О драгоценности богослужения рассуждает Артем Перлик.

   
Митрополит Вениамин Федченков: «Стоит нам только немного подняться над своими заботами земными, и уже ощущаем мы Его близость».

Однажды в храм в Англии, где служил митрополит Антоний Сурожский, пришёл молодой англичанин. Он пожаловал за своей невестой, а поскольку был неверующий, то рассчитал время так, чтоб прийти после службы, так как на службе ему стоять совсем не хотелось. Но ему, как выразился митрополит Антоний, «не повезло». Он вошёл, когда служба ещё длилась, и пришлось ему около получаса стоять в храме.

Когда же служба закончилась, англичанин сказал митрополиту Антонию: «Пока я стоял в храме, то что-то чувствовал, какое-то присутствие. Что я чувствовал?».

Антоний ответил: «Это Бог». «Но ведь Бога же нет!» – возразил англичанин. «Может, на меня так подействовал хор певцов? Может, аромат свечей? А может, коллективная истерия верующих? Можно я приду, когда службы не будет, и разберусь, что же я чувствовал?»

Антоний разрешил, и англичанин пришел, когда службы не было. А потом сказал Антонию: «Да, я чувствовал то же присутствие и понимаю, что это Бог. Но мне непонятно: если Бог живёт только в этом храме, то что он может сделать в моей жизни?»

Митрополит Антоний ответил: «А вы походите на службу, может, Он что-то с вами и сделает…»

И англичанин ходил несколько месяцев, а потом снова обратился к Антонию: «Вы знаете, я заметил, что Бог в храме не бездействует. Люди приходят сюда тёмные, а уходят светлые. А особенно после причастия – у них даже лица меняются. Крестите меня скорее!»

Церковь есть небо на земле. По слову Патриарха Германа Константинопольского, «Церковь – земное небо, где небесный Бог живёт и движется». В Церкви реально и ощутимо присутствует Бог. Это не удивительно, ведь Христос не покинул учеников после Вознесения, но обещал: «Я с вами во все дни до скончания века».

Церковь выражает себя через богослужение.

Сам Христос ходил в храм, исполняя заповедь, данную Моисею о субботе: «Помни день субботний, чтобы святить его; шесть дней работай и делай всякие дела твои, а день седьмой – суббота Господу, Богу твоему».

Смысл этой заповеди в том, чтобы через те несколько часов, которые мы пребываем в храме, свою жизнь соединить с Божьей жизнью и так освятить её.

Все ученики Христа подражали Ему – Он ходил на службу по субботам и во все праздники. Но после Его воскресения основное празднование было перенесено на воскресенье – первый день за субботой. Первые христиане ходили в храм каждый день для того, чтоб жить небесной жизнью, явленной нам в богослужении. Они ходили в иерусалимский храм, где иудеи совершали службу, а Литургию христиане совершали по домам, чтоб причащаться и быть Телом Христовым.

Служба помогает нам жить небесной жизнью и даёт возможность ею жить. Бог присутствует везде, но, как говорит святой Игнатий Брянчанинов: «Хотя Бог присутствует повсюду, но в Церкви присутствие Его проявляется особенным образом, самым ощутимым и самым полезнейшим для человека… Пример посещения храма Божия показал нам Спаситель, показали и святые апостолы. Христиане всех времён признавали тщательнейшее посещение храма Божия своею неотложною обязанностью… Великая милость Божия к человеку – учреждение общественных молитвословий в святых Божиих храмах. Эти молитвословия установлены апостолами, их святыми учениками и святыми отцами первых веков христианства по откровению свыше».

Святой Климент: «Мы должны в порядке совершать то, что Господь повелел совершать, в определённые времена, Он повелел, чтобы приношения и богослужения (Евхаристия и прочие службы. – Скабланович) совершались не случайно и не без порядка, но в определённые времена и часы. Так же где и через кого должно быть это совершаемо, Сам Он определил высочайшим Своим повелением» («Послание Коринфянам». 90 год).

Служба не изображает, она являет реальность невидимую нам, реальность духовного мира. На каждой службе Ангелы присутствуют. Присутствуют и святые. Служба – дыхание Церкви. Потому люди говорят, что на службе хорошо. Служба являет нам реальность Царства Небесного.

По мысли отцов, Литургия есть наиболее адекватное явление Царства Небесного на земле, так как на Литургии совершается то таинство любви, где, по слову отцов, «Бог отдал нам всего Себя, Себе ничего не оставив.

Нельзя думать, что службу служит только священник для других – в ней участвуют все пришедшие в храм – своей молитвой, тем, что они – Тело Христово.

Любая служба – дело всей Церкви. Нельзя делить богослужение на общее и частное. Венчание – праздник всей Церкви. Крещение – рождение в Церковь.

У христиан всё общее, и неправильно ходить в храм с мыслью получить индивидуальное удовлетворение религиозных потребностей. Каждый, ставший частью Церкви, должен объявить войну всему ненастоящему в себе и в мире, всякому греху в себе и в мире. Эта война – не с оружием, но старание исправить себя, стать праведным. А служба во всём этом помогает.

По слову святого Иоанна Кронштадтского, «молясь мы дышим Духом Святым».

Церковь есть столп и утверждение истины, поэтому на каждой службе есть вероизложения – они имеют абсолютный авторитет. Не просто так составлен текст службы, но святые свой опыт духовной жизни и Богообщения отобразили в службе.

Святой Иустин Сербский: «Богослужебная жизнь Церкви есть самое надёжное предание Церкви – оно не изменялось – живое и бессмертное предание. Православное богослужение есть святое Евангелие и предание, вложенное в слова молитв, воспетое в чудесных и животворных стихирах».

Архиепископ Феодор: «Богословие литургическое – богословствование целого сонма церковных песнописцев и писателей, в большинстве своём прославленных и причисленных к лику святых, выраженное ими в церковно-богослужебном творчестве и принятое в употребление всей Православной Церковью. Поистине должно рассматривать как непрестанное и живое исповеданье веросознание всей Православной Церкви. Это есть богословствование всей Церкви, а не одной эпохи, не одного лица, школы».

Епископ Илларион Алфеев: «В богослужении мы слышим чистый и неиспорченный отголосок богословия святоотеческого».

Епископ Илларион Алфеев: «Истины христианской веры должны быть не столько обдуманы, определены и обоснованы, сколько пережиты верующими в молитвенном опыте».

И действительно: православие – опыт и опытом познаётся. Опытно может каждый, по мере своего покаяния, добродетелей и участия в Таинствах, пережить все истины православия. Так и происходит с людьми. Именно в молитве человеку глубоко открывается, что Бог есть и что другие люди – его братья.

Любую вероучительную истину любой православный может пережить в личном молитвенном опыте общения со Всевышним. Митрополит Вениамин Федченков рассказывал, что вначале не понимал, зачем в Литургию вставлен Символ веры. Но потом он встретил нескольких епископов-праведников, которые, когда пели Символ веры, плакали. Тогда он ощутил, что догматы есть пережитые святыми откровения о Боге, о том, каков Он, каково Его отношение к миру. Можно прочитать, что Бог любит, а можно это и пережить. И переживается это в молитве. Всякое собеседование души с Богом совершается во время молитвы или молитвенного вслушивания в Него.

Вот как стал православным будущий митрополит Каллист Уэр:

«Хорошо помню, как началось мое путешествие в Православие. Случилось это, когда мне было семнадцать, совершенно неожиданно летним субботним днем 1952 г. Когда я вошел в храм св. Филиппа – так называлась церковь, – вначале мне показалось, что он совершенно пуст. Снаружи на улице ярко светило солнце, но внутри было прохладно и темно, как в пещере. Пока мои глаза привыкали к полумраку, первое, что привлекло мое внимание, было именно отсутствие чего-либо. Не было ни скамеек, ни стульев, расставленных аккуратными рядами; передо мной расстилалось пустое пространство гладкого пола.

Вскоре я увидел, что церковь не совсем пуста. В центральном и боковых нефах находилось несколько прихожан, в основном пожилых. На стенах висели иконы с мерцающими лампадками, а на восточной стороне горели свечи перед иконостасом. Пел хор, которого не было видно. Через некоторое время из алтаря вышел диакон и обошел церковь, кадя иконы и людей. Я заметил, что его облачение было старым и изношенным.

И вдруг первое впечатление отсутствия сменилось ошеломляющим ощущением присутствия. Мне казалось, что церковь не только не пуста, но полна – наполнена бесчисленным множеством молящихся со всех сторон от меня. Я интуитивно осознавал, что мы, видимое собрание, – часть гораздо более великого целого и что когда мы молимся, то участвуем в гораздо более великом действии, чем наша молитва, – в целостном, всеохватном празднестве, соединяющем время и вечность, мир дольний и мир горний.

Годы спустя с радостным чувством узнавания читал я в “Повести временных лет” историю обращения св. Владимира. Вернувшись в Киев, русские послы рассказывали князю о Божественной литургии, на которой они присутствовали в Константинополе: “И не вемы, на небе ли есмы были, ли на земли: несть бо на земли такаго вида ли красоты такоя, и недоумеем бо сказати; токмо то вемы, яко онеде Бог с человеки пребывает... Мы убо не можем забыти красоты тоя”. Поразительно, но точно то же чувствовал я на всенощной в храме св. Филиппа на Букингем Пэлэс Роуд. Конечно, внешняя обстановка была не такой блистательной, как в Византии X века, но, подобно послам князя Владимира, я тоже встретился с “небом на земле”, я тоже почувствовал себя на небесной Литургии, ощутил близость Ангелов и святых и нетварную красу Царства Божия. “Ныне силы небесныя с нами невидимо служат...” (из Литургии Преждеосвященных Даров).

Я вышел из церкви до окончания службы, пораженный двумя вещами. Во-первых, невозможно было сказать, сколько времени я пробыл в храме – двадцать минут или два часа: время не имело там значения. Во-вторых, стоило мне ступить на тротуар, как городской рев накатился на меня точно громадная волна. Он должен был быть слышен и внутри церкви, но там я не замечал его; там я пребывал в мире, где время и движение не имели значения, в мире более реальном – я готов был сказать: более ощутимом, – чем Лондон двадцатого столетия, в котором я вдруг снова очутился.

Служба на этой всенощной отправлялась на церковнославянском языке, так что умом я не понял ни единого слова. И тем не менее, выйдя из храма, я сказал себе в полной уверенности: “Вот откуда я родом; я вернулся домой”».

Епископ Илларион Алфеев: «Существует самая тесная и прямая связь между догматами и молитвенно-литургической жизнью Церкви».

Мы постигаем веру через службу, через молитву. Христос оставил нам образ молитвы и в храме, и вне храма. Всё это Он нам засвидетельствовал, указывая путь ко спасению.
Служба в храме действует на нас, даже если мы ничего в ней не понимаем. Бог освящает человека на службе, делает его причастником Божественной жизни и всех православных соединяет в одно тело.

Артем Перлик