Этот удивительный учёный был замечательным исследователем святых отцов, причастным не только к их образу мысли, но и образу жизни. Он совершал Литургию со слезами, посвящал свои учёные труды Богу, искал настоящести сердца.

Зададимся некоторыми вопросами, сходными с теми, которые когда-то стояли перед святым Филаретом, когда он исследовал глубины и красоту мысли древних подвижников и отцов Церкви.

Часть речи

Иосиф Бродский писал, что от всего человека нам остаётся только часть речи. Если говорить о житиях, то это верно в том смысле, что никакое житие не может рассказать всё о святом. Слишком много книг понадобилось бы для этого, и пишущий их должен был бы обладать воистину Божьим всеведеньем. Житие как словесная икона святого говорит о нём что-то очень важное, но не всё. Поэтому важно, чтобы его писал тот, кто святого понимает и любит, кто причастен к его подвигу и опыту. Биографию, состоящую из дат рождения и смерти, места жизни и служения, полюбить нельзя. Человек может полюбить только жизнь другого человека, только его путь к свету. Поэтому рассказ о святом, да и вообще о человеке, немыслим без глубоко личного, живого отношения к нему. Ведь верно оценить и понять мы можем лишь того, кого любим и чей путь для нас дорог сердцу.

Потому-то сердцу мудрого читателя так драгоценны жития, составленные и проанализированные именно святым Филаретом, ведь он говорит о подвижниках, которых очень хорошо понимает и видит с ними произошедшее изнутри.

Сергей Фудель пишет: «Сейчас многие люди пишут стихи, технически гораздо более совершенные, чем стихи Пушкина или Блока. И в то же время все знают, что у нас нет ни Пушкина, ни Блока. В богословии происходит примерно то же: многие стали грамотно богословствовать, умело и профессионально, т. е. совершенно бесстрашно говорить о “гнозисе” и “аскезе”, “энергиях” и “преображении”, “соборности” и “уединенности”, “катафатической” и “апофатической” традиции. Все слова вроде бы правильные, но иногда так томительно бывает их послушать. Богословие можно ввести в салон, а его надо вводить в подвиг молитвы и в простоту любви».
Чтобы говорить о высоком, нужно иметь эту высоту в сердце, чтобы каждый раз быть не умником, а свидетелем, облекающим в песню то, «что осязали руки наши» (1 Ин. 1:1).

Преподавание патрологии и патристики

Всякий предмет и науку важно не только понять, но и донести другим так, чтобы даже неспециалист оценил драгоценность труда в этом направлении и понял, как услышанное прилагается к его жизни.

Всё это крайне важно и для патрологии, которая ни в коем случае не должна быть кабинетным предметом, интересующим только немногих учёных, ведь мысль святых отцов способна одарить слушающих живой водой Святого Духа.

Вопрос преподавания был крайне важен и для святого Филарета Черниговского, который в разное  время жизни преподавал в Духовной академии и церковную историю (уделяя особое внимание трактовке жизни святых), и Писание, и пастырское и нравственное богословие, умело прилагая эти предметы к реалиям своего времени.
Филарет избегал схоластического подхода, и его лекции для студентов всегда были живым словом, а не мертвенной кабинетной наукой. Иначе, перефразируя Сергея Довлатова, мы могли бы сказать, что Филарет старался вдохновить слушателей Словом, а не давать им зубрить число чередований фрикативного «Щ» у Рабиндраната Тагора...

В ходе изучения патрологии и патристики преподавателям важно помочь студентам не просто знакомиться с идеями святых отцов, но приобретать святоотеческое сознание, которое, по мысли тех же отцов, состоит из правильной молитвы и правильного (не схоластического, но отеческого) образования.

По Оксфордской традиции преподавания патрологии (которой следует такой патриарх православных патрологов, как Каллист Уэр), в студенте нужно зажечь желание самостоятельно изучать тексты святых отцов, научные статьи по вопросам и жизнеописания. Преподаватель даёт общее направление мысли, помогает ориентироваться в литературе по темам, предлагает систему взглядов на наследие того или иного отца.

Как пишет патролог Илларион Алфеев: «Недостаточно также знакомства с Отцами ранней Церкви и Отцами Вселенских Соборов» – следует изучать более поздних авторов вплоть до нашего времени, чтобы представить святоотеческую мысль в Церкви как непрерывную данность и явить, что наша эпоха такая же святоотеческая, как и любая другая. 
И, наконец, преподаватель должен быть всегда доступен для студенческих вопросов и в любое время готов разрешить возникающие в ходе освоения студентами материала недоразумения.

О соблазнах и важности верной мысли

Эйрик Рыжий, за кровопролитие изгнанный из Исландии, отправился попытать счастья на запад. Именно он открыл самый большой в мире остров Гренландию. Но большую часть новой земли занимал ледник, и только вдоль берега тянулась узкая полоса плодородной земли. И Эйрик решил назвать землю по тому, что в ней есть хорошего – «Зелёная земля», или «Гренландия».

К сожалению, далеко не каждый человек даже в Церкви следует тому же принципу – замечать хорошее и ради этого хорошего принимать, а не отвергать уже не землю, а человека.

Часто люди могут прицепиться к некой фразе, действию и, считая их неправильными, гнушаются добрым человеком, который старается делать хорошо.

Викинг Эйрик – редкий пример мудрого отношения к миру.

Так, например, святым Иоанном Сан-Францисским часто соблазнялись фарисейски настроенные люди. Они не могли понять его подвижничества (зачем так сурово?), его подвига (для чего так трудно и много?). Конечно, на самом деле этими людьми двигала зависть по отношению к святому: почему он может чудотворить, а мы не можем; почему его молитвы исполняет Бог, а наши нет? А ответ был прост – святой не просил для себя и не жил для себя, но вымаливал радость тем, кого любил и для кого был слугой и мамой.

Известно, что и сам святой Филарет не оставил приходы своей епархии, даже когда в 1866 году в губернии началась эпидемия холеры, но, напротив, решил посетить и подбодрить как можно больше людей, говоря: «Народ упал духом, следует ободрить» В пути он сам заболел и умер, проезжая город Конотоп (нынче Сумская область).
Интересно, что тотчас по смерти святого эпидемия прекратилась. Существует мнение, что святой перед этим молился Богу, чтоб Господь принял его жизнь за то, чтобы болезнь никого больше не коснулась...

Мир через Литургию

Святой Филарет был из тех редких поэтичных людей, кто смотрел на мир через красоту и мудрость Литургии, а потому всегда видел больше других. Это постоянство в причащении было стремлением его сердца (многими в его время непонимаемым), он слишком любил Христа и не мог подходить к Чаше редко…
Впоследствии Филарет был укреплён в этом своём намерении чудесным сном, посланным ему накануне его несостоявшейся женитьбы. Вот как повествуют об этом его жизнеописания: 

«Отец мечтал, что Димитрий (имя Филарета до принятия пострига) займет его место, и настаивал на женитьбе. По окончании первого года в богословском отделении Димитрий стал сватать невесту, исполняя желание и волю отца. Но во время последних каникул, гуляя со своим братом и товарищем Никитою по обширному отцовскому саду, Димитрий подошел к одной яблоне, задумался, а потом поведал о дивном видении, бывшем ему во время сна под этой яблоней. Со слезами радости говорил он: ‟Вижу я во сне пришедшего ко мне святителя, подобного Василию Великому, и он торжественно говорит мне: план твой и отца твоего разрушится, а исполнится над тобой то, что сказано тебе вперед архиереем Ионою. Возьми мои сочинения в Тамбовской семинарской библиотеке, в них увидишь мой образ и читай оные на латинском и греческом языках. Сверх того ходи каждый день к утрени в архидиаконскую церковь и становись перед образом святителя и чудотворца Димитрия Ростовскогоˮ».

Так путь постоянного причащения был для Филарета утверждён явлением ему святого, а Литургия уже открывала ему те тайны мира, которые может ощутить лишь молящийся, добрый и чистый сердцем.
Литургия была центром всего, что совершалось в его жизни. Мы читаем: «Филарет отличался необыкновенной тонкостью вкуса в одежде, как в личной, так и священной». И эту тонкость вкуса также относим к Литургии, которая делает человека чутким к красоте как явлению Господню в мире…

О гонителях и героях

Зло во всех его формах временно. Как звались гонители святой Варвары? Кто были бояре, невзлюбившие святую Ольгу? Недруги пророка Даниила? Воины, бросавшие в печь вавилонскую Седраха, Мисаха и Авденаго? От них не сохранилось имён, и только Бог в Своей милости знает их. А имена тех, кто строили, создавали, жалели и любили, золотыми буквами вписаны в историю мира. О критиках Андерсена и Шекспира известно теперь только то, что они были. Кто сражался против святого Олафа Норвежского? Летописи не сохранили их имена... А те, кто избирали и избирают Христа, и на земле знали радость, пускай порой и среди скорбей, и на Небе радость эту никто не отнимет у них...

Мир отцов

Пока человек хоть немного не познал Бога, ему всё духовное кажется скучным, писания отцов неинтересными.

Святой Варсонофий Оптинский рассказывает такой случай. Когда он ещё был не монахом, а офицером, однажды приехал в гости. Молодая девушка из числа приглашённых села за пианино и стала играть Моцарта. Она была очень добрая и чистая и всю красоту души вкладывала в эту игру, а у дверей стоял лакей и  говорил так: «И что это господа такую скукотень завели, лучше бы поиграли на балалайке!».

Так и с писаниями святых, отсюда разница в отношении к ним.

Но если чья-то душа тоскует о свете, она обязательно находит в личности святых и в их писаниях источник живой воды.

Артем Перлик

Тропарь святому Филарету Черниговскому

Тропарь, глас 4

Богому́дрый свети́льниче ве́ры Правосла́вныя,/ святи́телю о́тче на́ш Филаре́те,/ сла́ва и украше́ние земли́ Черни́говския,/ любому́дрый учи́телю,/ ты́же святи́телю Иоа́нну Златоу́сту досто́йное подража́ние яви́л еси́:/ чи́стыми словесы́ и благода́тными уче́ньми па́ству свою́ усе́рдно напоя́л еси́/ и ко и́стинному пути́ спасе́ния наставля́л еси́,/ и ны́не егда́ предстои́ши Све́ту Ра́зума Христу́ Бо́гу на́шему,/ моли́ся от уче́ний вре́дных оте́чество на́ше огради́ти/ и Бо́гу ве́рно послужи́ти,/ и поми́ловатися душа́м на́шим.