Кто на самом деле написал «Тихий Дон»?

Не так давно на телеканале «Россия 1» состоялась премьера новой экранизации романа Михаила Шолохова «Тихий Дон».

Признаюсь вам, я не видел этого сериала, хотя осмелюсь предположить, что вряд ли он будет лучше легендарной постановки Сергея Герасимова. Но эта статья не о кино, не о достоинствах и недостатках вот уже четвертой экранизации этого бессмертного романа. Мне бы хотелось поделиться с читателями некоторыми размышлениями по поводу авторства «Тихого Дона», дискуссия о котором началась буквально сразу после выхода романа в свет.

Я прочитал «Тихий Дон» достаточно поздно, лет в сорок. И перед прочтением, будучи наслышан о спорах вокруг его авторской принадлежности, решил ознакомиться с доводами всех сторон, принимавших участие в этой дискуссии. Доводы в пользу того, что этот роман написан не Шолоховым, показались мне более убедительными, нежели аргументы противников этой точки зрения. Но, прочитав роман, я пришел к твердому убеждению, что Шолохов действительно не является основным его автором. На мой взгляд, он, без сомнения, принимал участие в работе над «Тихим Доном», но большая часть текста принадлежит  все-таки не ему. Сейчас я кратко изложу основные доводы обеих сторон (и тех, кто защищает авторство Шолохова, и тех, кто его отрицает), и пусть читатели сами рассудят, чьи из них являются более весомыми и убедительными.

Аргументы "за" и "против"

Итак, как правило, авторство Шолохова отстаивает официальная литературоведческая номенклатура (уходящая своими корнями в советское прошлое), т. е. научные сотрудники литературных институтов, основной специальностью которых является изучение творчества этого писателя. Вот их основные аргументы в пользу авторства Шолохова:

– во-первых, сам Шолохов до «Тихого Дона» уже успел написать свои «Донские рассказы»;
– во-вторых, рукописи романа, без всякого сомнения, написаны рукой автора;
– в-третьих, в 70-е годы в Швеции был проведен компьютерный анализ текстов, с помощью которого удалось установить достаточно высокую вероятность того, что текст романа принадлежит Шолохову.

Однако, на мой взгляд, противники советской литературоведческой традиции, а среди них были очень известные имена (например, А. Солженицин был твердо уверен, что Шолохов не является автором романа, а уж он в литературе знал толк), приводят достаточно весомые возражения на этот счет:

– феномен «гения» Шолохова слишком явно не вписывается в рамки здравого смысла. Как правило, все великие писатели (ну, может быть, за исключением М. Горького), создавшие произведения такого уровня, имели прекрасное образование, богатый жизненный опыт, а их талант раскрывался постепенно. Т. е. ранние их произведения, чаще всего, уступают по качеству произведениям зрелого периода. В этом смысле творческий путь Шолохова вообще трудно поддается анализу. Автор практически не имел образования –  Мише Шолохову удалось закончить только четыре класса гимназии: «В 1974 году в Париже была издана книга Ирины Медведевой-Томашевской “Стремя Тихого Донаˮ. В предисловии А. Солженицын открыто обвинял Шолохова в плагиате: “23-х летний дебютант создал произведение на материале, далеко превосходящем свой жизненный опыт и свой уровень образованияˮ» (1).
Как такое эпохальное произведение мог написать малообразованный человек, до сих пор остается загадкой. Кстати говоря, и в повседневной жизни Шолохов не производил впечатления интеллектуала. Фактически Шолохова можно назвать писателем одного романа, т. к. его остальные произведения по своему художественному уровню ниже «Тихого Дона». Так, например, Солженицин определил жанр романа «Поднятая целина» как «блокнот агитатора в диалогах»;

– с рукописями история оказалась тоже довольно запутанной. Через некоторое время после первой экспертизы (которая мало у кого вызывает доверие), сделанной еще в конце 20-х годов,  рукописи романа бесследно пропали. Шолохов уверял, что потерял рукописи. А в 1947 году он объявил их погибшими окончательно.
Но после смерти писателя рукописи нашлись за границей и не так давно были выкуплены Россией в качестве культурного наследия страны. Но до сих пор они почему-то не опубликованы. Сам факт того, что они написаны рукой Шолохова, мало что доказывает, т. к. сами рукописи могли стать плодом простой переписки или переработки чужого материала. «Исследователь Зеев Бар-Селла предположил, что это не оригинал, а безграмотная копия с грамотного оригинала»;

– с экспертизой, проведенной в Швеции, дело обстоит еще проще. Представьте себе методы компьютерной обработки в 70-е гг. Сегодня  практически во всех областях науки приходится снова и снова уточнять данные компьютерного анализа, сделанного много десятилетий назад, в силу их естественного несовершенства. При этом нужно учитывать нежелание самих шведов попасть впросак с Нобелевской премией, которой они наградили Шолохова. Да и сам метод, как утверждают некоторые аналитики,  был изначально ущербен. На самом деле, анализируя текст, нужно было сравнивать не отдельные места «Тихого Дона» между собой (выбранные случайно), а текст «Тихого Дона» с текстами того писателя, которого небезосновательно подозревают в авторстве романа.

Если даже допустить, что не Шолохов написал «Тихий Дон», то как тогда объяснить его участие в этой истории? 

По мнению противников авторства Шолохова, дело обстояло следующим образом: Шолохов родился и вырос на Дону, на хуторе Кружилин станицы Вешенской в 1905 году. Весной 1920 года неподалеку от Вёшенской, в районе станицы Новокорсунской, умер участник Донского восстания, прошедший Первую мировую войну, человек, собиравший материал по истории казачества и восстания донских казаков против советской власти, известный казачий писатель Федор Крюков. Он, по свидетельству очевидцев офицеров, которые лично знали Крюкова, в течение нескольких последних лет до своей кончины писал большое произведение о казаках и войне. После смерти Крюкова все его рукописи, дневник и заметки бесследно исчезли. Учитывая тот факт, что в годы Гражданской войны в казачьих станицах было не так уж много грамотных людей, рукописи Крюкова вполне могли попасть к Шолохову, который в то время служил в станичном ревкоме, а также работал учителем начальной школы: «В 1975 году, в Париже, вышла книга Роя Медведева “Кто написал «Тихий Дон»ˮ. Медведев обращает внимание на тот, факт, что тесть Шолохова П. Громославский принимал участие в белоказачьем движении и был одним из сотрудников газеты “Донские ведомостиˮ, которую редактировал Ф. Крюков… После смерти последнего, Громославский с группой казаков похоронил его недалеко от станицы Новокорсунской. Медведев предполагает, что именно Громославскому досталась часть рукописей Ф. Крюкова» (2).

Кстати, сам Шолохов  всегда отрицал свою связь с рукописями Крюкова и даже настаивал на том, что ничего не слышал о таком писателе и вообще не знал о существовании такого человека. Хотя, на самом деле, в это очень трудно поверить: «Есть все основания говорить, что Михаил Александрович, делая такое категоричное заявление, был, по меньшей мере, не совсем искренним… Учась в Москве, в Богучаре, а потом в Вешенской, гимназист Миша Шолохов (как признавался потом) зачитывался русскими классиками, буквально проглатывал журнальные новинки. Неужели он никогда не держал в руках журнал “Русской богатствоˮ…. И в нем – имя Ф. Крюкова. Держал. И читал. Недаром же изобразил в начале второй части романа, как Сергей Платонович Мохов, богатейший в станице человек, на прохладной кушетке перелистывал июньскую книжку “Русского богатстваˮ» (3).

Другом Крюкова был и попечитель Шолохова в писательских кругах А. С. Серафимович. А о личном знакомстве тестя Шолохова с Крюковым мы уже говорили.

К чему было так скрывать очевидные вещи?

Чего боялся молодой советский писатель, когда отрицал какую-либо связь с Федором Крюковым? А что, если он просто переработал рукописи последнего и выдал их за свои? Как это ни покажется странным, у сторонников этой версии есть достаточно серьезные аргументы, а именно:

– во-первых, трудно поверить в то, что молодой, неопытный выходец из провинции мог так ярко описать события Первой мировой войны, в том числе и военный быт. Когда читаешь роман, понимаешь, что так описать армию изнутри мог только тот, кто находился в окопах, казармах и блиндажах, бок о бок с офицерами и солдатами. Так мог писать о войне Лев Толстой, который принимал непосредственное участие в Кавказской кампании и обороне Севастополя. Так мог писать об армии Александр Куприн, закончивший кадетский корпус, прослуживший несколько лет в действующей армии. Но молодой, полуграмотный юнец так об армии написать вряд ли бы сумел;

– во-вторых, по мнению многих аналитиков, рукопись романа слишком неоднородна для того, чтобы выйти из-под пера одного человека. Скорее всего, Шолохов правил ее. Эксперты считают, что первые два тома были закончены настоящим автором практически на 80-90% и поэтому содержат минимальное количество правок Шолохова. Только этим можно объяснить просто сумасшедшую скорость работы над рукописями этой части романа. Шолохов написал первые два тома (вдумайтесь!) всего за несколько месяцев:

«В начале 80-х годов проблема «взрывной плодовитости Шолохова заинтересовала доцента Орловского института В. М. Шепелева… Если в конце 1926 года Шолохов только “стал думать о более широком романеˮ (после “Донщиныˮ В. С.) и “когда план созрел, – приступил к собиранию материалаˮ… то начать непосредственно писать первую книгу “Тихого Донаˮ он мог, в лучшем случае, лишь в начале 1927 года, учитывая, что сбор материала требовал очень много времени… Получается, что примерно за четыре месяца Шолохов сумел написать блестящую книгу объемом в тринадцать печатных листов?! Еще меньше времени ушло на сдачу второй книги» (4).

А вот над последующими частями ему пришлось изрядно потрудиться. Именно там мы можем встретить большинство авторских вставок Шолохова, вставок, которые, по мнению некоторых исследователей, пошли только во вред гениальному произведению:

«При внимательном чтении романа обнаруживаются многочисленные неувязки, противоречия и вообще чужеродные куски текста, которые говорят о полном непонимании Шолоховым событий и фактов, описанных (якобы им же самим) в “Тихом Донеˮ, и вызывают законный вопрос: как такое вообще могло быть написано?» (5).

Незадачи

Так, например, в первой части романа Шолохов вставил короткую автобиографическую вставку о молодости Аксиньи, которая вышла замуж не по любви и потеряла первого своего ребенка. Необходимость этой вставки, скорее всего, была продиктована требованием советской цензуры, придававшей огромное значение описанию нелегкой судьбы простых людей в Российской Империи. Но вот незадача – сделав эту вставку, Шолохов упустил из виду тот факт, что в дальнейшем (по всей очевидности, переписывая рукопись практически автоматически) говорит нам о том, что у Аксиньи не было детей. В этом Аксинья признается Григорию, когда объявляет ему о своей первой беременности: «С ним сколько годов жила (т. е. со своим законным мужем Степаном) – и ничего! Сам подумай!.. Я не хворая баба была… Стал быть, от тебя понесла, а ты…».

И это не единственный пример подобной невнимательности: «Дело в том, что Шолохов, конструируя в романе свою версию фронтовой судьбы героев, разорвал непрерывную нить повествования и вставил (11-ю) главу с дневником убитого студента, который якобы Григорий подобрал на передовой. Заканчивается дневник датой 5 сентября, и Шолохов при этом совершенно “забылˮ, что в середине августа он уже “отправилˮ Григория после ранения в тыловой госпиталь.  Чтобы исправить свою оплошность, Шолохов, недолго думая, в позднейших редакциях романа заменил дату ранения Григория с 16 августа на 16 сентября. Совершенно не обращая внимания, что к хронологическим датам в “Тихом Донеˮ привязаны конкретные исторические события» (6).

Во второй части романа, как мы уже говорили, таких вставок еще больше, и почти все они касаются событий, связанных с революционной борьбой, пафосного описания которой просто не могло быть у Крюкова. На самом деле, роман «Тихий Дон» представляет из себя произведение исключительно антисоветское, и Шолохову, видимо, пришлось достаточно потрудиться над тем, чтобы сгладить градус антисоветчины в последних частях романа, введя в него таких персонажей, как большевик Штокман, Бунчук и т. д. «О выпадении из органики романа таких фигур, как Штокман, писала еще в 1974 году И. Н. Медведева (Томашевская)» (7).

В этом легко убедиться, если беспристрастно сравнить те места романа, в которых  с нескрываемой любовью, очарованием, а затем и с болью за судьбу Донского казачества описывается быт казаков, природа донской земли, а также события Первой мировой войны и эпизоды Донского восстания. Увы, но все эти политагитки от революционеров Штокмана и Бунчука больше напоминают «Поднятую целину», в которой и близко нет духа любви к казакам и к их самобытной культуре;

– в-третьих, на всем протяжении романа можно наблюдать множество ошибок, связанных с перепиской трудно разбираемой рукописи. Например, говоря о первых днях Первой мировой войны, Шолохов пишет о боях возле города Столыпин. На самом деле, только полный невежда (автоматически переписывающий рукопись), и слыхом не слыхивавший о

Первой мировой, мог перепутать название города Столуппинен, в районе которого действительно произошли первые столкновения русской императорской армии с германцами, с фамилией знаменитого премьер-министра Российской Империи Столыпина, погибшего от руки террориста. И это не единственная описка Шолохова;

– в-четвертых, в романе с какой-то издевательской беспорядочностью перепутаны даты, касающиеся Донского восстания: некоторые указаны точно, другие проставлены невпопад. По всей видимости, Шолохов дорабатывал рукопись и, будучи плохо знакомым с хронологией событий Донского восстания, делал эти ошибки.

А зачем был нужен весь этот подлог?

Учитывая тот факт, что роман вышел в свет после того, как его лично прочел и одобрил Сталин, можно сделать предположение, что «вождю всех народов» понадобился свой, советский гений, способный написать произведение мирового уровня. Советская власть отчаянно нуждалась в любых подтверждениях того, что она всячески способствует гармоничному развитию человеческой личности, и потому, как и следовало ожидать, плодовита на гениев. Ну не мог Сталин признать, что гениальный роман написан белогвардейским офицером, воевавшим с Советами и глубоко презиравшим Советскую власть.

К сожалению, объем данной статьи не позволяет нам детально  разобрать все аргументы, касающиеся версии о переработке Шолоховым рукописей Крюкова. На самом деле объем этих аргументов  мог бы уложиться не в одну солидную книгу. Поэтому тем, кому интересно выяснить для себя этот вопрос во всех тонкостях и хитросплетениях, советуем воспользоваться ссылками в конце этой статьи и надеяться на то, что рано или поздно с помощью современных методов анализа текстов справедливость будет восстановлена и мы точно узнаем, кто является настоящим автором романа.

Иеродиакон Иоанн (Курмояров)


Ссылки:
Николай Кофырин. Правда о «Тихом Доне» // Эл. ресурс: http://blog.nikolaykofyrin.ru/?p=366
Макаров А. Г., Макарова С. Э. Неюбилейные мысли. Удалось ли научить «Шолоховедов» работать? // Эл. ресурс:  http://www.philol.msu.ru/~lex/td/?pid=012193
Самарин В. И. Страсти по «Тихому Дону» // Эл. ресурс:  http://www.philol.msu.ru/~lex/td/?pid=012192

Опубликовано: Mon, 14/12/2015 - 16:57

Статистика

Всего просмотров 12,768

Автор(ы) материала

Социальные комментарии Cackle