Отвечает протоиерей Владимир Пучков.

В области отношения Церкви к здоровью человека всё, на первый взгляд, ясно. Здоровье – дар Божий, следовательно, его необходимо беречь, заботиться о нём и, в случае болезни – восстанавливать. То есть лечиться. Поэтому вполне естественно, что Церковь с абсолютным доверием относится к традиционной медицине. Вместе с тем медицина нетрадиционная закономерно порицается. Основано такое отношение на том факте, что методы традиционной медицины известны веками. А, стало быть, хорошо известны и их последствия. То есть, независимо от того, насколько эффективным будет лечение той или иной болезни, мы знаем, что официальная медицина не нанесёт вреда. Нетрадиционная медицина же на то и нетрадиционная, что её методы далеко не всегда понятны и тем более зачастую совершенно неизучены. Неизвестны нам и последствия обращения к нетрадиционной медицине. Таково отношение Церкви. Нет, есть, конечно, такие прихожане, которые весьма скептически относятся к традиционной медицине и ищут разнообразные возможности лечиться травяными сборами и народными снадобьями. Но это хоть и встречающиеся время от времени, но всё же частные случаи и наличие в отдельных церковных лавках толстенных книжек с рецептами лечения всех болезней бузиной, полынью да калиной, говорит не о том, что Церковь не доверяет медицине, а о том, что и в церковной среде местами работают законы рынка, то есть спрос рождает предложение.

С психологией, психотерапией и всем, что находится в данной области, всё несколько сложнее. Многим церковным людям искренне непонятно, зачем христианину психолог, если есть священник? И вот на этом моменте я остановился бы несколько подробнее. Дело в том, что длительная работа с людьми кого угодно делает психологом поневоле. Жизненный опыт этому тоже немало способствует, а в случае со священником к этому всему прибавляется ещё и фактор откровенности, священник ведь соприкасается с человеческой откровенностью чаще, чем кто бы то ни было. В итоге священник по прошествии 10-15 лет службы начинает разбираться не только в пастырских, но и житейских, а также простых психологических вопросах. Поэтому и пользу от общения со ним можно получить как советуясь о духовной жизни, так и при наличии душевных или психологических проблем.

Впрочем, так бывает лишь тогда, когда к священнику попадает человек с обычными для нашего времени психологическими проблемами. Однако ведь далеко не все, приходящие с проблемами и бедами, таковы. И среди наших постоянных прихожан, и среди тех, кто заходит в храм нерегулярно, всегда есть процент людей с серьёзными психологическими проблемами. Иногда даже целые семьи бывают глубоко проблемными. К тому же в таких семьях растут дети. Попросту говоря, время от времени священник сталкивается с тем, что его опыта и знаний для помощи тому или иному человеку недостаточно, поскольку не только и не столько нуждается человек в пастырской поддержке, сколько в помощи специалиста. А иногда бывает наоборот: для того, чтобы священник мог со своей стороны помочь человеку, тот должен, бывает, не раз и не два посетить опытного мозгоправа. А всё потому, что каждый должен заниматься своим делом и пастырство далеко не тождественно психологии. Да, они имеют нечто общее, да они под час перекликаются, но они – не одно и то же.

Ну а теперь конкретно про арт-терапию. Это как раз одно из психотерапевтических средств, при помощи которого человек учится владеть собой. Это терапия посредством творчества. В рамках арт-терапии человек проявляет эмоции и чувства, по преимуществу негативные, посредством творчества. Он не борется с ними, не пытается избавиться от них. Он просто пытается взять их под контроль посредством их направленного проявления. Например, злость на ближнего можно выместить на самом ближнем, на постороннем человеке, на боксёрской груше в спортзале или, допустим, на мольберте при помощи красок. Чувство человек переживает в каждом из четырёх случаев и выплёскивает его тоже в каждом. Однако в последнем случае зло, выплёскиваемое человеком, не несёт разрушительных последствий. Разве только для него самого. Конечно, с пастырской точки зрения от арт-терапии немного толку: кому, как не нам, знать, что преодолевать в себе всё злое нужно долгими годами и делается это посредством не творческих порывов, а последовательной и скрупулёзной работы над собой. Тем более само убеждение, что недобрые чувства можно взять под контроль, не подавляя их в себе, а, напротив, проявляя, пусть даже и в специфичной форме, с точки зрения аскетики более чем сомнительна.

С другой стороны, арт-терапия не лечебный процесс. Однако, идя на неё, человек, прежде всего, проявляет желание совладать с собой. Не побороть страсти (он о них и знает-то всего-ничего), а просто научиться владеть собой. Повторимся, с точки зрения аскетики с таким же успехом можно толочь воду в ступе. Поэтому при абсолютной безвредности этот процесс в определённой мере бесполезен. Церковь же, напротив, располагает полным набором средств борьбы со страстями. Средств, направленных не на взятие страстей под контроль, а на совершенное их уничтожение. Аскетическая традиция Церкви формировалась веками, и её действенность и, выражаясь современным языком, эффективность, очевидны. Вместе с тем, сколько среди нас, православных, таких, кто, прекрасно зная собственную греховность и страстность, пальцем не пошевелит, чтобы стать сколько-нибудь лучше? Сколько нас, верующих, живёт как неверующие, полагая, что ближние должны принимать нас такими, как мы есть, и упомянутой аскетической традицией открыто пренебрегающих? Сколько среди нас людей гневливых, сварливых, склочных, не умеющих контролировать себя, страдающих недержанием языка, неспособных остановить, одёрнуть, остепенить себя в назревающей конфликтной ситуации? Поэтому, если у верующего человека всё же возникает желание хоть как-то работать над собой и он, реализуя это желание, пытается начать с лёгкого, то есть с той же арт-терапии, это как минимум не предосудительно. Да, логичнее было бы приниматься за себя, руководствуясь церковной аскетической традицией, однако само наличие в человеке желания стать лучше, характеризует его с самой что ни на есть лучшей стороны. Не может он вместить аскетические правила? Пусть занимается арт-терапией, глядишь, со временем и до «Добротолюбия» дорастёт. В любом случае с ним это случится раньше, нежели с тем, кто, будучи уверен в абсолютной ненужности каких бы то ни было терапий, в принципе игнорирует и церковную традицию.