В этом году исполняется 600 лет от начала Гуситских войн – крайне кровопролитных столкновений унесших больше половины населения Чехии. Причины этого конфликта были заложены еще в 1415 году, когда решением Констанцкого собора лидера чешской реформации Яна Гуса сожгли на костре.

Патриарх Геннадий Схоларий

Традиционно его относят к одному из представителей протестантизма, однако изложенные им идеи выделят несколько важных особенностей. В отличие от того же Джона Уиклифа – английского церковного реформатора – Ян Гус не ставил под сомнение учение Церкви, не имел каких-либо политических целей, а только лишь стремился повысить духовный уровень своих слушателей за счет проповеди на понятном им языке. По свидетельству самого Гуса, он стал священником, чтобы обеспечить себе безбедную жизнь, но через два года после принятия сана в его душе происходит переворот, после чего он начинает серьезно относиться к своим обязанностям. Ян Гус был талантливым проповедником и привлекал к себе людей не только словом, но и целомудренным и бескорыстным образом жизни. Его желание нести Слово Божье своему нарду на родном языке, а также призыв католического клира к благочестию и простоте, уже могло сильно не нравиться епископату XV столетия. Последующее выступление Яна Гуса против продажи индульгенций, церковных должностей, симонии, взятие платы за таинства, а также рост национального самосознания чехов и национальные конфликты в Пражском университете (где он преподавал, а впоследствии был еще и ректором) привели его к той печальной участи, о которой мы уже сказали.

В контексте обвинений Яна Гуса нельзя не упомянуть об одном интересном историческом эпизоде в отношении его друга и соратника Иеронима Пражского. Узнав об аресте своего сподвижника, он решительно отправляется на печально известный собор в Констанц (сегодня это город в земле Баден-Вюртемберг, в Германии). Не получив разрешения говорить в защиту Гуса, Иероним пытается вернуться домой, однако будучи схвачен сам предстает перед судом собора. Заключение немого подорвало его решимость, Иероним сначала смалодушничал и отрекся от всех своих «заблуждений», но впоследствии набрался мужества, взял обратно свое отречение и через год также взошел на костер. Так вот, в обвинительных актах собора содержатся показания одного инквизитора, который вменял Иерониму симпатии к восточным схизматикам. Основаны они были на свидетельствах его участия, в 1413 году, в православных богослужениях в Витебске и Пскове, после чего он якобы, подобно русским священникам, отпустил волосы и бороду.

Против последователей этих двух замечательных людей, получивших название гуситов, были снаряжены целые крестовые походы. Фактически им приходилось воевать практически против всей Европы, за исключением Франции и Англии, которые в то время были заняты разборками друг с другом и сожжением Жанны д’Арк. Впоследствии гуситы разделились на ряд течений, из которых, пожалуй, наиболее близкими к православию были так называемые утраквисты или чашники. Название они получили в результате возвращения в литургию традиции причащения мирян под двумя видами (т.е. Тела и Крови, вопреки католикам, причащающим людей лишь облатками). Требование причастия под двумя видами стало фактически знамением гуситского движения. Вот здесь мы вплотную и подходим к вопросу контактов чешских реформаторов с Константинополем.

Не смотря на ряд сходства во взглядах, изначально ни православные греки, ни гуситы не проявляли симпатий друг к другу. Впервые они пересеклись на Базельском соборе (1431-1449 гг.), но тогда делегаты восточной Церкви даже возмутились в результате, того, что папа Евгений IV посмел сравнить их с чешскими гуситами. Но, на рубеже 40-50-х годов XV столетия ситуация меняется. Связано это было с тем, что пражским архиепископом был избран Ян Рокицана, однако, по вполне понятным причинам, папа отказывается его рукополагать, что стало серьезной проблемой для чехов, лишившихся возможности пополнять, таким образом, ряды своего духовенства. Желая решить сложившуюся проблему, в 1451 году, гуситы отправляют своего посланника в Константинополь. Личность этого человека, в виду скудости сведений, до сих пор толком не установлена. В одних источниках он именуется Константин Ангеликус (или Англикус), в других – Петр Патрис. Однако важно не это, а то, что он входит в общение с видным византийским богословом, тогда еще монахом, впоследствии, после захвата Константинополя турками-османами, ставшего патриархом, Геннадием Схоларием (сам же патриарх Григорий III в это время был вынужден скрываться в Риме, так как был сторонником Флорентийской унии). К гуситскому послу он отнесся весьма благосклонно, опросил его относительно доктринальных положений веры и, в ответном письме, датированном 18 января 1452 года, написал следующее: «Через вашего брата, сына нашей церкви, Константина Англика, доставщика данных посланий, учителя и достопочтенного священника, мы удостоверились яснее, что вы не поглощены новшествами, рождёнными благодаря некоторым в церкви Христовой, но опираетесь на фундамент веры, переданной нам от нашего повелителя и его учеников, эта священная церковь пришла к заключению написать вам и побудить к унии с ней, не ради той унии, заключённой во Флоренции, которую именовали, как и следует, пожалуй, отложением от истины, – поэтому мы не приняли её, но, вернее, совсем объявили недействительной, – но согласно незыблемому закону истины, в котором одном мы можем соединиться истинно и непоколебимо».

Константинопольская Церковь была согласна на унию с чешскими гуситами, однако при условии выполнения всех их требований относительно вероучительных вопросов. В сентябре письмо Геннадия Схолария было доставлено в Прагу и вызвало лишь положительную реакцию. Связано это было не только с тем, что вхождение в общение с восточными христианами открывало возможность законного рукоположения Яна Рокицаны, но и с тем, что гуситы увидели в этом свидетельство любви к ним Бога. В ответном послании чехи выразили еще и желание как можно скорее перейти от слов к делу: «Мы, насколько можем, хотим просить вас от души, – пишут гуситы, – чтобы вы на самом деле возбудили своё сострадание и благосклонность вашу к нам и излили на нас свою любовь». Нужно также отметить, что в то время в письме не излагали все сведения и мысли, но особо важные идеи, дабы они не попали в чужие руки, передавали устно, вместе с посланником. По этой причине, в указанной переписке, мы не найдем прямых сведений о согласии гуситов на условия Константинополя, но большинство историков, учитывая все обстоятельства, указывают на принципиальную позицию чехов в этом вопросе.

На этом все… дальше писать уже не о чем. Приходится обрывать рассказ, так как и связь гуситов с православным Константинополем была прервана в результате гибели Византии 29 мая 1453 года. Для коммуникации в XV столетии требовалось время, письма шли долго, а реализация каких-либо международных решений могла потребовать и нескольких лет. Оценку изложенному историческому эпизоду историки дают и сегодня. Учитывая весь исторический фон и сопутствующие события, у кого-то он вызывает восхищение, а у кого-то и критику, но нам хотелось бы сказать не об этом. Дело в том, что мы привыкли смотреть на весь протестантизм как на еретический отход от истин веры еще более глубокий, чем все нововведения произведенные Римской церковью. Нельзя не сказать, что во многих случаях оно так и есть, однако пример с гуситами дает возможность увидеть и другой вариант развития событий. По большому счету, в идеях Яна Гуса не было ничего принципиально еретического. Постулаты гуситов в основном совпадали с православными. Такие известные историки как Е. И. Смирнов, Н. Д. Тальберг, В.А. Елагин, Е.П. Новиков, А.С. Клеванов видели в гуситском движении попытку возрождения кирилло-мефодиевской православной традиции. Это мнение может показаться несколько натянутым, однако, о том, что Ян Гус, при реформировании ческой орфографии, опирался на церковно-славянский язык, писал даже западный византолог и католический священник Франтишек Дворник. Другой западный историк Иосиф Первольф, чех по происхождению, утверждал, что если бы Яна Гуса и Иеронима Пражского не казнили, то у всего этого движения (во всяком случае, у умеренного крыла гуситов) были все шансы для сближения с Православной Церковью: «Чехи, подняв оппозицию против взглядов римско-католической церкви, естественно обратили свое внимание на другую главную церковь христианскую, православную или греческую, к которой принадлежала большая часть славян. Они в особенно важном тогда вопросе причащения под обоими видами часто указывали на греческую церковь».

Таким образом, мы видим, что протестантизм не всегда отдаляет его сторонников от Истины, но попавший на добрую почву может послужить и возвращением к ней, жаль только, что исторические обстоятельства не позволили осуществиться намеченным планам сближения реформаторской Чехии и православного востока. Видимо Промысел Божий здесь сработал каким-то иным, не доступным нашему земному уму, способом. Впрочем, не впервые мы не можем постичь тайн Божьего Замысла.

Протоиерей Владимир Долгих