В Иосафатову долину — с надеждой и терпением.

«Христа славьте – кресты ставьте» – сказала, по преданию, Пресвятая Богородица, явившись пастуху Иакову в 1923 году у колодца в селе Голынчинцы Шаргородского района Винницкой области.  

И тысячами крестов покрылась в то безбожное время просторная лощина, именуемая в народе Иосафатовой долиной еще с конца XVII века –  когда православные монахи, по благословению Божией Матери, основали здесь обитель.    

Через два века, после потрясений революции и гражданской войны, люди понесли сюда кресты со всей Украины, Прибалтики, Белоруссии и многих областей России. Даже с Дальнего Востока ехали тогда паломники в маленькое украинское село.

За исповедование веры многим из них судились гонения от советской власти – притеснения, истязания и даже смерть. Пастуха Иакова ожидала мученическая кончина – его живьем загрызли крысы в подвале НКВД.  

Но усилия пропаганды и репрессии дали результат – люди почти забыли о святом месте, где Пресвятая Богородица являлась дважды. Вновь кресты в Иосафатовой долине на Винничине стали устанавливать лишь в начале XXI века. Теперь ее также называют и Долиной крестов.

– Люди приходять в ту долину, приносять хрести і моляться, щоб Господь облегшив їх життєвий хрест – духовний хрест, який є у кожної людини, – рассказывает  митрополит Могилев-Подольский и Шаргородский Агапит (Бевцик). – Ставлять хрести, і якось Господь полегшує їхнє життя. А в кожного нелегкий хрест життєвий. Але якщо надієшся на Бога, якщо в центрі життя є місце для Христа, то можна і, як то кажуть, навести порядок у житті.

Пять километров жизни

Крестный ход в Иосафатову долину 15 августа стал уже традицией нашего времени. И, возможно, именно надежда испросить у Господа облегчения своего жизненного креста привлекает сюда столько больных и страждущих. На костылях и инвалидных колясках, с палками и другими подпорами несут люди деревянные кресты к месту явления Богородицы – с просьбой о помощи и заступничестве, с надеждой и терпением.

Но ведь далеко не всегда по внешним признакам распознаешь страдальца. И с виду крепкие и молодые могут быть изнурены душевными и телесными недугами. А потому сил и воли пройти крестным ходом нужно каждому – даже самым, что ни на есть, здоровякам требуются усилия, чтобы дойти до святыни.

Вроде бы пять километров – и не расстояние вовсе. Особенно для сельских жителей, которые и не столько привыкли за день проходить. Но вот приехало нас, православных, десятки тысяч из многих мест, чтобы с крестами, иконами и хоругвями пройти от храма великомученика Дмитрия Солунского в Голынченцах до Иосафатовой долины – и это уже крестный путь. Впереди – митрополит Винницкий и Барский Симеон, архиепископ Могилев-Подольский и Шаргородский Агапит и епископы Северодонецкий и Старобельский Никодим, Бородянский Варсонофий и Фастовский Дамиан. За ними – десятки священников и тысячи, тысячи мирян.

Многие приехали автобусами от храмов, и от каждого прихода – большой крест. У части верующих в руках или на шее еще и свои деревянные кресты – размером в ладонь. Кое-кто несет на себе и несколько икон.

В крестном ходу все стараются держаться своего общинного креста и батюшки. Норматива нет – иди, как можешь. 

Но Литургия начнется в девять, и отставать никому не хочется. Впрочем, крестный ход растянулся километра на два-три точно, так что каждый замедляющий шаг – все равно в строю и всегда со своими: молитвы и песнопения не умолкают, перетекают от одной группе к другой. И идем мы как одна человеческая река с десятками тысяч течений, в которых и движения духа, и инерция тела, и души самые разные порывы. Слившиеся воедино жизни на пяти километрах крестного пути.  

Стремясь к заветной цели

15 августа всегда жарко, а в нынешнем году долгая раскаленность пространства изнурила уже многих.  Но утро еще щадит крестоносцев относительной прохладой, да и деревья в начале пути слегка закрывают от палящих лучей. Проселочная дорога, каменистая и пыльная, ярко белеет на солнце в просветах ног, сухая трава у обочины цепляется за подолы юбок.

Облегчить жизненный крест?! Вот семья идет молодая, отец тащит двоих детей: одного –на руках, второго – за руку. Тяжело ему, медленно. Ремешок от сандалии оторвался и болтается по пыли, волосы от пота слиплись. Жена рядом идет, тоже уставшая, хоть и бодрится. А ведь еще начало пути – километр прошли от силы.

Детей много всех возрастов – очень много. Тем, что в колясках, может быть и удобно, а старшеньким приходится делить тяготы почти наравне со взрослыми. Никто из малышей не плачет, ни хныкает – ни младенцы, ни младшие школьники.

Вот мальчугана-трехлетку мама несет на руках – в обнимку. Тот жмурится на солнце и прячет лицо в тень маминой головы. Вот девочки-погодки идут, взявшись за руки. Где их родители – непонятно, любая из рядом идущих женщин может оказаться их матерью.

Инвалидные коляски иногда обгоняют идущих своими ногами – осторожно так, по краешку пути. Одних немощных ведут под руки, другие, хоть и скрючившись, двигаются сами. И все же основной поток идет сравнительно бодро, в хорошем темпе стремясь к заветной цели – Долине крестов, месту явления Пречистой Божией Матери.    

«Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных!» – звучит в ритме сотен тысяч шагов.

«Богородица Дево, радуйся!» – расширяется сердце на каждом вздохе молитвы. «Пресвятая, Пресвятая Богородице, спаси нас, Непобедимая Победа! Святые ангелы, Херувимы и Серафимы и Архангелы, Молите Бога о нас!» – поднимается к небу прошение идущих по земле.    

Кресты по силам

Большие кресты несут и мужчины, и женщины. И понятно, что у некоторых немолодых уже жен на плечах – двухметровые кресты  от себя, а не от общины или храма. Солнце припекает все сильнее, будто бы наперегонки с идущими – накрывая зноем, высушивая дыхание. В моей руке – деревянный крест сантиметров двадцати. Держусь за него горячими и влажными пальцами, стараюсь не сбиться с шага.

Вдруг сзади такое активное «топ-топ-топ», и нас обгоняет, почти бегом, группа с огромным тяжеленным крестом: впереди батюшка с верхушкой креста на плече, а вокруг – до десятка женщин. Возле креста – активное движение: женщины сменяют друг друга, мелькают руки, держащие крест. И непонятно – то ли они стремятся облегчить друг другу ношу, то ли стараются занять свое место под крестом.

А еще такое впечатление, что не они несут крест, а он их. Но вот, пару мгновений, и группа подвизающихся оказалась существенно впереди, скрылась за отставшими паломниками.

Уже виден поворот дороги к самой Иосафатовой долине. До него еще идти и идти, и на сколько хватает взору – всё крестный ход движется. Оглянуться не получается, нужно держать темп. Но как изловчилась глянуть назад – бесконечный поток людей волнами катится, ряды крестов над головами колышутся.  Дух захватывает!

От беды нельзя отвернуться

– Люди добрі, не дайте моїй дитині померти! Доможіть, Христа раді! – надрывно кричал у дороги молодой мужчина. Рядом с ним стояла коляска, в которой сидела девочка лет трех. Он кричал так страшно, что сердце сжималось жарким льдом и болью. Пройти мимо было невозможно – как от собственной беды нельзя отвернуться. А ведь каждый из идущих крестным ходом нес свои большие и малые беды, свои надежду и упование. Вот он, душеный резонанс – сильно и наверняка.

Это был первый просящий на дороге к Иосафатовой долине в тот день. С каждым шагом таких людей становилось все больше – калек и беременных, с детьми, костылями или карнавками от храмов и монастырей. На нужды Церкви люди просили тихо, а для детей – навзрыд.

Многие женщины громко плакали в течение, как минимум, пяти-шести часов – пока были  паломники.  И кричали они так, как способна любая мать, стремящаяся спасти свое дитя. Православные подавали…  

Нестроение настроения

Вот так и дошли к самой долине. Литургия уже началась – голоса священнослужителей и хора густо накрывали огромное скопление людей. Большая часть паломников окружила алтарь, многие расположились в долгожданной тени под купой деревьев, другие разбрелись по долине.

Изменилось общее состояние огромного числа верующих – единство крестного хода распалось на части настроений, положений и предпочтений. Кто участвовал в Литургии телом и духом – некоторые на коленях, особенно женщины. Кто отдыхал от изнуряющего пути и по-разному: одни сидели, закрыв глаза и слушая службу, другие расслаблялись в общении и суете обустройства на новом месте. А кто-то, не тратя времени, пошел к источникам и в купальню – пока народу там не слишком много.

И так странно было, когда одновременно и Литургия, и почти народное гуляние – пусть и православное, но уже будто бы и не церковное настроение у людей. А когда рядом на длинных столах начали раздавать еду, многие соблазнились. Слаб человек – и вставать всем пришлось ни свет, ни заря, и дорога длинная, и путь нелегкий, и голод – не тетка. А запах от еды пошел, что называется, божественный.

Огромная благодарность сельским женщинам, и в первую очередь, прихожанкам Шаргородского Николаевского монастыря, накормившим сытно и вкусно тысячи людей.  Но, видно, не было им команды, когда начинать раздавать трапезу. Потому что кушать православный люд начал еще под Херувимскую, а то и раньше. Те, кто решил, что надо поесть, пока толпа не набежала.

Крестом по голове – до крови

Зато к исповеди и Святому Причащению пошли если не тысячи, то многие и многие сотни верующих. Не менее получаса звучало «Тело Христово примите…» над раскаленной Иосафатовой долиной, над такими разными в своей силе духа и немощи людьми.

Потом были проповеди владык и приветственные речи представителей местной власти. Но слова уже почти никто не слушал – люди радовались и жили таборной жизнью. Кушали за длинными столами и под деревьями на коленях и земле, кормили детей и стариков, меняли младенцам подгузники, запасались водой из источников, искали знакомых и родственников, делились впечатлениями и все такое прочее.

Вот быстро прошла бригада медиков в сопровождении милиционеров, вот от источника идут юноши в совершенно мокрой одежде, вот дети затеяли игры, пока не спохватились взрослые…

Неожиданно на голову одному из сидящих молодых людей упал двухметровый деревянный крест. Стоял себе спокойно, приставленный к дереву, и вдруг – будто полетел. Испугались все, особенно когда у юноши кровь на голове проступила. Он, ошарашенный, пошел искать медиков – пусть и они посмотрят. А свидетели происшествия как-то притихли: не каждому ведь крестом по голове да до крови.

У каждого свой разговор

Говорят, что сейчас в Иосафатовой долине уже установлены десятки тысяч крестов. И каждый вновь пришедший, так или иначе, оставляет там и свою крестную память, свое упование на Божью милость и заступничество Пресвятой Богородицы.

Большие кресты ставятся группами верующих с молитвенными песнопениями, потом к ним присоединяют малые кресты и крестики.  Большие кресты стоят густыми рядами – будто лес рукотворный. Многие из них посерели от времени, часть украшена вышитыми рушныками.  Малые крестики висят гроздьями на больших крестах, некоторые прикопаны у их подножия.

Установка креста – очень важный момент паломничества в Иосафатову долину, цель пути и основа молитвенных прошений. Каждый в этот момент ведет свой разговор с Богом и Богородицей, все – будто бы рядом и где-то очень далеко.  

А на высоком холме над Иосафатовой долиной возвышается огромный крест – говорят, это покаяние о младенцах, загубленных во чреве. Отсюда начинаются источники с целительной водой, бутылки которой каждый паломник обязательно с собой увозит. Внизу оборудована купальня, и вода в ней, почему-то не кажется особо холодной.   

«Вы идите, а Божья Матерь все устроит» – благословлял меня батюшка накануне паломничества. Так и получилось, как, наверное, у всех. А после каждый понес свой духовный крест дальше.