Мученик отдает свою земную жизнь ради Христа. Исповедник отдает земное здоровье  ради Христа. И первый, и второй не сомневается, что надо терпеть. Первый отправляется к Своему Господу, а второй остается еще свидетельствовать о Нем на земле.

После лагерей и тюрем оставались болезни на всю жизнь. Некоторым присваивали инвалидность еще в лагере. Эти Божии по лагерной терминологии «доходяги» несли свет Христов ни взирая ни на что. Всмотримся в их подвиг.

Инвалидами становились очень просто: плохое, просто ужасное питание, тяжелый титанический труд, мало отдыха и много нечеловеческих условий жизни. Сщмч. Вениамин (Воскресенский) из каменного дома в письме к другу-священнику писал:  «Суп наш 2 кг. пшена на 90 ведер воды, но в общем готовлюсь ко всему физически и духовно благодарен Богу чувствую хорошо. Началась весна, пока не для меня». Его, парализованного на правую сторону, все равно судила тройка и дали 10 лет лагерей. Владыка вскоре скончался в больнице.

Вот еще несколько зарисовок из обычной жизни святых-зеков. Прпмч. Лев (Егоров) трудился в шахте, иногда по 14 часов в сутки возил вагонетки с породой. Имея, согласно медицинской справе лагеря «миокардит и грыжу белой линии живота».  А сщмч. Петр (Зверев), этот столп веры сформированный в стопроцентного христианина с юности из Соловков в 1928 году писал: «Сырость и влажность воздуха неблагоприятно отзываются на организме – ноют кости, часто простуживаюсь, немного опухают ноги от ослабления сердечной деятельности. Сколько возможно, подлечиваюсь и, конечно, берегусь…».

Сщисп. Романа Медведь из лагеря вышел смертельно больным человеком. Он прожил несколько десятков дней. Перед смертью даже очередной арест отменили. Сотрудники карательной машины увидев его состояние оставили умирать дома.

Участник Священного Поместного Собора сщисп. протоиерей Петр Чельцов пережил 6 арестов и отсидел в тюрьмах 15 лет. Вышел из тюрьмы инвалидом и был передан под опеку своей матушке, которую после ареста мужа выгнали из дома. Снова стал служить и был священником в сельском храме до самой смерти. Прожил сщисп. Петр дольше всех участников собора 1917—1918 гг. до 1972 года.

Блаж. исповедница Матрона Анамненская. Еще шестилетним младенцем после тяжелой болезни ослепла. В 9 лет после побоев матери её парализовало. Во время избиения ей явилась Царица Небесная. Сломанная левая рука срослась не правильно, а искалеченная правая высохла. Отец Дамаскин (Орловский) в её житии пишет: «Много слез пролила в это время Матрона, и то ей было особенно прискорбно, что источником ее страданий явилась ее же родительница. Один только Господь, не забывающий всех скорбящих, утешал ее в эту пору. В субботу на Фоминой неделе она увидела в сонном видении, как Спаситель сошел с Креста и вместе с Матерью Своей подошел к ней. У Спасителя на руках и ногах были от гвоздей раны, и из них текла кровь. Матрона приложилась к Его ране и, когда проснулась и отерла губы, то почувствовала, что на губах была кровь. Все ее тяжкие страдания тогда померкли перед страданиями и ранами Спасителя. Впоследствии при рассказе о страданиях Спасителя слезы сами собой лились из глаз Матроны».

Невзирая на то, что она уже была инвалидом, ей пришлось пережить еще аресты и тюрьмы. Рассказывают, что в камере с ней люди обретали веру. Пели и молились вместе. В 1935 г. святая была приговорена к принудительному лечению в доме хроников, где через год отдала Господу душу.

Наши исповедники выходили из тюрем инвалидами, но с твердой, как у ап. Петра, верой. Они были людьми Церкваи до мозга костей. Богу они были преданы всецело, как говорится в наших молитвах на ектении: «Сами себя и друг друга Христу Богу предадим».
Родом из-под Одессы сщмч. Дамаскин, епископ Стародубский так измучен заточением и допросами, что на всенощной вынужден был помазать народ сидя. В алтаре с ним случались сердечные приступы, но на следующий день он снова служил, видя в богослужении свою единственную радость.

У сщмч. Владимир Хираско  во время заключения в тюрьме резко ухудшилось зрение и слух. Дважды о. Владимир обращался к тюремному начальству с просьбой прислать врача, но так и не получил никакого ответа. Несмотря на болезни, отец Владимир отверг предложение следователя дать «признательные показания». «В предъявленном мне обвинении я виновным себя не признаю и к данным мною показаниям больше ничего добавить не имею», — ответил священник. В 1929 году протоиерей Владимир Хираско был приговорен к трем годам заключения в сибирских лагерях. Проживал до ареста в Минске по адресу улица Советская 9.  Из заключения священник освободился в 1932 году тяжело больным и практически слепым. Через несколько месяцев исповедник скончался.

Стоящий первым в списке новомучеников сщмч. Анатолий Одесский умирал от пыток в 1938 году. К тому времени он был почти ослепшим, еле владел ногами, с язвой желудка, миокардитом, больными легкими. В течении последнего года лагеря в документах находим отчёт о его трудоспособности святого: «Работает добросовестно, к инструментам относится бережно. Дисциплинирован. Качество работы удовлетворительно». Через несколько месяцев Владыка заболел воспалением легких, запись охранника сообщает: «Работу выполняет на 62%. По старости работает слабо (58 лет!), но старается». Нескольким времени позднее сообщается, что заключенный «к физической работе не пригоден».

Вид заключенных мог пугать и часто не имел ничего общего с состоянием до заключения. Следует просто сравнить фото сщмч. Анатолия Одесского «до» и «во время» заключении. Он писал: «…О свидании не хлопочу, потому что оно невозможно и не нужно.
Сохраните все представление о мне по прежнему моему образу и сохраните его в своей памяти, а теперешний свой вид я унесу в могилу, о котором вы не будете иметь представления, – и хорошо. Свидание – это лишние слезы и ужас, да и ненужная затрата необходимых для вас средств. Если Господь не сподобит повидаться, да будет воля Его, а сподобит – поговорим и поплачем слезами радости».

Митрополит Антоний (Храповицкий) писал о сщмч. Илларионе (Троицком), что его еще совсем молодого, но высокоталантливого, чтобы не сказать гениального, мыслителя к концу 1929 года уморили в ссылке на Соловках. Владыка «был уже пред самой смертью лицемерно возвращен из ссылки в Петроград, где и скончался 28 декабря, не имея еще сорока лет от роду, передвигаясь на костылях последние годы своей молодой жизни, хотя смолоду отличался цветущим здоровьем, имел юношески румяные щеки».

За год стать инвалидом в лагере проще простого, если учитывать, что до этого были месяцы жестоких допросов, издевательств и унижений. Сщмч. Федор Керанов из Бердянска в конце 1939 был арестован, а 22 января 1941 года он писал родным, что уже является инвалидом: «Я после долгого времени работы на лесоповале, где страшно устал и оборвался, месяц был дневальным и хорошо отдохнул – сейчас зачислен в разряд актированных инвалидов 2-го разряда и нахожусь в 11-м лагпункте на работе в закрытом помещении – вязание сетей…».

Удивляешься, как они терпели, как проходили десятилетия телесных мук. Очищающего о освящающего страдания. Сердце ноет, когда читаешь эти строки.

Сщмч. Серафим (Самойлович) в Соловецком лагере поднимая кирпичи на постройку двухэтажного здания упал с лесов и переломал себе ребра, которые неудачно срослись, что сделало его инвалидом. Осенью 1930 г. он был отправлен на строительство Беломорканала. Протопресвитер М. Польский приводит драгоценный рассказ узника, отбывавшего с ним заключение: «Тут я впервые увидел... архиепископа Серафима - высокого согбенного старца, с уже остриженными под машинку №1 головой и лицом ... мы, лекпомы, старались помочь Владыке, страдавшем двухсторонним хроническим плевритом при декомпенсированном миокарде и общем артериосклерозе. Раз, в конце октября, в сырой ненастный день, проходя мимо землянки - дезокамеры, где производилась дезинфекция вещей при герметически закрытой двери, а заключенный-инвалид караулил снаружи камеру ..., я услышал, что зовут меня по имени. Подойдя, я увидел продрогшего архиепископа Серафима, - "На эти посты ставят на 2 часа по очереди нас, инвалидов; я стою с 12 дня и меня не сменяют (Было около 6-ти часов вечера)". Тот же свидетель рассказывает, что в марте 1932 г. Владыку освободили и направили этапом в ссылку в область Коми-зырян к северу от Вятки. «Он слабел телесно, но духом был тверд ... Больной - Владыка Серафим часто вспоминался мне в скитаниях по тюрьмам и ссылкам, когда лишенный физического общения с верующими, я мысленно в молитве поминал его; мне представлялось его кротко улыбающееся изможденное лицо и, склонив в молитве голову, я словно чувствовал на ней его исхудалую, огрубевшую, покрытую ссадинами архипастырскую руку».

Такие наши исповедники. Такие наши новомученики. Такие человечные и светлые в нечеловеческой жизни. В звериных обстоятельствах с лицом, подобным Ангелам. У кого-то еще будут сомнения в их святости? Как думаете, после такого они имеют дерзновение пред Богом? 

Иерей Андрей Гавриленко