3 февраля Православная Церковь празднует день памяти двух святых Максимов – двух людей, живших с разницей почти в тысячу лет, но объединенных одним именем и в чем-то схожими жизнями, которые они посвятили всецело Господу нашему Иисусу Христу. Это преподобный Максим Исповедник, живший в VII веке, и преподобный греко-русский святой Максим Грек, живший в XVI веке.

Прп. максим Исповедник. Византийская фреска. XIII век

Имя Максим переводится с латыни как «величайший», и сегодня эти угодники Божии представляются величайшими твердынями исповеднического подвига за Христа. Несмотря на почти тысячелетнюю разницу в возрасте, их судьбы удивительно похожи. Оба из знатных греческих семей, оба получили блестящее глубокое и разностороннее образование, оба избрали не мирскую карьеру, где и перед тем и другим открывались блестящие перспективы, но узкий и тернистый путь иночества, оба пострадали за Христа, претерпев тяжкие мучения.

Но не только внешние факторы сближают их жизнь. Что-то внутреннее, корневое, глубинное делает их почти что духовными «близнецами». Паче всего на свете они возлюбили истину и служили ей и видели только в этой Божественной истине жизнь. Воистину Премудрость из них сотворила Себе дом и обитала в них. И когда стал со всей остротой выбор, когда над ними довлели сильные мира сего, включая императоров, царей, патриархов, митрополитов, бояр, предлагавшим по разным историческим причинам отречься от истины, они предпочли вместо этого пожертвовать ради нее жизнью. Потому что жизнь без Бога все равно бессмысленна и обречена на распад, на умирание. Ведь только Господь и есть истинная жизнь.

Вспомним знаменитое выражение преподобного Максима Исповедника:  «Если вся вселенная начнёт причащаться с Патриархом (на то время на константинопольский патриарший престол был возведен по воле императора еретик-монофелит. – Прим. авт.), я не причащусь с ним. Дух Святой анафематствовал чрез апостола даже ангелов, вводящих что-либо новое и чуждое проповеди (евангельской и апостольской)».

Мне кажется, что у этих святых был уникальный талант чувствовать и разуметь пронзительную чистоту православных догматов, чистоту канонов. Подобно гениальному музыканту, своим острым духовным слухом они улавливали малейшую фальшь, малейшее отклонение общества от чистоты православной веры и били тревогу. Их души были своеобразными датчиками, которые с Божьей помощью не давали сбиться Церковному кораблю с верного курса.

За то, подобно и ветхозаветным пророкам и мученикам римских времен, они получали свои терновые венцы. Они закалялись в горниле страданий, превращаясь в твердое золото, достойное Царствия Небесного. Отрубленная правая рука и вырванный язык у преподобного Максима Исповедника, иные жесточайшие мучения и смерть в ссылке. Почти двадцать пять лет заключения под стражей у преподобного Максима Грека, который, будучи иноземцем, стал голосом совести русского народа. 

Прп. Максим Грек. Современная икона

Житие преподобного Максима Исповедника гласит, что Бог сотворил чудо: несмотря на тяжкие увечья, он снова обрел возможность говорить и писать. В том есть глубокий символизм: голос Бога – голос истины нельзя заглушить. Он будет звучать вечно…

Но вопрос для современного общества, в том числе и украинского, мне кажется, состоит в другом. Захотим ли мы услышать этот голос? Возжелаем ли мы прикоснуться к этой прозрачности, к этой небесности и совершенно надмирной чистоте православных догматов и канонов? Захотим ли мы смиренно войти под своды неба на земле – Православной Церкви в Ее каноническом незыблемом строе, войти, чтобы очиститься в бане пакибытия, чтобы спастись в единении со Спасителем-Христом, Исцеляющим нас. Или мы возжаждем в угоду сиюминутным политическим амбициям и идеологическим влюбленностям-миражам переделать Церковь на свой земной человеческий лад? Но останется ли в таком случае в Ней Жизнь? Будет ли Она столпом и утверждением Истины? Не правды и справедливости земной, но небесной Божественной Истины?

Крушить и разрушать легче всего. Образовываться, очищать в себе то, что каждого из нас делает человеком – образ и подобие Божие, труднее всего. Труднее, но спасительней. Будем ли мы развивать в себе духовный взор и духовный слух, чтобы постичь эту величайшую вселенскую гармонию, которой есть православные догматы и каноны, на чем и зиждится Церковь.

Это и есть та красота, о которой писал  Достоевский. Она, и только она спасет мир!

Преподобные Максиме Исповедниче и Максиме Греке, молите Бога о нас!

Иерей Андрей Чиженко