Преподобный Серафим Саровский: Сей отрок будет великим светильником Церкви и прославится как ученый муж.

Из жития: «Когда никто на селе не знал о рождении сына у почтенного пастыря, юродивый Алексей, взбравшись на колокольню, возвестил о рождении трезвоном. Переполошенный несвоевременным звоном народ бросился к церкви. Стали спрашивать юродивого, кто велел звонить и зачем? – "Рад Алешка, что родился великий Тимошка! А он будет звонить, звонить будет!" – отвечал юродивый. Раздосадованный народ не внял пророческому голосу блаженного, и нашлись люди, которые излили свою досаду на его спине. Юродивого высекли, а он приговаривал во время наказаничя: "Бейте больше, родился большой Тимошка".

Однажды Димитрий со своей теткой посетил Саровскую пустынь и были у старца Серафима. Благословив их и посмотрев на Димитрия, старец сказал: "Сей отрок будет великим светильником Церкви и прославится как ученый муж". Двоюродному брату Димитрия Никите старец Серафим сказал про Димитрия еще раньше, чем "он будет солить". Когда позднее старший брат Димитрия Василий пришел к преп. Серафиму за благословением принять монашество, то старец сказал ему: "Это только твоему брату Бог дал талант каждый месяц по книжке из кармана вынимать, а ты ступай домой и живи, как укажет Бог"».

Так, в лице святого Филарета, Серафим Саровский благословил зарождение восточноевропейской патрологической науки.

Отношение Филарета к деньгам

Святой Филарет Гумилевский не считал деньги ценностью и даже боялся их иметь. Но при этом, когда он стал епископом, Господь посылал ему через жертвователей значительные средства. Бо́льшую часть из них святой тратил на благотворительность.
Такое отношение к деньгам Олеся Николаева выразит в словах: «Бог распоряжается твоим кошельком». И Он щедро даёт деньги тому, кто ищет не денег, а той радости своих ближних, которую можно купить за деньги.

О патрологии

Истина во Христе дана сразу и вся. Но в течение веков люди находили самые точные слова для того, чтобы наиболее точным образом выразить ту духовную реальность, которая им открылась в православии. Так,  например, все православные всегда единым образом веровали в Троицу. Но наилучшие слова о Троице и Её бытии принесли в православие святые каппадокийцы. Или все и всегда веровали так, как говорил о сущности и энергиях Бога святой Григорий Палама? Но до святого Григория ещё не было столь точных слов, чтобы выразить эту духовную реальность, которую все православные ощущают одинаково. Потому что все православные напоены одним Духом Святым. Хотя, конечно, каждый в свою меру.

Однажды в часовню старомихайловского психоневрологического интерната пришел один из насельников, психически больной человек. Он не умел ни читать, ни писать, с трудом говорил, но умел молиться Богу. Придя в часовню, он неожиданно стал излагать своими словами учение святого Григория Паламы. «Я хочу с Богом быть. Но не просто верить, а я хочу с Ним соединиться, чтобы Он во мне был», – так сказал этот больной. Ничего такого ему никто никогда не рассказывал. Откуда же он это знал? От Самого Бога.

Известно, что даже святые и праведные патрологи прислушивались к мнению других, чтобы избежать ошибки. Святой Иустин Сербский просил своих читателей, чтобы они, если почувствуют в его текстах нечто противное Духу, тотчас сказали бы ему об этом. Он же много молился, чтобы Господь помог ему избежать ошибки. Великий старец Софроний Сахаров, даже когда пришли многие хвалебные отзывы на его книгу «Видеть Бога как Он есть», промолвил: «Посмотрим, что скажет Святая Гора». И только когда афониты узнали в книге выражение своего опыта, он успокоился и согласился, что сделал хорошо.

Патристическое вникновение в учение святых отцов правильно может совершаться только в Духе Святом и Духом Святым, без Которого слово патролога не будет иметь силы. Только она одна может пробудить душу и вести её за собой по дороге служения и преображения.

Почему, например, святой Феофан Затворник сказал, что «богословская научность есть холодило»? Потому что он жил в годы западного пленения православной богословской мысли. А о схоластике, преподававшейся в то время как богословие, и нельзя было сказать иначе. И, конечно, ни о богословии колливадов, ни о чём подобном он бы так не сказал.

Патролог, несомненно, подвижник, иначе ему лучше не быть патрологом, чтобы своими ошибками не причинить вреда другим душам.

Задача патролога сходна с задачей старца: как великое православное предание применить к конкретной ситуации и конкретному вопросу конкретного человека или группы людей, живущих здесь и сейчас; как наследие прошлого ввести в опыт современного человека, живущего сейчас.

Вне благодати правильно и богомудро изложить учение отцов для конкретного человека невозможно, и подобные попытки будут выглядеть жалко – или как рассказ о том, чего патролог не знает, или как отвлечённая философия, в основе которой будет лежать пустое, им не пережитое знание.

Из всего наследия отцов патролог может говорить и писать только о том, что пережил на опыте.

Патрология занимается анализом текстов отцов и подвижников, приводя взгляды святого отца или подвижника в систему или завершая труд осмысления некого аспекта предания начатого отцом.
Чтение должно соответствовать духовному росту. Святой Исаак Сирин даже советовал, пока человек сильно болен страстями, читать только аскетическую литературу. Можно сказать, что читать нужно по мере духовного роста. Что делать человеку ещё сильно больному страстями? Спрашивать совета опытных наставников относительно того, что читаешь.

Важно не только читать тексты, но проникнуться духом отцов, стать сопричастником их опыта хоть в какой-то мере.

Патрология – опытная наука. Её знание служит правильному общению человека с Богом. Митрополит Иерофей (Влахос) характеризует это так: «Богословие есть познание Бога. Богослов – тот, кто знает Бога и о Боге говорит».

Кто же может говорить о Боге? Святой Григорий Богослов разъясняет, что о Боге может говорить не только тот, кто очистил сердце от страстей, но и тот, кто находится ещё в состоянии очищения. То есть не только святой, но и идущий к святости.

Важно только, чтобы человек говорил о том, что является достоянием его опыта.

Я знаком с одной девушкой, для которой самым большим мучением является слушать в храмах о Боге. Её огорчает, что многие говорят по книгам, а не из пережитого. Это долгое время отталкивало девушку от Церкви, пока она не познакомилась с наследием митрополита Антония Сурожского. Именно он показал ей, что подлинная православная мысль – всегда живая и исходит из сердца.

Богословский взгляд на проблему всегда неожиданный, как гениальный стих. Мы знаем из Евангелия, что Христос, отвечая на вопросы людей, выводил их каждый раз на принципиально новый уровень понимания, на новую глубину бытия.

Так поступает и благодатный подвижник, патролог, проповедник.

Приведу пример. Однажды Иерофей (Влахос) приехал к старцу Софронию Сахарову и сказал: «Старче, в сердце моём очень много страстей, гневных страстей». Он посмотрел на него, улыбнулся и ответил: «Это нормально, это всё нормально». Иерофей спросил: «Почему это нормально, старче?». И старец сказал: «Потому, что, чтобы познать, что в твоём сердце много страстей, нужно, чтобы свет Божий посетил тебя и просветил, и ты осознал, что ты страстный человек. По примеру того, как в тёмную комнату попадает луч света, и мы видим всё в этой комнате, даже пыль летающую, подобно тому происходит и в сердце, когда оно просвещается светом Христовым». 

Православное богословие есть богословие встреч. Трёх встреч. Человека и Бога. Человека, любящего другого человека. И человека с самим собой, каким он становится, когда очищается от страстей.

Поэтому богословие всегда тесно связано с наставничеством, с борьбой за очищение ума и верную мысль. Примером будут слова Христовы – в них заключено и богословие, и нравственное учение, и аскетика, но в целостности своей они представляют собой путь человека к Богу. «Я есмь путь и истина и жизнь», – говорит Христос.

Таковы и тексты патролога. Глядя на них таким образом мы можем сказать, что богословием являются и речи благодатного наставника по отношению к наставляемому.

А. Шмеман пишет: «Начало ложной религии – неумение радоваться».

Всякое неверное понимание веры святых отцов обличает себя унынием на лице своего носителя.

Если мы посмотрим на лица некоторых православных людей, то они часто кажутся необратимо унылыми. Почему так? Потому, что люди таят в себе печальные мысли и не спешат исповедать, открыть их опытным наставникам, которые могли бы показать путь к радости.

Человек может всю жизнь быть угнетаем ложной мыслью вроде «время праведников прошло», «в Церкви всё плохо» или «я никогда не выйду замуж». И за годы угнетения этими мыслями человек даже не догадывается, что избавление от них в откровении их радостному наставнику, который знает, как исцелить заблудившегося.

Митрополит Антоний Сурожский говорит: «Иногда одно слово, сказанное вовремя, даже сказанное нечаянно, может человеку переменить жизнь. Причем не обязательно Божественное слово – просто слово, которое исходит из недр чего-то, чему мы сами научились».

Так, одна моя подруга поведала, что всю жизнь вспоминает слова, сказанные ей мною, о том, что каждую беседу, каждую минуту, проведенную с мамой, храню в своём сердце как сокровище. Я и не обратил внимания на эти слова. Мне казалось, что за годы наших бесед о высоком я сказал ей много куда более важного, чем своё впечатление сердца. Но именно оно, это впечатление, стало для неё укреплением в том, чтобы каждый день находить время для своей дочери, чтобы видеть, что потребность той в общении с мамой не каприз, но необходимость более важная, чем даже есть или пить.

И так каждое слово, сказанное из пережитого опыта, глубоко касается сердца слушателя, даже если мы этого не замечаем.

Красота святителя Филарета

Филарет Черниговский – первый восточноевропейский учёный патролог. Он также один из первых, кто зафиксировал древнюю традицию Церкви обращаться за утешением к святоотеческому взгляду на мир и Литургии. И то и другое крайне важно для того, чтобы человек в вере рос так, как его задумал Бог.
Вспоминается по этому поводу одна моя студентка – её терпение и упорство напоминали мифологических титанов. Она была готова выстаивать многочасовые службы, помогала на клиросе и в храме и внешне соблюдала заповеди. Но при этом была холодна с людьми, напугана ожиданием конца света, считала, что в наше время нельзя выходить замуж и как скверны чуралась литературы и всякого искусства вообще, полагая, что христианину достаточно только псалтыри и молитвослова. Что же делало её, такую упорную, одновременно холодной и неспособной видеть отблески фаворского света в бытии? Отсутствие святоотеческого взгляда на всё вокруг.

А Филарет Черниговский был одним из немногих, кто видел, что такой несвятоотеческий взгляд вредит душе, быть может, больше греха, а потому старался объяснить в своих книгах, как светло святые глядели на эту землю. Он учил пасхальности взгляда и ликованию о том, что мы есть и что есть  Господь.

Его книги и о том, что даёт человеку всю красоту и делает его жизнь интереснейшим приключением со счастливым концом – о Литургии.

Вениамин Федченков пишет, что многие прихожане (а он был епископом) с удивлением спрашивали его, почему они не понимают Литургию, а вечернюю службу любят больше? И он отвечал, что красота Литургии раскрывается перед людьми столь же постепенно, как истинный смысл брака или дружбы, вся красота которой тоже не очевидна для ребёнка. Здесь, впрочем, имеет важность не число прожитых лет, а способность жить для других. Она открывает людям смысл Литургии и вообще всей жизни.

Помню, как-то я рассказал двум маленьким девочкам-четвероклассницам о том, что был когда-то такой философ Симеон Франк, который говорил, что мы можем воспринимать другого как свет. И одна из девочек тогда радостно закричала: «Я тоже знаю, что это так!» И что было силы обняла свою подружку. Позже я узнал, что малышка была из семьи, где родители водили её на причастие.

А ведь это и есть один из великих смыслов Литургии: видеть, что другой – это вечный свет твоей жизни, и нести ему столько радости, сколько у тебя хватает на это сил. Обо всём этом чудесные и мудрые книги Филарета Черниговского.

Святоотеческий взгляд на мир всегда глубок. Он поэтичен и парадоксален.

Святым отцам интересно жить. Ещё фантаст Хайнлайн называл возможность целый день делать любимое дело блаженством. Отцы блаженствуют в своих творческих делах и абсолютно не заботятся о деньгах – это они возлагают на Господа.

Отцы – из тех немногих, кто трудятся не за зарплату, а чтоб из земли получилось Небо. И их старание в этом не может не вдохновить всякого стремящегося к добру человека.

22 августа – день святого Филарета Гумилевского, патролога, который всю жизнь занимался литературными и научными трудами. Мысль отцов наравне с Литургией представляла для него источник постоянного вдохновения. Он был из тех священников (и епископов), кто принял сан больше для того, чтоб служить Литургию и пить богословие и смысл из евхаристической чаши. То же значение он вкладывал и в изучение отцов, которое было для него полно литургической, преображающей красоты.

Филарета настолько потрясала подлинная жизнь Церкви, жизнь Духа, что он и во сне не оставлял учёных размышлений, ставя перед собой ночью свечи, чтобы в любой момент можно было встать и писать то, что он открыл и постиг. В своих научных трудах патролог не ограничивался конкретными специальными вопросами, но всегда желал браться за разные темы, объединённые, на его взгляд, общей красотой Духа и истины, лучащихся из книг святых отцов. И он настолько проникся всей этой красотой, что незаметно и сам стал святым отцом, кротким и мудрым, выражающим красоту Духа своим неповторимым образом.

Слово святых отцов имеет совершительную силу возводить слушателей к свету, истине и красоте. Такое слово драгоценно тем, что оно позволяет прикоснуться к Духу. А только касаясь Духа мы понимаем, что есть Церковь на самом деле и что в мире возможна подлинная нужность людей друг другу.

Одна современная девушка долго просила свою подругу дать ей прочесть книгу Старца Софрония Сахарова о святом Силуане Афонском. Воцерковлённая подруга отказывалась, так как думала, что та девушка ничего не поймёт в книге, потому что только начинает свой церковный путь. Но когда она всё же дала ей книгу, подруга поняла гораздо больше, чем смыслы слов – она вдруг увидела, что на всё творение и всех людей нужно смотреть только через милость, потому что только так на нас всех смотрит Бог. Тогда ей по-новому открылись слова из известного чеховского рассказа, где священник говорит человеку, обвинявшему близкого родственника: «У него ругателей и без тебя найдётся, а ты бы жалетеля хоть одного поискал!» Так писания Силуана настроили девушку на святоотеческий лад и помогли ей обрести тот образ мыслей, который так редко встречается на земле и даже и в самой Церкви. И в этой помощи обрести правильный, небесный взгляд на мир – удивительное дело! С этим чудесно справлялись отцы: и жизнью, и писаниями.

Отцы не просто указали жаждущим путь к колодцу, они и есть эти колодцы, достигая которых человек понимает, наконец, что любим. Если здравый смысл говорит о том, что Бог благ, то встреча со святыми отцами утверждает: Он благ лично к тебе, а потому и твоя история на этой земле не может окончиться иначе, чем счастьем.

Артем Перлик