Нынче модно быть активным. Человек живёт с сознанием того, что жизнь в его руках, что всё ему по силам, главное только быть хорошо мотивированным и не сидеть на месте.

Такой настрой сегодня весьма распространён, людей, мыслящих подобным образом, запросто встретишь на улице и по соседству, в офисных центрах и фитнес-залах, в кофейнях и соцсетях и даже в храмах. Они уверены в себе, знают ответы если не на все, то на многие вопросы и почти всегда считают себя умными и сильными личностями.

Вместе с тем именно таких людей сегодня всё чаще можно видеть в храме не с дежурным «подай, Господи», а с реальными проблемами, связанными с потерей того, что психологии любят называть жизненным тонусом. Время от времени они, уже не умные, сильные и активные, а потерянные, дезориентированные и угнетённые, начинают искать помощи кто у психолога, а кто и у священника. Естественно, помощь они находят, однако, по большей части это служит им для того, чтобы с новыми силами вернуться в мир жизненных активностей. Ну а дальше всё по кругу. В итоге человек живёт жизнью прогулочного пони, отдавая все силы цикличному движению, то любуясь собой, то ненавидя себя попеременно.

Казалось бы, в чём проблема? Настрой-то ведь в чём-то весьма правильный: не в наши ли руки дал Бог нашу жизнь? Не мы ли властны над нею и над самими собой? Как с правильных предпосылок может начинаться движение прямиком в жизненный тупик?

На самом деле – очень просто. Верно, нашу жизнь Бог вверил в наши руки. Однако это совсем не значит, что Он выпустил её из Своих. Творец дал человеку свободу выбора, но человек властен выбирать лишь между добром и злом. Третьего не дано, нейтрального не существует. Другими словами, право распоряжаться собственной жизнью не освобождает человека от обязанности жить по воле Божией. При этом волю Божию не нужно угадывать или каким-то особым образом познавать. Она известна нам из Священного Писания. Воля Божия в спасении человека, а значит лично для меня она состоит в том, чтобы мне делать всё необходимое для спасения и уклоняться от всего, что спасению препятствует.

На первый взгляд – ничего экстраординарного: делай доброе, не делай злого и будешь жить в согласии с волей Бога. Но ведь иногда грани добра и зла бывают весьма размыты: например, общество и формальная логика что-то порицают или поощряют, а совесть в то же самое время говорит совсем другое. Вот, например, плохо, когда кто-нибудь паркуется не там, где надо, и если я, выйдя пройтись перед сном, увижу машину, оставленную кем-то у помойки или на тротуаре, то, исходя из чувства гражданской сознательности, я должен бы позвонить в полицию и донести на нерадивого ближнего. Нынешнее общество такое поведение только похвалит, да и правильностей, подтверждающих, что поступать нужно именно так, я могу привести себе на память с добрый десяток – ну там если попустить одному, нарушать станут все, или от невозможности пройти по тротуару кто-нибудь выйдет на дорогу и угодит под машину, или же мусорщикам некуда будет поутру встать, чтобы бак опустошить…

Однако значит ли всё это, что я непременно позвоню и накапаю на нарушителя? Конечно же, нет. Если я вышел из дома после ужина с семьёй, если на улице тепло, а вечерний воздух густ от майских ароматов, если прошедший день не принёс мне ничего плохого, то сдалась она мне, эта неправильно припаркованная машина! А если нет, если я раздражён, если вышел со двора после ссоры с женой, если у меня болен ребёнок или на службе проблемы в клубок сплелись? Вот тогда, пожалуй, рука сама потянется к телефону – пусть хоть кому-то ещё будет плохо, пусть неизвестный нарушитель заплатит за моё недовольство. Общественной морали при этом ни с какой стороны не интересна подоплёка моих действий, чего не скажешь про совесть. Она-то уж не преминет погрызть меня за стукачество, причём этой же ночью. И буду я, с боку на бок ворочаясь, убеждать сам себя в собственной правоте, буду опровергать доводы совести всякими правильностями, но (и я это знаю заранее) совести нужно будет, чтобы я раскаялся в собственной подлой правильности и на ближайшей же исповеди о ней рассказал. Ей всё равно, что там думает общество, она знает своё.

И подобных ситуаций в окружающей нас действительности полным-полно. Как быть? Да очень просто: выстроить для себя чёткую иерархию ценностей. Итак, главное всегда то, к чему напрямую обязывает или призывает Бог. Это сформулировано в Священном Писании, это ясная и недвусмысленная воля Бога. Далее следует то, к чему человек призывается Церковью – понятно ведь, что никакие заповеди не могут целиком объять жизнь человека в многообразии её проявлений, поэтому то, что не сказано Писанием, сказано Церковью. Следующая в этой иерархии – совесть человека. Да, из-за порочности нашего естества и совесть иногда бывает неточна, однако эти неточности заключаются лишь в противоречии Писанию, опыту Церкви или здравому смыслу. Если же совесть вступает в противоречие с общественной моралью или тем, «чему нас учит, так сказать, семья и школа», следует слушать именно совесть и только совесть. Общественная же мораль, как вы, полагаю, догадались, занимает в нашей иерархии твёрдое последнее место – она тоже хороша, полезна и важна, но лишь в том случае, когда не противоречит Писанию, опыту Церкви и христианской совести.

После того, как правильная иерархия выстроена, необходимо заставить себя жить в соответствии с нею. Не подумайте, что я ошибся или выразился неуклюже. Именно заставить себя – и никак иначе. Кого это выражение смутило, тем настоятельно рекомендую вспомнить свою последнюю исповедь. Что служит причиной большей части наших грехов? Расхлябанность. Так что без самопонуждения никакие благие намерения нам в жизнь претворить невозможно. Самопонуждение же в свою очередь формирует добрые навыки.

Происходит это так: сначала человек заставляет себя что-то делать, например, молиться в конкретное время, подавать нищему на церковной паперти, приходить к богослужению заранее, молчать, когда жене охота поругаться или говорить правду, когда выгодно врать. Делает он это, понятное дело, вопреки собственным желаниям, через не могу, усилием воли и напряжением сил. Со временем у человека развивается навык делать что необходимо независимо от того, чего хочется, и особых усилий это уже не стоит: мало ли чего я хочу? Я делаю то, что нужно делать в это время или в этой ситуации, так и должно быть.

Когда же навык становится устойчивым, дело остаётся за главным – делая то, что необходимо, научить себя хотеть это делать. То есть, когда приходит время молиться – хотеть молиться, а не, например, копаться в интернете, когда ситуация требует сказать правду – хотеть говорить правду, а не рассуждать о жизни, когда нужно смолчать в ответ на оскорбление – хотеть смолчать, а не затеять спор. Да, это нелегко. Но разве крутиться как белка в колесе, не видя света белого меж жизненных активностей, легче? Едва ли. Однако зацикленность на активности и движении, как мы говорили вначале, чревата внутренним опустошением и способна завести в тупик. Жизнь же по воле Божией при примерно тех же усилиях делает жизненный процесс осмысленным и приносит не просто результат, а «плод даёт в жизнь вечную».    

Протоиерей Владимир Пучков