матушка, Вы авторитарная  мама?

– Все, конечно, познается в сравнении, но думаю, что я авторитарная мама, к моему большому сожалению. Доверить детей Господу очень непросто, постоянно возникает желание проконтролировать этот процесс, вмешаться в него. Я постоянно забываю простые, но емкие слова: «У Бога нет внуков, все – дети»…

Не секрет, что материнство призвано взращивать человека в человеке – хорошего, честного, доброго. Но иногда, забывая об огромной ответственности, сопряженной с Божьим даром, мы, женщины-матери, начинаем получать удовольствие от предоставленной нам власти. Своего мужа женщина не может полностью «поработить», а желание властвовать, непрестанно поучать и воспитывать хоть кого-нибудь, преодолеть в себе  тяжело. И ребенок, особенно маленький, дошкольник, является в прямом и переносном смысле «слабым звеном» в семье.  Он  беззащитен перед неограниченной властью мамы. И тут уже непаханое поле для воплощения ее собственных амбиций, стремления поддержать придуманный себе имидж, всего того, чего, может быть, самой не удалось в жизни достичь, а также заодно возможность выместить на нем личные обиды на  собственных родителей.

Мы все родом из детства. И от того, каким оно было, счастливым или не очень, зависит многое, на мой взгляд. Я не утверждаю категорично, что абсолютно все обусловливает положительные или отрицательные опыт воспоминания, но какие-то поступки мы, безусловно, автоматически считываем с «материнской платы». В наших силах разорвать этот круговорот в природе с Божьей помощью, потому что слово «мама» – это должно быть о другом в сознании наших детей. О тепле, защите, о безусловной любви, о понимании.

Фото из личного архива семьи Могильных

– Вот-вот, любовь – это такое теплое и светлое чувство. Как может любовь матери к ребенку причинить боль, вызывать страх?

– Я не стану пересказывать чужие мысли, лучше посоветую прочитать  книгу немецкого философа Эриха Фромма «Искусство любить», особенно главу, которая так и называется: «Любовь между родителями и детьми». Автор детально рассказывает, что материнская любовь безусловна, ее не надо приобретать, заслуживать, в отличие от отцовской любви. Материнская любовь – благословение, дар. Верующий человек понимает, Чей это дар. В книге также говорится о том, как у ребенка постепенно созревает ответная любовь к родителям. Вначале это простое желание нарисовать для них рисунок или выучить стихотворение. Но еще очень много лет потребуется, чтобы у ребенка эта любовь окрепла, созрела.

Я, например, от своей старшей дочери жду, что она  поможет мне погладить белье по любви, из сострадания, при этом я совершенно забываю о своем эгоизме в ее возрасте. Я, как авторитарная мама, начинаю выколачивать из нее любовь разными способами, и не всегда красивыми. Самое сложное в эти минуты – ничем не попрекнуть, не опуститься до уровня «я тебе, а ты мне». Ведь это тоже своего рода насилие. Понять, что давать радостнее, чем принимать, а любить важнее, нежели быть любимым, ребенок еще не в состоянии.

Особенно труден подростковый возраст, когда наши отношения с детьми накаляются. Это время, на мой взгляд, перезагрузки всего родительского самосознания. И, к сожалению, в большинстве случаев начинается террор. Это тот период, когда мы наиболее ярко проявляем все стороны авторитарной любви к детям, пытаемся их проконтролировать, потому что считаем, что контроль – основа доверия. В чем-то, конечно, это так, но мы не замечаем, как много боли причиняем своему ребенку. У него появляется обида из-за осознания того, что ему не верят. Авторитарность – это когда абсолютно не важно мнение ребенка, есть только большое раздутое «Я».

Фото из личного архива семьи Могильных

– Нужен ли категорический императив в воспитании?

– Я боюсь слова «категорично», когда разговор заходит о таких хрупких материях, как детская душа. Все очень индивидуально. Да, ложь – это категорически плохо. Почему мой ребенок мне врет – это уже следующий вопрос. Почему он вынужден постоянно задавливать свои эмоции и в следствии этого физически болеть, это третий вопрос. Наши дети уже взрослые, и я не могу их поставить в угол, как в раннем детстве. Но даже если выказываю недовольство, с нотками раздражения в голосе и желанием унизить в душе, то вижу, как они замыкаются. И сразу становится стыдно.

Труднодостижимое искусство – суметь вовремя попросить у ребенка прощение. Все бесовские нагромождения в миг рассеиваются, как туман, и наступают счастливые минуты объятий. Но часто в страхе уронить свой «авторитет» я не решаюсь отступить от своих позиций.

Я уже несколько лет не считаю хорошие оценки, хорошую учебу самым первым пунктом в наших отношениях с детьми и позволяю, чтобы ребенок иногда пропустил школу только потому, что ему хочется остаться дома и полежать в постели.  Еще лет десять назад я была к этому не готова. Сегодня мне более ценен его внутренний покой, чем отличное знание математики. Тем не менее троек в табеле у нас нет, я не призываю отлынивать от школы. Существует  и такое мнение, что  «совершенная родительская любовь заключается в не все позволительности».

Нужно постараться генерировать в себе максимальную нежность, чтобы загладить нанесенные обиды и боль авторитарного воспитания. Категоричные представления о воспитании опасны. Только теперь понимаю, что надо учиться сомневаться, искать, читать, пробовать и при этом не забывать, что самое важное – теплота в отношениях. Если ребенок прячется, говорит неправду, ищет  авторитеты на стороне – это тревожный звонок, и нам следует над ним задуматься. Предельная открытость – признак того, что нет страха и есть дружественные отношения между нами.

Фото из личного архива семьи Могильных

– Одна из существующих разновидностей психологического вампиризма – «заботливая мама». Мы все в той или иной мере проходили через это. Было ли подобное у Вас? И как Вы с этим справлялись?

– Когда во мне просыпается вампир и, как в страшных фильмах ужаса, начинают расти клыки, наш папа становится тем светом, который побеждает тьму и пресекает зло. Спасибо ему за спасение наших детей. (Смеется).

Но вернемся к вопросу. На сегодняшний день существует много исследований психологов и педагогов относительно заботы и о ее «перевертыше» – гиперопеке. Двадцать лет назад или не было такой литературы, или я просто с ней не сталкивалась. Возможно, в  молодости не особо интересуешься подобными вопросами, так как считаешь, что все знаешь сам.

На мой взгляд, каждая девочка частично становится отображением образа своей матери. Их взаимоотношения так или иначе отзовутся эхом в ее будущей семейной жизни. Это не значит, что травмирующая обстановка будет априори решающей во время становления ее личности. Известны случаи, когда негативный опыт в детстве (алкоголизм родителей и т. д.), наоборот, перерастал в желание никогда не повторить родительских ошибок. Бывает, девочки-сироты из детских домов создают прекрасные семьи.

Например, одна наша знакомая, имея двоих детей, усыновила еще 11, пережив адские муки интерната и решив спасти максимум детей из его застенков.

Мой опыт тоже в какой-то мере базируется на родительском отношении к моему воспитанию. Я второй и поздний ребенок в семье и скажу, что это своеобразный бонус, потому что все эксперименты были поставлены на старшей сестре, а ко мне уже относились иначе. Гиперопеки я не ощущала. Меня в юности не тянуло на «подвиги», так как многое было заведомо разрешено: общаться со сверстниками, проводить вместе выходные и праздники, позже 20:00 возвращаться домой и т. д. В рамках разумного, безусловно. Сейчас я понимаю, что это не было проявлением равнодушия, просто  родители так дарили мне свое доверие. Я стараюсь помнить их великодушные поступки, хотя искушение запретить и не пустить любимое чадо на каток – до сих пор велико…

Вспоминается и негативный наглядный пример из юности: моей однокласснице мать и отец запрещали абсолютно все, она буквально сидела на привязи дома. И когда в возрасте восемнадцати лет ей пришлось начинать работать в другом государстве, она, к сожалению, с незнакомой свободой не справилась. Запретный плод всегда манит детей, но очень важно находить в запретах золотую середину. Ведь все разрешать тоже не получится!

Фото из личного архива семьи Могильных

– Часто мать видит продолжение себя в ребенке. И пытается реализовать в нем все то, что не получилось осуществить в детстве, в юношестве... В Вашей семье дети сами выбирали себе хобби, увлечения или же Вы подсказывали и предлагали им, исходя из своих тайных желаний?

– Наверное, в раннем детстве нужно направлять детей, развивать необходимые навыки, объяснять важность спорта, эстетического образования и т. д.  Хобби для детей поначалу мы выбирали с мужем сами. Хотя слово «хобби» в таком случае звучит не совсем корректно. Если ребенку дать возможность выбирать пойти на урок сольфеджио, на тренировку по акробатике или просидеть у компьютера, то все мы понимаем, что ребенок предпочтет. Поэтому я проводила нравоучительные беседы, уверенно склоняя детей окончить музыкальную школу. Или просто просила меня потерпеть, аргументируя это тем, что, повзрослев, они меня поблагодарят за то, что музыка не только повлияла на их личность, вкус, но и на характер - помогала «подтачивать» их лень, смиренно терпеть собственную неусидчивость, словом, преодолевать трудности. Разве это не материнский террор?

Однажды старшая дочь, которая посещала музыкальную школу три года, сказала мне: «Мама, из-за этих занятий мое детство как будто зачеркнуто черной краской». Сначала я не могла принять чуждую мне точку зрения, но со временем, слава Богу, прислушалась. Действительно, у нее не складывались отношения с преподавателем, она боялась ее до немоты, и дальше «выдавливать» из дочери любовь к искусству было бесполезно. Наверное, вся жизнь так и пройдет в поисках золотой середины… Другая дочь очень страдала от того, что ее в свое время не отдали в хореографическое училище. Она хотела быть балериной. Муж всячески поддерживал ее, но я понимала, что ребенок будет мучиться из-за своих несовершенных физических данных  в профессиональной школе и отвела ее в частную. Она посещала занятия в течение двух лет, отвела душу, как говорится: походила в пачке, в пуантах, даже где-то выступала. Потом увлечение миновало. Наш старший сын ровно два года (это уже закономерность) занимался дзюдо, затем два года пробовал себя в единоборствах, теперь полюбил бокс. Я на все согласна, лишь бы не сидел, уткнувшись в компьютер с «необезображенным интеллектом» выражением лица.

Фото из личного архива семьи Могильных

У меня, как у многодетной мамы, имелся свой амбициозный список секций и кружков, которые они должны были посещать. Но, помню, прочитала статью Екатерины Бурмистровой (мамы десятерых, кажется, детей, практика, одним словом, с несколькими высшими образованиями, автора множества книг по детской психологиии), где отмечалось, что не важно, сколько кружков вы посещаете, сколько видов хобби имеете, главное, в какой атмосфере все проходит. Т. е. я поняла, что по дороге на тренировку по акробатике не нужно ссориться из-за того, что кто-то не сделал уроки, опоздал и т. д., ведь дети пребывают в колоссальном напряжении и в результате сальто или фляк будут вызывать у них только внутренние неприязнь и отторжение. В итоге половину кружков мы отменили, так как для всех это был изматывающий труд – мы поздно возвращались домой.

В моем случае многодетности я постоянно ощущаю чувство вины из-за того, что не успеваю уделить каждому нужную дозу внимания, потому что есть банальный быт - бермудский треугольник между плитой, стиральной машиной и раковиной. У кого-то он другой, но тоже затягивающий. Я пытаюсь восполнить потраченные на него часы или материально, или всячески занять ребят. Не думаю, что если подарим новый телефон или билет в кинотеатр, это заменит разговор «по душам».

Наша жизнь – это выбор каждую секунду. Выбор приоритетов. Знаете, мне кажется, пока у мамы сохраняется  внутренний «будильник», мешающий спать ее совести, она остается живой и не убаюкивает в себе тревогу или чувство вины, а пребывает в поиске лишней минуты, лишнего слова, еще одного поцелуя для самого дорогого человека на свете, ее ребенка. Сын или дочь, когда вырастут, расставят в своих семьях, конечно, все на свой лад, но будут ли они  прислушиваться внимательно к  тревогам своих детей, зависит, пусть  немножечко, но и от нас тоже. Любовь никогда не кончается…  Ее можно передать по  наследству или просто подарить. Без условий.

Беседовала Наталья Горошкова