Рассказ.

Это случилось в дни Рождественских Святок. Поздним вечером вышел со своим лохматым дружком на прогулку и в который раз отметил про себя, что домашний пес – неизбежный инициатор прогулочных моционов на свежем воздухе: хочешь не хочешь – иди гулять в любую погоду! Как раз накануне прошел долгожданный снегопад и ударили первые морозы. Мокрый снег застыл на елях и ветвях деревьев, заискрился в желтом блеске фонарей парковых аллей. В скверах поселилась зимняя сказка.

Снежным вечером особенное звездное небо, сиянье бледного месяца, как в декорации чудесного спектакля уютный свет в окнах домов с мерцанием  гирлянд новогодних елок…

За каждым окном теплится жизнь: где-то засыпают дети, кто-то на кухне готовит обед на завтрашний день, кто-то дремлет у телевизора, а кто-то стоит у икон, творит молитву…

У сквера с замолкнувшим до лета фонтаном заметил военный уазик и двух полицейских, склонившихся над землей. Они уложили что-то тяжелое на носилки и помещали их сквозь открытые дверцы фургона. Я догадался, что на носилках был человек, видимо, недавно умерший… Когда подошел ближе, молодой полицейский уже захлопывал задние дверцы и садился в кабину возле водителя.

– Кто-то умер? – спросил я у него.
– Умер, – кратко ответил парень.
– Бомж, наверное?
– Да.
– Молодой или старый? – зачем-то продолжал любопытствовать я.
– Средних лет. Они до старости не доживают, как правило…

И машина отъехала. Я остался стоять у скамьи, на краю которой увидел недокуренную  сигарету, спичечный коробок и сломанные спички. На земле валялись какие-то большие черные  кульки, в  которые бездомные обычно складывают пустые бутылки и свой нехитрый скарб. Это все, что осталось…  Совсем недавно здесь сидел этот человек, возможно, очень устал и присел отдохнуть, а может, ему стало плохо с сердцем, и он решил переждать приступ на этой холодной скамейке. Я представил непроизвольно, как он достал сигарету и дрожащими руками пытался ее прикурить… Спички ломались… А потом сердце остановилось. Он умер. Земная жизнь закончилась…  И никого не было рядом. И остывающее тело еще лежало беспомощно на скамье, пока кто-то из прохожих не вызвал скорую, а та, приехав и зафиксировав смерть, сообщила в милицию…

«Упокой душу новопреставленного, Господи, прости согрешения его вольные и невольные». Перекрестившись, я покинул скорбное место, с грустью размышляя, что умерший, возможно, был когда-то нормальным парнем, о чем-то мечтал, имел семью… Ведь на улице без крыши над головой оказываются не сразу.

Передо мной встал образ одноклассника Жени с необычной фамилией – Лидер. Его мама преподавала у нас физику, а отец занимал какую-то серьезную должность в министерстве строительства, и жили они в старинном престижном районе нашего города. Женька был одаренным и талантливым парнем, отлично рисовал, виртуозно играл на гитаре. В наше время было модно сочинять колоритные тексты на украинском языке, так называемые опошления  к популярным шлягерам и хитам. У Женьки их насчитывалось много: к рок-опере «Иисус Христос – суперзвезда», к песням популярных в то время групп Битлз, Роллинг Стоунз, Бони-М и др. Он был душой компании, оправдывал свою фамилию – Лидер. Окончив столичный университет, стал журналистом, работал в музыкальной редакции республиканского радиовещания. А потом стал катиться по наклонной плоскости – алкоголь, игровые клубы, потеря работы… Родители умерли, и какое-то время он жил за счет квартирантов, которых поселил в двух комнатах. Потом, проигравшись в пух в рулетку,  продал свою престижную квартиру, купил малометражку в хрущёвке на окраине города, сошелся с местной криминальной публикой. В результате нашлись дельцы, подпоившие Женьку клофелином и подсунувшие ему для подписи документы о «продаже» и этой квартиры. В итоге он оказался на улице. Друзья помочь не смогли, а может, не захотели.  От одноклассников я узнал, что Женьку Лидера видели роющегося в мусорных баках. Как-то и сам узрел его из окна автобуса: он шел в своем потертом имиджевом черном кожаном плаще, длинноволосый, с бутылкой пива в руке, попутно останавливался возле урн, не стесняясь заглядывал в них. Я было рванулся к выходу, хотел выйти на ближайшей остановке, догнать его, поговорить... Но не сделал этого, почему – сам не знаю…

…Прошло несколько месяцев. Наступил Великий пост. Недалеко от нашего дома в бывших гаражах райкома партии открылся приемный пункт металлолома, макулатуры и пластиковых бутылок. Такая себе метаморфоза!.. Из разных концов района сюда потянулись вереницы бомжей – люмпенов или «бичей», как их именуют в народе. С опухшими заплывшими лицами, в грязной одежде с тюками, мешками, рваными рюкзаками они тащили в приемку все, что дарили им улица, подвалы, канализационные колодцы. Как фантомы нашего времени, призраки «европейского счастья», они появляются из переулков и парков и снова растворяются в них, как печальные тени нашей реальности. Но ведь в каждом из них, вызывающем отвращение, живет больная истерзанная душа, не удержавшаяся в социуме, выброшенная на помойку времени, обреченная на презрение, отторжение и гибель где-нибудь на одинокой скамейке…

Я вглядываюсь в лица этих несчастных, размышляя о превратности времени, о том, что вина за их судьбу лежит не только на «сильных мира сего». Но и на мне, походя «проглотившем» когда-то информацию о трагедии Женьки Лидера и не предпринявшем ничего для его спасения, не выскочившем тогда из автобуса, чтобы догнать его, подать ему руку, помочь…

Я написал несколько публикаций о бездомных города, в которых приводил статистику, рассказывал о волонтерах и церковной благотворительности, о безразличии городской администрации к проблеме этих отверженных людей, погибших в пороках и жизненной грязи. Хотелось как-то загладить ту мимолетную несостоявшуюся по моей вине встречу с Женькой Лидером.

…В который раз прохожу мимо той самой скамейки. Холодный март засыпал ее белым пушистым снегом. И подумалось: увидеть бы сейчас в парке Женьку – веселого, беззаботного, с гитарой, напевающего очередной шарж на модный шлягер… Вернуться бы в то беззаботное студенческое время, когда не совершено еще множество ошибок и не выстроена еще стена «от всех и вся» собственного эгоизма … Но, как пела в те годы восходящая поп-звезда: «Жизнь невозможно повернуть назад, и время ни на миг не остановишь…»

И вспомнился монолог Мармеладова из «Преступления и наказания» о  таких, как он, опустившихся и потерявшихся в греховном круговороте времени, которых помилует Христос на Страшном суде: «‟Выходите, скажет, и вы! Выходите пьяненькие, выходите слабенькие, выходите соромники!” И мы выйдем все, не стыдясь, и станем. И скажет: ‟Свиньи вы! образа звериного и печати его; но приидите и вы!” И возглаголят премудрые, возглаголят разумные: ‟Господи! почто сих приемлеши?” И скажет: ‟Потому их приемлю, премудрые, потому приемлю, разумные, что ни единый из сих сам не считал себя достойным сего...”»
Признаюсь, есть о чем подумать у пустой скамейки…

Сергей Герук