Как научиться понимать страдания. О формуле страданий  – Артем Перлик. Продолжение.

Святой Григорий Богослов: «Смысл всякого страдания, всякого бедствия в том, чтобы человек через покаяние и исправление соединился с Богом».

Соединение с Богом дарует душе блаженство, которое не может отнять никакая скорбь.

Другой важный момент – страдания праведников и младенцев. Зачем это нужно?

На вопрос о том, почему страдает добрый человек, отвечает один старец, которого я спросил об этом. Он говорит, что добрый, пройдя через страдания, становится ещё добрее, и светлее, и праведнее.

Один из подвижников поучает: перейдя из временной жизни в вечность, мы будем больше всего благодарны за страдания, а апостол Павел пишет: «…вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него». Почему так? Потому что у настоящей любви есть два признака: желание всегда быть с любимым и желание пострадать, пожертвовать собой для любимого.

Удивительное дело, но то, что обычному человеку представляется страданием, совсем не таким кажется любящему. Пример: роды причиняют маме боль, но она не помнит скорби от радости, ибо родился человек в мир. А воспитание, ухаживание за ребёнком – разве это не больно? Но для мамы это не больно, потому что она смотрит любовью.

Вот пример: у православной мамы двое детей. Один из них психически болен, а другой здоров. Больной постоянно причащается, исповедуется и молится. А здоровый – бездельник и хулиган. Кто из них более здоров для Бога?

И ещё история. В дом престарелых неблагодарный сын привёз свою маму – Евфросинию. Она очень страдала и стала ходить в находящийся рядом храм. Но квартира, хозяином которой стал её сын, не принесла ему счастья. Он спился, был изгнан из жилища и умер под забором. Единственным человеком, молящимся о нём, была мама. И посмотрите, как премудро Бог всё устроил – и Евфросинию привёл в Церковь, и, быть может, спасёт и сына за молитвы мамы.

Многие современные подвижницы пришли в Церковь именно через страдания: их били мужья, болели дети. Они стали жить чисто и свято. И сейчас, оглядываясь на свою прожитую жизнь, говорят, что рады тому, что Бог попустил им прежнюю боль. Допустим, одну женщину муж-садист с ребёнком на руках выгнал из дома, но сейчас одно имя её вселяет надежду. Она возвысилась над страданием и пришла не только к принятию Бога, но и к преображению.

Поэтому святой Василий Великий говорит, что Господь не столько избавляет праведников  от неприятностей, сколько делает выше всего приключающегося. Великое дело, когда через страдания ты пришёл к свету и этот свет навсегда остаётся с тобой.

Авва Дорофей поучает: «Всё, что с нами бывает, принимать без смущения, со смиренномудрием и надеждой на Бога, веруя, что всё, что ни делает с нами Бог, Он делает по благости Своей, любя нас, и делает хорошо, и что это не может быть иначе хорошо, как только таким образом».

А святой Иоанн Кассиан Римлянин говорит, что Господь может исправить человека через страдания. Но есть на земле и такие люди, которых боль только озлобила бы, а не преобразила. И добрый Господь, не желая их мучить, дарует им земное счастье без страданий. Они грешат и не бывают наказуемы в этой жизни. Иоанн Кассиан называет таких людей несчастнейшими, ведь Сам Бог не видит возможности исцелить их душу через страдания.

Второй повод для страдания таков: бывает, что добрый человек без страдания сбился бы с пути, не смог бы возрастать в добре. Люди этого не видят, а Бог видит.

Страдание связано с любовью ещё и как сострадание. Клайв Льюис пишет: «Нельзя пойти к несчастной матери и утешать её, когда ты сам не страдаешь». Нельзя утешить другого, если тебе за него не больно. Это знают мамы и святые. Когда к старцу Гавриилу Стародубу приходили за утешением, он начинал любить человека всем своим естеством, и в этом было высшее утешение. Так он учил и других: если хочешь кого-то утешить, полюби его по-настоящему – и тогда чужая боль становится твоей, а другой обретает вместо скорби радость.

Одна девушка, духовная дочь Нектария Оптинского, спросила, правда ли, что он берёт чужую боль на себя? И святой ответил, что это правда, ведь иначе нельзя утешить человека.

В любящем самое главное то, что он есть.
К батюшке Серафиму Саровскому приходили прежде всего потому, что он есть и он любит. Это было выше всех наставлений. Его слова, обращённые к каждому: «Радость моя!» – лучшее свидетельство его сердца.

Однажды один монах спросил батюшку Серафима о рае, и святой ответил, что Господь брал его в рай и показывал райские обители. Лицо Серафима, когда он говорил о рае, просветилось небесным светом, и он сказал: «Если б Вы только знали, какая радость, какая сладость ожидает нас на небе, то согласились бы жить в келье, по горло наполненной червями, и согласились бы, чтобы эти черви всю земную жизнь Вашу Вас ели, только чтоб не лишиться той радости на небеси».

Из этих слов вытекает ещё и то, что часто человеку тяжелы страдания из-за маловерия, а когда укрепляется вера, тогда и на страдания смотришь по-другому, как на Божий дар.

Страдания тяжелы, пока их не примешь как исходящие от Бога лично для тебя.

Страдания младенцев тоже связаны с любовью, ведь дети и родители – одно целое, Бог попускает что-то потерпеть младенцу ради очищения его родителей.

Епископ Митрофан Никитин говорил, что евангельский расслабленный страдал 38 лет – и не напрасно. Он встретил Христа. И Иов встретил Бога после страданий.

Человек как бы делает шаг в пустоту, шаг в смерть ради Бога, он надеется, но особой надеждой (которую в этот момент утверждает глубина сердца – что с Богом не бывает плохих концов). И так он шагает в смерть, в мучение, в боль –  а там, оказывается, Воскресение. Потому что иначе не может быть. Потому что «Господь есть Любовь, а Любовь не может попустить зла любимому» (игумен Никон Воробьёв).

Он никогда не попускает и не попустит зла тем, кого любит.
«Виденью противопоставим веру, ночи, оканчивающейся в слезах, – рассвет утешения» (батюшка Иоанн Крестьянкин).

«Всякое страдание благо ради незаменимого Господа» (святой Иустин Сербский), а потом всегда наступает утешение и становится ясно, что даже в минуты кажущейся смерти и мучения Он «каждую секунду ласкает любовью сердца всех людей на земле» (старец Паисий Афонский). Потому что где Бог, там не может быть плохого, а Он – со всеми и всех Ему жалко. «А если кому-то кого-то жалко, – говорит святой Силуан Афонский, – значит, всё будет хорошо».

И ещё, самое важное и утешительное для нас. Наша вера – вера радости. Христос говорит апостолам: «Радуйтесь». И эта радость внутренняя, не связанная ни с какими внешними обстоятельствами.

Клайв Льюис пишет: «Вся злоба, вся зависть, все одиночество, вся похоть – ничто перед единым мигом райской радости. Зло даже злом не может быть в той полноте, в какой добро есть добро».

И Бог, по слову святого Серафима Саровского, не хочет, чтоб мы жили в одних только страданиях, Он желает нам радости и посылает нам утешение, которое безмерно выше любого страдания – Он посылает нам множество христиан, которые нас любят по-настоящему.

Христос утешает. Когда Он говорит ученикам: «В мире будете иметь скорбь» – то тут же добавляет в утешение: «Но мужайтесь: Я победил мир». То есть Господь не хочет, чтобы мы мучились и огорчались. Страдания нужны нам, но одновременно Бог не желает, чтобы мы страдали.

То, что Христос утешает, означает, что и ученики Его тоже должны утешать и нести ношу другого.

Святой Григорий Богослов: «Здоровый и богатый пусть утешит больного и бедного; кто не упал – упавшего и разбившегося; весёлый – унывающего, наслаждающийся счастьем – утомлённого несчастиями. Воздай что-нибудь Богу в благодарность за то, что ты – один из тех, кто может оказывать благодеяния, а не из тех, кто нуждается в благодеянии, что не ты смотришь в чужие руки, а другие – в твои. Будь для несчастного богом, подражая милосердию Божию. Если и ничего не имеешь, поплачь вместе со страждущим: великое лекарство для него – милость, исходящая из твоего сердца и искренним состраданием намного облегчающая горе».

А если мы сами страдаем? И тогда надо помогать другим. Когда умерла жена святого Алексея Мечева, он очень страдал, и святой Иоанн Кронштадтский сказал ему разделять горе других людей, утешать их. Святой Алексей так и сделал, и жизнь его преобразилась – он вырос в святого старца. Соучастие в боли другого. Боль другого – моя. Только настоящей любовью можно утешить по-настоящему.

Старец Софроний Сахаров обобщает тему страданий, связывая их с благодатью: «Христианин никогда не сможет достигнуть ни любви к Богу, ни истинной любви к человеку, если не переживёт весьма многих и тяжких скорбей. Благодать приходит только в душу, которая исстрадалась».

И он же говорит: «Полнота истощания предваряет полноту совершенства».

Старец Иоанн Миронов рассуждает о страдании в том же ключе благодати и последующего утешения. Бог постоянно присутствует в нашей скорби, как мать, которая делает нужный укол смертельно больному ребёнку: «Нет такой скорби, в которую Господь не вливает хотя бы малую долю утешения. Он не сразу отнимает боль от нашего сердца – она нужна и полезна нам, но Он облегчает ее своим присутствием. Будем только стараться ловить эти светлые лучи, проникающие к нам.

В любви матери, столь естественной и знакомой каждому из нас, Господь олицетворяет для нас любовь Свою ко всякому человеку. Какая любящая мать не принуждает себя иногда огорчать своего ребенка, подвергая его наказанию или лишая удовольствия, когда она знает, что такое лишение должно послужить ему на пользу. Ребенок плачет, его маленькое горе кажется ему несправедливым, невыносимым, и сердце матери болит при виде этого горя, но имеет в виду благо ребенка, которое для нее дороже всего на свете... Как часто в нашем горе мы бываем похожи на безрассудных детей. Мы плачем безутешно, нам кажется, что посланное нам страшное испытание могло бы миновать нас, что оно выше наших сил, и мы не осознаем того высшего блага, которое мы приобретаем для вечности. Наверное, любящий Господь в Своем бесконечном милосердии жалеет нас не меньше, чем самая нежная мать. Несомненно, и для нас – придет час, когда печаль наша обратится в радость. Мы поймем тогда, что временные страдания ничего не стоят в сравнении с той славой, которая откроется в нас».

В страдании Божий человек обретает три истины. Он чувствует, что:

1. его страдание не напрасно, а имеет онтологическую, вселенскую важность, как  и вся его жизнь;
2. страдание, очистив его, введёт его в свет;
3. свет не только будет потом, но и сейчас уже с ним, потому что Христос реально присутствует в глубине его страданий.
Человек испытывает острую муку, но одновременно эта острая мука становится острой радостью.

Все лучшие люди земли страдали, и все в конце концов увидели опыт страданий как небесный дар.

Бог меньшей болью защищает нас от большей боли, которая могла бы прийти к нам в будущем, если бы не было у нас меньшей боли.

Поэтому святой Иустин Сербский говорит: «Всякое страдание благо ради незаменимого Господа».

А святой Силуан Афонский каждого страдающего уверял: «Господь тебя неизреченно любит».

Доверие Богу и в страдании есть подвиг для человека. Человек, конечно же, желает избавления от страданий, и Бог даёт ему для этого средство – любовь тех, кем он любим. По мысли святого Серафима Саровского, Благой Бог не хочет, чтобы мы жили в одних только скорбях, и посылает нам тех, кто своей любовью и жалостью принимает нашу боль на себя, исполняя этим заповедь «Друг друга тяготы носите, и так исполните закон Христов».

В Ветхом Завете есть такие слова Господа: «Утешайте, утешайте народ Мой». Сам Бог хочет, чтобы мы были утешены и Им, и друг другом. Когда мы утешаем друг друга по любви, в этот момент Сам Бог нами утешает другого несчастного человека, потому что Он хочет, чтобы всем было и светло и хорошо.

Авва Дорофей говорит, что «Бог настолько благ, что Он хочет, чтобы мы не хотели ничего из того, что Он попускает». То есть когда с кем-то случилось несчастье, мы не должны говорить, что такова Божья воля, чтобы он страдал, но обязаны всё сделать для того, чтобы тому человеку снова стало хорошо. Делая это, мы можем быть уверены, что и Бог хочет света, и радости, и мира для того страдальца, которому мы помогаем.

В завершение приведём слова Христа, которые Он сказал однажды Иосифу Исихасту: «И поверь тому, – писал афонский старец Иосиф Исихаст, – что я тебе скажу. Однажды из-за следующих одно за другим ужасных искушений возобладали во мне печаль и уныние. И судился я с Богом, что это несправедливо, что Он предаёт меня в столь многие искушения, не сдерживая их хоть немного, чтобы я хотя бы перевёл дыхание. И в этой горечи услышал я голос внутри себя, очень сладкий и очень чистый, с глубочайшим состраданием:

– Не вытерпишь всё это ради Моей любви?».

Артём Перлик