Бывают такие слова-плацебо. Произнесешь их, и на душе сразу становится хорошо. Смотришь в зеркало, восхищаешься своим умом и смелостью. Одним из таких маркеров в нашей церковной среде стало слово «община». Каждый второй православный в беседе за чашкой чая вздохнет сокрушенно и скажет: «Эх, мало у нас активных мирян и крепких общин. Мешает этому Устав Русской Православной Церкви, да желание епископата сохранить неограниченную власть, а как бы было хорошо, если бы у нас были независимые общины, члены которой сами выбирали себе священников, решали, куда потратить деньги, и были бы активными христианами».

Миф красивый, но, к сожалению, он имеет мало общего с реальностью. Начнем с того, что в Церкви уже были периоды, когда клирики и миряне выбирали себе епископа или священника. В древней Церкви выборы архиерея иногда приводили к кровавым побоищам, как пишет об этом историк Аммиан Марцеллин:

    «Дамас и Урсин горели жаждой захватить епископское место. Партии разделились, и борьба доходила до кровопролитных схваток и смертного боя между приверженцами того и другого. Не имея возможности ни исправить их, ни смягчить, Вивенций был вынужден удалиться за город. В этом состязании победил Дамас благодаря усилиям стоявшей за него партии. В базилике Сицинина, где совершаются отправления христианского культа, однажды найдено было 137 трупов убитых людей, и долго пребывавшая в озверении чернь лишь исподволь и мало-помалу успокоилась».

В Древней Руси и Российской империи право общины выбирать себе священника тоже не всегда приводило к положительным результатам. Иногда крестьяне или горожане выбирали самого покладистого кандидата в дьяконы или священники, готового выполнять свое служение за гроши. Архиепископ Новгородский Геннадий с горечью говорил о том, что многие ставленники были неграмотными, не способными прочитать даже отрывок из Псалтыри.

В ХХ веке в небольшой период с февраля 1917 года, когда в Церкви возродили традицию выборного епископата, и в некоторых епархиях прошли грязные предвыборные кампании – кандидаты обвиняли друг друга в личных грехах, писали доносы властям, подкупали верующих.

Конечно, в других местах выборы прошли спокойно, и многие кафедры заняли достойные архиереи – будущий патриарх Тихон, митрополит Петроградский Вениамин (Казанский), но в целом выборы епископата и духовенства стали в тот момент одной из причин раскола верующих, о чем в своих воспоминаниях пишет, например, митрополит Евлогий (Георгиевский).

Митрополит Евлогий также вспоминал, как крестьяне на Пасху подсовывали его отцу – сельскому священнику – тухлые яйца и ворон под видом куриц. (Сельская община содержала храм на свои средства и помимо небольшого жалования должна была помогать духовенству и продуктами). Так что разговор о мирянах как людях, которые сами «решают, как им жить, сами распределяют свои средства и направляют свои усилия» хорош в теории. На практике построение любой общины связано как минимум с двумя рисками.

Во-первых, община чаще всего строится вокруг личности священника, а это означает ее недолговечность – перевели батюшку в другой храм – часть верующих пошла за ним, другая осталась на старом месте, и новому иерею придется строить отношения с нуля. Тоже самое происходит и после кончины пастыря.

Даже в житиях святых видно, что после смерти даже основателя монастыря иноки начинают ссориться между собой, и постепенно духовная жизнь в обители немного угасает. Что уж говорить о городском храме, куда приходят люди разного возраста, пола, социального статуса, убеждений и интересов. В такой ситуации неизбежно возникает почва для конфликтов и разногласий.

Во-вторых, невозможно придумать безупречный механизм принятия решений даже в идеальной общине. Представим себе священника, у которого появился свободный миллион рублей. Батюшка обращается к членам общины с двумя предложениями: покупаем новый микроавтобус для прихода или отливаем для храма новый колокол.

Назначается день собрания, на который, допустим, приходят все желающие. Предположим, что большинство присутствующих решили купить автобус, но собрание проходило летом, и люди были в отпуске или на даче. Что делать? И это еще самая простая ситуация, где нет конфликтов между клириками, или между священником и членами общины.

И самое главное. Представьте себе епископа или священника, к которому пришел мирянин и сказал: «Владыка или отче, я хочу помочь храму, послужить Церкви. У меня в субботу есть три часа свободного времени, и я хотел бы….». Вряд ли в ответ он услышит: «Брат или сестра, Устав Русской Православной Церкви запрещает тебе помогать нашему храму. Я не потерплю в своем приходе инициативы и самодеятельности, поэтому приходи в воскресенье на литургию, опускай деньги в церковную кружку, и больше с тебя ничего не требуется».

Напротив, любой епископ или священник порадуется такому прихожанину, постарается найти для него интересное дело, будет за него молиться и ставить его в пример другим людям.

Если же на пути активного мирянина встретится странный священник, который нагрубит ему, ссылаясь на отсутствие общины или Устав Русской Православной Церкви, то можно пойти к настоятелю храма, благочинному или епископу, и уж кто-то из них наверняка найдет дело для человека, готового послужить Церкви.

Так что не стоит превращать Церковь в содружество независимых общин или ждать притока в нее активных мирян. Лучше зайти в понравившийся храм и спросить: «Батюшка, чем я могу вам помочь», и в Церкви станет на одного активного христианина больше.

Андрей ЗАЙЦЕВ.

ПРОТОИНФО