Архиепископ Ионафан (Елецких): У истоков рождения Украинской Православной Церкви

«Я — единственный, кто может рассказать об этом...»

Архиепископ Ионафан (Елецких)

Воспоминания

Самое ценное свидетельство — это свидетельство очевидцев и участников исторических событий. Редакция «Православного обозрения» обратилась к архиепископу Херсонскому и Таврическому Ионафану, бывшему в конце 80-х — начале 90-х наместником Киево-Печерской Лавры, управляющим делами Украинского экзархата РПЦ, а затем и Украинской Православной Церкви, к человеку, претерпевшему и терпящему жестокие гонения от Филарета (Денисенко), с просьбой поделиться своими воспоминаниями о церковных событиях того времени, о встречах, с бывшим митрополитом Филаретом (Денисенко), чтобы понять, что подвигло всесильного Киевского экзарха на совершение преступлений перед Православной Церковью, за которые он был предан анафеме- полному отлучению от христианского сообщества, от мистического благодатного Тела Единой, Святой. Соборной и Апостольской Православной Церкви? Получился историко-автобиографический рассказ, который охватом событий, имён и оригинальных оценок, несомненно станет предметом исследования для церковных историков и специалистов канонического права, - рассказ о борьбе с незаконным автокефальным филаретовским расколом, о трудном начале бытия Украинской Православной Церкви. 

Это было горделивое шествие самой гордыни

Мои воспоминания — это мой личный взгляд изнутри на события, приведшие к расколу в украинском Православии. Иначе они могли бы называться «У истоков рождения УПЦ»  — Украинской Православной Церкви Московского Патриархата.

Начну издалека, с того времени, когда я 16-летним юношей вместе с православными киевлянами встречал во Владимирском соборе нового Патриаршего экзарха Украины (представителя Патриарха) киевского митрополита Филарета (Денисенко).

Это были 60 годы XX столетия, годы хрущевских гонений на Церковь, время, когда генеральный секретарь ЦК КПСС публично пообещал показать советским людям «последнего попа». Экзарх Филарет, тогда ещё архиепископ, в черном клобуке с крестиком, вошел во Владимирский кафедральный собор. Никто тогда не мог предположить, что он - будущий раскольник, человек, который восстанет против Матери-Церкви, даровавшей ему титул митрополита Киевского и Галицкого.

Древние учители Церкви в своих сочинениях писали о том, что в начале всех грехов лежит гордыня. И я спрашиваю себя: «А где могла сформироваться гордыня у Филарета, увлекшая его в непослушание Матери-Церкви?». Ведь вырос он в бедной семье, полуголодным юношей пришел из Донбасса в Одесскую семинарию, затем учился в Московской Академии. Говорят, приняв монашеские обеты пожизненного безбрачия, полного послушания и всегдашней бедности, он поначалу даже спал в иноческой одежде и в сапогах, изнуряя свою человеческую плоть. И, вдруг, такая перемена образа жизни и действий!

Я думаю, что Филарет — это сколок бюрократической «синодальщины» и моральная жертва тоталитарного советского режима. Того режима, который порабощал Церковь, пытаясь сделать её придатком государственной богоборческой системы, превратить немалую часть духовенства в безропотных исполнителей указаний «сверху», а прихожан - в пассивную молчаливую «массу».

Филарет - это отражение фальшивой советской аксиологии - системы ценностей «наоборот», а «филаретовщина» (выражение покойного «патриарха УАПЦ Мстислава Скрыпныка) - это форма существования взращенного в этой системой части бюрократического церковного аппарата. Большинству носителей этих «ценностей» был присущ формализм, преклонение перед авторитетом руководителя, карьеризм, подавление свободы и унижение инакомыслящих, интриганство и лицемерие.

Поместный собор УПЦ в Киево-Печерской Лавре под председательством митрополита Филарета (Денисенко) где был поднят вопрос об автокефалии.  1-3 ноября 1991 года

Забегая вперед, расскажу о таком эпизоде. Однажды за ужином с архиереями в киевской экзархии Филарет, почему-то обращаясь к владыке Макарию (Свистуну), сказал: «Вы все скоро из-за гонений уйдёте в раскол, а я всё равно останусь в РПЦ!». Владыка Макарий обиделся: «Как это все и почему Вы обращаетесь именно ко мне?! - «Все, все!» - утвердительно повторил экзарх, стремившийся стать московским Патриархом. Но ушёл из Православной Церкви Филарет, а присутствовавшие в зале архиереи, пройдя через искушения, колебания и страдания остались в лоне Матери Церкви.

Где же и как произошла такая перемена с Филаретом? Ниже я и пытаюсь ответить на этот вопрос. Мне иногда приходила мысль: «А, не на помпезных ли, с участием всех архиереев Украины, богослужениях в честь собственных именин росла непомерная гордыня и мания величия Филарета и зарождались его честолюбивые желания?». Ведь, надо было видеть   к а к   он  восходил на украшенный алтарный трон - седалище Киевских святителей во Владимирском соборе! У него была не поступь смиренного святителя. Нет! Это было горделивое шествие самой воплощённой гордыни! Горнее место алтаря заполнялось сонмом архиереев и пресвитеров. Это великолепное зрелище напоминало изображения древних Вселенских Соборов. Кажется, что и сейчас вижу, как он, словно патриарх Украины, восседал на троне и наблюдал, чтобы репортёры не упустили этот момент Литургии. И они изгибались в три погибели, чтобы взять в ракурс эту великолепную картину с Филаретом, восседающем в центре апсиды. Потом весь украинский епископат приносил ему поздравления. Наместники монастырей, игуменьи и настоятели приходов выстраивались в длинную очередь с цветами и подношениями. В тот день он выступал с длиннющей проповедью. Формально он рассказывал о жизни святого Филарета Милостивого. Но, слушая его, можно было подумать, что он говорит не столько о подвигах и заслугах этого праведника, сколько о себе самом, отождествляя себя с ним и читая себе хвалебный акафист. Полагаю, постепенно в его душу проникал дух греховной гордыни и превозношения.

В бытность мою студентом Ленинградской духовной семинарии один из иподиаконов покойного митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима (ныне игумен Маркелл Ветров)[1] поведал мне любопытную характеристику Владыки Никодима, данную на киевского экзарха: «Филарет - страшный для Церкви человек и он, боюсь, принесёт ещё много бед». Покойный святитель оказался пророком: Филарета, по масштабу раскола (Болгария, украинская диаспора Европы, США и Канады и др.), уже можно смело сравнивать с ересиархами древнего и нового времени. Он «вошёл» в историю. Но велика ли «честь» попасть в неё с заднего двора и в таком качестве?

Через двадцать пять лет я вернулся в Киев. В Питере на меня донесли в КГБ, что, де, я распространяю среди семинаристов антисоветскую книгу «Архипелаг Гулаг» Александра Солженицына. (В то время это преследовалось и за хранение её могли присудить приличный «срок» в лагерях). Когда меня вызвали в Смольнинский райотдел КГБ, то потребовали выдать тех, кто мне дал эту книгу. (Почитать её мне дала преподавательница латинского языка Лидия Георгиевна Овчинникова). Я отказался это сделать и сильно нагрубил следователю. Он пообещал выдворить меня из города, в котором я учился и работал 16 лет, и слово сдержал. Через три дня уполномоченный по делам религий в Ленинграде (некто Григорий Жаринов) отказал мне в продлении временной прописки.

Выступление Святейшего Патриарха Алексия II на Архиерейском Соборе. 31 марта 1992 г.

Коллеги проводили меня на Ученом совете ЛДА и С, который тогда по должности возглавлял митрополит Ленинградский и Новгородский Алексей (нынешний Патриарх), и выразили мне благодарность за труды, с занесением её в Журнал Совета. Уезжать было тяжело. А об истинной причине ухода говорить в те времена было не принято. Несколько позже тогдашний ректор Ленинградской духовной Академии отец Николай Гундяев (брат митрополита Смоленского Кирилла), человек добрый и мягкий, покидая свой пост, как-то сказал заведующему библиотекой ЛДА Георгию Аввакумову (ныне служит священником УГКЦ в Мюнхене): «Тяжела была для меня не работа ректора, а  э т о...». И выразительно показал взглядом на телефон, намекая на постоянный контроль и давление «от соседей»[2]. И добавил: «До конца жизни не прощу себе, что не смог отстоять отца Ионафана». Я благодарен отцу Николаю за эти смелые слова, ведь в те времена мы все были в крепких объятиях «системы» и любое неосторожное слово могло быть использовано против нас.

Начались мои скитания по стране. Почти год я не мог найти себе места служения. Только приедешь в какой-нибудь город, подашь прошение архиерею, через две недели, когда пройдет информация по службам КГБ, - отказ. В конце концов, решил возвратиться к родителям в Киев. Приехал, представился Филарету. Через некоторое время приходит мне вызов в горсовет на Крещатике. Встречает меня невзрачный, «без лица», человек и говорит: «Вас вызвали не в горсовет, а в КГБ, давайте побеседуем». Прямо на улице мы и побеседовали. Он оказался в курсе всех моих дел и затруднений. И затем говорит, что владыка Филарет хотел бы взять меня во Владимирский собор. И спросил: «А как я смотрю на то, что у него, говорят, есть семья - жена и дети?». Я подумал, что он берет меня «на мушку», но чутье подсказывало, что он меня об этом спрашивает неспроста. Уклончиво отвечаю, что, мол, я тут человек новый и потом, это, ведь, все слухи, а не факты и, что каждый человек даст ответ за свои личные грехи перед Богом.

Полгода Филарет не определял мне место. Но поручал мне служить в своей домовой церкви в киевской резиденции на улице Пушкинской, 36. Служил я среди верных ему монашек, а они меня изучали со всех сторон и ему обо всём докладывали. Там же я познакомился и с Евгенией Петровной, которая тогда мне представилась сестрой владыки Филарета. Видимо я ей пришелся по нраву: был молодой, голос у меня был сильный, поставленный, устав церковный знал, проповедь сказать мог, все-таки академическое образование за плечами. Изучал меня и работник КГБ, что встретил меня у стен киевского горсовета, часто вызывая на «душевные» беседы. Филарет, убедившись наконец, что я опасности для него не представляю, определил мне церковное служение во Владимирском соборе.

Экзарх всегда был очень ласков и предупредителен к представителям высшей власти, но для «своих» был всегда строгим и неприступным. Вот характерная деталь. Алтарь Владимирского собора большой, но в нём во время вечернего богослужения на вечерне (а это четыре часа), полулежа, сидел только он один, а у престола, не дыша, стоял служащий священник. Все остальные ютились в тесной ризнице и в грязноватой пономарке — там, где раздували кадило алтарники, не смея войти в просторный алтарь.

Киевские старцы шептались, что Филарет и Евгения Петровна органически не воспринимают институт монашества и постоянно обвиняют монашествующих в безделии и в безнравственности (Филарет называл монастыри «клоаками»), что Филарет - человек, не умеющий прощать.

В частности, в этом убеждал меня известный киевлянам многолетний соборный протодиакон Никита Пасенко. Я навещал его в небольшой квартире, что на Ветряных горах в Киеве, где отец Никита «изливал» мне душу. Говорил о тяжести служения с Филаретом, о его жестокости и несправедливости. Рассказывал и том, как все боятся его «сестру» -Евгению Петровну Родионову, проживающей с ним в личной квартире Филарета, тоже по улице Пушкинской. «Все» — это духовенство собора, простые служащие и...украинские архиереи.

Киевские священники (о. Иоанн Черниенко и др.) вспоминали о периоде инспекторства Филарета в Киевской Духовной семинарии на рубеже 50-60 годов, где он, вопреки правилам, проживал с молодой «сестрой» Евгенией Петровной Родионовой одном помещении и имел на этой почве неприятности с тогдашним ректором КДС, когда попадал в двусмысленные ситуации. Как вспоминал о. Иоанн Черниенко, позднее Филарет, став епископом в Киеве, жестоко отомстил бедному старцу-ректору  за его назидания о поведении и правилах проживания в стенах семинарии.

Евгения Петровна и Корецкий монастырь

Жестокость Филарета с подчинёнными проявилась на примере настоятельницы Корецкого женского монастыря в Ровенской епархии - игумении Наталии - инокини, из пепла восстановившей обитель и её благолепие. Как рассказывала мне сама игумения Наталия, её монастырь облюбовала для своего время провождения Евгения Петровна. Она приезжала туда на отдых с тремя своими маленькими детьми (Верой, Любой, Андреем), якобы взятых ею для усыновления из детского дома в России (В Саратовской семинарии Филарет был инспектором, там же проживала и Евгения Петровна), и заставляла монахинь нянчить их. Это нарушало строгие правила монастыря и возмущало инокинь. Подумайте, в женском монастыре - маленькие дети с Евгенией Петровной, проживающей с ними в личной квартире Экзарха Украины. Это компрометировало монастырь и саму игуменью.

Матушка игумения отказалась принимать в монастыре Евгению Петровну и навлекла на себя лютую ненависть Филарета. В порыве гнева он как - то сильно ударил игумению и та потеряла сознание. Потом  в течении многих лет Филарет порочил игумению Наталию и корецких насельниц. Игумении Наталье удалось получить статус патриаршей ставропигии для своего монастыря и вывести обитель из-под юрисдикции киевского митрополита. С «лёгкой руки» Филарета Денисенко Корецкая женская обитель и находится поныне под каноническим духовным попечением Святейшего Патриарха РПЦ.

О Вере Медведь, именующей себя родной дочерью Филарета

Я был уже гонимым от Филарета и пришел к владыке Макарию за советом. У него в квартире в Киеве я впервые увидел Веру Медведь (до замужества - Родионова). Она отрекомендовалась дочерью митрополита Филарета Денисенко. Увидев её, я был поражён внешнему сходству Веры Медведь с Филаретом. (Этому поразительному сходству удивится и московский журналист Александр Нежный,  в 1991 году  приехавший в Киев для написания статьи о Филарете и его семье и опубликовавший её в общесоюзном журнале «Огонёк»). Вера стала рассказывать мне о драматических событиях в ее жизни, в жизни матери Евгении Петровны - Ксении Митрофановны Родионовой, ее брата Андрея и сестры Любы в доме Филарета, о других действующих лицах семейной драмы (напр. о личном водителе Филарета «Феликсе», к которому её « папа» якобы сильно ревновал её мать Евгению Петровну).

Мама владыки Макария (ныне покойная), старая добрая крестьянка, сочувственно кивала, поддакивая рассказу Веры, которая дальше поведала, что Андрей, после двух лет тюрьмы, живет в сибирском городе Ангарске и работает инженером, что Люба по-прежнему проживает с мамой и «папой - владыкой Филаретом на Пушкинской 5. (Позднее Любе «родители» приобрели для неё и отремонтировали квартиру в Киеве на улице Ереванской).

Все сказанное о своих «приёмных» родителях Вера изложит в своём знаменитом письме « Я, Вера, родная дочь Филарета».  На каждой странице машинописного письма в редакцию она расписалась: «Читала. Согласна. Вера Медведь». Вот только некоторые выдержки из письма-исповеди Веры Медведь, красноречиво свидетельствующее об ужасающей атмосфере семейной жизни главы УПЦ-КП:

«Я хочу обратиться к редакциям газет и журналов с просьбой от себя и от имени моей бабуши Ксении Митрофановны Родионовой, проживающей в настоящее время в Латвии, вместе с моими двумя детьми, напечатать мое письмо в ваших изданиях. И хочу это сделать для того, чтобы люди узнали всю горькую правду о бывшем владыке Филарете — моем родном отце, отрекшемся от детей, моей бабушки и внуков ради спасения своей должности и духовного монашеского звания.

Мне двадцать семь лет. Из них первые пятнадцать я жила рядом с моим отцом и матерью Евгенией Петровной Родионовой. Я помню, как меня, еще совсем маленькую, вместе с Андрюшей и сестрой Любой владыка Филарет (так нас приучали называть папу при людях) буквально носил на руках, как, возвращаясь из-за границы, он всегда привозил нам подарки. Мы, дети, никогда не чувствовали ни в чем нужды.

Мама нас часто привозила к папе в экзархию на Пушкинской, 36, где нас видели священники и сотрудники. Но для них мы были не родные дети их митрополита, а всего лишь детьми из приюта его "сестры" - Евгении Петровны Родионовой. Для сомневающихся у моей мамы всегда были наготове справки о том, что все мы (Люба, Андрей и я) взяты из разных детских домов.

Наше детство, несмотря на достаток в доме, было очень нерадостным и тяжелым. Не один раз мама без всякого сожаления избивала нас резиновым проводом. Иногда бывало и так, что она просила помочь ей в этом и владыку Филарета, и однажды он избил Андрюшу так, что вся ванна была в крови. Так выбивалось из нас послушание и смирение родителям.

Мы, дети, догадывались, что папе может быть очень плохо, если об этом узнают посторонние, поэтому молчали относительно своего родства с владыкой Филаретом. Однажды я слыхала, как мама спросила папу: «Миша (гражданское имя Филарета), а ты не боишься?». На это владыка ответил: «Не боюсь, потому что для верующих я — монах, а для КГБ — женатый».

Личный врач мамы Ю-й Н-ч сказал папе, что он должен покаяться в своем грехе, потому что у него есть медицинские доказательства того, что мы родные дети Евгении Петровны.  Папа молча его выслушал, а потом уволил. И вообще, всех, кто хоть как-то касался его личной жизни, он жестоко преследовал и гнал. Поэтому все молчали, хотя многие все видели и понимали. Вот в такой атмосфере секретности, страха и лжи мы росли. Во мне росло чувство протеста против лжи, побоев и издевательств матери. То же самое переживала и моя бабушка. Однажды она и Андрей, не выдержав унижений, поехали в Москву к патриарху Пимену, чтобы рассказать ему всю правду о владыке Филарете и Евгении Петровне. Их Пимен не принял. Разговаривали они с каким-то владыкой в его канцелярии. Поэтому в Патриархии стали догадываться (или уже знали) о «семейном» окружении Филарета.

Когда мы вернулись в Киев, то мама обвинила Андрея в воровстве ее драгоценностей (у нее был огромный сейф с золотыми монетами, бриллиантами и долларами) и через некоторое время Андрюша попал в тюрьму. Сейчас он в Ангарске. Папа сделал все, чтобы он не жил на Украине. "Ты будешь выходить из одной тюрьмы, - сказал он Андрею, - чтобы снова войти в другую". Папа ничего не стал делать ради своего сына, так как всегда боялся потерять свой сан из-за того, что мы - его родные дети. Ведь по церковным законам у монахов ни семьи, ни детей (в том числе и приемных) под страхом анафемы не должно быть.

Я хочу предупредить тех, кто слепо сейчас защищает моего отца Филарета и маму. Посмотрите на меня, на бабушку, на моих детей и мужа, на всех гонимых от Филарета родственников, на изгнанных первого (сейчас в Сибири) и второго (бывшего старосту Владимирского собора) мужей моей сестры Любы, на слезы и страдания жертв террора моей мамы и владыки, и вы поймите какие они страшные люди. Моя бабушка так сказала о своей родной дочери, сожительствующей с владыкой Филаретом: "Я виновата пред Богом, ибо родила дьявола…». 

Полный текст письма Веры Медведь был опубликован в киевской газете "Молода Газета", N 8, 1992; в черниговской епархиальной газете "Троїцький вiсник", N 2, 1992; "Начало", N 1 (5), 2001, в публикациях украинского журналиста Василия Анисимова.

Вера была уверена в том, что она родная дочь Филарета ещё и потому,  что,  проживая с матерью в личной квартире Филарета (Пушкинская 5, кв. 16), слышала  её угрозы в его адрес:  «Если ты не будешь выполнять мои приказы и будешь умничать много, то я скажу на Священном Синоде, что у тебя есть от меня родные дети и тогда ты пойдёшь с мешком по городу Киеву» (из письма Веры Медведь Святейшему Патриарху Алексию II 29.04.91 г.).

Рассказ Веры о «семье» Филарета не так давно получил неожиданное продолжение. Один бывший студент Ленинградской семинарии Владимир Р.,  как - то  рассказал, что несколько лет назад, в Абхазии, он работал в штабе наемников на стороне Грузии против абхазцев. Его напарником оказался некий молодой человек - тоже наёмник. Как-то в разговоре с ним В. Р. заметил, что знает меня  по Ленинграду. А тот ему в ответ: «Да, что там твой владыка! Вот у меня  п а п а  работает патриархом киевским!». И назвал имя «папы» - Филарет Денисенко! Далее он говорил о том, как они с «папой» Филаретом жили под Ригой в Юрмале, что «папа» был епископом Рижским и Латвийским. Я удивился этому рассказу, ведь когда - то и Вера Медведь упоминала о рижском житии «папы» Филарета. И вот неожиданное откровение прозвучало из уст бывшего наёмника. Я проверил церковный календарь за старые годы. Нашёл портрет Филарета. Да, действительно, Филарет в свое время был епископом Рижским и Латвийским. Вот так история! Что хочешь, то и думай!

О том, как  Филарет  отобрал  дом  у матери своей названной «сестры»  в  с. Новосёлки.

Но продолжу повесть о Вере Медведь. И она, и её бабушка Ксения Митрофановна пожаловались Патриарху Пимену на Филарета и Евгению Петровну, отобравших у них частный дом в Новосёлках под Киевом (решением Киево-Святошинского районного суда  27.07. 85 г. 3/32 1723 , якобы в пользу местного Совета. Этот дом, говорят, «чудесным образом» оказался сегодня в распоряжении Филарета. Причиной ссоры Фтларета с Ксенией Митрофановной стало желание её дочери Евгении Петровны заполучить себе дом сразу, не дожидаясь смерти матери.

Вот как описывает  Ксения Митрофановна Родионова  этот эпизод в заявлении на имя Патриарха Пимена: «Ваше Святейшество! Я являюсь матерью Евгении Петровны Родионовой, которая много лет проживала одной семьёй с владыкой Филаретом вместе с детьми… Когда она узнала, что я ездила с жалобой  к  Патриарху Пимену  на то, что она незаконно проживает с Вл. Филаретом, она задалась целью отдать меня  в сумашедший дом… Она компрометирует владыку Филарета, не скрывая своих отношений с ним… Она продолжает  жить в одной личной квартире  с владыкой Филаретом, не являясь его родственницей.  (Вот так неувязка! Как же теперь верить  утверждениям «патриарха» Филарета Денисенко, что Евгения Петровна - его «названная»  или «единоутробная сестра?»).

Приведу также выдержки из официального документа - кассационной жалобы Ксении Митрофановны Радионовой (матери Евгении Петровны), Документ этот  лично передала мне Вера Медведь, которая намеревалась отсудить отобранный дом у  своего «святейшего папы» - Филарета. Стоит внимательно прочитать этот  исторический документ, чтобы обратить внимание  к а к   именует Ксения Митрофановна  нынешнего «патриарха УПЦ-КП» Филарета - «сожитель  Денисенко» (!).

«В Киевский  областной суд, судебную коллегию по гражданским делам. Родионовой Ксении Митрофановны, Киевская область, Киево-Святошинский р-н, с. Новоселки, ул. Васильковская д. 71, на решение Киево-Святошинского районного районного суда от 17 июня 1985 года КАССАЦИОННАЯ ЖАЛОБА.

Решением Киево-Святошинского районного народного суда от 27 июня 1985 года  от 17 июня 1985 года удовлетворены исковые требования исполкома Киево-Святошинского районного Совета народных депутатов о безвозмездном изъятии жилого дома , принадлежащего мне на правах  личной собственности.

Постановление судом решение считаю неправильным, подлежащем отмене по следующим основаниям:

1. В соответствии с договором  купли-продажи ( от 14 сентября 1966 года ) у гр. Петрошенко я приобрела домовладение, расположенное по улице Васильковской  № 71 в с. Новосёлки.

2. В связи с тем, что я имею преклонный возраст и плохое  состояние здоровья, в летнее время я ежегодно выезжаю в южные города для прохождения лечения. В доме оставались проживать дочь Родионова с сожителем Денисенко и внуками.

3. На протяжении трёх лет на моей жилплощади проживает внучка Медведь В.Н. с мужем и двумя малолетними детьми, которая находится в отпуске по уходу за ребёнком…

8. С учётом того, что перестройкой дома занималась дочь с сожителем (Филаретом – авт.), я просила суд привлечь их соответственно по делу, однако моё ходатайство судом удовлетворено не было».

А вот выдержка из другого заявления  Ксении Митрофановны  Родионовой от 5 октября  1992 года, в котором также проявляется подлинный страшный лик «патриарха» УПЦ-КП: «Владыка Филарет в последний раз, когда общался со мной сказал: Вы не хотите слушать дочь и подчиняться ей, то  м ы   у  Вас заберём дом и поёдёте жить в однокомнатную квартиру на 29 рублей пенсии в месяц».

Не так давно Вера подослала к нему на дом в Новосёлках своих  детей, надеясь, что Филарет, увидев бедноту внуков, пожалеет их и примет к себе.  Но он, с её слов, увидев детей, сидящими на заборе, подозвал их к себе и  сказал,  что их мать, Вера,  - только приёмная дочь Евгении Петровны и, что они не его внуки. Дети  заплакали. Жестокость Филарета стала простираться, увы, и на несчастных  многочисленных  детей Веры.

Патриарх УАПЦ  Мстислав Скрыпник  и Вера Медведь

О «семье» Филарета знал и «патриарх УАПЦ» Мстислав Срыпнык. (Мне привелось однажды беседовать с ним и я подивился остроте и проницательности его ума и ясной красоте и образности его украинской речи,  не ровня косноязычию нынешнего «патриарха УПЦ-КП »- Филарета). Вера встречалась с ним в один из его приездов в Киев. Встреча происходила в гостинице «Москва» (сейчас гостиница «Украина»). В номер Мстислава её провёл Антоний (Масендич), управляющим делами УАПЦ. Мстислав сам захотел увидеть Веру, ибо между ним и Филаретом уже начались трения. Он беседовал с Верой около получаса, внимательно слушал, задавал вопросы и отзывался о  Филарете, своем заместителе, как о «безчесной людыни».

Филарет называет своих «приёмных» детей самозванцами. Но пусть «святейший» грешник  Филарет не за спиной, а глядя в глаза своих изгнанных и опозоренных им детей, в присутствии своих «архиереев»  попробует публично опровергнуть их аргументы и доводы  в пользу своего с ним родства или «семейных» отношений и в присутствии своих «архиереев». 

Стойкое подозрение православного народа в совершении монахом Филаретом Денисенко греха блудодеяния без сомнения может смыть не словесная эквилибристика  Филарета и не демонстрация им подозрительных справок (отнюдь не постановления суда!) об усыновлении детей Евгенией Петровной, а  только современные методы установления отцовства - собственная кровь Филарета, добровольно сданная для генетического сравнительного ДНК-анализа на предмет установления его родственных отношений с семейством Евгении Петровны Родионовой, которую он называл «единоутробной сестрой», а по совместительству сделал «владычицей всея Украины».

Если результат анализа ДНК крови Филарета и детей Евгении Петровны будет в его пользу, то это может послужить его реабилитации в глазах православного мира и на суде у Константинопольского Патриарха, к которому он апеллирует. А иначе устойчивая молва о нём, как о монахе-блуднике и «отце-изверге», изгнавшем тёщу и собственных детей ради карьеры, денег  и власти останется на Филарете навсегда.

По большому счету, вопрос даже не в том, родными являются Филарету дети Евгении Петровны или приёмными детьми его «сестры», а в том, что он аморально изгнал их из собственного дома из-за имущественных споров и внёс соблазн в церковную среду своей « семейной» жизнью. Дети - всегда дети, а Филарет, называющий себя «духовным отцом»,  жестоко нарушил заповедь любви к ближним.

Будущий «патриарх» УПЦ-КП о евреях

И Филарет, и Евгения Петровна недолюбливали евреев. Такое было впечатление, как будто они чем-то их лично обидели. Как-то Филарет с таинственным видом подозвал меня и показал какую-то самиздатовскую брошюрку, раскрывающую, так сказать, «тайны» состава ленинского рабоче-крестьянского правительства. В ней были напечатаны овальные фотографии деятелей того периода (Свердлов, Троцкий, Каменев. Зиновьев, да и сам Ленин). Под их партийными псевдонимами находились их подлинные еврейские имена и фамилии. Филарет возбуждённо водил пальцем по этим фамилиям и говорил: «Вы видите, видите? Это всё - жиды, которые погубили нашу Церковь и страну».

Но и о минском своём тёзке владыке Филарете (Вахромееве) он однажды неодобрительно отозвался: «Он - еврей! В Белоруссии нарукополагал священников-евреев и они погубят там Церковь». Когда Святейший Патриарх Алексий II, выступая в Нью-Йорке перед раввинами, высказал святоотеческую богословскую мысль о единстве Ветхого и Нового Заветов, как соотношения прообраза и образа, то Филарет, играя на антисемитских настроениях националистов и желая скомпрометировать Предстоятеля РПЦ, намекал, что Алексий II, якобы причастен к ереси «жидовствующих».

Когда я вижу Филарета «скорбящим» в дни памяти жертв Холокоста или Бабьего яра, то мне вспоминаются эти эпизоды. В пятидесятых годах в нашем доме, под кроватью, мой отец прятал от сталинских репрессий еврея-врача. Тогда готовился процесс-расправа над ними («Дело врачей»), Я был ребёнком и смутно вспоминаю этот эпизод, запавший мне в душу. С тех пор я ненавижу национализм во всех его жутких проявлениях, от кого бы он не исходил.

О «тесте» Филарета на «украинский национализм»

Припоминается отношение Филарета к украинскому языку в советское время. Однажды, будучи епископом Переяслав-Хмельницким, я поехал туда служить. Спросил местного священника о. Василия, который, кстати, потом перешел в автокефалию, на каком языке он там общается с народом и говорит проповеди. Он ответил, что на украинском. И, хотя в то время не принято было говорить проповеди на украинском , я её произнёс.

Филарету об этом  донесли и он мне сказал: «Вы зачем говорили проповедь по-украински, ведь я же не говорю? Не потакайте руховцам!». Он почему-то считал, что все, кто с ним говорит по-украински - священники, которые к нему приезжали из областей западной Украины, - и не переходят на русский язык в общении с ним - националисты. В его семье тоже всегда все говорили только по-русски, рассказывала мне Вера. Он считал, что украинский язык - это смесь «жидовской и польской мовы». Однажды Филарет поделился со мной своим «ноу хау» - тестом на «национализм»: «Я вот смотрю на человека, говорю с ним по-русски. Он мне - по-украински. Я ему снова по-русски. Он мне опять-таки по-украински. Ага, националист!». Такой унизительный ярлык наклеивал Филарет - нынешний псевдозащитник национальной идеи и «сторонник» украинизации славянского богослужения.

«Их надо давить танками»...

Я читал в антифиларетовской прессе о том, что Филарет призывал танками давить национально-освободительное движение в Украине. Но там нигде не говорилось где и при каких обстоятельствах это прозвучало. Это было во время начала движения Руха во Львове. Филарет побывал там для ознакомления с ситуацией на месте и встречей с интеллигенцией, многие из которых теперь депутатствуют в Киеве. Филарет подвергся там обструкции, его обвиняли во всех смертных грехах, в пособничестве советской власти и так далее. Я его встречал в киевском аэропорту «Жуляны». Он возвратился очень хмурый и озабоченный. Первыми словами как-то обречённо-горько сказал: «Там Советской уже власти нет. Их там надо танками давить». Такой была его реакция на встречу с галицкой интеллигенцией, той самой, которую он сейчас, как танк, использует для того, чтобы удержаться во власти. Вот ведь парадокс истории. Он пожелал ей гибели под гусеницами танков, а сейчас сам, как лихой наездник, управляет их голосами в стенах украинского парламента.

Об отношении Филарета к митрополиту Одесскому Сергию

Филарет имел обыкновение обедать в одно и то же время, в час дня, у себя в резиденции и всегда приглашал туда викарного епископа, каковым мне пришлось быть последнее время. Помню однажды, когда я пришел в трапезную, Филарет был чрезвычайно оживлен. У него было прекрасное настроение и хороший аппетит. Он вообще был очень разборчив в пище и употреблял только экологически чистые продукты: и воду, и рыбу, и многое другое. Все это привозилось по заказу из закрытых баз. Он очень следил за своим здоровьем. Во время обеда Филарет сообщил, что получил известие о смерти одного из самых влиятельных иерархов Украины - митрополита Одесского и Херсонского Сергия (Петрова).

Это был архипастырь-барин, в некотором роде нарцисс, который по своему влиянию в Украине приближался к Филарету. Его юрисдикция простиралась практически на все южные, экономически развитые регионы: Одесса, Николаев, Херсон, Донецк и потому митрополит Сергии чувствовал себя уверенно по отношению к Филарету. Они были, своего рода, соперники. Митрополит Сергий стоял на позициях единства всей Русской Православной Церкви. В одно время он даже был управляющим делами Московского Патриархата. В его руки попали документальные данные о личной семейной жизни Филарета. Это были какие-то письма Филарета и Евгении Петровны. В этих письмах «владычица киевская» инструктировала Филарета, как поступить с теми или иными неугодными архиереями, давала советы как с помощью клеветы опорочить их имена. Евгения Петровна любила вояжировать по епархиям, по монастырям и затем по её «наводке» производились те или иные перестановки архиереев и игуменов.

Владыка Сергий надеялся, что когда-нибудь её письма послужат обвинением против Филарета, мечтал о суде над ним. После неожиданной смерти митрополита Сергия архив попал в руки, ныне покойного, пензенского архиерея. Как мне рассказывал об этом один российский святитель – нижегородский митрополит Николай, произошло это в бытность Филарета Местоблюстителем Патриаршего Престола, за что последний владелец писем  Евгении Петровны вскоре получил от него волжскую кафедру.

О вражде Филарета к бывшему епископу Житомирскому Иоанну Бондарчуку

Еще один штрих к психологическому портрету Филарета вспоминается в связи с уходом в раскол УАПЦ бывшего епископа Житомирского Иоанна Боднарчука. Известно, что Иоанн Боднарчук стал одним из лидеров автокефальной церкви. Филарет почему-то возненавидел его всеми силами души. Постоянно посылал в Житомир комиссию за комиссией, обвинял Иоанна в растратах и в женолюбии!? Фактически он создавал вокруг владыки Иоанна нестерпимую обстановку.

Выскажу предположение, что митрополит Филарет, выполнял чьё-то поручение, пытаясь заставить владыку Иоанна уйти на покой, ибо последний не скрывал своих национально-патриотических убеждений. Он был неугоден властям (был много лет политссыльным) и его надо было устранить. И устранили руками Филарета. Владыка Иоанн Боднарчук был человеком гордым, не хотел склоняться низко перед Евгенией Петровной, не хотел выполнять её указы и целовать ей руки. Я думаю, что владыка Иоанн стал жертвой филаретовской деспотии. И, по сути дела, сам Филарет толкнул его в раскол. За уклонение в раскол УАПЦ экзарх с большим злорадством лишил владыку Иоанна Боднарчука архиерейского сана.

Филарет продемонстрировал незнание своего народа.

Правление Филарета украинскими епархиями Московского Патриархата продолжалось свыше 20 лет. Поэтому, именно Филарет несет личную ответственность за все то, что случилось в церковной жизни Украины в эти годы. Столько лет занимая кафедру киевских митрополитов, Филарет, например, не мог не знать униатской проблемы, упрямо утверждая, что униатов в Украине просто нет. Проводил праздничные мероприятия во Львове по случаю юбилея полной, как ему хотелось думать, ликвидации униатства. Вместо того, чтобы положительно раскрывать Православие в Западной Украине, там, с его ведома и по его устному распоряжению, из храмов выносились старинные статуи, обрубливались престолы, иногда мраморные, чтобы привести внешний вид церквей в соответствие с «московской» традицией. А теперь подумайте, стоило ли это делать? Какой след все это оставляло в душе верующих, которые пришли в нашу Церковь из Греко-католической? Даже сейчас, и священники это хорошо знают, любые попытки переставить в храме иконы, а тем более подарить что-либо другому приходу, вызывают бурю протеста среди прихожан. А в Галиции и Закарпатье в 80-е годы по указке Филарета из церквей выносились даже дарохранительницы, сделанные в виде храмов. Все это сыграло свою отрицательную роль, и этим воспользовались враги Православия.

Недальновидность Филарета проявилась и в том, что он не сумел вовремя распознать новые веяния в украинском обществе накануне и во время перестройки. Он прозевал момент, когда украинская интеллигенция искала союзников в Церкви и с ходу отказался, в угоду коммунистическим властям, вступить в диалог с зарождавшимся тогда Рухом. Страшась разоблачений, он грудью защищал загнивший строй. По сути, он сделал губительный для Церкви стратегический промах. Всё это опровергает расхожую легенду о нем, как о некоем Моисее украинского народа, как о личности, имеющей пророческий дар. Проявились и его политическая близорукость, и давняя духовная слепота.

Говорят, Филарет, якобы  стоял у истоков организации национальной украинской автокефальной церкви. Его действия, свидетелем которых был я, как управляющий делами, говорят о другом: он всегда боролся с национальным движением, которое презрительно называл «националистическим, буржуазным, жидовским». Позднее он сам сделает ставку на националистов, сеющих раскол среди православных. И это есть также свидетельство его ошибок и недальновидности. Он понадеялся на поддержку атеистической власти, на силу денег, на то, что запуганный им украинский епископат не найдёт сил возражать.

Но, самое важное то, что Филарет продемонстрировал полное незнание своего народа. И в этом противостоянии проявилась высшая степень отчуждения Филарета от народа и властно - надменное презрение к нему. Он, верно, думал, что паства — это толпа, немая, слепая, которая не разберется в терминах «автокефалия», «поместная Церковь», «Матерь-Церковь», «Благодатное Православие», «священные апостольские каноны и правила Вселенской Церкви». Он фатально ошибся. Именно  Н а р о д, а не епископы лишь, отверг своего экзарха-раскольника, не пошёл за ним, отстоял свою исконную тысячелетнюю благодатную Православную Церковь на Украине.

А кто его поддержал? Политики, учившие партактив, как закрывать церкви в Украине в период подготовки 1000-летия крещения Руси (Л.Кравчук). Да еще обиженные судьбой и сталинскими репрессиями бывшие политические заключенные и крайние националисты не слишком церковные. А также та часть людей, которая была ослеплена националистической пропагандой, захлестнувшей слабые души накануне распада Советского Союза.

Филарет — это не титан мысли, а амбициозный напыщенный тиран. Он искусный авантюрист и мелкая личность: его никогда не интересовала музыка, литература, поэзия, вообще искусство. Филарет - это украинский «голый король», новый «великий комбинатор», ловкий тактик и никудышний стратег. Держать нос по ветру политики — вот его единственная нерушимая заповедь.

Его услужливость перед безбожной властью особенно проявились в истории с замученным в Сибири украинским поэтом Василием Стусом. Сейчас я с изумлением читаю, что Филарет очень эмоционально выражает скорбь по поводу мученической смерти этого поэта от рук того большевистско-коммунистического режима, которому сам был предан и искренне служил. Пусть останется в истории, как Филарет и представитель КГБ в его резиденции на Пушкинской 36, в зале, где он говорит сейчас ура-националистические проповеди, вместе разрабатывали план срыва похорон тела Стуса, привезенного в Киев. По минутам высчитывалось время, чтобы растянуть обряд панихиды в Покровской церкви на Приорке, чтобы гроб не пронесли по городу, как этого желали участники похорон. Филарет лично инструктировал старика отца Николая (Радецкого), настоятеля Покровской церкви, как, вопреки церковному уставу, затянуть двадцатиминутную панихиду с утра до 16 часов вечера. Разве это не пример его подлинного «патриотизма»?

Позднее, отец Николай позвонил и сказал, что ничего из этой затеи не получилось, что Рух зашел в храм с желто-блакитными флагами, что руховцы отстранили отца Николая от службы и отслужили панихиду какие-то униатские галицкие священники. Филарет был сильно раздосадован. А теперь он лицемерно участвует в разных, поминальных мероприятиях, академиях, распинаясь в своей любви к замученному в застенках лагерей поэту! Это ли не национальный позор? И разве этот скандал не характеризует Филарета, как беспринципного человека, меняющего маски в зависимости от обстоятельств?

Как Филарет попал в почётную тройку кандидатов на московский Патриарший Престол

После смерти Патриарха Пимена наступил момент «быть или не быть» Филарету Московским Патриархом. То обстоятельство, что он длительное время занимал первую историческую кафедру в Русской Церкви - Киев и стал Местоблюстителем Патриаршего Престола, (фактически, главой Русской Церкви), придавало ему уверенность, что он непременно будет Патриархом. Ведь стать Местоблюстителем в те времена можно было только с одобрения политбюро КПСС, ибо в советские времена церковные выборы не были совершенно свободными. (То, что за продолжительное время его местоблюстительства уже весь епископат Русской Церкви достаточно прочувствовал его авторитаризм Филарет в расчёт не брал. Не учёл он и того, что в московской прессе появились первые компрометирующие публикации правозащитника о. Глеба Якунина, где упоминалось о его семейном статусе. Позднее сам Глеб Якунин, анафематствованый в РПЦ, примкнёт к разоблачённому им Филарету).

Помню проводы местоблюстителя на Архиерейский Собор РПЦ для выборов Патриарха. Филарет был особенно торжественно настроен, видимо, уже предвкушал, что возвратится в Киев в зеленой мантии Патриарха. На самом высоком уровне в Киеве он был уже проинформирован о том, что выбор «руководства» пал на него. В киевском Флоровском монастыре Евгения Петровна заказала Филарету белоснежный куколь московского Патриарха. Отозвав меня на перроне в сторону, он важно произнёс: «Я уезжаю, наверное, надолго. Берите  в с ё  в свои руки». Евгения Петровная тоже не скрывала от меня свои планы переезда в Москву на дачу Патриархов Московских в Переделкино и искренно возмущалась тем, что Филарет вдруг предложил ей остаться в Киеве. Как выдумаете, кем? И г у м е н и е й (!) «монастыря» по адресу Пушкинская, 36, т.е. в резиденции киевских митрополитов! Филарет, как видите, не хотел выпускать её из своих рук. Они, видимо, хотели оставить митрополитом в Киеве молодого неопытного епископа и Евгения Петровна намекала, что их выбор давно пал на меня. Поэтому-то Филарет и произнёс загадочные, но вместе с тем и прозрачные слова: «Берите всё в с в о и руки» на перроне киевского вокзала у поезда с табличкой «Киев - Москва». Они желали править Украинской Церковью безраздельно и из Москвы.

Всё это дает мне право утверждать, что ни о какой самостоятельности, стань Филарет Московским Патриархом, Украинская Церковь и мечтать бы не могла, ибо только Евгению Петровну хотел он оставить навсегда «владычицей Киевской».

О непосредственных событиях на Архиерейском и Поместном Соборах в Москве и о том, как я помог Филарету «не потерять лицо»

На Архиерейском Соборе РПЦ избиралась «почётная тройка» кандидатов в Патриархи (в Даниловом монастыре), а на Поместном Соборе в Троицкой Лавре (с участием мирян).

В Москву я приехал позже. Нашел Филарета. Он «скромно» занял один из номеров гостиницы в Даниловом монастыре, демонстративно, как Местоблюститель, не занимая Патриарших покоев. Я сначала даже расчувствовался: какая скромность! Смеюсь теперь над своей наивностью. Все было рассчитано. Он занял этот номер с дальним расчётом. Он часами не выходил из него, не общался с архиереями, посмеиваясь над другими кандидатами, которые старались демонстрировать свою «открытость» к епископату. Он ни на секунду не покидал заветную комнату с телефонным аппаратом. Он ждал. Но не законных выборов, а звонка из политбюро ЦК КПСС с сообщением, что выбор компартии пал на него. Анатолий Лукьянов, тогдашний председатель Верховного Совета СССР, по слухам, циркулирующим среди архиереев, уже после избрания Патриарха, объяснял ему отсутствие звонка тем, что, мол, времена уже не те, на дворе перестройка и, что Политбюро уже не может повлиять на епископат в условиях гласности и плюрализма.

Я же полагаю, что для Политбюро КПСС было, в сущности, всё равно кто из трёх-четырёх реальных кандидатов станет Предстоятелем РПЦ, потому что все они были достаточно опытными многолетними администраторами и каждый из них имел шанс стать новым Патриархом. Но, думаю, что против Филарета, в общем раскладе, сыграли три фактора: 1) растущее недоверие высшего московского руководства к Л. Кравчуку - председателю Верховного Совета УССР (тогда начиналась борьба украинских националистов за независимость Украины, а Кравчук был с ними весьма деликатен); 2) Руководству СССР требовался церковный лидер не столь откровенно связаный с «органами» и не столь явно отражающий административно-командный стиль управления; и 3) суперпривязанность Филарета к «сестре» - Евгении Петровне Родионовой, давно ставшая «притчей во языцех» (публикации в центральной прессе и т.д.). Наверное, Политбюро просто самоустранилось и, позволило впервые провести выборы тайным голосованием, вполне допуская, что большинство изберёт н е Филарета. Само наличие в почётной тройке кандидатов второго, помимо Филарета, украинца (митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир) уже вносило разнобой в ряды возможных симпатиков Филарета и создавала немалую интригу в выборах. Но Филарет не переставал до последней минуты верить в старые административные механизмы, в свои влиятельные светские связи.

На Архиерейском Соборе в первом туре ему не хватило одного голоса (по двадцать пять голосов равно получили митрополит Ювеналий и он. Сразу вошли в «тройку» митрополит Алексий (ныне Патриарх Московский), и митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир (нынешний Предстоятель УПЦ). Таким образом, кто-то из двух других претендентов — митрополит Ювеналий или Филарет - должен был войти в тройку кандидатов, из которой был бы избран Патриарх. Филарет был мрачнее тучи, догадываясь, что где-то просчитался, что его «подставили». Он понял, что Патриархом Московским ему уже не быть. В этой ситуации надо было «сохранить лицо» и попытаться войти в почётную тройку кандидатов, чтобы на Поместном Соборе попытаться «насолить» своим соперникам, манипулируя голосами голосами мирян и рядового духовенства Украины и, чтобы вступить в торг с победителями за свои привилегии на Украине.

Когда Архиерейский Собор открылся, я напомнил ему, что в Москве, в гостинице «Украина» находится больной (ныне покойный) владыка Полтавский Феодосий. И, ежели бы, у меня был автомобиль, то за час-полтора привез бы бюллетень с голосом Феодосия. Филарет не раздумывая предоставил мне свою машину.

На сумасшедшей скорости мы помчались по многолюдной Москве, как в кошмарном ' сне. Нашел в гостинице номер архиепископа Феодосия, протянул ему бюллетень для голосования и с ходу говорю: «По поручению митрополита Филарета Вы должны проголосовать». И, в нарушение всех процедурных правил владыка Феодосий при мне заполнил бюллетень, зная, что я отдам его Филарету. (При этом у меня осталось впечатление, что владыка Феодосий не хотел голосовать за Филарета и потому самоустранился, сказался больным). Я успел приехать в Данилов монастырь и вручить Филарету пакет с бюллетенем владыки Феодосия. Он, нарушив процедуру голосования, мельком взглянув, бросил в избирательную урну. (Знал бы я, кому суждено было моими руками войти в почетную тройку кандидатов - моему гонителю и врагу Церкви Христовой на Украине!).

Когда огласили результаты, у Филарета — 26 голосов, а у Ювеналия — 25. (Пусть меня простит владыка Ювеналий...) Филарет был этим доволен, но говорил, что по его сведениям, владыка Макарий (Свистун) дал команду своей делегации на Поместном Соборе голосовать против него, назвал его «предателем» и пообещал «отблагодарить» его за это попозже. Когда владыка Макарий узнал об этом, то сильно переживал, так как знал, что значит впасть в немилость экзарха. Он подошёл ко мне и просил передать Филарету, что его оклеветали. Но уже многие знали, что делегация владыки Макария голосовала против Филарета.

(Как то Евгения Петровна рассказывала мне, что Филарет ненавидит митрополита Алексия. Но почему то больше всех они оба невзлюбили митрополита Владимира (Сабодана), который был прежде у Филарета подчинённым викарным архиереем.  А, собственно, кого они когда-либо любили? Ведь, даже собственную мать Евгении Петровны они изжили из дому в Новосёлках и не общались с нею до самой её смерти. Старушка, в бегах (говорила, хотели спровадить в сумасшедший дом), скончалась в далёкой Латвии.

Так вот, когда перед открытием Поместного Собора встал вопрос: «Кого же избрать из двух - Владимира или Алексия?», то Филарет, понимая своё полное фиаско, сказал: «Передайте всем нашим архиереям, что голосовать надо за Алексия. Из двух зол (!) нужно выбирать меньшее», - пояснил он. Во время работы Поместного Собора в Троицкой Лавре я по указанию Филарета снова ездил в гостиницу «Украина» в Москву ((90 км от Лавры) к Феодосию с его бюллетенем (90 км), но привезти его во время уже не удалось: выборы закончились и урны были унесены для подсчёта голосов.

О том, что как бы сам сатана зашёл в душу Филарета

Все архиереи поздно вечером собрались в Трапезном храме для оглашения официальных результатов последнего туре голосования. Митрополит Киевский Филарет вошёл в зал весь напряженный и несколько потерянным. За ним проследовал митрополит Алексий, умиротворенный, спокойный, с зелёным платочком в правой руке. За ними ступал второй кандидат на патриаршество - митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир (Сабодан). Филарет срывающимся голосом, как мне показалось, с досадой, зачитал протокол. Выбор пал на митрополита Ленинградского Алексия. О, надо было видеть как нервно прыгало лицо Филарета, когда ему пришлось уступить место председателя Поместного Собора новоизбранному Патриарху Алексию II !

После избрания Патриарха Русской Церкви архиереи вздохнули с облегчением, подписали Грамоту на послушание ему и выстроились цепочкой поздравлять нового Первосвятителя с избранием. (А Филарет уже стоял у выхода их храма и мрачно наблюдал эту церемонию). Я подошел к Патриарху: «Ваше Святейшество, должен признаться, что голосовал не за Вас. Но избрание Патриарха — это дело Духа Святого. Теперь Вы - наш законно избранный Предстоятель. Прошу Вас не отринуть отрока своего от лица своего». Святейший Патриарх меня обнял и произнёс: «Владыка! Вы делали то, что должны были делать, будучи викарным епископом киевского Экзарха. Мы еще не раз с Вами послужим!». Таково было великодушие нашего нового Патриарха! Он стремился к миру и согласию. Это было видно невооруженным взглядом.

Когда же я подошел к проигравшему Филарету, он, с затравленным видом, произнес злосчастные слова, от которых похолодело внутри: «Вы видите, владыка, последнего Патриарха е д и н о й  Русской Церкви. Они (?) сделали ошибку». Вне всякого сомнения, на Поместном соборе, в этот торжественный момент, как бы сам сатана вошел в несчастную душу Филарета, подобно тому, как вошёл он в Иуду вместе с хлебом, протянутым ему Спасителем. Именно тогда в уме Филарета возникла и созрела мысль об отторжении украинских епархий от лона Русской Православной Церкви. Неуёмная гордыня! Это та змея, которая всегда жалила тело Церкви расколами и ересями. Теперь же - в образе филаретовской УПЦ-КП и УАПЦ на Украине.

О юридическом терроризме Филарета

Практически сразу на Поместном Соборе Филарет приступил к исполнению задуманного раскола. Он потребовал (в качестве моральной компенсации за поражение?!) упразднить название «Украинский Экзархат», оставив только за ним название только «Украинская Православная Церковь» и право иметь Синод УПЦ.  Раньше, до выборов Патриарха, Филарет и слышать не хотел ни о какой внутренней самостоятельности УПЦ. Но после поражения на Соборе сразу стал поддерживать эту идею и наполнять её в Киеве реальным содержанием по своему усмотрению.

Первым шагом Филарета к расколу стало внесение в определения Поместного Собора путём шантажа (грозил отказом подписать определения Поместного Собора) двусмысленной фразы, а именно, что для УПЦ открывается возможность «к дальнейшему совершенствованию своей самостоятельности...».

Как мне рассказывал Филарет, ему это далось нелегко, ибо текст определений Собора у ж е  был принят отцами Собора, то есть окончательно проголосован. Со слов Филарета получается, что  фраза о дальнейшем усовершенствовании самостоятельности УПЦ была внесена Редакционной комиссией в определения Поместного Собора без канонического соборного обсуждения. Так ли это было или не так, очевидно, должен установить анализ всех стенографических записей заседаний Поместного Собора. И, если это так, то многие дальнейшие шаги Филарета по расширению юридической и практической базы раскола на Украине канонически более чем сомнительны с самого начала.

Видимо в атмосфере удачного завершения избрания нового Патриарха далеко не все сразу заметили эту чрезвычайно важную вставку. Да и тот, кто внёс её или заметил со стороны, вряд ли придавали этому обстоятельству большое значение. Предвидеть, что кандидат в Патриархи московские уже на Поместном Соборе приступит к осуществлению плана раскола единой Русской Церкви было очень трудно и, даже, невероятно. Но именно на эту фразу о совершенствовании самостоятельности УПЦ бесчисленное количество раз будет впредь ссылаться Филарет, шантажируя Патриарха и Священный Синод РПЦ, оболванивая ею украинский епископат и обосновывая свои претензии на «патриарший куколь» на Украине. Правовая «мина» замедленного действия была подведена Филаретом под прочный фундамент РПЦ на Украине, как ни парадоксально, прямо на Поместном Соборе РПЦ, избравшем нового Предстоятеля - Святейшего Патриарха Алексия. Это была жестокая месть Филарета всей Русской Церкви. А его месть всегда была неожиданной, коварной и жестокой. Надо признать, что своё поражение в Москве Филарету удалось обратить в некий триумф. Он объявил тайную войну против РПЦ за «свой» патриарший куколь на Украине, привезённый в Москву из Киево- Флоровского монастыря, но не востребованный церковной историей в Москве.

По возвращении в Киев Филарет находился в депрессии. Он угрюмо, раскачивая головой, сидел в алтаре Владимирского Собора. К нему со словами утешения подошёл протодиакон Никита Пасенко: «Владыка! Не стоит так расстраиваться...». Тот поднял голову и (как рассказывал о. протодиакон своему родственнику - клирику Херсонской епархии протоиерею Василию Пасенко) несколько раз глухо повторил: «Отец Никита! Украину мы (!) ему не отдадим!». Видно, от обиды за поражения, ум Филарета омрачился настолько, что он, отождествляя себя с Украиной, стал видеть в Патриархе, которому вчера ещё присягнул в ставленной Грамоте на верность, своего личного врага. В его ожесточённом сердце у ж е совершился грех раскола. Осталось лишь привести в исполнение задуманное ужасное намерение.

Неотступное маниакальное желание реванша и отмщения за поражение в Москве овладело им настолько, что Филарет из святителя Божия превратился в знамение антихриста на Украине. Ему постоянно мерещилось увольнение с кафедры киевского Митрополита. (Об этом мне поведала Евгения Петровна). Не поверите, но, чувствуя беду, она стала готовить к вывозу из резиденции на Пушкинской мебель и люстры. Евгения Петровна говорила, что даже кафельную плитку не оставит в туалетах для нового митрополита в Киеве.

Желая упредить невыгодное для него развитие событий, Филарет стал срочно предпринимать шаги, чтобы закрепиться в Киеве в качестве пожизненного «главы» Украинского Экзархата, чтобы повязать всех украинских архиереев круговой порукой, втянув их в свои тайные раскольнические игры и сделав из них молчаливую ширму для своей активной оппозиции Патриарху Алексию и всей Русской Церкви. Это ему, к сожалению, формально удалось сделать.

После Поместного Собора в Москве он 9 июля 1990 года Филарет срочно собрал в Киеве архиерейское совещание (не уставной Собор!), якобы в связи с внезапным обострением религиозной обстановки на Украине. И на совещании неожиданно предложил им  о б р а з о в а т ь (!?)  из Украинского Экзархата некую «Украинскую Православную Церковь» (в составе РПЦ), а его утвердить её «Предстоятелем». При этом Филарет стал искусно играть на том, что-де последний Поместный Собор уже упразднил название «Украинский Экзархат», а Архиерейский Собор РПЦ ещё в январе 1990 года, утвердив новое «Положение об Экзархатах», в котором был пункт о втором наименовании Украинского Экзархата как «Украинская Православная Церковь» уже собственно этим и «благословил» настоящее деяние. Имели место бесчестная подмена понятий и намеренное искажение им смысла соборных определений Матери Церкви о переименовании Украинского Экзархата. При этом Филарет упорно давал понять, что вопрос об образовании УПЦ согласован со Священноначалием РПЦ. Архиереи сначала опешили. Филарет настаивал, убеждал, что в этом ничего страшного нет, что он и так уже фактически «Предстоятель» УПЦ, как экзарх Украины, что все останется по - прежнему, что это только дымовая завеса для националистов.

Разумеется, никакого положения об управлении УПЦ ещё не было, да и процедуры тайного голосования по столь важному вопросу (выборы Предстоятеля УПЦ) также не было принято. Не имелось и канонических полномочий для решения подобного рода вопросов у собрания части архиереев РПЦ, действующих без благословения Священноначалия Матери-Церкви. (Исключением из правила может только угроза уклонения в раскол или в ересь. Тогда можно низложить виновного с кафедры, не дожидаясь каких-либо решений Соборов).

В Киеве в июле 1990 года Филарет создал канонически неграмотный и опасный для бытия Церкви прецедент. Подумайте сами: внутри единой Церкви группой архиереев Русской Православной Церкви самочинно была образована какая то Церковь и избран её «Предстоятель» без согласия и ведома Священноначалия Матери-Церкви, до канонического решения её Архиерейского или Поместного Собора. Беда была в том, что Филарет заложил ещё один псевдоправовой «канонический» фундамент для дальнейших раскольнических действий на Украине. Чтобы как - то прикрыть свои неблаговидные действия, он провёл решение архиерейского собрания через новообразованный Киевский Синод, делая вид, что решает сугубо внутренние вопросы УПЦ. На самом же деле продолжал готовить отход украинских епархий РПЦ от Матери Церкви.

В Православной Церкви неотменно везде и всегда действует каноническая норма: «Меньший без всякого прекословия да благословляется от большего». Для украинских архиереев РПЦ и Филарета, как экзарха Патриарха на Украине, «большим» является Архиерейский Собор РПЦ, Поместный Собор  РПЦ или Священный Синод РПЦ, наконец! Но документального благословения этих инстанций на образование УПЦ в то время не существовало! Филарета это не смутило: он сознательно шёл на раскол с Матерью - Церковью по сугубо личным амбициозным причинам и втянул в эту авантюру запуганный им епископат.

Первый визит Святейшего на Украину. Почаевские страдания

Далее события по расширению псевдоканонической базы для будущего раскола развивались так. По традиции новый Святейший посещал главные города и кафедры. Филарет решил устроить Патриарху на Украине самый прохладный прием. Как ни просили украинские архиереи, он не разрешил им встретить прибывающего Патриарха на киевском вокзале. Он хотел продемонстрировать Святейшему, что его (Филарета) не избрание в Москве - это трагическая ошибка власти и иерархии и что народ Украины равнодушен и, даже, враждебен к московскому Патриарху.

Филарет поселил Патриарха рядом с резиденцией, далеко не в самой престижной гостинице «Украина», что располагалась на Пушкинской. Оставшись по какому-то никчемному предлогу в Киеве, он перепоручил мне сопровождение Святейшего по Украине. В нарушение церковного этикета приказал, чтобы я сел в автомобиль Патриарха. А ведь я не был ни управляющим епархией, ни известным архиереем. Этим Филарет желал унизить Патриарха. (Этот опыт унижения позднее он успешно применит на своих «коллегах» по автокефальному  расколу -  на  «патриархе»  Мстиславе  Скрыпнике  и  на «патриархе» Владимире Романюке). Я не посмел это сделать и следовал за Святейшим в другом автомобиле.

К прибытию Патриарха в Украину, очевидно, с ведома властей (Л. Кравчука), в коммунистической газете «Правда Украины» было опубликовано т.н. «Обращение украинского епископата к Патриарху Московскому...» с просьбой предоставить Украинскому Экзархату внутреннюю широкую автономию. Фабрикуя этот документ, Филарет вновь обманул украинских епископов, сказав, что делает это только для отвода глаз руховцев от нашей Церкви и для борьбы с унией, которая заявляла о себе, как о национальной украинской церкви. Ему ещё верили и потому никто всерьёз не думал о последствиях юридического «документального терроризма» Филарета против Святейшего Патриарха, да всего епископата нашей Церкви. Потом Филарет не раз будет ссылать на «документы», добытые таким нечестным путём, оправдывая свою раскольническую деятельность мнением «большинства». Увы! У мутных истоков филаретовской «УПЦ» по неведению или по беспечности стояли многие. Святейший Патриарх был ошеломлен таким «приёмом» и, думаю, испытал психологический удар. И в таковых то обстоятельствах я, викарный архиерей, должен был сопровождать Предстоятеля великой Русской Православной Церкви в его первой поездке по Украине.

Маршрут проходил из Киева через Житомир, Ровно, Луцк, Почаев и был избран Филаретом не случайно. На крайнем западе начались первые неприятности (под давлением местных властей передача храмов униатам). Филарет, желая показать Патриарху насколько накалена обстановка в Украине, надеялся на манифестации врагов Православия против Святейшего и готовил таким образом моральное оправдание своим дальнейшим раскольническим действиям.

Пока восторженный православный люд встречал нового Святейшего Патриарха в Житомире, Ровно и Луцке (все видели сотни тысяч людей, открытые лица, радостные, ликующие), Филарет втайне готовил грязную интригу для Патриарха в Почаеве. Он засел в резиденции и через своих клевретов расставлял сети для Святейшего на встрече с духовенством Галиции в Почаевской Лавре. Он хотел запугать Святейшего информацией о невыносимом гнете православных со стороны проруховских властей, автокефалистов и униатов и вырвать у него согласие на внутреннее самостоятельное управление Украинского Экзархата, как выходе из тяжелого положения, а также согласие на предоставление ему титула «Блаженнейший» (Этот почётнейший титул как бы открывал дорогу и к независимости УПЦ и заранее делал невозможным его переизбрание в случае успеха задуманного).

В Почаеве была не встреча Первосвятителя и духовенства, это был заговор Филарета против единства Православной Церкви. В нижнем храме Лавры стоял сплошной вой «батюшек», съехавшихся из всей Галиции, которых проинструктировали как себя вести, что говорить и как действовать. (Большинство из них потом перешло в унию или в раскол). Патриарх Алексий, архиепископ Кирилл (Гундяев), все сопровождающие были буквально раздавлены шквалом страстей неуправляемых людей. Патриарх в Почаеве, в святыне Православия, оказался в западне среди «неуправляемой» толпы клириков. Собрание затягивалось, оно шло уже 4 часа, стемнело, нужен был какой-то выход и я заметил, как архиепископ Кирилл склонился к Патриарху, что-то шепнул ему на ухо, Патриарх кивнул. Архиепископ Кирилл встал и сказал, что Святейший Патриарх, выслушав всех и увидев, что для нормализации духовной жизни в Галиции, необходимо, как тут заявлялось, лишь всего-навсего даровать Киевскому экзарху титул Блаженнейшего, на это согласен. Но с условием утверждения этого решения Священным Синодом РПЦ. Моментально прекратился всякий шум, начались здравицы в честь московского Патриарха и под громогласное «Многая лета» Святейший покинул храм.

Филарет торжествовал! Он выиграл второй раунд в борьбе «за свой белый куколь», используя горе и слёзы галицкого православного народа и шантаж Святейшего Патриарха. Но надо помнить, что в этом следует видеть «икономию» Церкви: снисхождением Святейшего Патриарха и Архиерейского Собора РПЦ. Избегая раскола Церковь пошла на уступки Филарету.

Ибо, как об этом говорилось выше, с самого начала образование Филаретом своей «УПЦ» через собрание части архиереев РПЦ на Украине - незаконно, ибо не имело на таковое деяние властных полномочий от Высшей Канонической Власти РПЦ. Потому и «избрание» Филарета «Предстоятелем УПЦ» было грубейшим нарушением церковной дисциплины, антиканоническим деянием, по преступному умыслу навязанному украинским архиереям Патриаршим экзархом - представителем Патриарха (!) Филаретом (Денисенко). Несомненно, этот период церковной украинской истории ещё ждёт беспристрастной оценки православных канонистов.

Второй приезд Патриарха на Украину. Первое Софийское побоище

В Москве через некоторое время даровали Филарету знаменитый Томос - грамоту, где было сказано: «Быть Украинской Церкви самостоятельной в управлении, а Филарету, как единогласно избранному Предстоятелю, возглавлять ее». А о том, как он был «единогласно избран» собранием архиереев, не имевшем на то полномочий, без Устава УПЦ, я уже рассказывал выше.

После дарования Архиерейским Собором РПЦ украинским епархиям широкой самостоятельности в управлении все ожидали второго приезда Святейшего в Киев с решением Архиерейского Собора Русской Православной Церкви об образовании Украинской Православной Церкви и для Грамоты (Томоса) об образовании УПЦ митрополиту Филарету в Софийском соборе. Приезд Патриарха Алексия в Киев был организован Филаретом так, чтобы Патриарх получил здесь еще одну моральную пощечину в виде т.н. первого Софийского побоища.

На мой взгляд, это было очередной грандиозной провокацией Филарета. С одной стороны, он якобы демонстрировал лояльность по отношению к Патриарху и примирение со свершившимся фактом. С другой, избиение верующих УПЦ МП в Киеве, учиненное РУХом и УНСО во время служения Патриархом литургии в Софийском соборе, должно было продемонстрировать Святейшему, что «не все спокойно в Датском королевстве», что Грамота на внутреннюю автономию - это только первый шаг, следующий - это дарование украинской самоуправляющейся канонической территории прав и достоинств автокефальной поместной Церкви. Филарет как бы прикрывался щитом УНСО и руховцев, закрывал ими свой умысел и свои истинные намерения. (Вторым принято называть стычку между милицией и филаретовцами во время скандальных похорон Владимира Романюка). И, вот почему.

Во-первых, Филарет не мог не знать о том, что в день визита Святейшего Патриарха в Киев будет проводиться съезд Руха, в котором было большое количество экстремистов и националистов крайнего направления. Если бы Филарет не знал об этом, то, без его ведома не стягивались бы войска в Софийский Собор накануне патриаршего богослужения. Кроме того, я, в качестве управляющего делами, сообщил в Московскую патриархию о том, что готовится провокация руховцев, (а мне уже стали известны кое-какие детали), и что визит Патриарха лучше было бы перенести на несколько дней позже, когда разъедутся из Киева все эти вояки, в том числе бывшие воины УПА. Филарет так комментировал мое сообщение: «Ионафан ударил мне ножом в спину». Он был разъярен и теперь я понимаю, почему: ведь я едва не разрушил все его коварные замыслы, ибо Патриарх заколебался. Владыка Кирилл стал советовать повременить. Весь план Филаретовского шантажа Патриарха зашатался. И Филарет заподозрил меня в том, что я играю некую двойную игру в пользу Патриарха. А кого Филарет подозревал в нелояльности, с теми, как говорила Евгения Петровна, он расправлялся беспощадно.

Когда Святейший прибыл на киевский вокзал, я успел шепнуть ему, что на Софийской площади (в то время площади имени Богдана Хмельницкого) уже стоят руховцы и блокируют входы в Собор. Святейший выразил пожелание служить во Владимирском Соборе. Но Филарет настоял (!) на служении в Софии: стычки и конфликты, как фон пребывания Святейшего на Украине, входили в планы раскольник. Патриарх под нажимом Филарета доверился ему и положился на его опыт.

Это было первое служения Предстоятеля Русской Церкви в древнем Кафедральном Соборе — колыбели нашей великой Церкви после ордынского завоевания Руси. Я должен был сказать проповедь, выразить свою радость в связи с дарованием автономных прав УПЦ. Но я был так огорчен прозвучавшей в мой адрес характеристикой Филарета и напуган, (а я тогда был ещё молод), что я не смог ничего сказать. Выступил сам Филарет и в своей речи он гневно обличал руховцев, которые по своему недоумию не понимают значения события, совершившегося в Софийском соборе. «Наша Украинская Церковь вернулась к статусу Церкви казацких времен, она получила права, которыми обладала Киевская митрополия, еще пребывая в составе Константинопольской Патриархии» - утверждал он на всех последующих приёмах. Сейчас, я слышу заявления Филарета о том, что наша Украинская Православная Церковь - Церковь подъяремная, которую угнетает московский «церковный империализм», думаю о беспримерном двуличии и беспринципности этого человека.

Повторю, что первое Софийское побоище, на котором агрессивно настроенные к РПЦ унсовцы и руховцы расправились с православными киевлянами в день вручения Святейшим Патриархом Алексием Грамоты о самостоятельности УПЦ - есть откровенная, заранее продуманная провокация, авантюра Филарета и очередной шантаж Патриарха Московского для закрепления себя на Киевской кафедре и получения больших полномочий в Украине. Статус Поместной Церкви для Украинского Экзархата ему был необходим для удовлетворения тщеславия и честолюбия - вот один из истинных мотивов его раскольниченских действий. Ведь, не раз он говорил мне, что кроме себя не видит никого, кто бы мог (быть достойным Патриархом в РПЦ. В Москве не получилось. Теперь все силы он стал отдавать тому, чтобы стать «патриархом» в Украине. Позднее Московский Архиерейский Собор утвердил решение Московского Синода о предоставлении Украинской Православной Церкви самостоятельности во внутренней жизни. Но в Москве отнеслись к этому достаточно формально. Там еще не вполне осознали и, может быть, даже не подозревали о том, что Филарет задумал широкомасштабный церковный раскол. Филарет существенно продвинулся к «своему куколю» на Украине.

Благословляя выдать Грамоту на самостоятельность УПЦ, Московский Архиерейский Собор никак не оговорил конкретно, в чём же конкретно состоит эта внутренняя самостоятельность УПЦ «в управлении», т.е. не наполнил Томос реальным содержанием. Да и Филарет упорно вёл дело так, чтобы формулировка Архиерейского Собора не была конкретной, а была бы как можно более туманной и обтекаемой. В Москве он утверждал, что с дарованием Грамоты украинские епархии будут всё равно пребывать в единстве с Русской Церковью. Он лукавил.

Получив формальное определение Архиерейского Собора РПЦ, Филарет, не имея на то полномочий, созывает не уставный (!) всеукраинский Церковный Собор УПЦ и на нём принимает Устав об управлении УПЦ. Этот Устав пункт за пунктом скопирован с Устава Русской Православной Церкви. Участникам Собора Филарет внушал: «Мы ведь ничего нового не создаем. Мы просто берем за основу устав Русской Церкви и слово «Русская Православная Церковь» меняем на «Украинская Православная Церковь». Но в его действиях стала уже прослеживаться антиканоническая суть.

Я обратил внимание на то, что пункт о пожизненном пребывании Патриарха РПЦ на посту был механически перенесен в проект Устава об управлении УПЦ. В нем не предусматривался институт постоянных членов Киевского Синода. Нигде в проекте Устава УПЦ не  упоминался Архиерейский Собор РПЦ, как высшая инстанция между Поместными Соборами РПЦ,  в составе которой находилась УПЦ.  Никак не был упомянут  и Святейший Патриарх и его роль в УПЦ.  . В Уставе Предстоятель УПЦ еще не назывался «патриархом», но, переписав главу о Патриархе из Устава РПЦ в Устав УПЦ, Филарет фактически становился носителем патриаршего достоинства. Таким образом, Предстоятель УПЦ по Уставу об управлении УПЦ, в нарушение принципа соборности, получал личную, ничем и никем не неограниченную власть

Я догадался, что готовится документ, которому суждено стать юридической базой для раскольничьих действий Филарета, для насильственного отрыва Украинских епархий от Церкви-Матери. Я понял, что готовится каноническое преступление. Но к кому обратиться? Власть - Президент Л. Кравчук - на стороне Филарета, люди ничего не подозревают, не знаешь, кому из архиереев доверить свои подозрения. Перед самым Собором, когда архиереи стали прибывать на Пушкинскую 36 в резиденцию, я решил высказать свои сомнения митрополиту Харьковскому Никодиму.

Помню я отвел его в сторонку и, волнуясь, осторожно сказал: «Владыко! Меня очень настораживают некоторые пункты проекта нашего Устава, в частности, о пожизненности пребывания на посту Предстоятеля УПЦ. Это же прерогатива только Патриарха РПЦ. И функции, которыми наделяется митрополит Украины, как предстоятель УПЦ будут равны в Украине патриаршим. Но ведь благословения на это от Архиерейского Собора РПЦ нет и им не определены четко границы самоуправления УПЦ. Это всё похоже на самоуправство».

Времени уже не было, до Собора осталось 5 минут, митрополит Никодим ответил: «Владыко! Я и сам вижу, что тут что-то неладное. Вы начните выступать, а я Вас поддержу и может еще кто-нибудь». И вот,  на этом первом украинском Церковном Соборе я выступил с протестом против пункта о пожизненном пребывании Митрополита на его должности, против расширения прав Предстоятеля УПЦ до прав Патриарха, высказался за включение в устав института Постоянных членов Синода УПЦ, упоминания об Архиерейском Соборе РПЦ  и др. То есть, фактически обвинил Филарета в злом антиканоническом умысле раскола и желании стать в будущем патриархом УПЦ без выборов, автоматически.

Филарет не ожидал такого выпада. Побледнел. Грубо меня прервал: «Садитесь!». Собор шёл без регламента. А, ведь регламент - это первое, что должно быть обязательно на подобного рода Соборах, так как он защищает права каждого члена Собора. Митрополит Никодим попытался поддержать меня, но и его грубо оборвал Филарет: «Молчите!». Установилась гробовая тишина. Владыка Евфимий Мукачевский, ныне покойный, дёрнул меня за рукав: «Сиди, молчи! Надоело быть архиереем?». А я по молодости уже не мог остановиться, что-то во мне говорило, что я должен что-то сделать. Когда принимали Устав УПЦ, единственной рукой, проголосовавшей против, была моя. Я уже знал, что рука, поднятая против Филарета, означала мою погибель. Погибель не только как архиерея, но, возможно и как физической личности. Я оказался недалек от горькой истины. Уже на второй день последовали репрессии: я был лишен всех постов и позже, среди зимы, не имея ни жилья, ни денег, выселен из Пушкинской 36 и сослан в Переяслав-Хмельницкий.

Позже я проник в его «семейную» тайну, познакомившись с Верой Медведь и его свекровью - Ксенией Митрофановной Родионовой, которые, как я упоминал,  поведали мне о своих злоключениях, издевательствах со стороны Филарета и Евгении Петровны, передали мне свои письма, где обвиняли Филарета в жестокости, говорили о том, что Филарет нарушает монашеский обет и имеет семью. Когда это все стало известно Филарету, он расправился со мной самым жесточайшим образом. Он вызвал меня в кабинет, сидел, воткнув в меня невидящий взгляд, и лающим голосом бросил: «Вы проникли в такие сферы, в которых сгорите. Я Вас с грязью смешаю!». Совладав с собой, я ответил: «Владыко! Не трогайте меня. За меня вас Бог накажет и народ Вас не поймёт». «Ну, Владыко, - медленно произнёс он, - знаете,  Бог -  высоко, а народ - это быдло». Я был изумлён таким ответом. Но это - его оценка украинского православного народа.

Дальше горше! Через некоторое время он  з а о ч н о судил меня и запретил в священнослужении.  Для  имитации «церковного суда» Филарет уже  за два дня до заседания Св. Синода УПЦ «по моему делу» собственноручно подготовил синодальный протокол с ложными обвинениями троих лжесвидетелей и приговором  о запрещении  меня  в священослужении.

Вот как описала этот эпизод  бывшая машинистка Киевской митрополии Мельниченко Татьяна:   «Весной  1991 года  мне было поручено (Филаретом  (!) – авт.)  печатать документы Синода УПЦ, в которых речь шла о церковных преступлениях епископа Ионафана.  …Филарет мне пригрозил, что об этом никто не должен знать ( «сверну шею»- авт.), и что я должна соблюдать служебную дисциплину.  Но когда я поняла, что этот суд и наказание заведомо предрешены, что против  владыки Ионафана фактически сфабрикованы эти обвинения, о которых он и не знает, я решила, что мой христианский долг – сказать ему об этом».

Почти через полтора года после моего ухода из Лавры на должность Управделами Экзарха, Филарет составил на меня  юридически безграмотный и абсурдный донос-рапорт,  заставив в коридоре канцелярии подписать его трёх безвольных людей, имена которых я не буду называть. (В этом навязанном им злодеянии они позже сами признались мне). В этом доносе я обвинялся в краже имущества из Киево-Печерской Лавры («около ведра серебра» и др.), в желании сесть на его место, в контактах с «оккультистами». Апофеозом абсурдных «обвинений» стала, якобы совершенная мною кража 12 м. ковровой дорожки и т.п. Всего было более десяти пунктов обвинений, за многие из которых можно было бы по советским законам присудить «к стенке». Все, кто хоть мало-мальски знали меня, видели всю нелепость лжесвидетельств и тайком сочувствовали. Это был самый тяжелый удар по мне за всю мою жизнь.

Я иногда спрашиваю себя: «А знали ли тогдашние украинские архиереи о незаконном сожительстве Филарета-монаха с Евгенией Петровной? Ведь их подписи находятся под документом о моём запрещении и о лишении меня сана как клеветника.. И отвечаю: «Да, вероятно, знали многие». Ведь даже саму идею написания рапорта против Филарета, как блудника, мне подсказал митрополит Харьковский Никодим (Руснак).

Это имело место в Москве, в упоминавшейся уже гостинице «Украина». Я был под запрещением в священнослужении. Выхода не видел никакого. Ни кола, ни двора. В Москве проходило какое-то торжество. Съехались все архиереи. Я решил пойти к Никодиму и посоветоваться как мне быть? «Владыка! - сказал мне митрополит Никодим, - Вам всё равно уже конец: Филарет никогда вас не восстановит. Так сотворите благое дело для Церкви - напишите рапорт Святейшему на этого блудника - Филарета, а копию отправьте всем Главам Поместных Церквей. Надо кончать с этим злом в Церкви!».

Так я написал свой знаменитый рапорт-апелляцию Святейшему Патриарху Алексию с жалобой на беззаконное судилище, учиненное надо мной Филаретом посредством Киевского Синода на основании лжесвидетельств и потребовал суда над ним, как над нарушителем монашеских обетов. Отвёз меня в Москву с рапортом на старом «уазике» староста Дарницкой Церкви в Киеве во имя св. Архистратига Михаила Владимир Макарчиков, который сильно настаивал на том, чтобы я отослал свой рапорт Патриарху.

«Церковные суды» Филарета — клерикальная копия сталинских расправ 30-х годов  ХХ столетия — без права на жизнь

Моим рапортом Филарет был взбешён и потребовал от Священного Синода РПЦ лишить меня сана. Ему там отказали, сказали надо разобраться. Тогда он вызвал меня для расправы на послушный ему Синод УПЦ. Перед началом заседания ко мне подошёл авантюрист из Прибалтики некто Юрий Мишкуц (некоторые звали его Минкус) – помошник Филарета по тёмным делишкам, и сказал: «Филарет хочет предварительно ознакомиться с моими оправдательными документами». И я, наивный, отдал их ему! Филарет выкрал у меня все оправдательные документы! Больше я их не видел. (Слава Богу, остались копии, которые я предоставил позже Святейшему Патриарху Алексию).

На следующем киевском Синоде Филарет обвинил меня в клевете на него. Убеждал, показывал советские справки (обратите внимание, не постановление суда, как требует закон) об усыновлении детей Евгенией Петровной. Говорил, что я ошибаюсь, что мой рапорт послужил на пользу униатам и автокефалистам-раскольникам, и, что я должен принести жертву покаяния ради блага Церкви, т.е. взять на себя вину. Он, обвинённый мной в преступлениях против Церкви, сам же и судил меня, вопреки священным канонам. Я был буквально убит и грубым нарушением судебной процедуры, и более чем годовым моральным давлением на меня Филарета, и упорным молчанием членов Синода. Более того, владыка Ириней Середний даже пристыдил меня, сказав, что «как же я мог утверждать в рапорте Патриарху, что владыка Филарет семейный, ведь, у него даже времени нет для личной жизни?!». (После восстановления меня в сане, владыка Лазарь, ныне Симферопольский и Крымский, извинился передо мной за молчание на Синоде, сказав, что всеми владел страх перед Филаретом).

Когда же я осознал, что мои оправдательные документы были сокрыты от членов Синода и фактически украдены Филаретом, что передо мной только лишь имитация Церковного суда,  то, будучи потрясенным, сломавшись, как в тумане, в состоянии шока буквально самооговорил себя, написав под наблюдением Филарета путаное «заявление», которое теперь часто фигурирует во многих филаретовских книгах, как «доказательство» его «невинности».

Позже я ознакомился с другими документами, которые были представлены мне родственниками Филарета (см. выдержки из писем выше) и понял, что меня обманули: он действительно «семейный» монах-архиерей, что из-за возможности соблазна верующих запрещается канонами под страхом лишения сана! Но было уже поздно. Мой протест уже никого не интересовал и не был опубликован или озвучен в украинской кравчуковской прессе, телевидении или радио. В закрытой части заседания меня попытались спасти от расправы некоторые владыки (епископ Онуфрий и др.), но Филарет парировал: «Вам его жалко? А меня не жалко?» Свидетель этой расправы митрополит Леонтий (Гудимов) так охарактеризовал действия Филарета (со слов его херсонского секретаря о. Виталия Дорошко): «Филарет раздавил Ионафана, как комара!».

Почему Филарет был так жесток ко мне? Во первых, думаю, из-за боязни быть разоблачённым, что он семейный человек. Во вторых, жестокой расправой надо мной Филарет хотел обезопасить себя от возможного рассмотрения моего рапорта в Синоде РПЦ и одновременно устрашить ею украинских архиереев накануне т.н. первого Поместного Собора УПЦ, на котором планировал принять документ-прошение о предоставлении автокефалии для УПЦ (читайте - для Филарета).  Я ему сильно мешал в достижении заветной цели - стать «патриархом» на Украине. Вот поэтому-то Филарет, опасаясь, что я на ближайшем Архиерейском Соборе РПЦ выступлю снова против него и его планов отрыва УПЦ от РПЦ, спешно созвал в Киеве Синод для лишения меня архиерейского сана. Лишением меня священного сана Филарет автоматически устранял меня от участия в Архиерейском Соборе РПЦ, на котором должно было быть утверждение автономии УПЦ и его фальшивое «предстоятельство».

Филарет лжёт, что я якобы согласился с его неправедным приговором

Я никогда не соглашался с фабрикованными Филаретом обвинениями против меня и с незаконным лишением меня сана. Я понимал, что у Филарета я никогда не добьюсь справедливости.  Поэтому после каждой судебной репрессии против меня  я ездил к Святейшему Патриарху Алексию II с протестом. В жестких условиях гонений на меня со стороны Филарета я «вслепую» собирал доказательства своей невиновности, так как вопреки нормам церковного и светского судопроизводства,  письменного официального обвинения лжесвидетелей со списком мнимых моих преступлений я от «милостивого» Филарета и не получил и до сих пор. Всё это я описал в моём рапорте Святейшему Патриарху Алексию.

Только много лет спустя после неправедной филаретовской «судебной» расправы надо мной, мне удалось увидеть ксерокопию заявления троих лжесвидетелей против меня, распространяемой в г. Сумах лжеепископом УПЦ-КП, ранее лищенным сана  за уклонение в раскол, Геронтием Хованским.,  с пунктами всех моих  мнимых «преступлений»,  Вот такое бесчинство утворил Филарет, спасая себя от лишения сана.

Святейший Патриарх знал о намерении Филарета окончательно расправиться со мной и однажды, когда я привёз ему апелляцию после запрещения в священнослужении, даже предупредил меня об этом.: «Владыка,- сказал Патриарх,- не возвращайтесь в Киев до начала Архиерейского Собора». - «Почему?» - спросил я. «Филарет - это мафия»,- тихо произнёс Патриарх всея Руси, - он не остановится ни перед чем, даже перед физическим насилием». У меня зашумела в голове кровь. Я, молодой епископ, был буквально раздавлен ужасной картиной, открывшейся передо мной. Как!? Митрополит Киевский и - «мафия»! Святейший дал мне денег, обнял и благословил. Но я не послушал мудрого Первосвятителя и на свою беду вернулся в Киев...

Увы, исполнилось то, о чём со слезами поведала мне родная сестра Антонина много лет назад. Во время моей хиротонии во Владимирском соборе в сан епископа к ней вдруг неожиданно подошла Евгения Петровна, взяла за руку, и, пристально посмотрев в глаза, сказала: «Вы видите, как велика милость экзарха к Вашему брату? Будет и больше. Но знайте, что владыка Филарет жестоко расправляется со всеми, кто не будет у него в послушании. Пусть он помнит: я его выдвинула в епископы, я его могу и раздеть... до трусов (!)». То есть, таким образом, Евгения Петровна давала понять, какая судьба может меня ожидать в случае неповиновения экзарху Украины.

Как известно, дальнейшая украинская церковная история все поставила на свои места: канонический Киевский Синод под председательством нового Предстоятеля УПЦ Блаженнейшего Митрополита Киевского и всея Украины Владимира восстановил мою честь и достоинство человека и вернул архиерейский сан. За это я буду век благодарить Господа Бога, Святейшего Патриарха Алексия II, Блаженнейшего Владимира. 

Филарет лжёт, что я якобы не был восстановлен в духовном сане

Вот текст Постановления Священного Синода РПЦ, (действовавшего по единогласному поручению Архиерейского Собора РПЦ, участником которого был, кстати,  и Филарет),  о восстановлении епископа Ионафана  в архиерейском сане: 

«Постановлением Святейшего Патриарха и Священного Синода от 23 декабря 1992 года, журнал № 121, ОПРЕДЕЛЕНО:

1. Согласиться с решением Синода Украинской Православной Церкви от 25 августа 1992 года.. Журнал № 8, констатировавшего, что лишение сана епископа Ионафана Елецких ( Филаретом – авт.) не имеет канонического основания, а потому  н е д е й с т в и т е л ь н о.

2. Направить епископа Ионафана (Елецких) в распоряжение Предстоятеля Украинской Православной Церкви.

Постоянный член Священного Синода РПЦ митрополит Ювеналий. »

Филарет же после возвращения мне духовного архиерейского сана Священным Синодом РПЦ  на основании решения Синода УПЦ, попытался натравить на меня Генеральную Прокуратуру Украины (Генерального Прокурора Украины г-на Потебенько)  и посадить в тюрьму. Некоторые народные депутаты-националисты (в их числе Владимир Романюк – будущий «патриарх УПЦ-КП»), по наущению Филарета представили ему фальшивое заявление троих несчастных горе-свидетелей и потребовали открыть на меня уголовное дело «за кражу майна украинского народа из К-П Лавры».Филарет таким образом рассчитывал столкнуть меня с несчастными жертвами его произвола - с горе свидетелями..

Но новая затея Филарета против меня лопнула, как мыльный пузырь уже и на государственной почве.. Расследуя, по поручению Генпрокурора Украины г-на Потебенько, нелепые филаретовские обвинения против меня, согласно процессуальным нормам, Печерская прокуратура выявила их полнейшую несостоятельность. (Как мне в частном порядке поведал следователь Печерской прокуратуры,  все  трое горе-свидетелей отказались от своих письменных показаний против меня и засвидетельствовали, что показания  были сфабрикованы  Филаретом и его ближайшим окружением  ( Евгенией Петровной) и что их  насильно заставили подписать этот ложный донос).

Вот текст юридического документа Печерской прокуратуры на имя  Блаженнейшего Владимира, Митрополита Киевского и всея Украины, свидетельствующий о моей полной невиновности.

«На Ваш запрос от 12.03.93 г. сообщаем, что заявление «Всеукраинского (филаретовского – авт.) комитета защиты православия» о злоупотреблениях епископа Ионафана Елецких рассмотрено в Печерском РУВД г. Киева. В возбуждении уголовного дела отказано на основании ст. 6 п. 2 УК Украины. В ходе разбирательства факты, изложенные в заявлении, подтверждения не нашли.

Начальник Печерского РУВД г. Киева  Б.М. Школьный».

Филарет разбушевался

Однако Филарет, презирая закон, с упорством маньяка продолжает  чернить меня, и как человека и епископа, чтобы лишить меня права быть участником суда у Вселенского Патриарха, к которому он аппелировал, если только последний сможет состояться.  Я хотел было подать на Филарета в суд за клевету, но Блаженнейший Митрополит Владимир не благословил мне этого делать, очевидно, справедливо полагая, что анафематствованный Церковью глава УПЦ-КП  провоцирует меня судиться не столько с ним, сколько с невольными участниками интриг Филарета, выудивший у них лжесвидетельств для расправы надо мной.  Все они уже давно раскаялись в содеянном лжесвидетельстве и перед Блаженнейшим Митрополитом Владимиром и в Печерской прокуратуре, и этого для меня  достаточно. После лишения сеня сана двое из них два года тайно заботились обо мне. Они живы и здоровы до сих пор и находятся со мной в добрых отношениях. Я не имею никакого зла на них, понимая, что они такие же жертвы деспотического произвола Филарета, как и я.

В 2007 году Филарет 50-десятитысячным тиражом издал так называемую «историко-каноническую декларацию» («Киевский Патриархат – Поместная Украинская Православная Церковь»), в которой вновь попытался отбелить свой грех раскола и доказать свою моральную «непогрешимость» путём очередного очернения архиереев УПЦ. Особенно досталось в «жёлтой книжке» от разбушевавшегося Филарета владыке Ионафану.  Я снова фигурирую в книжке как вор, аморальный тип, лишенный сана епископ и т.д., и т.п. Свою псевдоканоническую стряпню Филарет разослал по всей Украине, не поленившись перевести на «клятый» русский язык.  Вся его порочная апология раскольнической деятельности сводится к единственной мысли: «Вот, если бы не этот «аморальный преступник» Ионафан, то всё было бы  так, как я задумал». 

Остаётся задаться простым вопросом: отчего же  владыка Ионафан до сих пор не находится в тюрьме, а служит в высоком сане архиепископа, получает высокие церковные награды от Патриарха и Блаженнейшего Митрополита, уважаем в православном мире как  церковный композитор и автор  нескольких духовных переводов, как  истолкователь богослужения на украинском и русском языках?  Да оттого, что все многолетние выпады Филарета против него всегда основывались исключительно на лжи и беззаконии,  на игре больной  его сталинско-маниакальной фантазии.  А, как известно, отец лжи – дьявол.

Напомню бывшему архиерею Филарету  Денисенко слова его характеристики при представлении наместника Киево-Печерской Лавры архимандрита Ионафана (Елецких) Святейшему Патриарху Пимену к  рукоположению в сан епископа: «Архимандрит Ионафан — образованный священнослужитель, истово (благоговейно — авт.) совершает богослужения, хорошо проповедует, имеет административные способности. Он сумел организовать монастырскую жизнь и восстановить церковное пение в Киево-Печерской Лавре».  В своём слове в киевском Владимирском Соборе после совершения моей хиротонии Филарет особо подчеркнул полное бескорыстие нового владыки Ионафана и промыслительность его посвящения в епископы.

Вот так правая рука Филарета  не знает, что делает левая, по поговорке: «Что хочу, то и ворочу»,  и «Православие  и каноны его — это я!». Вчера был владыка Ионафан  для него идеальным священнослужителем, а сегодня этот же владыка Ионафан стал для Филарета  вместилищем  всех зол! Не потому ли, что  Филарету не хочется уйти из жизни обвинённым всем епископатом РПЦ (а не только владыкой Ионафаном),  со «славой»  раскольника, нарушителем монашеских обетов и  святотатцем - расхитителем  церковной казны УПЦ,  за что и был осуждён Архиерейским Собором РПЦ, в том числе и епископатом УПЦ, согласно 25 правилу Святых Апостолов, и анафематствован.

Об отставке Филарета с поста митрополита Киевского

Жестокой расправой надо мной Филарет думал запугать украинских архиереев перед решительным броском к расколу. Он размахивал расправой надо мной, как дубиной, над головами архиереев. И может поэтому в Киеве, видя мою участь, они почти безропотно принимали и подписывали то, что требовал Филарет. Вскоре полетели головы следующих жертв: был отправлен в отставку и оклеветан, посмевший воспротивиться раскольническим действиям, митрополит Винницкий Агафангел. Епископы Онуфрий, Сергий, Феодор и Алипий были наказаны за то, что отказались подписывать письмо Филарета к Патриарху, составленное в самом неподобающем тоне.

Только вне Украины, в Москве, украинские архиереи обретали духовную свободу и там звучал их голос правды, голос истины. Филаретовской деспотии наступали последние часы. Шёл Архиерейский Собор РПЦ. На нём слушалась моя апелляция и Филарет запаниковал. В перерыве он шантажировал через епископа Иакова Пинчука меня, затем запугивал Священный Синод РПЦ (назовёт де вслух имена «недостойных» архиереев, потом заставил украинских архиереев подписать ультиматум к Собору (или давайте немедленно ему автокефалию, или мы все уйдём из зала заседания). То есть, он, предчувствуя свою отставку,  уже был готов совершить раскол на Соборе и увлечь в него украинский епископат.

В момент критики его действий казалось, что так и произойдёт. Филарет приподнялся из-за стола президиума Собора и, озираясь, медленно пошёл вдоль стены из зала. Человек пять украинских архиереев в нерешительности привстали, но не двигались дальше. Филарет мгновенно оценил неопределённость ситуации, остановился, сделав вид, что слушает громкий окрик владыки Кирилла (Гундяева): «Братья! Сейчас вы берёте на себя огромную ответственность за тот шаг, который вы хотите сделать! Подумайте!». Собор молчал, ожидая развитие событий. Патриарх побледнел и как-то осунулся. Я оглядел замерший зал и увидел, что за Филаретом никто не пошёл! Я понял, что кризис миновал. Это была победа здравого смысла, это был коренной перелом в украинской церковной драме. И тут Филарет не выдержал: сдали нервы. Опасаясь остаться в меньшинстве, он нехотя стал возвращаться и сел на своё место в президиуме. Объявили перерыв.

Украинские архиереи поняли, что, если Филарет сейчас усидит на месте киевского митрополита, то «измены» он им не простит и в раз заговорили об его отставке. Филарета увещевали, ради блага Церкви, уйти с поста Митрополита Киевского добровольно. Тот не сдавался, тянул время, торговался. Но время его деспотии уходило в небытие. Единственно, что он выторговал себе - вынужденную благодарность Собора за понесённые им труды и на выбор - любую кафедру на Украине. Этой «благодарностью» Собора он потом будет постоянно прикрываться, как фиговым листом, оправдывая свои дальнейшие действия в Киеве и уход в раскол. Украинский епископат желал сразу избрать нового Киевского Митрополита, не доверяя обещаниям Филарета (перед крестом и евангелием) уйти в отставку в Киеве. Уж очень хорошо они знали своего «предстоятеля». Но один, не последний в Москве архиерей, посоветовал Патриарху этого не делать, резонно заметив, что националисты непременно скажут, что, мол, «Москва» надавила, сняли Филарета и «москали» прислали нового Митрополита. Патриарх согласился: «Пусть в Киеве украинцы сами изберут себе Предстоятеля».

Полнота Архиерейского Собора, как высшая каноническая инстанция, утвердила и благословила переизбрание нового Митрополита Киевского на Украине. Решения приобрели силу необратимого церковного закона.

Последний Рубикон Филарета

Но, как мы уже знаем, украинские архиереи попали пальцем в небо: Филарет, как он сам выражался, «обвёл в Москве всех вокруг пальца» и стал клятвопреступником. По приезде в Киев, он сразу же устроил пресс-конференцию, на которой заявил, что он, де, некий «искупитель» для Украины, ибо в Москве, его, видите ли, возвели на Голгофу. Он сравнивал себя с пророком Ионой, которого ради спасения корабля, как лишний груз, моряки сбросили в море. Он поносил Святейшего Патриарха, Русскую Церковь. Перед пресс-конференцией, как рассказывала мне Вера Медведь, он успел посовещаться с Л. Кравчуком и с Евгенией Петровной. Президент Кравчук пообещал ему поддержку в борьбе с РПЦ, а Евгения Петровна якобы сказала так: «Миша (светское имя Филарета)! Ты хочешь пустить сюда другого? Если ты это сделаешь, я тебя сама пущу по миру с котомкой: расскажу все о наших отношениях». И Филарет рискнул.

Это был «Рубикон» Филарета, водораздел, за которым митрополит Киевский превратился в явного раскольника и врага Церкви Христовой.

Проведение первого антифиларетовского Житомирского собрания архиереев УПЦ

В этой ситуации, (а я тогда еще был лишен сана), мне пришла идея организовать Комитет защиты Украинского Православия, который формально возглавил протоиерей Михаил Бойко, духовник Киевской епархии, клирик Покровского монастыря. Мною было составлено первое воззвание к духовенству и архиереям против Филарета. Нужно было произвести такие канонические действия, которые бы привели бы к исполнению решения Архиерейского Собора в Москве о переизбрании Митрополита Киевского. Комитет в защиту Православия стал рассылать телеграммы и письма архиереям с требованиями, чтобы они немедленно собрались и решили вопрос о переизбрании Филарета в соответствии с решениями Архиерейского Собора в Москве. Большую помощь оказывал упомянутый выше староста Владимир Макарчиков. Его квартира превратилась в некий штаб революции против Филарета. Звонки, письма, телеграммы, встречи... (К сожалению, на почве личных обид и амбиций Владимир перешел в лагерь Филарета, против которого когда-то настойчиво боролся. Помню как он собирал подписи под просьбой депутатов Верховной Рады к Патриарху Алексию о снятии с поста Филарета, копировал в каком то посольстве по ночам листовки нашего Комитета и распространял их в городе на своём стареньком авто. В тяжелое для меня время он был мне другом. Я благодарен ему за моральную и материальную поддержку и надеюсь на его возвращение в лоно Украинской Православной Церкви.).

Огромную роль в организации антифиларетовского Житомирского собрания сыграл владыка митрополит Агафангел, нынешний митрополит Одесский и Измаильский, и епископ Житомирский Иов, который рискнул предоставить свою резиденцию для проведения совещания. На собрание от имени комитета приглашались представители православных братств и монастырей. Времени терять было нельзя, потому что Филарет не спал. Ему стали известны намерения архиереев собраться на совещание в Житомире. Как потом рассказывал владыка Иов, Филарет неоднократно звонил и угрожал. Он говорил о том, что это совещание незаконное, не имеет никакой канонической силы, что все, кто там соберутся, -«раскольники», потому что выступают против него. То, что он сам является клятвопреступником, нарушителем церковной присяги, хулителем Матери-Церкви и, по сути дела, раскольником, в расчет Филарет не брал: он всегда себя считал непогрешимым. Владыка Иов исполнился большого мужества, чтобы, со слезами на глазах, ответить отказом. Он сказал, что его архиерейская совесть не позволяет ему не собрать это совещание у себя в епархии.

И вот, среди пасхальных торжеств архиереи съехались в Житомир. Некоторые прислали телеграммы о своей поддержке, некоторые колебались и лишь позже отправили телеграммы о поддержке Житомирского совещания и его решений. Ситуация была действительно драматической. Все понимали, что пути назад нет. В результате Житомирское совещание стало предтечей Харьковского Собора. Оно разогнал тьму и рассеял страх перед Филаретом на Украине. Если бы не произошло Житомирское совещание, на котором архиереи переломили в себе страх, возможно, не состоялся бы и Харьковский Собор.

Думаю, церковная история еще должна оценить духовный подвиг украинских архиереев, и в частности, митрополита Агафангела и архиепископа Иова для его организации и проведения. Впервые украинские архиереи собрались не в Москве, не в резиденции на Пушкинской 36, они собрались по зову сердца, возмущенные провокационной пресс-конференции Филарета на волынской православной земле. Я бы сказал, что в Житомире собрался цвет и достоинство Украинской Православной Церкви.

Помню как волновался владыка Иов, совершая молебен перед началом собрания. Помню как туда приехал владыка Ириней, перед этим побывавший у Филарета в Киеве, где тот поручил ему каким-то образом нейтрализовать собрание. Когда владыка Ириней прибыл туда, то сам подписал документы собрания и, вместо апологета Филарета, стал одним из его активных обвинителей. А, ведь, собравшиеся в Житомире не знали, чем это может для них обернуться. Да и действовали они на территории Украины, где властвовал всесильный Филарет и его сотоварищ по расколу украинского православия Л. Кравчук.

Повторю опять, что многие жестокости Филарет - из страха разоблачения его двойной жизни монаха и семьянина. Он защищал себя и, пытаясь себя обезопасить, создавал вокруг атмосферу террора, насилия, жестокости и подавления малейшей свободы. Несведущие утверждают, что Филарет - сильная личность. Нет! Он отчаянно трусливый человек. Великодушие - удел сильных, а к ним Филарет не принадлежал никогда. Страх разоблачения толкал его к отчаянной и дерзкой самозащите, к демонстрации «смычки с органами» и высшей властью. Его оружие - низкого свойства - выбрасывание компромата. Он десятилетиями собирал против архиереев самые низкопробные анонимки и слухи. Складывал доносы в своём кабинете, шантажировал и расправлялся с помощью «грязных» технологий с неугодными и, как правило, чужими руками. Однажды, уже будучи в расколе, он, выступая по телевидению договорился до того, что прозрачно, но голословно намекнул: его-де лишила сана по подозрению в связи с Евгенией Петровной (?) ...могущественная партия геев ... среди епископата РПЦ! Воистину, когда Бог хочет наказать, то лишает человека разума.

Но на Житомирском совещании страх перед Филаретом был преодолен. И владыка Иов, по окончании его, радостно повторял: «Как я чувствую себя сейчас свободным! Я не испытываю страха перед этим человеком!». Благодарю Бога! Мне тоже пришлось быть участником Житомирского совещания и даже стать соавтором знаменитого документа, где впервые были сформулированы украинским епископатом обвинения Филарету, как клятвопреступнику и хулителю Церкви Христовой с требованием немедленного церковного суда над ним. Этот исторический документ был препровожден в Москву Святейшему Патриарху Алексию и Священному Синоду РПЦ и доставлен в Киев митрополиту Филарету старостой Владимиром Макарчиковым.

Любопытно, когда в Житомире происходило архиерейское собрание, постановившее предать Филарета церковному суду за клятвопреступление, то он лживо заявлял, что оно не имеет никакой силы, потому что не имелось на его проведение его, Филарета, благословения. Но я ещё раз повторю контраргумент: «А какой Святейший Патриарх дал благословение части архиереев РПЦ на образование в её составе «УПЦ» и на «избрание» его, Филарета, предстоятелем, когда не было даже Устава об управлении УПЦ и даже самой процедуры избрания предстоятеля?» Такого канонического благословения не было. А, «что не благословлено, то и не свято», - гласит народная поговорка. О Житомирском совещании ни в одном органе информации на Украине не было сказано ни полслова. Но свободный голос архиереев, прозвучавший в Житомире, был услышан Матерью-Церковью и послужил, по сути дела, каноническим основанием для начала судебного процесса по делу митрополита-раскольника, приведшего его к низложению и отлучению от соборного Тела Вселенской Православной Церкви.

События в Киеве после Житомирского собрания и о Харьковском Соборе

Решения Житомирского совещания надо было донести до простых верующих, до настоятелей киевских Церквей. И вот ночью мне и другим членам нашего Комитета приходилось, как революционерам, разъезжать по киевским храмам и монастырям и расклеивать это все на столбах и на дверях. Любопытна была реакция запуганного Филаретом духовенства Некоторые из них с радостью читали наши листовки и воззвания, а некоторые (их немного) - отказывались принимать и даже срывали с дверей. В одном из монастырей решения Житомирского совещания были нам возвращены. Матушка игумения велела сказать, чтобы мы это все забрали. Позже эта же игумения сама очень пострадала от Филарета за отказ принять автокефалию.

Что касается Харьковского Собора, то я не присутствовал на нем по той причине, что я был еще не восстановлен, как епископ. Но, тем не менее, на Собор мною были подготовлены некие тезисы, которые нужно было решить, прежде чем избирать нового митрополита и которые я озвучил на памятном первом Церковном Соборе УПЦ, где принимался Устав об управлении УПЦ. Эти тезисы были переданы митрополиту Агафангелу Владимиром Макарчиковым.

В частности, необходимо было отменить, навязанную Филаретом, дискриминационную и антиканоническую формулировку, что киевский митрополит может избираться только из числа украинского епископата. Такой практики ни одна Поместная Православная Церковь не знает. Приглашались на первосвятительские кафедры епископы из других Поместных Церквей. За примером идти далеко не надо: Киевский Митрополит Петр Могила был из Молдавии, а мы считаем его своим украинским святителем. Во-вторых, нужно было отменить пункт о пожизненном пребывании Митрополита Киевского на этом посту. И, наконец, надо было ввести институт Постоянных членов киевского Синода.

Проведение в Устав УПЦ этих положений восстанавливало соборность управления Церковью и гарантировало превращение Киевского Синода в свободно действующий церковный орган, а не в инструмент личной диктаторской политики. Все эти пункты, к великой радости, были приняты.

Харьковской Собор УПЦ низложил Филарета и запретил его в священнослужении, выдвинув ему те же обвинения в аморальности и расколе, за которые я в своё время пострадал,  добавив обвинения в хищении церковной казны УПЦ. Деяния Харьковского Собора УПЦ  стали мне моральным удовлетворением за  все гонения от Филарета.

Харьковский Собор - значительная веха в истории не только украинского, но и русского Православия вообще. Он показал, что украинский епископат в годину тяжелейших испытаний в переломные моменты, нашел в себе мужество стать глашатаем истины и справедливости, стать на защиту попранной соборности Церкви Христовой. На Харьковском Соборе епископат УПЦ сохранил для будущих поколений украинцев Благодатное Святое Православие. Богословски в этом - несомненная важность Харьковского Собора  В нём видимо можно узреть, как Бог ведёт Свою Церковь ко спасению через богопоставленный епископат, который, несмотря на давление и шантаж, выполнил священный долг защиты Православия перед Матерью-Церковью.

Конечно, и на Харьковском Соборе были сомнения и колебания. Некоторые хотели всё же избежать прямой конфронтации, просили Филарета приехать и решить всё миром в соответствии с решениями Архиерейского Собора Матери-Церкви. Один архиерей даже дважды терял от волнения сознание. Кое-кто настойчиво предлагал и иные кандидатуры на пост Предстоятеля УПЦ.

Но, когда всё свершилось, то наступил момент истины: Церковь на Украине обрела своего нового, теперь уже канонически избранного Предстоятеля - митрополита Владимира (Сабодана). Харьковский Собор УПЦ, канонически проведённый безупречно, т.е. по благословению Святейшего Патриарха и Архиерейского Собора РПЦ, возвратил церковное бытие на Украине в каноническое соборное русло. Думаю, правильным было бы считать в учебниках нашей Церковной истории моментом начала исторического бытия УПЦ, как канонической и соборно самоуправляющейся, не с самочинного «избрания» Филарета «предстоятелем» созданной им под себя «УПЦ», а со времени избрания на этот пост Блаженнейшего Владимира (Сабодана), Митрополита Киевского и всея Украины, с избрания которое было подтверждено практически сразу же всеми Главами Православных Поместных Церквей.

В Киеве после Харьковского Собора

После Харьковского Собора по инициативе Комитета духовенства в защиту украинского Православия и по благословению Блаженнейшего Митрополита Владимира (он ещё не прибыл в Киев) в Трапезном храме Киево-Печерской Лавры, тогда еще музее, состоялось собрание духовенства Киевской епархии. Я на нём выступил с разъяснением позиции епископата нашей Церкви, говорил о Житомирском совещании, о Харьковском Соборе. Единогласно все присутствующие священники приветствовали низложение Филарета и избрание на пост нового Предстоятеля Украинской Православной Церкви Блаженнейшего Митрополита Владимира. Но силы зла не сдавались. Филарет через государственные средства массовой информации заявил о непризнании решений Харьковского Собора, а Президиум Верховной Рады (спикер И. Плющ) обнародовал антиконституционное постановление о незаконности Харьковского Собора, что спровоцировало волну захватов храмов УПЦ раскольниками-филаретовцами, руховцами, униатами и унсовцами на десятилетия вперёд.

Попытка захвата Киево-Печерской Лавры УНСО в ночь накануне приезда Блаженнейшего Митрополита Владимира в Киев

Блаженнейший Митрополит Владимир должен был прибыть в Киев. Накануне вечером во Владимирском соборе, как мне об этом рассказывала одна из его работниц, был отслужен напутственный молебен для погромщиков из УНСО. Молебен служился для тех, кто шёл в святую Лавру с холодным оружием, в которую даже московские Цари ходили пешком. Сам Филарет, как признался перед видеокамерами лидер УНСО. Дмытро Корчинский, благословил унсовцев на захват Лавры.

План был такой: УНСО захватывает дом наместника и келии монахов. Сопротивляющихся вывозят в неизвестном направлении. Унсовцы переодеваются в монашеские одежды и рапортуют, что Лавра - святыня Православия - перешла на сторону раскольника Филарета. (Забегая вперед, скажу, что когда операция провалилась, украинское радио, не получив заранее информацию о её провале, транслировало по всей стране известие о том, что Киево-Печерская Лавра «контролируется национально-патриотическими силами, верными украинскому православию". Всё это говорит о том, что акция захвата планировалась на высоком уровне, может быть, и не без ведома  Кравчука, который был тогда Президентом. Возможно поэтому все материалы об избиении унсовцами монахов и верующих и детей, поступившие в Печерскую прокуратуру, оттуда потом исчезли и дело было тихо прекращено).

Помешал акции захвата Лавры филаретовским УНСО киевский «Беркут». Было это так. Поздно ночью мне позвонила сестра и сказала, что в Лавре слышны выстрелы и крики. Она вспомнила, что у нее есть знакомый в «Беркуте» - Николай Григорьевич Богданенко., который как раз был оперативным дежурным по Киеву. Я попросил позвонить ему, сообщить о беспорядках и предпринять все возможное для выдворения хулиганов и срочно выехал в Лавру. Стражи порядка, вызванные Н. Г. Богданенко, в полной экипировке арестовали преступников. Видеопленку с запечатленными событиями я потом передал Блаженнейшему Митрополиту Владимиру и он видел все это безобразие. Особенно потрясающими были видеокадры, когда «ОМОН» выложил в коридоре резиденции Митрополита захваченное у унсовцев холодное оружие: палки, железные прутья, заточенные пилы, ножи, и даже огнестрельное оружие. Насколько же надо быть бесчувственным к святыне, чтобы поднять руку с оружием на Киевскую Лавру, на святая святых Православия, как ордынские завоеватели. И тогда я подумал: «Неужели многие были правы, когда подозревали, что в душе Филарет - великий безбожник?».

Триумфальное прибытие Предстоятеля УПЦ в Киев

На перроне киевского вокзала собрался народ для встречи избранного Харьковским Собором Предстоятеля УПЦ Блаженнейшего митрополита Владимира. Я приехал на вокзальную площадь. Огромной буквой «П» были выстроены отряды милиции. Власти опасались провокаций или столкновений с УНСО. Всем командовал генерал Недрыгайло, который часто гостил у Филарета на Пушкинской 36 и, по некоторым сведениям, не мог не знать о готовящемся штурме УНСО Лавры. Генерал грубо со мной разговаривал, угрожал арестом, пытаясь воспрепятствовать пройти на перрон. Но потом как-то вяло махнул рукой и я быстро прошёл за живое ограждение.

Весь перрон был забит людьми с цветами. Все с нетерпением ждали прибытия состава. Поезд с большим опозданием медленно подтягивался на перроне. Приостановился и снова прошёл несколько десятков метров. В окне мелькнуло сосредоточенное лицо Блаженнейшего. Народ кинулся за его вагоном. Произошла сумятица. Потом мне рассказывали, что Блаженнейшего власть пыталась высадить из поезда на подходе к Киеву, убеждая пересесть в автомобиль. Ему говорили, что в Киеве его ждёт неуправляемая толпа, жаждущая его крови. Но Блаженнейший отказался выйти из вагона и решил встретить то, что Бог ему уготовал.

Когда он увидел в окно бегущую по перрону толпу, то сначала подумал нехорошее. Но, собравшись духом, спокойно направился к выходу. Я увидел как он медленно ступил на перрон. Его тут же окружили архиереи, священники, монахи, простые верующие. Под ноги полетели цветы. Их было великое множество. Воздух пропитался какой-то радостью. Все увидели с в о е г о законного Первосвятителя. От восторга я запел пасхальный тропарь: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав». Через минуту вся тысячеголовая толпа едиными устами и единым сердцем славила победу Христа Жизнодавца над смертью и тлением, правды над злом. Как отблеск пасхальной вести, новый Первосвятитель земли Украинской вышел к народу и вступил на землю древнего Киева.

Множество автомашин тронулось с места и на большой скорости, прямо по центральной линии разметки дороги, мимо забаррикадированного Владимирского собора, где засели унсовцы, прибыли в самое сердце украинского Православия - в Киево-Печерскую Лавру. Зазвонили с Большой Лаврской колокольни и в Трапезном храме во имя преподобных Антония и Феодосия протодиакон Никита Пасенко возгласил первое многолетие прибывшему Митрополиту. От волнения протодиакон чуть было не произнёс (по привычке) имя Филарета. Но, быстро совладав с чувствами, встряхнул головой и запел: «Господину нашему Блаженнейшему Владимиру, Митрополиту Киевскому и всея Украины, подаждь, Господи, многая и благая лета!» Вся Полнота Украинской Православной Церкви истово ответила: «Многая, многая, многая лета»! Православие было спасено! Началась писаться следующая страница его истории на Украине, церковная история земли древней Киевской Руси...

Без мученичества?!

Когда-то в юности (мне было 16 лет) я учился в киевском Покровском монастыре церковно-славянскому чтению. Однажды моя наставница матушка Ангелина,  традиционно исполнявшая , как она говорила, делая ударение на последней букве, «триво», т.е. музыкальное трио на клиросе, взглянув на меня, вдруг произнесла: «А, ведь, ты будешь мучеником!». «Вот, - подумал  я, - чудная!  Какое может быть мученичество сейчас? Мы же живём в свободной стране,...в  с о в е т с к о й!». Сейчас, когда мне пошёл седьмой десяток лет, глядя на молодое поколение священников УПЦ, я спрашиваю себя: «А, что вас ожидает,  в  какой  стране будете жить вы?» И отвечаю, с изрядной долей иронии внутри себя: «В  украинской,  вольной,  демократичной?!!». Херсон, 1999 г.

Эпилог

На дворе июнь 2010 года. За окном Тульчин – небольшой провинциальный городок на Подолии с одиннадцатитысячным населением, в котором Господь судил мне быть епископом. Позади двадцать лет жизни в независимой Украине, явные или открытые гонения на УПЦ,  череда перемещений с одной кафедры на другую, награждения орденами из рук двух Святейших Патриархов Московских и всея Руси - Алексия II и Кирилла, Блаженнейшего Митрополита Киевского и всея Украины Владимира, и…продолжающаяся упорная борьба с бывшим митрополитом Филаретом за единство православных украинцев с Московским Патриаршим Престолом. На смену старшим архипастырям пришло молодое поколение иерархов. Куда и как поведут они Украинскую Церковь? Это ведомо лишь одному Богу,  в путях благого промысла Которого пребывает её Полнота. По человечески, внешне, мой служебный путь – это  парадоксальное «восхождение  вниз»: от поста управляющего делами и члена Священного Синода УПЦ к незаметному служению на провинциальной кафедре, что немало радует Филарета и его клевретов, в гордыне своей не знающих о святом послушании Матери-Церкви. Я же внимаю не их ядовитым устам, а благому слову Святейшего Патриарха Кирилла в мой адрес в бытность его ещё Местоблюстителем Патриаршего Престола (по случаю моего 60-летия): «Верю, что Божественным Промыслом Вы были поставлены на служение в Украинской Православной Церкви, где в течение последних десятилетий, не взирая на многие испытания, самоотверженно защищали канонический строй и церковное единство». Благодарю за сие! И тако буди, буди…!

Продолжение эпилога. О начале новой новой главы в истории УПЦ

В 2014 году на смену тяжело больному и прикованному к инвалидной коляске почившему Блаженнейшему Митрополиту Вдадимиру (Сабодану) на киевскую кафедру свободным голосованием соборно был избран Митрополит Черновицкий Онуфрий (Березовский), - иерарх крепкой монашеской формации.

В первый месяц правления Блаженнейшего Онуфрия загнанные на окраину церковной жизни архиереи - ветераны борьбы с филаретством, стали митрополитами и архиепископами. Среди них и 65-летний автор настоящих мемуаров - митрополит Тульчинский и Брацлавский Ионафан (на фото).

Что ещё принесло в жизнь УПЦ избрание Митрополита Онуфрия Предстоятелем УПЦ? Выскажу субъективную оценку: оно принесло упразднение волюнтаритской "эпохи" неограниченного фаворитизма и его ущербных для соборности Церкви последствий.

Промыслительное избрание Митрополита Онуфрия на киевскую кафедру несомненно способствовало сохранению православно-канонического статуса УПЦ, укреплению её канонического единства с Матерью-Церковью, а значит и с каноническим Вселенским Православием. Иными словами, его соборным избранием было спасено благодатное Православие на Украине.

Вместе с тем, на Украине с весны 2014 года разразилась трагическая война на шахтёрском  Юго-востоке! Пришло время новых испытаний!  Да укрепит Господь нашу Церковь на пути исполнении блаженных Его заповедей! Пресвятая Богородице, спаси нас! Аминь.

Сайт архиепископа Ионафана (Елецких)