Если мы внимательно всмотримся в структуру построения православного календаря, то увидим, что имена новомучеников там, как правило, всегда помещаются в самом конце.

Мы и так плохо знаем более известных, оставивших значительный след в истории или богословии, святых, что уж говорить о новомучениках, чьи имена часто повторяются, а за скобками обозначается лишь дата их кончины. Было время, когда житийная литература являлась основой постоянного чтения православных христиан. На примере подвига святых воспитывалось подрастающее поколение, а люди старшего возраста черпали в ней вдохновения и мысли для решения своих текущих духовных, социальных или бытовых проблем. Сегодня все изменилось и самой большой проблемой является, наверное, даже не лень, а хроническая усталость, засоренность информационного пространства и нехватка времени. Поэтому я решил этой небольшой публикацией, хотя бы немного заполнить образовавшийся пробел.

Мой взгляд остановился на именах двух священномучеников, двух пресвитеров – Михаила и Николая, день памяти которых православная Церковь празднует 18 июня. В календаре мы видим довольно распространенные имена, две даты – 1931 и 1943 гг. – и больше ничего. Хотя между отцом Михаилом (Вотяковым) и отцом Николаем (Рюриковым) небольшая разница в возрасте – всего три года – жили они в разных губерниях (в какой-то момент их дороги проходили недалеко друг от друга) и пострадали они в разное время, есть в их судьбе все же схожая черта, которую можно обозначить тремя словами – предательство и колхоз.

Оба батюшки были из простых семей – крестьянина и сельского священника, получили образование в церковно-приходской школе, приобрели опыт педагогической деятельности, оба приняли сан за несколько лет до революции. С приходом безбожной власти начались скорби и испытания.

Как ни парадоксально, а первые серьезные проблемы будущим священномученикам доставили «свои». Это слово я взял в кавычки по той простой причине, что христиан, так поступающих уже и христианами назвать сложно.

Отцу Михаилу первый «привет» прилетел в 1917 году от старосты Покровского храма села Кумья Козмодемьянского уезда (тогда Казанской губернии). Этот человек написал правящему архиерею кляузу о недобросовестном выполнении священником своих обязательств и вымогании денег. Назначенное епископом расследование возводимых обвинений не подтвердило. Староста видимо накрутил и некоторых прихожан, что сделало довольно тягостным дальнейшее служение. Еще практически два года сохранялось напряжение, пока отца Михаила не перевели в другой храм. Местом служения батюшки перед первым арестом стала церковь в селе Сарсасы. Именно отсюда начался его последний путь через допросы прямо на Голгофу.

В 1929 году отца Михаила арестовывают по обвинению в агитации против хлебозаготовок. Его продержали несколько месяцев, но, за неимением доказательств, отпустили. В это же время советская власть приступила к насильственному созданию колхозов. Начались аресты несогласных крестьян, а с ними и духовенства. В апреле 1931 года руководство Чистопольских Выселков – последнего места служения отца Михаила – составили на священника донос о том, что он в своих проповедях якобы ведет антисоветскую пропаганду и агитирует народ против колхозного движения. 22 апреля батюшка с одиннадцатью крестьянами был арестован. Начались допросы, отце Михаил отрицал возводимые на него обвинения, но, как это было еще во время суда над Христом, нашлись нужные свидетели и 30 апреля дело уже было закрыто.

Батюшке довелось пожить еще чуть более года и 18 июня 1931 года его вместе с некоторыми крестьянами расстреляли.

Отец Николай служил в Троицком соборе, в городе Горбатове Нижегородской области. В 1927 году сотрудники ОГПУ начали собирать на него сведения. И тут, как в предыдущей истории, отметились «свои». Свидетелями против отца Николая выступили, служившие с ним в одном храме, священник, дьякон и псаломщик. Снова обвинения в действиях против власти, в антисоветской агитации и прочий бред. Здесь уже чувствовалась рука «профессионалов», так как ложные свидетельства были составлены со ссылками на образы Священного Писания. Прочитав тексты допросов, у меня сложилось стойкое впечатление, что главным мотивом здесь выступила зависть, хотя могли быть и иные причины.

4 ноября 1927 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило отца Николая к трем годам ссылки в Сибирь. По окончании срока батюшка поселился в городе Козмодемьянске, где и продолжил свое служение. Здесь он дожил до гонений 1937 года. Свидетелями против отца Николая выступили два крестьянина и женщина-зоотехник. Снова посыпались обвинения против колхозов, но только теперь усугубленные якобы готовящимся восстанием колхозников. К чести отца Николая, его назвали еще и успешным вербовщиком молодежи в Церковь. 8 октября 1937 года тройка НКВД приговорила его к десяти годам исправительно-трудового лагеря. Батюшка до конца срока не дожил и почил 18 июня 1943 года в Пезмогском лагерном лазарете (республика Коми).

Вот такая, немного схожая, но у каждого своя судьба двух священномучеников. Наверное, никто другой не вдохновит нас нести свой крест так, как это сделают новомученики. Они близки не только по времени, но и по духу. Если нам придется когда-то дожить до подобных времен то, надеюсь, у нас хватит мужества оказаться в числе верных, а не в числе предателей.

Протоиерей Владимир Долгих