Всякий человек растет. С точки зрения православного богословия даже блаженство спасенных в раю не статично, но, как говорил Григорий Нисский, это вечное восхождение от славы в славу.

Точно так мудрые и светлые люди и на земле не находятся в одном состоянии, но существуют в состоянии роста. Это относится и к святым. Так, о святом Иосифе Исихасте вспоминают его ученики, что в первые годы своей аскезы старец не пускал почти никого из них к врачам, считая, что это не подобает афонскому монашеству. Однако, возрастая в мудрости, он изменил свое отношение к медицине. Другой старец, ученик Иосифа, Ефрем Аризонский вспоминал, как Иосиф говорил ему: «Ты – парень болезненный. Тебе нужно будет обращаться к врачам. Не смотри на то, как поступал и относился к этому я. Ты слаб. Если тебе потребуются врач и лекарства, обращайся к врачам. Этот урок я не мог усвоить все эти годы. Лишь теперь, в старости, я его выучил. Сейчас, когда приблизился к концу, я понял, что надо быть снисходительным. Учащийся должен всегда учиться, как говорил мудрый Сократ. Вы – дети и нуждаетесь в медицинской помощи. Поэтому обращайся к врачу,  принимай лекарства и всё, что необходимо».

Точно так же менялось отношение старца и к постам. Чем больше он возрастал в мудрости, тем сильнее ослаблял меру поста для своих учеников.

Изначально Иосиф равнял людей по своей мере и считал, что все могут понести то же, что и он, но с годами он понял, что у Бога к каждому свой подход. Когда у Иосифа появились ученики, его друг Арсений Исихаст говорил ему: «Не все такие, как ты, Иосиф!»

***

Когда кто-нибудь присоединялся к общине старца Иосифа, первым его наставлением была просьба понуждать себя к Иисусовой молитве.

***

Иосиф говорил, что у нового поколения просто нет сил для такого поста, какой совершали монахи прежних веков. Однако это совсем не страшно, потому что совершенству это никак не препятствует.

Иосиф поучал: «Дитя моё, говори Иисусову молитву – она будет утешением твоей жизни. Держи её – и всё будет идти как часы. Держи Иисусову молитву – и во всём преуспеешь».

Конечно, старец Иосиф постоянно изрекал, что молитва бесполезна без доброты. Как-то, явившись Ефрему Аризонскому уже после смерти из рая, старец Иосиф сказал: «Мои молитвы лучше слышны, и просить мне легче, если я ходатайствую о людях, которые понуждают себя».

***

Ученик старца Иосифа Ефрем Аризонский как-то разговаривал с неким священником, пришедшим посмотреть на жизнь братства старца Иосифа. Удивившись, что монахи живут в весьма опасном горном районе, священник спросил, почему они не уйдут отсюда. Ефрем отвечал, что они учатся доверять Богу и доверяют Ему свою безопасность. Но священник счёл их ненормальными и ушел. А Ефрем тогда понял, что существуют разные модусы восприятия мира и что если человек не смотрит на жизнь живой верой, он не поймёт, для чего нужна жертвенность и для чего сто́ит терпеть что-то, чтобы стать настоящим.

***

За несколько часов до смерти на старца Иосифа Исихаста напало сильнейшее искушение неверием, и ему тогда казалось, что всё его живое чувство Бога, все пережитые им чудесные посещения и откровения не более чем иллюзия. Старец потом сказал, что в эти минуты враг выбил у него из сердца веру и вместе с ней пошатнулось всё здание его жизни. Старец с плачем призывал Господа – и тяжелое искушение отступило, а живое знание Бога вернулось. Тогда старец Иосиф сказал, что Господь дал ему ещё пару дней жизни, чтоб рассказать переживающим подобные нападения врага на веру людям, что этот ужас возможно преодолеть, например, молитвой.

***

В современной Церкви на постсоветском пространстве многочисленные церковные умники всегда норовят уколоть старцев и сам институт старчества как таковой, скажем, написать о значении старчества что-то уничижительное, хотя практика наставничества совечна Церкви и первыми такими святыми наставниками были сами апостолы. Умники же не переносят старцев потому, что первым вообще несносно знать, что их современник может быть прекрасен и светел, ведь подлинность таких людей, как старцы и поэты, перечёркивает всё мнимое значение умников.

***

Низкий человек и других уверяет, что они низкие. Обычный всех видит обыкновенными и много говорит о том, что и Пётр-де предал, и Матфей имел не лучшую репутацию, и Андерсен писал с орфографическими ошибками, и Конфуция в родной деревне считали кем-то вроде дурачка… И лишь тот, кто подлинно велик, открывает другим то величие, которое в них было изначально вложено Небом.

Так старец Иосиф Исихаст отвечает одной девушке, исповедовавшейся ему в письме: «Ты очень хорошая! Не печалься! Не отчаивайся! Дерзай! Не бойся!».

И пишет он всё это ещё и затем, чтоб с ней произошло то же, что однажды испытал постоянно обижаемый всеми сирота Гарри Поттер, когда «оказалось, что он, так боявшийся, что не умеет ничего, всё-таки что-то может», а потому значим для Бога, умеющего смотреть на нас так, что в этом взгляде мы обретаем силы жить и творить добро.

***

Во время Второй мировой войны Италия в 1940 году объявила Греции войну, на Афоне наступили тяжелые, голодные времена. Тогда старец Иосиф вместе со своим учеником старцем Арсением Исихастом продали свои подрясники и одежды, чтобы иметь возможность покупать муку и кормить голодных. В это время Иосиф с учениками носил вместо одежды мешки.

Иосифу казалось драгоценным кормить инвалидов. Он говорил:  «Здоровым все рады, а больным – нет. Лучше сами умрем, но их накормим». Вместе с Арсением он ухаживал за стариками, выбирая одиноких и больных.

Ксения Орабей о милосердии Иосифа Исихаста вспоминает так: «Были нищие, которые после того, как их накормили, крали виноград у старца. Винограда было мало, но отец Иосиф успокаивал хозяйственного отца Арсения: ‟Ладно, отец Арсений, людям захотелось фруктов после обеда”.

Однажды на дороге о. Иосиф подобрал послушника, больного туберкулезом, которого выгоняли отовсюду, как только узнавали про его болезнь. Он сам ухаживал за ним, выпрашивал у соседей инжир, маслины. А перед смертью постриг в великую схиму, как принято на Афоне. И ничем не заразился».

***

Старца Иосифа и его учеников много обижали. Их обвиняли в гордости и прелести, а его знание Бога выставляли на посмешище. Иосиф даже просил своих учеников не говорить другим, что он их старец, чтобы их не унижали другие монахи и люди.

Как-то Иосиф шел с Ефремом Аризонским по какой-то афонской дороге, и навстречу им вышли некий монах с горожанином. Увидев Иосифа, монах закричал ему, что тот прельщённый и мерзкий и вообще оскверняет собой Афон. Иосиф ничего не ответил и прошел мимо, а горожанин сказал злобствующему монаху о старце Иосифе: «Может, этот человек и прельщённый, но зато какой рассудительный...»

Когда старца Иосифа ругали, он говорил своим ученикам: «Мы не будем спорить. Мы будем заботиться о том, чтобы совершать бдение, молитву, и пусть о нас говорят что хотят».

Ведь даже среди ходящих в храмы немного найдётся тех, кто действительно знает Бога. И такие люди столь ужасают своим знанием формалистов, что ещё Григорий Палама говорил по этому поводу, как формалисты готовы обвинить в прелести и безумии всякого светлого человека, имеющего живое чувство Бога и живое отношение к Нему.

Потому-то Христос и учил смотреть на плоды, приносимые людьми, ведь плохое дерево не принесёт хороших плодов, равно как и наоборот.

На страницах Евангелия запечатлены многочисленные обвинения Самого Христа со стороны формалистов фарисеев – в безумии, лжи и т. д. То же самое приходится переносить и Его подлинным ученикам – их знание Бога не принимается формалистами, но оно – это то, чего ищут и чего жаждут все, кто хотел бы прийти домой.

Артём Перлик